Признаться или не признаваться

Они брели по рассветному городу и болтали о пустяках. Кончился выпускной бал, впереди ожидало напоенное пронзительными ароматами и птичьим щебетанием утро – и такая же прекрасная, счастливая жизнь. От избытка энергии ему хотелось подпрыгивать и срывать листья с деревьев, время от времени он так и делал. Она усмехалась.
В Наташу по очереди влюблялись все мальчишки класса. Симпатичная, хоть и не ослепительная красавица, она обладала таким обаянием, что устоять мог разве что слепой. Девушка наслаждалась своей властью над мальчишками. Ей носили рюкзак с учебниками, делали за нее контрольные, хотя она могла бы и сама. Петя тоже решал ей задачки и носил рюкзак, но в любви не признавался. Один из всех. Вот почему в конце концов она разрешила провожать себя именно ему. Ей было интересно, хотелось провести эксперимент: завоевать последнего оставшегося, создать такую обстановку, когда слова любви не останутся внутри, даже если он будет сдерживаться изо всех сил.
И обстановка, надо сказать, была идеальной. В такое ласковое летнее утро хотелось признаваться в любви всему живому – птичкам, кошкам, бабочкам, розовеющему над горизонтом солнцу. А он все робел, говорил о необязательном, и лишь невпопад отвечал на ее вопросы.
– Петюня. – Она потянулась, стараясь выглядеть пособлазнительнее. – Вот мы и пришли. Что дальше?
Он пожал плечами.
– А что дальше? В институт поступать, что ли?
Наташа рассмеялась своим мелодичным грудным смехом, который всех ребят сводил с ума.
– Все шутишь! Дальше – значит завтра, через неделю, вообще. А?
Петя протянул ей ветку с листьями каштана, которую нес в руке.
– Держи. Завтра, через неделю и вообще все будет хорошо.
«Какой робкий все-таки, – подумала Наташа. – Или глупый? Даже не попытался поцеловать».
Она поднялась домой, потом выглянула из окна. Он стоял, прислонившись спиной к дереву, жевал травинку и задумчиво смотрел на ее окна.
Шло лето, они все время виделись в разных компаниях. Осенью поступили в один институт, на полиграфический факультет. И снова Петя был около Наташи: провожал, говорил о пустяках, а о самом главном молчал. Все остальные ребята разбежались кто куда, один Петр и остался. Но он не говорил о своей любви, хотя она ее чувствовала. «Ты должен признаться первый», – думала она.
На втором курсе у нее случилась пылкая студенческая любовь. Петр как будто не сильно расстроился, во всяком случае, страданий на его лице заметно не было. Наташа даже слегка обиделась, но влюбленность полностью захватила ее. Она делилась с Петей своей радостью, своими сомнениями и открытиями. Он слушал, вникал. Был свидетелем на свадьбе. А через три года успокаивал Наташу во время развода. И ни разу не спросил «Зачем?»

Бывшие одноклассники окончили институт и стали работать вместе на одном полиграфическом предприятии. Наташа привыкла к Петиному присутствию, как к чему-то постоянному. Он был как брат, точнее, друг – самый надежный, какого только можно вообразить. Помогал покупать мебель, выбирать холодильник. Поддерживал, когда в этом случалась необходимость.
– Петюша, я заболела, – звонила Наташа. – Ты не привезешь мне? – И она диктовала ему большой список продуктов и лекарств.
Он исправно все покупал, привозил, и никогда не задавал вопросов – а где же твои друзья, знакомые, очередной муж?
На работе они составляли идеальный тандем. Наташа летела в офис, как птица, и все у нее там работало, как в сказке. Это была ее отдушина от семьи: она вышла замуж второй раз, и не очень удачно, кажется. С Петром они делали такие проекты, что о них ходили легенды. Они дополняли друг друга: он видел задачу в целом, но тонул в мелочах, а Наташа была отличным детализатором, будучи слабой в вопросах объема и перспективы. Они понимали друг друга с полуслова. Это помогало Наташе забывать неудовлетворение личной жизнью. А у Петра своей не было, и он тоже весь погружался в работу.
Наташиному супругу предложили работу в другой стране. Они уезжали вместе. Она была уверена, что там тоже будет все идеально, что она сумеет найти применение своим золотым рукам и умной голове. Ведь когда все хорошо, забываешь, что может быть иначе. Но специалист в полиграфии оказался никому не нужен. Через некоторое время Наташа поняла, что и семейной жизни наступил конец, решила вернуться домой, практически убежала из страны.
– Ты должен меня встретить! – она звонила Петру, чуть не плача. – Мне так нужна твоя поддержка! Мне плохо!
Петя встретил ее в том же аэропорту, откуда провожал. Привез домой, ухаживал за ней, выслушивал ее жалобы и говорил, что все будет хорошо. После разговоров с ним она выныривала из глубин депрессии с обновленной душой.

