Семейные байки от мамы

  Самой любимой и закадычной подругой моей мамы была ее двоюродная сестра Аделя, которую все называли Ляля.

   Мама с тетей Лялей были погодки и даже проучились первые четыре года в одном классе немецкой школы, что около знаменитой кирхи в Баку. Потом школу закрыли, и они разошлись по разным учебным заведениям, но дружба в силу тесных родственных связей и душевной общности продолжалась.

   Девочки они были хорошие и примерные, но пару раз-таки в своём детстве накосячили.

     Дело было в Баку, примерно в конце 30-х годов прошлого века.

   Жили сёстры рядом, на Парапете, нынешней Площади фонтанов, и встретившисьпо утрам, прогуливались вместе до трамвайной остановки, после чего каждая отправлялась в свою школу.

   Как-то раз утром мама, выйдя из подъезда, застала там тетю Лялю в растрепанных чувствах.

- Типа, - сказала Ляля маме (так они называли друг друга с детства: слово происходило от ругательного «тип ты, настоящий тип!», которым они обзывались, поссорившись, после чего так и осталось - «типа»).

- Типа... а давай сегодня не пойдём в школу.

- С чего бы это? - удивилась мама.

- Ну не знаю. Не пойдём и все.

- А куда денемся? - заколебалась мама. Слово Ляли, как старшей, имело для неё непререкаемый авторитет.

- Куда-нибудь, - легкомысленно отозвалась та.

   Помявшись ещё немного, мама согласилась и они, озираясь, как бы не увидел кто-то из родственников и знакомых, побрели прочь от дома. Погода, как рассказывала мама, была холодной, моросил мелкий нудный дождик и деваться было решительно некуда.

   Через како-то время сестры продрогли и, посоветовавшись, решили отправиться к подружке Симе в ее школу.

- Там нас никто не знает, - сказала мама, - скажем, что пришли за учебником или за тетрадкой.

    Сама мама училась в 18-й школе около Бешмертебе, тетя Ляля в 134-й на Баксовете, а Сима, на минуточку, в восьмой, что было решительно в другую сторону, поэтому прогульщицы радостно поменяли курс и двинулись на Телефонную улицу.

    Потоптавшись у чужой школы и дождавшись звонка на перемену, они проскользнули мимо вахтерши (вы куда, девочки?! - ой, мы на минутку к подружке за учебником!) и поднялись на второй этаж искать Симу.

    Симин класс в этот момент дружно обсуждал, идти на следующий урок или нет, поскольку на очереди была физкультура, при этом половина учеников пришла без физкультурной формы, а второй половине было просто неохота прыгать через козла и подтягиваться на канате. Мама с Лялей радостно примкнули к присутствующим и подсели к Симе обсуждать свои девчачьи проблемы.

   Прозвенел звонок на урок, никто не сдвинулся с места, и через десять минут в классе нарисовался завуч.

- Это что такое, вы почему не в спортивном зале, - загремел он, - а ну живо все собрались и пошли. А вы кто такие? - грозно навис завуч над невесть как попавшими в класс чужаками.

- Мы на минуточку... мы к подружке за тетрадкой... - заблеяли насмерть перепугавшиеся сёстры.


- А почему вы не на занятиях, - нахмурился завуч, - вы вообще из какой школы?

- У нас карантин, - плели бледные от ужаса мама с Лялей, - нас отпустили... мы уже уходим...


- Давайте свои дневники! - велел завуч

- Дядя, мы больше не будем! - взвыли обе, прижимая к груди портфели.


- Идите за мной, - бросил им через плечо завуч, выходя их класса.

   В учительской он забрал у них дневники, запер их в сейф и велел привести родителей.

   Выйдя на улицу, девочки растерянно переглянулись. Ситуация была катастрофической. О том, чтобы идти каяться домой не могло быть и речи, а оставить в чужих руках такой компроментирующий документ как дневник с указанием всех данных было смерти подобно.

- Все, - мрачно сказала тетя Ляля, поворачивая в сторону бульвара- я иду бросаться в море.

- Нет! - запаниковала мама, - успокойся! надо попросить кого-нибудь пойти за нашими дневниками. А давай пойдём к тете Назире?

 Тетя Назира и ее муж Христофор Мартынович были семейными друзьями родителей. Назира была невредной теткой, на которую в принципе можно было положиться в плане конфиденциальности. Поразмыслив, сёстры сели на трамвай и поехали в другую часть города.

