Козюлики и ковыряки

Сколько раз мамочка и папочка объясняли Сонечке, что ковыряться в носу неприлично, а есть выковырянное категорически запрещено. Её старший брат, который уже ходил в первый класс, утверждал, что это крайне полезно, укрепляет иммунитет. Кто такой иммунитет, Сонечка не знала, но она доверяла мамочке больше чем брату. Сонечка твёрдо усвоила это необходимое правило и вела себя исключительно замечательно, но вечером, когда все уже улеглись спать, она странным образом задумалась о том, откуда в носу берутся эти залежи неизведанной вкусности и ночью ей приснился сон.
В щелочку приоткрытой форточки проползли, помогая друг другу, две худощавые фигурки. В темноте их трудно было рассмотреть, тем более, что долгая возня на высоком подоконнике иногда вообще скрывала их полностью. Соня никак не могла понять, что они там протискивают в оконную щелку. Покрякивая, постанывая и шепчась, они приблизились к краю подоконника, и Соня увидела большой мешок, неизвестно чем наполненный, и лохматые забавные рожицы тощеньких человечков с большими корявыми руками. Девочка хотела позвать на помощь от страха, но любопытство пересилило. Она прикрыла глаза, претворившись спящей.
     – Смотри-ка Ковыряка, она спит! – воскликнул один из них.
     – Это хорошо, – промолвил другой, теперь можно приступать к нашему главному делу!
     Они спрыгнули с высокого подоконника, на удивление легко, дотащили мешок до детского столика, взяли, без спроса конечно, кукольную крошечную тарелочку, насыпали в неё из мешка чего-то непонятного и тут Ковыряка говорит:
     – Давай, Ковырюня, замешивай!
Соня внимательно следила за действиями человечков, и ей совсем не было страшно. Сквозь полуприкрытые глаза она хорошо видела, как Ковырюня взмахнул смешными круглыми ладошками и в тарелочки посыпались и полились всяческие снадобья. Человечек едва успевал перемешивать нечто, почти совсем как бабушка, когда она готовила тесто. Через пять минуток, а может и меньше Ковыряка скатал длинную колбасу и начал отлеплять от неё одинаковые кусочки. Эти комочки подпрыгивали и превращались в странных похожих на мушек с лапками существ. Они строились в ряды, хлопали веками, таращили глазки и чего-то ждали.
     – Каких чудесных Козюликов мы налепили! – воскликнул Ковыряка, хлопая в ладоши, – ну что ж, пора их укладывать спать. Хорошо, что девочка спит!!! Ковырюня, напусти сонного туману ещё, а то вдруг она проснётся!
Ковырюня взмахнул ладошками, и от них поплыло золотое и серебристое облачка. Они окутали Сонину голову. Она сладко зевнула.

     Козюлики приплясывали, обнимали друг друга, напевали песенки, водили хоровод. Такие разные: зелёненькие, беленькие, желтенькие, пестренькие и даже розовенькие, они так веселились, что казалось будто их пригласили на ёлку на Новогодний праздник в детский театр.
     – Пора! – прошептал Ковыряка, – Козюлики по местам!– его команда неожиданно преобразила компанию. Все построились парами и замерли…
     – Вперёд! По одному! Не толкаться!– скомандовал Ковырюня.
Тут началось что-то невообразимое. Козюлики вспорхнули, задребезжали крылышками, задрыгали лапками и стали один за другим прятаться в Сонин носик.
     – Все разместились? – спросил Ковырюня.
     – Все, все, – хором ответили Козюлики.
     – А теперь спаааать! – прошептали оба повара.
Соняшины щелочки обоих глаз тоже закрылись. Нос посапывал и похрюкивал, наверное, от того, что там устраивались на ночлег весёлые Козюлики. Сонное серебристое облако смешалось с золотым и весь дом сладко спал.
***
     Утром, когда Соняша открыла глаза, на детском столике стояла тарелочка с остатками Козюликов. Осмотревшись и прислушавшись, девочка поняла, что мама на кухне готовит завтрак. Девочка быстро засунула палец в нос. Палец на секунду превратился в Ковыряку. Соня вытащила нескольких Козюликов. Им было тесно в носу, и все крылышки склеились, а лапки размешались. Она внимательно рассмотрела всё, что извлекла из носа и сразу вспомнила, какие они были хорошие,  удостоверилась, как они пострадали. Теперь поедать этих милых Козюликов, как её старший брат, Соня не будет никогда. Их же жалко жевать. Они были утром такие несчастные, а ночью такие весёлые и чудесные.