Воспоминание

Он закрыл глаза. В доме тишина. Только за окном гудел ветер как чайник, который долго не снимают с плиты. Дима улыбнулся и закрыл глаза.  В голове всплыла картинка двухмесячной давности, когда, сидя у окна, он смотрел на листья, вскидываемые ветром, и кружащиеся в безумном вихре. Ветви деревьев недовольно шуршали и скрипели, будто вот-вот оторвутся. Спокойным оставался только старый дуб, который почти лишился веток, но ствол его был крепким и непоколебимым. Как только буря стихала, мальчик надевал куртку и бежал на улицу вдохнуть запах взъерошенной природы. 

Он обожал проводить время на улице: развлечений там хватало. Дима ползал по деревьям, бегал по фундаменту недостроенного дома и играл с соседскими ребятами. Летом становилось еще веселее, ведь мальчики могли купаться в местном пруду и играть в казаки-разбойники. Дима упивался своим счастливым детством и лишь одно занятие могло отвлечь его от долгих прогулок. То, которому он уделял крупицы своего свободного от учебы в местной школе время.

Мальчик обожал читать. Рано научившись, он зачитывался боевиками и приключенческими романами. Перед сном Дима очень любил засесть в кресло с книгой рядом со старомодным торшером в его комнате. Виляя свесившейся с кресла ногой, он переворачивал страницу сухим пальцем. Зрачки его бегали со строки на строку как неугомонные птицы, выпрашивающие еду. Дочитав главу, Дима ерзал на кресле, устраиваясь поудобнее и переваривая увлекательный сюжет. Кресло стонало и охало. Желтый свет лампы был мягким, теплым и успокаивающим, как солнечный свет. Когда мама заходила в комнату, солнце гасло, и Дима ложился в кровать. В темноте возникали образы индейцев, разбойников и пиратов. Мальчик желал им спокойной ночи и засыпал; таков был его ежедневный ритуал.

Дима открыл глаза. Воспоминания исчезли, и мальчик нахмурился. Он слез со стула и открыл учебник по математике. Мысли в его голове разбегались как тараканы от включенного света; Дима никак не мог сосредоточиться. Учеба еще никогда так не тяготила его, мысли о завтрашнем походе в школу были ненавистны. В этой новой школе он учился два месяца. Два месяца издевок и подшучиваний. Одноклассники сразу невзлюбили Диму за его робость и незлобивость, а позже и возненавидели, за то так много он читал в свои десять лет.  Для них он был новичком, тихим и скромным мальчиком, который на переменах не носился по коридорам, а сидел с книгой. Поэтому Дима остро чувствовал свою ненужность этой новой обстановке. Он скучал по своей старой обшарпанной школе в коттеджном поселке, где он учился рядом с друзьями, а учителей видел вечером в единственном большом магазине. Однако, этой осенью все поменялось. Родители огорошили его решением переехать в город. В место, которое Дима совсем не знал, а место не знало его.
Весь остаток лета семья провела в состоянии тихой войны. Дима, такой спокойный и меланхоличный, плакал, скандалил и умолял родителей остаться в поселке. Но их было не переубедить. Маму ждала новая работа с новыми перспективами, упустить которую она не хотела, да и не могла, ведь денег катастрофически не хватало. Отец радовался возможности больше проводить времени вне дома в галереях и музеях. Доводы Димы о потере его друзей, его школы и его привычной обстановки разбились о доводы родителей. Решение о переезде было принято, и семья за неделю перебралась из скромного коттеджа в еще более скромную квартиру в огромной двенадцатиэтажке. Вместо мягкого кресла, в котором Дима читал перед сном, был стул, вместо торшера с мягким теплым светом – маленькая настольная лампа с ее холодным безразличным свечением. Лишь книги, любимые книги, которые мальчик взял с собой, напоминали ему о старом доме, где он был так счастлив. О месте, в которое он хотел вернуться.

Раздался стук в дверь. Мама заглянула в комнату, помедлила секунду и закрыла за собой дверь.

- Ну что, сын, как в школе? Все нормально? – она села рядом с мальчиком и взяла его руки в свои.

- Нормально, - Дима отнял руки и снова взял в руки учебник. – По литературе пятерки, по матешу тройка, но в общем-то хорошо.

- Тебе нужна какая-то помощь? Мы с папой всегда рядом, понимаешь? Мы все еще одна семья, – Мама мягко смотрела на сына с легкой полуулыбкой. – Папа сегодня задержится, так что вечер только для нас двоих. Хочешь, посмотрим фильм? Я сделаю попкорн.

