Дело о яйце копия

Дело о яйце
Олег Глазов
(Внимание! В данном произведении упоминаются табачные изделия, думаются матерные выражения и убит один кролик. Берегите здоровье и нравственность, мать вашу!)


В гостиной миссис Хадсон было накурено и очень душно, впрочем друзья не замечали этого, а каждый продолжал заниматься своим делом. Холмс пыхтел и чертыхался, он выковыривал глаз у трупа, хотел, чтобы аккуратно, очень старался, даже высунул язык, но получалось плохо.

- Чёрт! - наконец воскликнул Холмс и плюхнулся в изнеможении в кресло, - Нет! Это решительно невозможно!

При этих словах Ватсон оторвался от газеты, последние полчаса он только и делал вид, что читал её, в то время как сам исподтишка наблюдал за Холмсом, тот не любил разговаривать, когда был занят.

- Простите Холмс, но должен напомнить, что я давно предлагал вам купить кипу пик, а той сереневенькой зубовыковыривательницей вряд ли у вас что-нибудь получится. Вы сами видите, - это невозможно.

- Не выворобышкивайтесь, Ватсон! Невозможно, чтобы в последний момент в зрачке убитого не отпечатался снимок убийцы! А глаз достать очень даже возможно, конечно не зубовыковыривательницой, но и не пикой, а глазовыколуповательницей! Была у меня одна, так Лейстред, - убил бы заразу, простите, - забрал, и тут же пропал, за месяц не позвонил ни разу!

Холмс был так раздражён, что не заметил, как попытался раскурить скрипку и сыграть на трубке, но сумел взять себя в руки и скоро успокоился. Он достал пистолет и предался размышлениям время от времени постреливая в стенку перед собой. Неизвестно, сколько ещё бы они так просидели, если бы не осечка, чем Ватсон сразу поспешил воспользоваться.

- Послушайте, Холмс! А вы читали утреннюю "Таймс"? - и, не дожидаясь ответа приятеля, Ватсон продолжил, - Вот тут! Весьма должно быть для вас интересно: "Карл у Клары украл кораллы, а Клара у Карла украла кларнет".

- Нет.

- Что "нет"? - не понял Ватсон.

- Не интересно.

- Почему?

- Я уже знаком с этой клептоманистой семейкой, чтобы возвращаться к ней вновь, - всё дело в "Рояле"!

- Это как?

- Элементарно, Ватсон! С такой сестричкой, с её страстью к музыке, не следовало брать ещё "Рояль", вполне достаточно было пива! Но Карл меня не послушал, взял таки "Рояль", ну и, как результат, она этим воспользовалась.

Ватсон ничего не понял, но, чтобы не огорчать Холмса, сделал умное лицо и со словами "Кто бы мог подумать! Как интересно!" погрузился в собственные мысли. Только мысли у него были не такие, чтоб очень глубокие, тем более, что и Холмс вскоре пришёл в себя и настал его черёд спрашивать, а своим вопросом он сразу "вынырнул" Ватсона обратно к действительности.

- Вы, верно, уже заметили, Ватсон, что я приступил к очередному и очень загадочному делу... - начал Холмс.

- Да, мне это было нетрудно заметить, - ответил Ватсон и покосился на труп на столе, - И в чём же это дело?

- В яйце!

- В яйце? - изумился Ватсон и непроизвольно схватился за то место, за которое обычно хватаются футболисты перед пенальти, - Но..., - тут он уже целиком разглядел труп и то ли простонал, то ли выдохнул, - О-о-о!

- Да нет же, Ватсон! Это вовсе не то "о-о-о!", о чём вы сейчас подумали!

- А о чём я сейчас подумал?

- Вы подумали о яйце!

- Да?

- Ну, конечно! Но, дело в том, что это не то яйцо! Признаюсь, я ведь тоже не сразу догадался, - сказал Холмс и, довольный произведённым впечатлением, выломал из трупа какую-то косточку с куском мякоти, - Хотите?

- Нет, нет! - замахал руками Ватсон.

Холмс же откинулся на спинку кресла и принялся с удовольствием глодать кость, украдкой наблюдая за Ватсоном, - очень ему хотелось, чтобы тот ещё немного помучался.

- А чьё? - первым не выдержал Ватсон.

- Фаберже!

- А как вы узнали?

- Сам сказал.

- Неужели, вот этот вот Фаберже, смог сам вам это сказать? - спросил Ватсон и взглядом показал на труп.

