Верните в моду человечность

Никто вам точно не скажет, когда в Осиповке появилось -  это столь забитое, исхудавшее существо. Весь его вид вызывал отвращение у смотрящих на него людей. У существа, практически, не было шерсти, ребра и сухожилия торчали из-под облезлой кожи, на морде зияли раны от свежих царапин. Существо озиралось по сторонам, поджимало хвост и старалось быть, как можно незаметнее. Глаза  каждый раз вылезали из орбит, когда кто-то начинал свистеть в  сторону существа. Животное пресмыкалось, принимая на себя все невзгоды существования. Было видно, что оно не ждет от жизни ничего хорошего, единственное к чему оно стремилось – выжить. Очень часто можно было увидеть, как «кусок кожи с костями» побирается по местным помойкам или подбирает объедки, которые «сердобольные люди» кидали возле  местного магазина. Если вы думаете, что у людей вид бездомного пса вызывал жалость, то вы ошибаетесь. Местным так было отвратительно смотреть на мерзкую и жалкую псину, что некоторые из них не гнушались пнуть или кинуться камнем в обессиленный «скелет».  Это было странно, ведь многие из них ходили в местную церковь, выставляясь пред Богом милосердными, чистыми сердцем и душой людьми.

Недалеко от местной церкви, жил бывший горняк-  Степан. Одна нога у него была в протезе, поэтому походка, казалась «перекатывающейся». Жил он одиноко и скромно. Семьей не обзавёлся, да и кто же захочет замуж за шахтера. Женщины не хотели оставаться молодыми вдовами или с мужем – инвалидом на руках. Так и не сложилось. Судьба не жаловала Степана, после обвала шахты, он остался без ноги, да и без работы. Но он не роптал на судьбу, спасибо, что остался живой. Каждое воскресенье мужчина ходил в церковь, чтобы поблагодарить Господа, за спасение. Степану нравилось воскресное посещение церкви: над образами горели свечи, пахло ладаном и лампадным маслом. Устройство церквушки было небогатым, но это и нравилось Степану особенно. Несмотря на инвалидность, мужчина никогда не садился, а всю службу стоял и крестился. Порой он засматривался на образ Божьей Матери и  думал о своем – заветном.

После службы он выходил, словно хорошо «вымывшись». Но это ощущение скорее относилось к понятию духовной чистоты.  Так было каждое воскресенье, но только не в это.

Степан, как всегда шел на службу, помолиться, поставить свечу. Неожиданно его внимание привлекла свора детей, неподалеку от церкви. Толпа «что-то» окружила. Они громко кричали, топали ногами, пугали «что-то», а затем громко смеялись. Из середины толпы вырывалось жалобное, истошное скуление.

- Эй, мальцы, вы, что тут удумали? – Строго спросил, Степан.
-Да, вон, смотрите! Какое-то чудо появилось! – Сказал мальчишка лет десяти, с веснушчатым лицом и красными щеками, которого звали Димкой.

Толпа расступилась, и он увидел такое жалкое, забитое и беспомощное существо, которого ни разу в жизни не видывал. Собака поджала под себя хвост и жалобно кричала, выпучивая на толпу огромные от несусветного страха глаза, все ее тело дрожало, задние ноги подкосились. Вся эта картина передавала ужас затравленного животного.

- Не стыдно вам, животину мучить! Лучше бы покормили, а то герои нашлись мне! Издеваться над беспомощным существом, которое слабее тебя, каждый может! Идите отсюда, негодники!
- Да больно надо нам с этой уродиной связываться,- скомандовал, Димка. – Пошли, народ, в казаки-разбойники поиграем лучше.
Блестящие от слез, глаза собаки смотрели на своего спасителя.
- Бедная, бедная, не бойсь, не бойсь! Иди, поглажу, хорошая, хорошая! Натерпелась, бедолага!

