Последний старец 4 Заветы победы-3

ГЛАВА Третья. БИССЕР И СВИНЬИ.
******************************
Старцев стоял в разбитом куполе и смотрел на пустыню и зубчатую линию гор. Пустыня становилась красноватой, затем и вовсе оранжевой. Время можно было определить по другому куполу, что высился над остальными строениями. Его сфера почти что уцелела: её с четырёх сторон покрывали диски, что окаймляло 13 знаков. Они были похожи на земные: войн со стрелой, льющий воду; существо на копытах: не диавол, но с рогами.. Но вершину украшал сидящий на роботе (тот встал на четвереньки) войн в шлеме с полушариями. В руке у него было копье с продолговатвм широким лезвием. Оно упиралось не то в пучок шлангов, не то в спираль...

"... Генетика, - подумал Старцев. - Вот что означает этот символ попервой! Тьфу, в первом смысле... На самом деле... Хотя борьбу с животным началом никто не отрицал... "

Он тяжело вздохнул, выпуская сжатый воздух. А вместе с ним - затаенные болезни. Погладил удивительно гладкий серый камень, из которого был купол и прочие строения. Бетон не бетон, однако.. Внутри угадывались прозрачные светящиеся волокна: там, где были проломы. Дотрагиваться он не решился: Тимур не зря предупреждал, засветишься! Если подержать руку на волокнах, она некоторое время наполнялась сгустками лилово-голубого сияния. Ничего так, красиво смотрится. Особенно в темноте. Но это на любителя...

Он смотрел как тьма постепенно накрывает пустыню. На стенках зажигались белые кристаллы, точно сенсоры. Они были из пещер и служили долго, иные даже вечно. Тимур сказал, что к тем, что выгорели своё и посерели (свет теплился лишь слегка) как раз стоит прикладыааться. Они восстанавливают силы, лечат травмы.
Старцев вздохнул уже свободно. Окинул взглядом охранные столбики со "светильниками", что окружали Старый город, подошёл площадку и стал медленно спускаться по ввтертым, узорным ступенькам. Говорят здесь была абсерватория. Сперва через линзы с механизмами смотрели. Затем через гигантский шар из плазмы. Ее создавали кристаллы с корешками, которые находили в тех же пещерах. Затем корешки перестали расти.

Надо быть таким де умным как те, кто все это построил. Они говорили с кристаллами, возлагая на них руки. Потом - силой мысли, безо всякого возложения. Сейчас где те умные предки? Тимур говорит, что в пещерах: ушли на глубину, в подземные города. Но туда без спросу не суйся: ослепят мозг своей мыслью  перестанешь видеть и слышать. Затем перестанешь думать как человек. Потом превратишься в хорха.

".. Тимур, ты здесь давно. Сам пробовал стать таким умным? "

"... Человек Гора, все пробовал. Это  подвластно лишь времени и уму. А ум не может сразу подчинить время".

"... Товарищ Сталин сказал, что если мы не пробежим длинный участок времени, не добьемся успехов в промышленности и во всем, нас сомнут. Согласен? "

"...Это не то время. А ум все тот же. Почти согласен, но он имел ввиду Дух. Дух властен над Временем. Его надо развивать".

"... Загадками говоришь, Тимур. Дух, время, ум... Есть человек на разных уровнях развития. Земной, галактический. Есть воля к развитию. Есть силы, мешающие - деструкты, есть силы помогающие - назовем их Вселенский позитив".

"... Почему кто-то мешает, а кто-то помогает, Человек Гора?"

".. Пока не знаю, нужно узнать. Это главная цель моей жизни и жизни всего живого".

"... Кто так сказал? Похоже смысл жизни в том, чтобы посадить дерево, построить дом, вырастить детей... "

"... Ну да, жениться-аыйти за муж, хе-хе. Так и недолго в хорха обратиться. А вот, кстати, он сам... "

Старцев спустился в залу, где колонны подписали потолок с мозайкой: те же 13 знаков были ваиде огненных кругов. По краям бушевала темная пена. А в центре была вспышка ваиде короны, откуда выходили две пирамиды. Одна была перевернута, другая смотрела наверх. В центре между двумя основаниями, которые былиине сомкнуты, стояла другая вспышка: посередине угадывались все те же 13 знаков.
А на темном овальном камне с потухшими огоньками стоял самый печальный и вдумчивый хорх, которого звали Удем. Так его прозвал Тимур. Сам хорх называл себя не то "кве-кве", не то " твек-твек".

Все они издавали квакающие, не похожие на людей звуки.

- Скучаешь, дружище? - улыбнулся Старцев.
 
Он подошел ближе и встал напротив, не ступая на темную, гладкую поверхность.
Удем поднял коричнево-зеленую голову с большими круглыми глазами. Его суставчатые шесть пальцев зашевелились. Маленький рот задвигался, точно собираясь в трубочку

-Все, не мешаю! - выставил ладонь Старцев.

Он плнял, что хорх был в трансе, искал озарения. Они так часто стояли днем в пустыне на возвышенностях. Забирались на высокие камни и не сходили с места. Любили лазить на ушедший в песок космический древний челнок, куда давно хотелось залезть, но за неимением швов и шелей в корпусе это не представлялось возможным.

Умде распустил дырочку рта в щедрый бутон, затем опять сложил. (Старцев хотелось поморщиться, но он улыбнулся.) Затем задвигал многосуставчатыми пальцами, приглашая подойти. В ушах тут же возник тихий, нежный звук, точно вдали заиграли на арфе.

Старцев так и сделал, подошел. Затем ступил на камень. Ничего не вспыхнуло, не замигало. А жаль, древние технологии надо оживлять! Не для развлеченийисюда прилетели, не для танцев...

- Ну вот я здесь, стою, дружище. Что хочешь мне сказать, передать?

Умде вытянул длинные, жиловатые руки, прикоснулся самым длинным пальцем к голове Старцева. Ослепительная вспышка заполнила мозг. Это не опасно? Впрочем, нас ещё не так пугали. А большевики брали и берут крепости...

В голове сразу выстроились извилистые тоннели: по ним плавно, затем стремительно двинулись знакомые и незнакомые события. Огромные и маленькие небесные тела, окружавшие планету; вспышки от их падения. Желтоватая буря на поверхности. Затем гигантский конус с огнями, что вошёл в пояс астероидов; протянувшиеся от него лучи. которые крошили метеориты. Что-то открылось у него в недрах, похожих на воронку: из неё вылетел знакомый челнок. Он вошёл в чахлую атмосферу, полную азотом (в те давние времена) и устремился к поверхности. Клевок тупого носа, ХРЯСТЬ...
 
-Спасибо, дружище, - произнес Старцев, когда палец медленно отошел от головы. - Освещает память. Я так и понял, что вы все... Почти все здесь перебрались из-за обладания этой штуковиной, но так и не поняли, как её открыть. Вот, далее, вы окружили её с копьями, на вас устремилась толпа ушастых серых, тоже с копьями... А после вы пришли к Разуму: орудия убийств сдать под замок, прогресс прекратить. Мол, это зло, лучше жить  общиной с миром...
Умде приятно закивал, морща складки вокруг глаз. Они стали сперва серебристые, потом розовые как лепестки.

-Слушай, давай покумекаем здесь или даже у нас. Свяжемся через мысль, ладно?

Умде снова кивнул и сложил руки на груди.

- Серьезно, надо сходить к своим, обсудить мои мысли. А там с тобой и с вашим советом. У вас же явный регресс. Хозяева планеты загнали себя вниз, явно скрыто управляют вами. Вы живете как при Каменном веке, без выхода. Уверен, среди вас есть люди хозяев, их источники   Понимаешь? То-то, вижу, киваешь. Молодец... Ну все, думайте, мы с вами свяжемся.

Они пожали руки: сперва только правые, затем и левые. Так изначально предлагал Умде, ничего не попишешь.

Старцев шёл по светящимися коридорам, где сновали другие хорхи. Они молитвенно застывали, опускали головы и складывали на груди длинные руки. Хорошо на колени не бухались... Старцев с Цвигунлм были у них как младшие боги. Старшим, понятно, кто был. И старики это не оспаривали. Главное, что б без фанатизма, оно же идолопоклонство. Так и недолго в распри уйти и прочие войны.

Две тени (сперва первая, затем вторая) двинулись за ним. Старцев обратил внимание, что Храм мудрости (так он и его товарищи прозвали купол-обсерватории) притягивал к себе аборигенов. Хорхи , которые пытались приобщиться к древним знаниям, упорно шли сюда. Особенно ночами они простаивали здесь, общаясь с кристаллами, глядя на звездное, пульсирующее небо. "...Ладно, пусть идут, -подумал он. - Охрана, но кто её выделил? Неужто Умде? Надо уточнить... "
Вскоре коридор закончился, он ступил на широкую узорную лестницу, изображавшую не то вены, не то спирали. Ноги сами послушно вынесли его на ступеньки и спустили вниз, где шумели всполохи пламени.

Он обратил внимание, что хорхи кучкуются возле одного, с вытянутой головой с белесыми пятнами, что говорило  скорее всего о неизвестных мутациях. Вряд ли это был ум древних, хотя это не стоило отметать . Белесый  стоял возле костра и квакал протяжно, вздымая костлявые, длинные руки к небу. Старцев уже успех изучить ряд звуков, да и Тимур помог обоим. Теперь они с Цвигуном могли объясниться, вроде "Здравствуйте", " куда пройти", "как ваше здоровье" и тому подобное. Белесый  говорил сложно, витиевато. Но "куда движемся", прозвучало несколько раз и все более тревожно.

Голову Старцева точно сдавил обруч. Когда он проходил, все разговоры примолкли. Белесый, как показалось, нарочно сбавил тон, и будто ненароком двинул в его сторону длинный, извильчатый палец. Хорхи задвигали продолговатыми головами и заквакали тихо и протяжно. Они явно были возбуждены, не то напуганы.

"... Тревога, похоже на смуту. А белесый смутьян, надо бы им заняться. Странно, Тимур клялся и божился: до вас, мол, тихо... Шито-крыто было. Выходит, с нами смута пришла? Или её тихо занесли, чтобы нас отсюда - гэть, коленом под зад, - подумал Старцев, проходя спокойно и мимо. Хоть контору открывай...
 "
Он слышал как хрустел под каблуками песок. Свернул в широкий проулок с центральной улицы, которая шла проспектом до самых охранных столбиков. Те  двое неотступно следовали за ним. