мрак глухоты

в этих вихрях мы и рождались. отнесенные прибоем подальше от моря, мы рождались. мы рождались ,при этом восторгаясь самими собой. кристалл сиял в этой утехе, в этих неприкосновенных масштабах. страх вылазил из кожи и путешествовал, собирая дань со смертных. себя мы хотели достать из этой ямы, с собой мы хотели жить и себя любить, в восторге предаваясь песнопениям. но сияние было весьма велико. оно нас ослепляло в немом воззвании. руки падали, растревоженные сумраком ветхих порч. в небе было все, все блистало первозданностью, неприкасаемое. вместе с нами и грех казался ближе, понятнее. религия была светом для человеков, но это было давно, и помидоры завяли в этом растревоженном пространстве. песня, трудолюбивая песня лилась в наши ладони, мы ее собирали, как ягоды в лесу, собирали и поедали своими живородящими ртами. так я становился сильнее, забота укачивала меня в этом бреду, я рос, возносясь над снежными долинами, я становился во весь рост и уходил, уходил без всяких троеточий. город мой усох, память моя меня предала, и я скитался в немом забытьи. скитался червоточиной в глазу, в сердце. крах ждал меня у порога, я нищал под заветными строками. я даже придумал себе власть на грани соития, я созвал праведников к ответу за святость, я их корил, я их увядал. слезьми они казались размытыми, идолами они были во мраке. страсть кипела в моих глазах, они росли, подобно летним яблокам, ввысь, к звездам, к вылитым из стали генералам, созерцающим неприкосновенный восток. в плаче я был, в ликующем плаче, снимая роковое с губ, пленяясь однообразием просветления. мясными руками я пал на колкени, и преставление мое было велико, и увядал я, жестокий, необходимый, как сволочь света, как памятник неизвестного путника. в свет я укоренялся, в правду его, в его внутренности. с сиплым бегом я сравнялся на беспрекословном пути, сравнялся и огрел эту жидкую правду, проглотил ее своим мирозданием. плен ждал меня в душе, плен кивал мне через души ближних моих. тело мое было отвергнуто, и я погрузился в ад ожидания, во мрак глухоты и преддверия искомого.