- Вот! В этом и была ошибка! Оказывается он вовсе и не Фаберже, а Кощей. Представился как Бессмертный, или Бессметный, не помню, не расслышал. Кстати, он русский, но из татар, живёт в Испании... Впрочем, какая разница!

- И вот это всё, - Ватсон ещё раз с недоверием оглядел труп, коснулся его рукой, как если бы тот сейчас мог проснуться, и сказал, - Это всё он сам вам рассказал? Но, как, Холмс?

- А! Так вы про труп! - дошло наконец до Холмса, - Конечно же нет! Я говорю вам про этого сквалыгу Кощея. Представляете, вчера утром, я ещё не успел после завтрака попить чай с овсяными кукисами, - ну, помните? - такое печенье с изюмом, которые делает миссис Хадсон, она ещё добавляет туда швейцарский горький шоколад кусочками. Да, интересно, как она это делает? Ведь если...

- Простите, Холмс.

- Да?

- Вы, кажется, хотели сказать про этого, ну, как его? Вы ещё сказали "сквалыга"...

- Да? Ах, да! За те деньги, что я ей плачу, она могла бы стряпать его побольше. А так получается, что...

- Ещё раз простите, Холмс, что перебиваю вас, но мне кажется, что вы имели в виду вовсе не миссис Хадсон, а вашего вчерашнего посетителя.

- Это вы меня простите, Ватсон! Сами знаете, что мысли мои столь быстры, что язык не всегда поспевает за ними. А, когда приходит черёд им быть высказанными, бывает, что я их уже и не помню.

- Вот поэтому, Холмс, я прошу вас не отвлекаться. Продолжайте, пожалуйста.

- Пожалуйста продолжаю. Так вот, приходит этот сквалыга Кощей, такой старенький, сухонький, личико жёлтенькое, ботексом утыканное, маразм так и прёт, песок так и сыпется, на нём ещё паричок такой брюнетистый с причёской а-ля "молодёжная", от него меня вообще чуть не вырвало, - вырвать не вырвало, но кукисом поперхнулся, - и вот, склонился этот лысый бизон, трусится надо мной, а сам при этом ещё что-то блеет, а что, я понять не могу, больно у него всё замысловато, вроде как не в своём он уже уме. Тут я не выдержал, и говорю ему так, по простому: "Вот вы, дяденька, с тех пор, как вы с нами, так вы всё лавировали, лавировали, лавировали, лавировали, да и не вылавировали! Скажите прямо, - чего хотите? Чай будете?" А он отвечает: "Спасибо, нет. А хочу, чтобы вот она ушла", и сам своей безымянной косточкой на миссис Хадсон показывает. Миссис Хадсон, как девушка воспитанная, ничего не сказала, в смысле ничего хорошего, а только фыркнула, как лошадь в полицейской карете у Лейстрейда, - ну та, гнедая, вы знаете, Ватсон. Она ещё перед каждым выездом норовит обделаться и всю мостовую своими яблоками усыпать. Её за это все так и зовут, - "Девочка с персиками".

- Холмс!

- Ах, да. Но очень ей, конечно, хотелось послушать, - вы же знаете миссис Хадсон, - ну, да... Так вот, только она ушла, как эта молодёжная мумия тихо так мне на ушко и говорит: "У меня украли яйцо". Признайтесь,  сейчас вы что подумали, Ватсон? Если то же, что и я, то угадайте с трёх раз, что было потом. Ну, Ватсон!

- Даже не могу себе представить, всё так странно. Скажите сами, Холмс, не томите!

- Меня таки вырвало! Да-да-да! Все эти кукисы с их изюмом, с горьким шоколадом и с этой блевотиной, - всё вывернуло прямо на стол!

- Господи, разве это возможно, чтобы у живого человека, почти у мужчины, украсть яйцо? - поморщился Ватсон.

- Вот и я так подумал и сразу спросил его:"Как? Каким образом у вас украли яйцо, чтоб вы при этом ничего не заметили и даже не почувствовали?" На что эта бесхвостая обезьяна сказал, что сам не знает как. Только вчера утром, когда он, как обычно, вышел во двор, на крыльцо, почесать своё... Короче, тогда-то он и понял, что яйца на своём месте нет.

- А вам не показалось странным, что сначала он захотел почесать, а уже только потом это понял? Разве можно захотеть почесать то, чего нет?