- Мам, мне тут домашку еще надо доделать. А потом я Майн Рида хотел дочитать. Там интересно, а кино не очень. Ну, ты знаешь, – мальчик сдвинул брови и поерзал на стуле. – Ты иди, я тут свой фильм посмотрю, про Генри и его исчезновение .

- Я так рада, что ты много читаешь! Такой хороший ты у меня! – мама встала и взялась за ручку двери. – Только не читай допоздна, завтра в школу. Разбужу тебя в 7:30. Спокойной ночи. – Дверь со скрипом закрылась. Дима остался наедине со своими мыслями. Он не сказал маме, что книжные герои теперь являлись ему не только когда он читал перед сном, но и когда он вовсе не держал книги в руках. Генри Пойндекстер, Кристофер Беллью  и Шерлок Холмс возникали перед ним в школьной столовой, в автобусе и в магазине. Дима не боялся этого; он знал, что всегда обладал живым воображением, благодаря которому он буквально оказывался внутри историй, которые читал. Мальчик бороздил пустыни и старинные города, искал преступников и пропавших без вести и всегда одерживал победу. Такова была его реальность. Реальность одинокого мальчишки в новом мире.

Прошел месяц. Деревья примерили белую вуаль, а в окнах горело все больше и больше огоньков. Подходил к концу ноябрь, а там и до нового года недалеко, до праздника, который Дима очень любил. Он знал, что деда мороза не существует, но все равно всегда мысленно просил его о чем-то заветном и желанном. В этом году у мальчика всего одна просьба: попасть в его старый дом, покататься на коньках по покрытому ледяной коркой пруду, встретиться с друзьями и сесть в любимое кресло. И никакие новые жильцы ему не помешают! Разговор об этом он заводил с родителями каждый день. Последний состоялся сегодня утром.

Как обычно по воскресеньям мама делала блинчики на завтрак. Дима подошел к ней, посмотрел как ловко она переворачивает золотистые кругляши и заискивающе спросил:

– Мам, у тебя так здорово это получается!

– Спасибо, дорогой, - мама посмотрела на сына и улыбнулась.

– Мам, что мы будем делать в эти выходные? Ведь особых планов нет.

– Ты что, опять заводишь речь о нашем старом доме? Ну сколько можно?! Мы съехали, там живут другие люди, разве тебе тут так плохо? Мы с папой всему очень рады, а ты ну просто буквально зациклен на старых вещах! – женщина в сердцах положила лопатку на стол и отвернулась от сына.

– Ну мам, я же просто соскучился. Хочу повидаться с ребятами и побродить по знакомым местам. Мне тут знаешь как одиноко…

– Сын, мне туда возвращаться не больно охота, я тебе говорила. У меня вот куча неприятных мыслей про то место осталось, понимаешь? А здесь, в городе, у меня будто второе дыхание открылось. И папа твой счастлив, слышал как он поет в душе все время? А раньше никогда не пел.

У Димы навернулись слезы на глаза.

– Тогда я поеду туда один. Вызову такси и поеду! – выкрикнул он, убегая из кухни. В комнате его догнала мама.

– Давай только без этих фокусов. Ты уже взрослый, но туда один ты не доберешься. Это десятки километров! Если ты так сильно просишь, съездим. Всей семьей. Где-то в середине декабря, хорошо?

На лице Димы появилась улыбка.

– Мам, вот это крутой подарок был бы! – Дима не мог сдержать эмоций. Они обнялись. - А блинчик один уже можно съесть? – спросил мальчик.

– Можно, попрошайка, - мама улыбалась в ответ. Счастливый Дима вытер слезы и с удовольствием откусил блин. Мама сидела рядом и смотрела на него, подпирая рукой подбородок.

Две недели Дима провел в эйфории. Его не волновали проблемы в школе, надоедливые одноклассники и унылый спальный район, где он жил. Мыслями был он в том старом уютном коттедже, который зимой надевал толстую белую шапку, а в огороде шагу нельзя было ступить, чтобы не раздавить мамины цветы под сугробами. Поскорее бы поехать туда! Однако, планам этим не суждено было сбыться. Мама заболела.

