Опалённые крылья детства

Эта история записана со слов самого старшего родственника нашей семьи, моей тётки Тамары Николаевны Рагозиной. Рассказ представляет собой картину глазами ребёнка, пережившего ужасы Великой Отечественной войны.

Как крестьянин в город переехал


Мой прадедушка (по линии матери) Кузнецов Василий Евдокимович вместе с женой Евдокией Андреевной жил в деревне Балахлей Викуловского района. Хозяйство помогало прокормить большую семью, состоявшую из десяти дочерей и одного сына Вани. Прадед держал мельницу вместе с другом на паях. Всем вдовам и бедным он молол даром, хотя за эту работу брали десятину муки или её стоимости.
Именно это обстоятельство сыграло положительную  роль, когда произошла революция. Было принято решение раскулачить зажиточных крестьян, в список попало и имя моего прадеда. Однажды к нему пришёл председатель сельского совета и предупредил: «Василий, я знаю, что ты порядочный человек и по совести не подходишь под раскулачивание, но подписано распоряжение, которому я обязан подчиниться. Завтра утром мы придём к тебе». Василий взял двух лошадей и вместе с семейством (женой, матерью и младшей дочерью Тасей (моей бабушкой), которая была уже замужем) уехал из родного гнезда к сыну Ване в Ишим.


Убит под Москвой


Там Кузнецовы купили небольшую избушку. Оттуда ушёл на фронт и отец моей тёти, первый муж бабушки Анастасии Васильевны Ойсар Николай Иванович. А поскольку все вокруг были «Ивановы и Петровы», отец тёти, когда пошёл устраиваться на работу кучером,  решил изменить окончание фамилии. И стал Ойсаровым, «чтобы не отличаться от людей».
- Совсем я его не помню, - сокрушается моя тётя. – Но почему-то последний момент перед тем, как он ушёл на войну, запомнился отчётливо. Он пришёл днём с работы, устало сел в плетёное кресло, сложил руки на подлокотники и сказал: «Настасья, мне повестка пришла на фронт». Новобранцев обучили в Ишимском бору и перебросили под Москву. Он успел написать нам единственное письмо, а потом пришла похоронка. Это было под конец 1941 года.
Им как сиротам назначили крохотное пособие по потере кормильца, которое,  в сущности, было пустяком, но вместе с дедушкиной рыбой и огородом помогло не умереть с голода.


«Это адпромкомбинат!»


Когда началась война,  родители тётки и прабабушка Евдокия работали надомницами от ткацкой фабрики. Им давали шерсть, они её теребили и пряли нитки. А моя бабушка Анастасия Васильевна вязала тёплые носки и варежки. В этих простых вещах так нуждались солдаты, жившие в палатках и ледяных окопах. Их согревала не только шерсть, но и тепло женских рук, готовивших изделия с надеждой, что мужчины добудут им мир и победу.
 - Однажды я увидела вывеску «Райпромкомбинат», побежала радостно домой и воскликнула: «Мама, у нас в городе есть райпромкомбинат, иди туда работать!» Та спросила, почему? А я заявила, мол, там же хорошо, там рай! Она сказала, что в нём одни убогие работают. Я ей не поверила и на следующий день пробралась через заросли конопли и крапивы к самому забору и заглянула в щёлочку. То, что я увидела, меня повергло в шок. За забором лежали огромные кучи тряпья и мусора. Вот показались два калеки, которые еле тащили на носилках какое-то дерьмо и свалили его прямо мне под нос. Я что есть мочи рванула домой и в слезах сказала маме: «Как ты была права! Это не рай, это адпромкомбинат!» Так улетучились мои фантазии о рае на земле, - вспоминает Тамара Рагозина.