- В том то и дело, что показалось, и я его об этом прямо спросил. На что он ответил, что у него вороватые соседи, которые постоянно тащат что-нибудь со двора, а потому он взял себе за правило каждое утро всё во дворе пересчитывать, что не так-то и просто. Представляете? - "На дворе трава, на траве дрова, раз дрова, два дрова, три дрова..." и т.д. Так вот,  после "тридцать три дрова" был "сундук", в котором заяц, в котором утка, в которой яйцо, здесь он чесался, но только не вчера, - яйца не было!

- Понятно, а больше ничего подозрительного не было?

- Если и было, то давно утащили! Так вот, он так убивался, так трясся, что я испугался, чтоб он здесь же, в гостиной, не окочурился, чем окончательно бы испортил мне аппетит, - я ведь даже ещё не допил свою чашечку с чаем. Я бросился было его утешать:"Конечно, больно осознавать такую потерю, но ведь живут же люди с одним яйцом и ничего." На что он мне сказал, что яйцо у него всегда было одно, что в нём вся его жизнь, и что теперь он даже не представляет, что с ним случится.

- Как я его понимаю!

- Но, самое интересное было потом, когда я попросил его рассказать всё подробнее. Догадайтесь, что мне поведал этот живой труп?

- Даже не знаю...

- Я знаю, даже не пытайтесь. Оказалось, что у него было не простое яйцо, и даже не рябое, и вовсе не волосатое, и совсем не голубое, как у дрозда, а золотое, сплошь покрытое бриллиантами! Представляете, чтобы словно ёжика иголками утыкать бриллиантами яйцо? Я нет. Вы бы так смогли, Ватсон?

- Не шутите так, Холмс! В своё время я даже гвоздь себе в нос не смог вбить без анестезии. А здесь я вообще ничего не понимаю! Если яйцо украли у Кости, или, - как там его?

- Кощея.

- Вот, я и говорю, если яйцо украли у Кощея, то причём здесь труп кролика?

- Кстати, очень недурно запечённого в горчичном соусе, простите, что перебил.

- Пусть и очень вкусного, и в горчичным соусе, но, - кто такой этот Фаберже, если он не кролик, который труп? И причём здесь яйцо?

- Вот! Всё-таки мои уроки не прошли для вас даром, Ватсон. Вы уже правильно задаёте вопросы, осталось только ответить на них.

- Может быть я и ответил бы, но, боюсь, что знаю чуть меньше, чем знаете вы. Признайтесь, Холмс, о чём ещё вы его спросили?

- Почти ни о чём, ситуация была уж больно пикантная: мужик без яйца, стол в блевотине, я не дозавтракал, - какие могут быть тут вопросы? В общем я постарался побыстрее выпроводить его, пообещав перед тем, что сегодня обязательно встречусь с ним, и, если повезёт, найду его яйцо. Но это я уже так, только, чтобы он отвязался.

- Тогда почему, Холмс, вы сами блестите словно пасхальное яичко? Признайтесь, вы явно что-то узнали!

- Конечно, Ватсон! Я ещё тогда удивился, а чего этот зомби талдычит мне всё про какого-то Фаберже, если это не он, а его яйцо у него? А потом зашёл в интернет и всё узнал! Фаберже, это тот самый ювелир, который это яйцо изготовил и только!

- И только?

- Не совсем. Если с яйцом всё сразу стало понятно, то с трупом с точностью до наоборот.

- Это как?

- А вы ничего не заметили необычного? - Холмс взглядом показал на труп.

- Как не заметил! Запечённый кролик на завтрак вместо овсянки это, как говорят русские, нонсенс. Тут тогда одно из двух: или миссис Хадсон сошла с ума, что вряд ли, хотя и может быть, или что-то ещё должно было случится, что, как вы понимаете, тем более уже может быть. Потому странно было бы увидеть овсянку на завтрак, а, значит, дело вовсе не в кролике. Только вот в чём, Холмс?

- Ваша цепь рассуждений мне понятна и даже очень приятна, вам не откажешь в логике, Ватсон.

- Благодарю вас, Холмс.

- Не за что, Ватсон. В смысле только не за вашу наблюдательность, - извините, её у вас нет! И знаете почему?

- Почему?

- Идите сюда. - Холмс подождал пока Ватсон подойдёт ближе к столу, чтоб тому было лучше видно, - А теперь, вы что-нибудь видите?

