Дело государственной влажности

  Скажем, кому-то взбредёт в голову назвать меня основоположником краеугольных литкамней - вы не ошибётесь.
  Но такого не случится, даже если народ будет грудью отстаивать своё национальное право на крепкое словцо в дождь и непогоду, тем более что стоит свирепая зима и стены дрожат от холода, хотя снега в Нью-Йорке выпало мало.
  Я сижу за компьютером, подыскивая несуществующие дотоле слова, рождавшиеся в лихорадочно работающем мозгу.
  Будучи бунтарём по природе я не мог вынести бесконтрольного засорения родного языка вторжением иностранных слов в обиходную речь.
  Они коробили сознание и отрицательно действовали на психику.
  Моё возмущение не знало предела.
  Чувство патриотизма взыграло и остановить его проявления в себе я больше не в силах.
  Пусть это в какой-то степени идёт вразрез с прогрессом.
  Но если неудержимый поток разговорного эрзаца разрушает славянскую основу, оттесняя её на второй план, что мы оставим в наследие потомкам?
  Замусоренную корзину, сплетённую афро-американской цивилизацией?
  Почему слабохарактерный молодняк идёт в фарватере загрязнённых вод?!
  Где очистительные центры цензуры?
  Язык страны, из которой я родом, неоднократно под предлогом культуризации переживал периоды онемечивания и офранцуживания.
  Безусые юнцы и их короткоюбчатые подружки так и норовят ввернуть английские неологизмы.
  Одна надежда на могучий, неподражаемый мат.
  Так сделайте его на далёкой родине официальным государственным языком.
  Единственная надежда на него - неповторимого и непереводимого.
  Давайте спасём самобытность, дарованную нам приведением свыше, и вознесём меня как основоположника новых краеугольных литкамней.