Неприглядная правда войны


Прадедушка Василий хотя и не работал официально, но кормил всю семью. Он плёл морды и ловил рыбу, которой хватало для детей. На продажу в то голодное время, конечно, ничего не оставалось. Потом горожанам разрешили везде, где только можно, разработать огороды и садить разную мелочь. Прадедушка Василий сколотил себе маленькую избушечку и стал охранять свой и соседские огороды от голодной шпаны.
Как вспоминает тётя, с питанием было очень тяжело.  Хлеб давали по карточкам. Один раз её брат Володя потерял карточку, а, может быть, её украли, потому что Ишим был воровским городом. Чтобы хоть как-то загладить свою вину, мальчик отправился на поля собирать колоски. На одном из них Володю встретил объездчик и изодрал плеткой до крови.
Колоски собирались для мельницы, приводимой в движение ногами. А вот рецепт муки, которую готовили старшие родственники: это зерно, какое  добудешь, и собранный на пастбище, а затем высушенный конский щавель.  Заготавливали его рано утром, стараясь опередить друг друга.
А какие за хлебом стояли очереди! Дети сутками дежурили возле пункта выдачи, потому что зачастую на всех хлеба не хватало.
История, аналогичная Володиной, произошла и с соседским мальчиком. Их семья была ещё беднее. Младший ребёнок у них умер, а остальные проводили целые дни в унылых хлебных очередях. В этой суете мальчишка потерял карточку. Мать схватила его и потащила вешать. Дедушка Василий увидел в окошко, как женщина натянула верёвку, в петле которой извивался её сын. Непрочная верёвка, изготовленная из старой ветоши, оборвалась. И она связала её, чтобы довести задуманное до конца. В этот момент Василий Евдокимович выбежал из дома и отогнал выжившую из ума женщину от ребёнка. В суете выпала карточка. Оказывается, она затерялась в лохмотьях одежды мальчишки. Мать села на землю и зарыдала. О чём она думала, решив не оставить сыну шанса на жизнь?
Так что хлеб был настоящей ценностью. Другим лакомством считался жмых. Это отжатая масса подсолнечника и кукурузы. Его давали на корм скоту, но во время войны жмых с удовольствием ели и люди. А если уж удастся раздобыть фруктовый или овощной чай: черносливовый, морковный либо свекольный, тогда в доме счастливчиков начинался маленький праздник.  Скоротать горестные годы помогала и черёмуха. Терпкий на вкус черёмуховый чай напоминал о мирной жизни, о временах, когда она цвела, накрывшись белым платком, когда роняла свои зрелые ягоды. И кулага, изготовленная из черёмуховой муки, была очень вкусной.
Иногда удавалось раздобыть кусковой сахар. Прадедушка Василий колол его на более мелкие кусочки, а прабабушка Евдокия зорко следила, чтобы даже самые малые искорки не осели во рту деда, а попали в сахарницу, чтобы затем достаться внукам.
Вот ещё один неприглядный момент войны. В те голодные годы людей заедали вши. По соседству с Кузнецовыми жила старуха Пикалка. Дочь её не очень-то любила и, вероятно, била. Поэтому престарелая странница приходила к соседям пожаловаться на свою горестную жизнь. Она рассказывала о злоключениях тоненьким голоском, за что её и прозвали Пикалкой. Пока старушка сидела на стульчике в своём пальто, по нему ползали крупные блестящие вши. Кузнецовские женщины были чистоплотными, поэтому пристально следили за состоянием голов своих детей и внуков. Мою тётю прозвали Седенькой, потому что у неё были жидкие светлые волосы, торчавщие в разные стороны, так что она напоминала домовёнка. Но вшей не было, а если нахватает, их быстро выводили.


Шрамы поросли быльём


Постепенно с фронта стали возвращаться искалеченные солдаты. Один из них привёз с собой трофейный велосипед. Их посчитали сразу же самыми богатыми людьми. Семейство держало корову, и фронтовик косил сено на межах между картофельными полями и привозил его домой на багажнике, неизменно сопровождаемый бегущей рядом голопузой детворой.
- Через много лет я посетила улицу Гаражную, где девочкой жила во время войны. Тогда автобусов в наш район не было, а ходили одни поезда, поэтому оставалось много времени до рейса, и я пошла. При виде этих знакомых закоулков так разболелось сердце, - вспоминает моя тётя. - На том месте, где была наша избушка, через некоторое время построили новый многоэтажный дом. И шрамы войны заросли травой.
Так наша семья дожила до Победы. Моя тётка, испытав ребёнком тяготы войны, отлично знает цену мирной жизни. Несмотря на все испытания, которые преподнесла ей судьба, она сохранила жизнерадостность и оптимизм и всем желает мирного неба, тишину которого может нарушить лишь летняя гроза.