- До этого мне казалось, что "да", но после ваших слов, теперь "нет".

- Пусть и с моей помощью, но вы опять угадали, впрочем, как и всегда, - кролика здесь нет!

- Так, кто же это? - изумился Ватсон всматриваясь в труп, - Неужели всё-таки Фаберже?

- Нет же, это заяц! И не просто заяц, заметьте, а заяц русак! Таких не бывает в нашем туманном Альбионе. Кстати, как правильней: "в Альбионе" или "на Альбионе"?

- Сегодня у нас принято "в Альбионе", но это кому как нравится.  Но, всё-таки, вернёмся к нашим баранам, - Кащей, это русский татарин, а заяц это русак, здесь явно какая-то связь!

- Вот! И вы тоже заметили! Повторяю, ни того, ни другого у нас быть просто не может.

- Тогда, откуда он у вас?

- В том то и дело, что вчера, после того, как он ушёл, миссис Хадсон купила утку.

- Прости, тут ка...

- Что вы! Что вы, Ватсон, миссис Хадсон вовсе не проститутка, просто ей нравится!

- Вы не поняли, Холмс, я только хотел сказать, что миссис Хадсон всегда покупает утку. Что в этом необычного?

- Сама утка!

- Что, она тоже русак?

- Она оказалась с яйцом.

- Самец?!

- Нет! Впрочем, какая разница! Главное, что это было яйцо Фаберже.

- Ничего не понимаю! Как яйцо у Фаберже попало в утку?

- Есть вещи, Ватсон, для разума непостижимые. Я ни разу не видел, чтоб кто-то засовывал в курицу яйцо, меж тем она каждый день его сносит.

- Непостижимо! У меня уже сносит башку.

- То то и оно, здесь аналогичный случай, если только не считать одной мелочи...

- Вы уже говорили, это было яйцо Фаберже.

- Вовсе нет, - яйцо, это как раз не мелочь.

- Как? Было что-то ещё? Что же тогда? Ну, не томите, Холмс, скажите же наконец!

- Утка была в зайце!

- В этом самом зайце? Не может быть! Но, как, Холмс?

- Как и яйцо, я сразу вас предупредил, что это будет непостижимо.

- А я всегда знал, что у вас величайший ум в Англии!

- После Майкрофта, друг мой, только после моего любимого брата Майкрофта. Все говорят, что мы с ним как Эппл с Майкрософтом, простите за каламбур.

- Что каламбур, если не каждому дано постичь даже непостижимое, а вы сделали это!

- Вы мне льстите, Вастсон, впрочем, спасибо, - это так приятно!

- Хорошо, я понял, - яйцо было в утке, утка в зайце, заяц в сундуке, что стоял во дворе, но тогда возникает вопрос:"В интересах какого лица птица из зайца из-за яйца похищена, убита, а потом расчленена? Т.е. кому, а главное зачем всё это было надо?"

- Терпение, мой друг, терпение, осталось ждать совсем немного, - миссис Хадсон уже спрятала столовое серебро, а это значит...

В дверях появилась миссис Хадсон, приняла пафосную позу и объявила:

- Мистер Холмс! К вам мистер Кащей, тот самый ..., - она хотела ещё что-то добавить, но только сказала, - Впрочем, вы знаете, а я всегда помню о своём обещании. Да, и умоляю вас, ни в коем случае не вздумайте пить с ним чай.

- Благодарю вас, миссис Хадсон, зовите же его скорей, мне таки не терпится узнать, что ещё нам придумал этот любитель киндерсюрпризов.

Миссис Хадсон ушла, а вскоре в дверях появился Кащей.

- Доброе утро, джентльмены, - поприветствовал он.

- Доброе утро, товарищ, - ответил Холмс.

Кащея передёрнуло словно от зубной боли, но он превозмог себя и, сделав кисло-сладкую мину, уселся в предложенное ему кресло. Какое-то время все молчали, потом Кащей первым решился начать разговор.

- Стало быть, вы всё уже знаете...

- Безусловно, хоть это и было непросто.

- И, моё яйцо, оно у вас?

- Конечно нет, ваше яйцо всегда было с вами. А это,  - Холмс достал из широких штанин нечто блестящее, круглое, с висюльками и прибамбасами, - это фальшивка, хотя и очень искусная и совсем непростая.

- Всё равно, у вас нет прямых доказательств.