Наташа в очередной раз задумалась, что живет не очень, то есть никак. И что-то Петьки давно не видно. Может, хватит играть в детскую игру – кто первый признается? «Скажу ему, что давно его люблю, и будем, наконец, вместе, – решила она. – Хотя я ведь не люблю, просто привязалась. Но какая разница? Зато мне будет спокойно».
И тут он сам позвонил.
– Слушай, мне надо тебе кое-что сказать. Приходи в наше кафе, то самое.
Неужели он созрел, чтобы признаться? Она перерыла все шкафы, не зная, что надеть, наводила красоту целый час. Ехала на встречу и волновалась, как школьница, хотя к признаниям в любви ей было не привыкать.
Он улыбнулся, как всегда, и чмокнул ее в щеку довольно небрежно, но у Наташи затрепетало сердце. Она посмотрела на него словно впервые. Возмужал, морщинки у глаз появились, длинные ресницы немного выцвели. Все-таки хорошо, что он преодолел свою стеснительность. Они будут хорошей парой.
Когда они сели за столик и заказали кофе, Петр нежно взял ее руку в свою.
«Ну, не тяни», – подумала Наташа.
– Я должен тебе признаться, – сказал он. – Ведь только ты мне можешь помочь разобраться, как друг. Я влюбился! Но она младше меня на девять лет, едва школу закончила. И вот не знаю, имею ли я право кружить девочке голову. Как ты думаешь, Наташ?
Наташа откинулась на спинку стула. Вот это сюрприз!
– Рассказывай.
Он горячо делился с ней своими чувствами, описывал, как любит. Рассказывал про свою избранницу. А ей было грустно.
– Что с тобой? – вдруг заметил ее состояние Петр.
Она поняла, что не может больше притворяться. Терпение не было сильной стороной ее характера.
– Я была уверена, что ты все эти годы любил меня! И ждала, что признаешься. Ты не женился, думала я, и значит...
Он опустил глаза.
– Значит, был мне верен, правда? Иначе как ты мог выдержать около меня столько лет?
– Да, – пробормотал Петр. – Я любил тебя. И надеялся, что дождусь. Ты влюблялась, выходила замуж.
Она прикусила губу.
– А я ждал. Знал, что вместе нам будет лучше, чем порознь. И ждал, что ты это поймешь наконец. Ты должна была сама. Я не мог спокойно работать рядом с тобой, твой запах сводил меня с ума. Хотелось прижаться, обнять тебя. Но как я мог? Ты все время была замужем. И к тому же я был уверен, что любовь – это высокое страдание, а значит, надо терпеть. Глупец молодой, дурак. Но в один прекрасный день я вдруг понял, что все: любовь кончилась, и я успокоился. Может, это и к лучшему. Но зато как друг я всегда буду рядом с тобой.
Жаль, вздохнула Наташа. А вдруг она сама у себя украла годы счастья? Может, надо было тогда, на рассвете после выпускного, проявить инициативу. Первой что-то нежно сказать, поцеловать? Не ставить никаких экспериментов, помочь ему, стеснительному, признаться в своих чувствах?
Она улыбнулась:
– Ты отличный друг, Петька. Без тебя я бы пропала.