   Назира при виде них ахнула, всплеснула руками, выслушала сбивчивый рассказ о карантине и изъятых дневниках, посетовала на занятость и позвонила мужу Христофору Мартыновичу, работавшему администратором театра оперы и балета.

- Христофор! - не вдаваясь в подробности, закричала она в трубку, - сейчас к тебе придут девочки, пойди с ними в школу, забери дневники! Какие дневники? Они тебе сами объяснят, все, пока, мне некогда!.. девочки, езжайте к Христофору, он вам поможет.

   Мама с тетей Лялей выбежали на улицу, снова погрузились в трамвай и поехали в назад в центр, на этот раз в Оперу.

  Христофор Мартынович слушать их не стал, заломил руки, пожаловался на кучу дел и послал с ними одну из билетёрш театра «разобраться». Ничего не понявшая билетёрша , поворчав, потащилась с девчонками в непонятно-куда-школу, представилась дальней родственницей и забрала, наконец, злополучные дневники под строгие наставления завуча и его же угрозы в следующий раз пожаловаться директору школы.

- Ну? А теперь что?- тоскливо вопросила мама, стоя посередине улицы. Надо было как-то убить время, оставшееся до конца уроков.

- Пошли в универмаг, - предложила Ляля, - там хоть тепло.

   В отделе перчаток (был когда-то такой в Старом универмаге) девочки наклонились над прилавком и вдруг, как в замедленной съемке, мама подняла голову... над ней возвышалась величественная фигура Лялиной матери.

   Их счастье, что Кишвар ханум всегда держалась прямо и не смотрела под ноги. Мама дернула Лялю за подол и кивнула вверх. Сестра приглушенно ойкнула, зажав себе рот. Прогнувшись, они выскользнули буквально из-под ног матери и помчались наутёк.


  В тот раз все обошлось. Но был и второй случай.


Начиналась история аналогично- опять захотелось удрать с уроков: то ли маячила контрольная по математике, то ли просто настроение не задалось... но Ляля предложила совсем уже экстравагантный вариант.

- Типа, а идём в баню!

  Говорят же, лиха беда начало. На этот раз мама особо ломаться не стала, видимо, в ней проснулся дух авантюризма, и девчонки, хихикая, направились прямиком в баню. Первый раз в жизни, одни. С портфелями. Без мыла, полотенец и мочалок.

- Слушай, типа, тут по-моему платить надо, - шепнула мама Ляле на входе, - у меня двадцать копеек, а у тебя?

- У меня тоже, - порывшись в портфеле, сказала та, - наверное, хватит.

     Банщица, продававшая номерки, оглядела их скептически, хмыкнула, но плату приняла и кивнула в сторону двери, из-под которой клубился пар.

Раздевшись в предбаннике, сёстры, конфузясь, зашли в общий зал где усердно намывались тетки разных возрастов и фасонов, и застыли, не зная, что делать дальше.

- Что стоите? Покупайте шайку и мойтесь! - гаркнула на них одна из банщиц.

- А сколько стоит? - пискнули девчонки.
-Десять копеек! Платить будем или стоять? - вопросила та.
- Типа, у тебя есть ещё десять копеек? - зашептала Ляля, - у меня, кажется, нет.

    Общими усилиями нашли мелочь, взяли шайку и начали поливать друг друга. Кто-то, посочувствовав, одолжил кусок мыла. Мыло не мылилось. Кое-как помывшись и намочив волосы они вылезли обратно в предбанник. Полотенец, естественно, не было. Вытирались носовыми платками, головы пытались просушить пионерскими галстуками.

    Вернувшись домой мокрой как мышь, мама пыталась проскользнуть мимо домработницы Лены.

- Ты откуда такая, - ахнула та. Мама прошмыгнула в спальню, вытерлась полотенцем, легла под одеяло, надеясь, что пронесёт, и не заметила как уснула. Но не тут-то было: Лена настучала бабушке, та кинулась звонить в дом брата и выяснять что случилось, а там уже успела «расколоться» Ляля.
   
Проснулась мама от криков бабушки.

- Ты что же, вместо школы в баню ходила?! - вопила бабушка, норовя отлупить маму полотенцем; рядом суетился дедушка, оттаскивая жену от кровати, - это тебе вдруг в баню понадобилось?! Я тебе покажу баню!

   На этой взбучке прогулы сестёр закончились навсегда.