Книга первая. Глава 19. Последний месяц

В этой главе, мой друг, я постараюсь кратко изложить все события одного месяца, а затем поведаю вам о жизни наших героев уже год спустя.

Как же складывались отношения Ремизова с Катей? Читатель, наверное, и сам уже понимает, что непросто. Много здесь было причин тому: и разница в возрасте, в положении. Но и главное, конечно, те наслоения жизни, что приобрели они. Кто-то в большей мере, кто-то в меньшей.

Ремизов чувствовал, как тянется его сердце к этой девушке. Он видит в ней то, чего не имеет сам. Она пробуждает в нём целую лавину прекрасных чувств, каких он ещё не испытывал. Она возвышает его душу, поднимает и наполняет чем-то великим и светлым его мысли, одухотворяет их. Не раз Ремизов удивлялся тому, что рядом с нею он и думает иначе, и чувствует себя более чистым, возвышенным (здесь имеется в виду духовная зрелость и мудрость, чистота души и её предназначение), живущим иной жизнью, жизнью со смыслом. Она помогала ему владеть своими чувствами и направлять свою жизнь в нужное русло, понимать происходящее вокруг и в себе, и подчинять жизнь главному. Всё это происходило почти незаметно.

Катя познакомила Ремизова с отцом Захарием, от которого он получил большую духовную поддержку. Несколько дней провёл он с отцом Захарием, особых бесед они не вели, только одну, пронизанную светом и Любовью. При этой беседе присутствовала и Катя:

— Детушки мои, вот, что я хочу вам сказать. Трудно жить по Богу духом, если не нашёл ещё Господа в себе и не знаешь, как сие сделать, совсем почти и невозможно, если к тому же ты одинок, для этого наш милосердный Господь явил нам брата в лице находящегося рядом человека и сказал: «Да возлюбите друг друга». Детушки мои, ныне и вам говорю, повторяя Слово Господнее: возлюбите друг друга и споспешествуйте друг другу в делах ваших, этим вы поможете себе обрести Господа внутрь себя. И более всего ратуйте в продвижении духовном, во всём помогая друг другу, дабы скорее явился Господь в лице брата милого. Будьте же всегда духовно рядом. Ибо в этом сила великая и помощь, что же значит сие, на это я вам ничего не могу сказать. Ибо это должен познать каждый внутрь себя. Достигается же сие только своим духовным опытом. И только тогда становится возможным, когда душа и сердце устремлены к Любви Христовой. Только Она объединяет братьев воедино и даёт возможность духовной близости и родства, когда уже ничто не в силах разделить вас, где бы вы ни были.

Беседы были краткими, но полна была жизнь, жизнь рядом с ним и дьяконом Антонием. Ремизов наяву видел то, что недавно слышал, и с жадностью ловил даже самый малый пример жизни, ощущая, как и его душа томится желанием обрести сие.

Но было одно "но", что мешало Ремизову. Ему хорошо с Катей, она удивляет его, но он относится к ней, как к ребёнку, малому, чистому, невинному ребёнку, не более того. Она притягивает его, а он не понимает силы этого притяжения. Он чувствует в ней то, чего не имеет в себе, жаждет сего и тянется. Но это сбивает его с толку, ранит самолюбие и гордость, возбуждает ревность и злит. Такое обстоятельство стало причиной резковатых и глупых выпадов, что также не может до конца понять Катя, и это ранит её.

По всем этим причинам иногда Ремизов не может рядом с ней вести себя естественно. Он теряется, злится на себя и от этого становится в положение совсем глупое. Тогда в нём просыпается петербургский повеса, и он ведёт себя точно так же, как совсем недавно в столичных салонах. Тогда он не понимает Катю, причину её обид и замкнутости. Он принимает сие за ребячество, считает себя умнее и старше её и, в конце концов, заходит в тупик в отношениях с ней.

Но бывают и минуты просветления, когда он становится открытым и искренним. Благодаря этим минутам и опеке их обоих отцом Захарием, они вместе преодолевают преграды. Отец Захарий видит всю искренность их желаний и помогает им, освещая трудности Словом Божиим. Катя и Ремизов в этот месяц очень часто посещают отца Захария и эти посещения оказывают огромное влияние на Ремизова, а именно, он уже видит, как светская многослойная маска становится уже покоробившейся и смешной, и её надо поскорее отодрать.

В этот месяц решалась и судьба отца Захария. Трудно пришлось отцу Александру, но, с Божьей помощью, он отстоял отца Захария и добился разрешения построить скит, что даст отцу Захарию возможность наиболее полнее отдаться делу служения Господу и людям. Дьякон Антоний также остался при нём.

Через несколько дней после разрешения они выбрали место, километров за двадцать от города, между речкой, полем и лесом, и там потихоньку, своими силами поставили часовенку и избушку для жилья в ней.