Женщина лежала в кровати с капельками пота на лбу и кашляла в одноразовый платок. Папа с обеспокоенным лицом держал у лица телефон, когда Дима зашел утром субботы к родителям в комнату. Он тут же понял, что поездка откладывается. Мама подозвала сына к себе и взяла его за руку:

- Димка, раз я обещала, то поедем. Вот только выздоровею и поедем, ладно?

- Куда это вы собрались? – спросил отец, еще не знающий об их планах посетить старый дом. – Сейчас тебе надо хорошенько пролечиться, чтобы не испортить себе новый год. Дим, пошел бы ты к себе в комнату, еще заразишься часом. Алло, это поликлиника? Хотел бы вызвать врача на дом… – окончание фразы мальчик уже не услышал, так как закрыл в родительскую комнату дверь.

Облом. Поездка опять сорвалась. А он уже нафантазировал себе куда побежит первым делом, как позвонит в соседскую дверь позвать Кольку погулять, как будет бегать по сугробам, пока не промочит ноги насквозь. И когда он будет волочиться домой в отяжелевших сапогах соседская старушка опять скажет ему, как она всегда говорила:

- Ишь, бармалей, опять дикнешь! Вот заболеешь и умрешь, тогда и будешь знать!

Что он должен был узнать Дима не спрашивал. Старушка эта была полоумная, не иначе. На голове вечная темно-зеленая косынка, из-под которой торчали нечесаные серые космы. Она все время носила несколько кофт сразу, в любую погоду, из-за чего было не разобрать какого она телосложения. Пальцы на ее руках были скрюченные и костлявые, на правой руке перстень с большим зеленым камнем, а на ногах очень поношенные штиблеты. Дима недоумевал как эта старушка так активно успевала по хозяйству, да еще и подсматривала за соседями, ведь жила она одна, и никто к ней никогда не приезжал. Пугала мальчика эта карга, вечно цепляющаяся к нему со своими советами. В очередной раз мальчик протопал мимо нее и открыл калитку родного дома. Там его ждал растопленный камин и чашка горячего какао от мамы. Мальчик был готов отдать все, чтобы повторить этот вечер! Но это было невозможно, и Дима со вздохом открыл книгу, которую начал читать вчера. Поскорее бы погрузиться в мир фантазий, забыть про больную маму, про старый любимый дом, про его такую серую теперь жизнь. Жизнь, которой он не жил, а был лишь был грустным свидетелем.

Прошло еще две недели. Оставался последний день уходящего года, и атмосфера подготовки к празднику захватила Диму с головой. Он даже смог отодвинуть грустные мысли куда-то вглубь себя и с упоением развешивал новогодние гирлянды и ходил с мамой за покупками.  Только однажды в этих предновогодних хлопотах Дима почувствовал себя неуютно. Это было два дня назад. Он с мамой был на рынке, стоял в очереди и крутил головой по сторонам. Как вдруг среди множества людей увидел он старушку из прошлого, ту самую с зеленым кольцом, которая вечно пилила его. Что она могла делать тут, в городе, за столько километров от родного поселка? Дима моргнул и вгляделся. Точно она, нет никаких сомнений. Бабка стоит на рынке и выбирает овощи как ни в чем не бывало. Вдруг, будто почувствовав взгляд мальчика, она повернула голову и посмотрела прямо на него. Прямо в его глаза. По ее лицу было понятно, что она узнала мальчика; лицо ее тронула легкая полуухмылка. Она подняла костлявый палец и поманила Диму. Тот не сдвинулся с места и поспешил отвернуться. Когда через несколько минут он вновь посмотрел в ту сторону, бабки уже не было. Ему только приветливо махал Робин Гуд – герой еще одной его любимой книги. Дима помахал ему в ответ.

Но в этот последний день нового года Диме казалось, что он абсолютно счастлив. Он любил новый год и всегда с радостью ожидал этот праздник. Ему казалось, что ничего больше ему не надо, чем здоровых маму и папу рядом. Вся их семья радостно встречала новый год в новом месте, и позитивные эмоции кружились в них как пузырьки в бокале шампанского. Под бой курантов родители с сыном обнялись и поздравили друг друга, и счастье переполняло их всех. А минуту спустя родители огласили сыну свой подарок.

- Дим, мы тут подумали, ты так долго просил у нас поездку в наш старый дом. Поехали, пока идут каникулы.

- Правда? – Дима подпрыгнул и улыбнулся своей самой широкой улыбкой.