- Не забывайтесь, Кащей, мы с вами в Англии, а эти ваши примочки внутреннего употребления, оставьте их для своих.

Они ещё немного посидели не говоря ни слова, после чего Кащей встал и сказал:

- Что ж, приятно было поговорить с умным человеком, однако, мне пора.

- Не смею вас больше задерживать, - не вставая кивнул Холмс, - Да, и заберите свою газету, - Холмс протянул  Кощею "Таймс", которую перед тем читал Ватсон, - И ещё, глазовыколуповательницу вы можете оставить мне, она вам уже не понадобится.

- Лейстред! - воскликнул Кащей встрепенувшись, но сразу же сник и добавил уже вполне смиренно, - Впрочем, этого следовало ожидать...

Кащей  достал глазовыколуповательницу откуда-то из рукава и положил на стол.

- Не стоит сокрушаться, на то они и операции прикрытия, чтобы не быть удачными. Согласитесь, пытаться скрывать очевидное, значит лишний раз это доказывать, - заметил напоследок Холмс.

Кащей, не сказав ни слова, вышел.


- Удивительно, ему самому никогда не жить в Англии, а все его внуки будут уже англичанами, - о чём-то задумавшись и глядя в пустой дверной проём сказал Холмс.

- Я ничего не понял, но с вас шесть пенсов, которые я отдал за газету.

- Когда это было, мой дорогой Ватсон! Сто лет назад! А сегодня, всего лишь за доллар, её может купить любой подонок. Простите, а сейчас я должен телефонировать. Одну минуту, пожалуйста.

С этими словами Холмс встал, махнул рукой Ватсону, что тот может остаться, вынул смартфон, и нажатием одной кнопки вызвал чей-то номер. Ответили сразу, - его звонка ждали.

- Да, всё как ты предсказал! Думаю, года три-четыре, не больше. Да, пять миллиардов пока достаточно. Вполне, лучше пожизненно. Нет, продолжаем тянуть, ждём выборов. Спасибо! Да. Да. Нет. Возможно. Понял. Давай, пока!

Холмс спрятал смартфон, плюхнулся в кресло и раскурил трубку, после чего снова предался меланхолии. Ватсон молчал какое-то время, но не выдержал и спросил:

- Не могу понять, Холмс, как вы, при вашем выдающемся уме, при ваших, по сути, экстраординарных способностях, продолжаете верить во всю эту чушь?

- В смысле?

- Ну взять хотя бы это, - "снимок в глазу покойника"! Это же несусветная чушь и все это знают! А чего стоит заяц!

- Что заяц?

- Да эта утка в зайце! Вы, что, ребёнок, чтобы верить во все эти сказки? Как можно, Холмс?

- Успокойтесь, Ватсон, - и не ребёнок, и не верю, и не продолжаю, - дело давно уже закончилось! -  Холмс сладко потянулся зевая и вытянув при этом ноги, но, вдруг вспомнив о чём-то, посмотрел на стол и сказал:

- Кстати, отличное жаркое приготовила миссис Хадсон из зайца, и оно совсем не заслуживает, чтобы его называли "труп", к тому же я очень проголодался. Надеюсь, вы составите мне компанию, Ватсон? Прошу вас, сэр!

С этими словами Холмс откинул салфетку накрывавшую стол, - тот был изумителен!

- Mama, mia! - воскликнул Ватсон, - Последний раз такой стол я видел только на приёме у королевы!

- Матери?

- Бабушки.

- Тогда, выпьем за бабушку! - Холмс наполнил бокалы, - Боже, храни королеву!

Друзья чокнулись. Потом, когда они уже закусывали, Холмс спросил:

- Кстати, Ватсон, я давно хотел вас спросить, как правильно с итальянского переводится на английский "mama mia", - "боже мой" или... Твою мать! Забыл!

- Ничего удивительного, Холмс, лингвистическая тонкость, которую можно преодолеть только с помощью ещё одного языка, в нашем случае русского, а там она законадательно запрещена, а, значит, переведена быть не может.

- Идиотизм! А как же тогда они это, ну, которое не переводится? Ведь откуда-то они же берутся?

- Да, я много думал про это, но сами они утверждают, что этого у них нет и никогда не было, вот это-то и удивительно!

Так, мило беседуя, друзья предавались маленьким радостям жизни, а впереди их ждало ещё много интересных и загадочных дел, - в России заканчивался только семнадцатый год, как власть захватили чекисты.