Матушка Степанида часто посещала их, ей так же поставили избушку недалеко от этого места. Она вела жизнь странницы, но, когда возвращалась, какое-то время жила в скиту отца Захария, где и находила истинное прибежище своей душе, успокоение, утешение и просветление.

За матушкой Степанидой потянулось ещё несколько человек странников, они просили отца Захария стать их духовным отцом, над чем отец Захарий долго думал, испрашивая Господа о Воле Его на сие. Проводя дни и ночи в молитвах, в один из таких дней он понял, как необходимо это, ибо все мысли отца Захария были о народе. Видя благую пользу в сём, он согласился. Отец Александр благословил его на сие.

* * *

Но вернёмся к Ремизову. Он задержался у тётушки дольше, чем планировал, когда ехал сюда. Лето кончается, нужно ехать в Петербург.

Ремизов уезжает. В Петербурге он продаёт свою квартиру и покупает меньшую за городом. Через месяц по приезду он даёт первый концерт, которым открылся невиданный виток сплетен, пересудов и домыслов среди публики. Новые устремления Ремизова становятся поводом для скандалов, газеты пестрят разного рода критикой. Ремизов старается выдержать этот натиск, он понимает всю неизбежность происходящего, ибо меняется и его музыка, и исполнение.

Концертов он даёт немного, но они не сравнимы по качеству с теми, что он давал прежде. Его музыка из разряда салонной и модной переходит в иное качество, она заставляет задумываться, затрагивает потаённые глубины души, вытаскивает из них всё, что так долго прятали от своих глаз и от глаз посторонних люди. Музыкой он говорит о том, о чём не говорят в этом обществе даже самому себе. Многим это не нравилось. Ремизов чувствовал, как растёт напряжение и давление вокруг него.

В этой тяжбе прошёл год, год испытаний и тяжкой воловьей работы. Чем прожил он этот год? Его твердыней стал тот благой опыт, что приобрёл он, проживая у тётушки. Он открыл в его душе родник жизни, из которого рождались песни-откровения и укрепляли душу, даруя ей вдохновения. Ремизов верил в то, что делал, и эта вера спасала его, она удерживала от соблазнов жизни петербургского повесы, что превратил искусство в средство для жизненного успеха.

Такой поворот не могли простить те, кто недавно клялся в любви, дружбе и верности. Те, кто так же продолжает пить жизнь залпом, словно бокал шампанского: пока молоды, пока юны, пока прекрасны счастливой юностью, пока слава, открытые улыбки и пьянящая душу любовь льются рекой, и кажется, этому не будет конца.

Ремизов же, получив в это лето невиданный духовный заряд (к которому была открыта его душа, жаждущая и томящаяся), несмотря на сплетни недавних друзей и поклонников, несмотря на залпы дикой критики и неприкрытого злоречия, всеми силами старался удержаться на новом витке жизни, решив пожертвовать всем ради тяжкого, но достойного пути старателя — и как говорил он ранее — что ежий миг потом и кровью добывает из песка жизни дорогие крупицы золота.

Если в нескольких словах выразить состояние души и её настрой, что испытывал Ремизов в то время, об нём можно сказать словами Пушкина: «Служенье муз не терпит суеты; прекрасное должно быть величаво…»

Только здесь, в Петербурге, в духовном и душевном одиночестве, в обстановке для него совершенно непривычной, чуждой и злой, Ремизов смог оценить и понять, что значат для него Катя, отец Захарий и Анфиса Степановна. Здесь он стал молиться, молиться сердцем и тянуться сердцем, ибо никого у него не было здесь, кто так щедро и милостиво делился с ним своим духовным богатством. Анфиса Степановна благословила его иконой Богоматери «Утешение злых сердец» — она стала для Ремизова средоточием всего ему дорогого, что он полюбил и по чему тосковал сейчас, недооценив, может быть, вначале. И пока в образе Богоматери он видел только то, что было дорогим ему, то, что хранило его сердце, к этому он и молился, и держался на гребне нового витка жизни. Познать же Богоматерь как Источие жизни, Начало Любви и гармонии, и милосердия ему ещё предстоит, но зародыш сиих прекрасных чувств уже есть в его душе. Это кратко о том, чем жил Ремизов в Петербурге и что питало его душевные силы.

Постепенно публика Ремизова сменилась, появились новые поклонники его таланта, те, кто сумел оценить переворот, произошедший в его творчестве, и увидеть в нём ценные крупицы истинного искусства, что могут взрасти в неподверженные капризам моды творения.

Они всячески старались поддержать молодого артиста и музыканта на новом пути. И постепенно Ремизов вышел из плеяды модных салонных гениев. Этим закончился год, но дорога к новым открытиям далека и трудна, совершить её нелегко.