- Правда, только в сам дом мы не пойдем, ладно? Там другая семья, и мешать мы им не имеем права. Но вокруг погулять можем. Мы с отцом на нашу полянку в лесу сходим неподалеку, - мама посмотрела на папу, а он на нее, и они замерли. Дима продолжал улыбаться.

- Я так рад! Крутой подарок получился, спасибо! Когда мы поедем? Может, прямо завтра?

- Когда погода будет получше, тогда и поедем. А теперь обратно к столу! – и они снова заняли свои места, только мальчик никак не мог усидеть на месте. Бубнящий телевизор он уже не слышал, он думал о доме. О таком родном и близком ему месте.
Через два дня отец семейства повернул ключ зажигания, и машина тронулась. Дима беспокойно ерзал на заднем сиденье, привязанный ремнем безопасности. Домой, он едет домой, после нескольких месяцев жизни в безликой серой коробке, заполненной людьми, после дребезжащего лифта с механическим голосом, после длинных очередей в супермаркете. Туда, где из окна виден лес, где по вечерам лают соседские собаки, где пахнет костром и деревом. Домой, наконец-то!

От волнения он заснул; вырубился, как будто кто-то нажал кнопку «выкл». Дима открыл глаза только когда машина остановилась, а папа громко воскликнул:

- Ну, сын, выходи. Вот и наш старый домишка. Ну тут и сугробы, как хорошо, что не надо чистить их каждое утро! Дим, ты где там? Выходи!

Изумленный, мальчик открыл дверь машины. Его окружали коттеджи, большие и маленькие, на окраине большого поля. На горизонте темнел густой лес. Все вокруг было покрыто снегом и тишиной. Он сделал несколько шагов по скрипучему снегу и замер.

- Мам, пап, куда вы меня привезли? Где это мы?

- Как это где это мы? Вот, привезли тебя в наш старый коттедж. Ты же так просил этого, чего дурака валяешь?

— Это вы дурака валяете, я тут никогда не был. Наш дом был покрыт красным кирпичом, забор был деревянный, а рядом старушка жила в деревянном покосившемся доме, а напротив нас собака всегда на цепи лаяла. А еще дуб у нашего дома был высокий, старый такой. А тут, вообще все другое, ни собаки, ни домов тех. Вы, наверное, адрес перепутали.

- Дим, ну ты чего в самом деле. Вот же наш старый дом, - родители подошли к симпатичному, но требовавшему ремонта коттеджу из серого кирпича. – Вот тут мы жили, у тебя комната с окнами на лес была. И соседки-старушки у нас никогда не было. Вон тут Марковы жили, да и сейчас наверняка живут, - мама показала рукой вправо, - а слева Ковязины, неприятные такие, никогда с нами не здоровались.

- Да какие Ковязины?! Слева был фундамент недостроенный, я там все лето ползал, а зимой вы мне туда ходить не разрешали, потому что под снегом всякие железяки прятались. Мам, пап, ну хватит придуриваться, отвезите меня домой! Или в квартиру эту, если вы так не хотите в дом возвращаться, только прекратите шутить.

Мать подошла к сыну и опустилась на колени, чтобы взять его руки в свои.

- Сын, никакой шутки тут нет. Это наш старый дом, который я не любила, и мне нелегко быть здесь. Мы приехали сюда ради тебя, понимаешь? И твое поведение меня смущает. Ты правда не узнаешь здесь ничего? Не узнаешь наш старый дом, где ты прожил десять лет?

На покрытую снегом дорогу опустились горячие слезы.

- Правда. Мама, что происходит? – родители молчали. Никто не шевелился несколько минут, после чего отец поднял маму с колен и повел семью к машине.

Через несколько дней мать и отец сидели в симпатично обставленном кабинете с дипломами на стенах. Сидящий перед ним врач снял очки и посмотрел им в глаза.

- У вашего сына парамнезия. Это состояние, когда человек живет ложными воспоминаниями. Они вытеснили его реальные воспоминания, поэтому ваш сын и не узнал свой родной дом. Эта болезнь нередко вызывает бред и галлюцинации, поэтому лечение стоит начинать немедленно. К сожалению, выяснить что породило эту болезнь очень сложно, и подчас невозможно, поэтому прошу вас набраться терпения. Наша клиника готова принять Диму сегодня. Вы готовы?

Родители переглянулись и посмотрели через стеклянную дверь на сына, сидящего в коридоре. Он махал кому-то. Они вышли, чтобы позвать его, и увидели, что в коридоре кроме сына никого нет.