Наразрыв. Оля. Тюрьма. 17

Оля бесконечно устала. Три дня допросов, иногда с подключение каких приборов. Очные ставки. Что-то смутно знакомое мелькало в памяти, когда она видела нового человека и тут же растворялось в молочном тумане. Какой-то мужчина даже тряс ее за руки и кричал чтобы она проснулась и что он ее муж Олег. Бесполезно. Прошлое было за этим молочным туманом. Только во сне она постоянно видела неприятное женское одутловатое лицо. Кто это, она тоже не могла вспомнить. Вчера вывезли на железнодорожный вокзал, наверное надеялись, что когда она увидит разрушенный зал вспомнит свое прошлое.
Ничего не вышло. Память не желала возвращаться.

Как сказала Галина Васильевна, врач из больницы, куда ее привезли с поезда. Доза была слишком большая. Если бы ее привезли на 10-15 минут позже, врачи бы не смогли спасти ее мозг. Лучше наверное было умереть и не испытывать этих страданий, через которые она вынуждена проходить. А если действительно причастна к этому взрыву. Ведь она ничего не помнит. Как сказал следователь, Олины отпечатки обнаружены на фрагментах сумки в которой была взрывчатка и несколько человек видели как она перетаскивала клетчатую сумку.

Что же там произошло на этом вокзале? Как она могла? И как после этого жить? Столько людей погибло и она виновница этой трагедии. Закрыть бы глаза и просто умереть. Придут за ней утром, а она мертвая лежит. Глаза наполнились слезами и Оля уткнувшись в подушку заплакала. Ей стало жалко себя. Жалко, что она еще так мало пожила и сейчас совершенно не понимает, что с ней происходит. Жалко погибших, как говорят по ее вине людей. Следователь показывал ей фотографии: мужчин и женщин, разорванных взрывом. Маленьких детей, погибших под обрушившимся потолком. Она опять попыталась вспомнить, но молочный туман был на своем месте. Только опять проявилось гадкое лицо женщины, которая внимательно смотрела на нее своими маленькими глазками. Оля провалилась в сон.

Утром ее разбудили и отвели на допрос. На душе было полное опустошение. Было одно желание, чтобы от нее отстали. Тюрьма, так тюрьма. Она должна понести расплату за то, что совершила. Вольно или не вольно. Погибли люди и она соучастник этого преступления. Оля сидела напротив следователя. Геннадий Иосифович внимательно читал документы лежащие перед ним. Оля услышала, как за ее спиной открылась дверь и в кабинет кто-то вошел. Майор приподнялся со стула, но мужской голос за ее спиной сказал

-Сидите, Геннадий Иосифович! Продолжайте. Я тут в сторонке понаблюдаю.

-Голос. Что-то было в этом голосе знакомое.

-Гражданка Соломатина Ольга Васильевна! Вы признаете свое участие в террористическом акте, на железнодорожном вокзале?

Неожиданно резко и зло прозвучал голос смотрящего не нее следователя.

-Подпишите, вот в этом месте.

И он протянул ей листок, с напечатанным на нем текстом.

-Может не будем спешить?

Это говорил мужчина за ее спиной.

-Голос, до боли знакомый голос!

Оля хотела повернуть голову и посмотреть кто же это говорит.

Но в этот момент молочная стена закрывавшая ее воспоминания взорвалась.

-Алеша, почти шепотом прошептала Оля. Милый Алеша.

Медленно, теряя сознание, Оля стала клониться в сторону и упала со стула на пол.