Собака инстинктивно подалась вперед на ласковый голос, завиляла хвостом, стала тихонько подползать к сильной руке Степана. Почему-то она сразу поняла, что эта рука никогда ее  не обидит. Дворняжка поползла, прищурила глаза и стала торкаться мокрым носом в ладонь. Человек гладил ее  по голове. Не бил, не свистел, а ласкал! В этот миг, она забыла про все обиды, про всю боль, которую причинили ей другие люди.

- Ну и что с тобой делать?! Не бросишь же,  раз заступился! Забьют же! Жалко тебя! Ладно, пойдем со мной, будешь у меня в сарае жить, что я корку хлеба лишнюю не найду. Как тебя назвать? Может … Бедная.

Через месяц Бедная превратилась в откормленную, обросшую новой коричневой  шерстью, вполне, состоятельную дворовую собаку. Степан всей душой прикипел к своей любимице. Да и Бедная вполне заслуживала любви за страдания, которые испытала в прошлой жизни. Хозяин часто вел с ней диалоги, думая, что девочка всё понимает.

- Знаешь, Бедная. Иногда я смотрю на тебя, и мне становится стыдно за нас, за людей. За нашу жестокость, за нашу людскую черствость. Вот, хоть убей меня, но никогда я не смогу понять этой злобы по отношению к живой душе. Это же надо с камнем родиться вместо сердца, чтобы жить себе спокойно, причиняя боль другим. Разве может такой  человек считать себя по – праву человеком. Я вот не считаю за людей, тех, кто добродетель напоказ выставляет, а за углом собаку пнет или выкинет из дома. Что это за добродетель такая? Люди странные существа думают, что все в мире под них строится, да прогибается, выше Бога себя ставят. А потом …Черт бы их побрал!

Собака лежала мордой на ногах у Степана и слушала его голос. Не знаю, понимала она или нет! Но одно  было ясно, что теперь ей не грозит ничего, теперь у нее есть заступник.

На улицу вышла соседка, развешивать выстиранное белье. Со Степаном они не испытывали к друг другу симпатии, а скорее напротив.
- Сосед, собаку свою приблудную, смотри на привязи держи, а то порешит мне всех кур! – Выступила с заявлением Зинаида.

- Она, умная! Не тронет  твоих пернатых!
- Ну, ну! Они все умные! Димка, мой сказал, что она, когда бездомная была, гоняли ее с курятников. Не нравится мне эта псина!- Не унималась женщина.
-  Ничего, твой, муженек с тобой же живёт, а ты лаешься похуже любой собаки, - подпустил хамовитой иронии Степан, спокойно продолжая ласкать Бедную.
- Ах, так! Ну, я тебе устрою, хамлет!- Заорала соседка, а затем демонстративно зашла в дом…

Степан и подумать не мог, что соседка затаила на него злобу злобную. В очередной воскресный день он, как ни в чем не бывало, отправился в церковь, а Бедную оставил дома на хозяйстве. Около полудня, подходя к своему дому, он заметил, что ни разу не услышал лая Бедной. Бывшего шахтера охватила легкая тревога. Возле калитки  он позвал Бедную, посвистел, но навстречу никто не бежал.
 
-Может, не слышит, на заднем дворе кости роет,- промелькнула мысль у Степана. - Бедная! Бедная! – Еще громче стал звать свою любимицу хозяин.

Но вдруг в траве, недалеко от крыльца, услышал хрип. Степан побежал на звуки, ожидая самого худшего. Увидев Бедную, он обомлел, не зная, что делать: собака тяжело дышала,  у нее  наблюдались спазмы живота, со рта текли слюни. 

- Вот, гадина! Отравила!- Завопил, мужик, таким страшным ревом. Он заковылял быстро к дому, чтобы быстрее намесить марганцовки с водой и влить в животное.  Целых два часа он делал промывание, вливая содержимое банки, кружкой, в пасть Бедной. После того, как спазмы  отступили, он положил голову собаки себе на колено и плакал так горько, как никогда в жизни, словно на его руках умирал его собственный ребенок.

Три дня Бедная лежала, не подавая практически никаких признаков жизни. Степан через каждые полчаса ходил осматривать ее, как будто боясь самого главного. Ночью он не мог нормально спать, ему снились кошмары. За эти три кошмарных дня, он осунулся. Выйдя с утра на улицу, чтобы набрать воды в колодце, он встретился глазами с виновницей его кошмаров.

- Какая же ты, подлая, Зинка! Чем тебе не угодила моя животина? Ох, нагневишь Бога, помяни мое словцо, ох помяни. Будешь плакать, да поздно,  прошлого не воротишь! Все под Богом ходим!

Женщина тупо смотрела вслед, одинокому инвалиду, боясь поднять на него глаза. Наверное, уже тогда она поняла, что сделала ошибку, которой нет прощения.

Бедная вскоре поправилась, уже через пару недель, она опять была живой, игривой девочкой. Хозяин в душе своей, благодарил Бога, ведь именно в те роковые дни, он уповал только на него. Но он даже и не подумал, что спасение его любимицы, это дело рук его самого, его неустанной преданности дружбе, которая зародилась между двумя одинокими существами, которые стали друг другу близкими не по происхождению, а по духу.

Степан после этого случая, ни разу не взглянул на Зинаиду, она словно умерла для него. Разве может быть человек для кого-то живым, если он мертв изнутри. Ему была противна сама мысль о том, что в этом человеке может зародиться что-то человеческое. Как после такого видеть в ней человека?! Он не знал ответа на этот вопрос.

 Уже целых полгода Бедная и Степан жили, душа в душу. Когда были сильные морозы, он пускал ее в дом, и она, свернувшись клубком, ложилась у его ног…

Этой зимой редко выпадали солнечные дни. Но в это воскресение день был особенно хорош. Солнце играло на снегу, создавая атмосферу волшебства. Местная детвора каталась на санях с горы, а те, кто половчее на коньках на речке.

Степан выпустил Бедную во двор, а сам отправился, как всегда на воскресную службу. Сегодня он решил немного задержаться, чтобы причаститься у батюшки.  Очистившись духовно, Степан заковылял к дому с новыми силами.  Зима выдалась снежная. Дома так странно выглядывали из-за сугробов, словно подглядывали. В селе уже затопили печи, дым из труб поднимается высоко: «Видать, завтра будет крепкий мороз»,- отметил про себя Степан.

Проходя мимо речки, он заметил, странную толпу людей. Вдалеке, казалось, что некоторые из них машут руками, суетятся.

- Наверное, рыбаки! Бедная! Бедная! Ко мне!- Покликал свою любимицу, Степан. Но во дворе было пусто. Хозяин прошел за двор и увидел, что собачьи следы ведут к реке. Сердце упало!

Инвалид буквально побежал по сугробам, несмотря на пресловутую боль, в ноге. Он не успел опомниться, как уже был рядом с рекой. Ковылял навстречу толпе, крича, как не в себе:

- Бедная! Бедная! Девочка!- Степан везде искал глазами свою собаку. Но все было тщетно. Сердце стало бешено стучать в груди! На плечо рухнула тяжелая рука.

- Сосед, если бы не Бедная, залился  бы наш Димка, она залаяла, когда он под лед ушел. Она здесь бегала возле детей, да рыбаков. Детвора разошлась, а наш остался и увалился. Бедная увидела, лаять стала, рыбаки услышали, вытянули за шкирку. А вон и наша героиня,- мужчина показал на собачонку, которая лежала завернутая в телогрейку, поджав под себя передние, отмороженные лапы. Увидев  лицо хозяина, стала подвывать от боли, как будто жалуясь.
- Ах, ты ж моя, девочка! Умница, моя! Иди ко мне! – Степан бережно снял телогрейку с себя и завернул свою, любимицу.- Пойдем домой, хорошая!

Все смотрели в след уходящего инвалида, который так бережно нес драгоценный сверток.

Было ясно одно: иногда  у животных можно научиться большей человечности, чем у кого – либо. Может быть, они и не обладают разумом, как человек, но душа у них точно есть…