Вечный студент

Над столом внезапно зажегся большой экран, осветив скудную мебель и пыльные углы небольшой комнаты. Студент, застывший в глубокой, вечно эпистемологической задумчивости, перед стопкой школьных тетрадок, очнулся и всмотрелся в слегка размытые, но почти осязаемые изображения. Мелькали до боли знакомые по учебникам, скульптурам и памятникам лица, сменялись пейзажи, мироощущения, запахи. Иногда возникала оживленная дискуссия, затем всё ненадолго затихало. Выглядело это как обсуждение актуальных проблем человечества историческими личностями разных эпох. Видимо, в силу определенных обстоятельств, проходило оно дистанционно. Студент сначала вслушался, потом заинтересовался. Наконец, глубоко задумался. Моисей монотонно читал лекцию о сотворенных чудесах в целях выстраивания великого общества, о становлении еврейского народа и о том, как можно стать пророком.

– Уважаемый Моисей, Ваши великие достижения, безусловно, впечатляют. Скажите, а почему Вы так с мадианитянами поступили? Я понимаю, всех мужчин пришлось отправить в мир иной. А всех мальчиков и женщин-то зачем? Да и с девочками потом нехорошо получилось. – Наивно спросил студент, попавший в эту Zeen-конференцию каким-то божественным образом.

– Очень хороший вопрос, – сказал Моисей. Вопрос получился неудобным, но что делать. Аудитория уважаемая собралась. Придется ответить, рано или поздно, даже Моисею. – Иногда, во благо народа, жертвы необходимы. Времена были такие.

– Совершенно согласен с коллегой. – Уверенно, как в школе, да и на митингах тоже, поднял руку в историческом чате Владимир Ильич. – Так категорически нагляднее. Народ непременно лучше поймет и запомнит. Суровые меры крайне необходимы в отношении чуждых элементов. Крайне! Иначе новое великое общество – не построить!

Студент смотрел в одну точку в глубоких раздумьях. Затем попытался вывести слово в тетради. Пластиковая ручка царапала бумагу, слово не получалось. Взял в руки карандаш и начал машинально обводить продавленные на листе буквы.

Студент призадумался. “А вот действительно, можно было бы исторически обойтись без массовых жертв и репрессий ради блага народа?” – отгоняя от себя странные мысли, он заел экзистенциальный стресс сэндвичем и запил колой. – “Эх, сейчас бы с однокурсниками обсудить”, – подумал студент. Казалось, он не видел их целую вечность. Размышления студента были прерваны очередным лицом в экране.

– А как же слеза ребенка, которой не стоит счастье всего мира? – мечтательно сказал Федор Михайлович. Робкий смайлик тут же прилетел в чат от молчаливого участника под ником “Маленький принц”.

– Побойтесь бога, товарищ Достоевский. Что за демагогия? Вы это старушкам рассказывайте. – Владимир Ильич был в хорошем настроении и явно в Швейцарии. – А демагоги – худшие враги рабочего класса. На ваши заслуги тоже не посмотрим. 
Достоевский, пробормотав в ответ короткое слово и что-то про название нового романа, который теперь обязательно напишет, обиженно отключился. 

Студент ощутил в себе странные изменения. Он задумчиво смотрел в экран. Написал на бумаге несколько слов, замер. Затем добавил еще пару коротких предложений, сделал паузу.

– Жертвы вынужденно необходимы. – В чате включился микрофон на фоне полностью черного экрана, на котором готическим шрифтом, словно выдолбленным на надгробии, было написано: “Шикльгрубер”. В чат вступил Адольф. – Я бы даже сказал, обязательны. Исключительно в целях защиты народа и государства. Даже защитный арест допустим.

При этих словах студент слегка вздрогнул. Вспомнил про систему неконтролируемых концентрационных лагерей, созданных для реализации “защитного ареста”. Он перевернул вторую страницу новой тетрадки, старательно подчеркнул заголовок. Внутри было полное спокойствие, как будто он принял для себя важное решение. Воздух вокруг стал плотным, начал колебаться. Стены комнаты расплывались на глазах, уже не было четких прямоугольных контуров. Свет стал более ярким, лампочка моргала и потрескивала.

– Товарищи, определенные перегибы на местах, в определенном времени и пространстве, конечно, могли и могут быть. Тем не менее, считаю, что государство при этом идет семимильными шагами к светлому будущему, где все интересы народа будут учтены. – Иосиф Виссарионович недобро прищурился в экран. Лицо Сталина было в складках от глубоких мыслей о благе народа.

Студент взял другую тетрадь, старую, в пятнах и кляксах, распухшую от вклеенных вкладышей. Места в ней явно больше не было. Иногда открывал её, медленно перелистывал, делал комментарии, ставил восклицательные знаки, слова “нет” и “да”. Затем снова продолжал писать в новой, всё быстрее. Некоторые фразы подчеркивал.

Ненадолго к Zeen-конференции подключился Мао Дзэдун с кратким докладом про чрезвычайные успехи «Культурной революции» и «Большого скачка». На короткий миг в голове студента мелькнули полсотни миллионов репрессированных китайских граждан, не переживших правление Мао.

Но это уже было не важно. Он уже ничего не писал. Просто сидел, закрыв глаза. На столе перед ним лежала новая тетрадка, на обложке которой были слова: “История нового мира”. На первой странице, под заголовком “День первый” было написано: “Создать небо, землю и свет”. На втором листе: “День второй”. “Создать твердь посреди воды. Отделить воду от тверди”. И немного ниже: “Сделать из тверди небо”. Он открыл последнюю страницу старой тетрадки, в самом конце которой мелким почерком было написано: “Ухань”. Подумав, вклеил еще одну чистую страницу. На полях сделал короткий комментарий: “Может, все-таки сделают выводы про Супер-Эго отдельных личностей в истории?” Пробормотал про себя: “Посмотрим...”. Опять открыл новую тетрадку, перечитал и поставил точку, в которую мгновенно сжалось время и пространство.

В эту же секунду огромное дискообразное газовое облако в созвездии Большой Медведицы уплотнилось, притягивая к себе материю из окружающего пространства. Постепенно диск приобрел очертания шара. Вулканы выбросили колоссальные объемы плазмы, выделяя избыточный газ, который стал постепенно надувать атмосферу. Огненным градом упали кометы и метеориты, принеся с собой воду и микроскопические микроорганизмы. Многокилометровые пласты вулканической породы проползли по планете, образовав материки. Разломы заполнились водой. Микроорганизмы превратились в траву, деревья, затем в животных. Внезапно, всё стихло. По огромному зеленому полю медленно шли две фигуры, держась за руки. Шар засветился приветливой зелено-голубой точкой через призму парсек черного вакуума.

“Неплохой получился черновик. Теперь напишем начисто”, – подумал бог, побыв немного студентом. Полезно иногда. Взял деревянный карандаш, немного покрутил его пальцами, открыл чистую страницу в новой тетради и написал еще один заголовок.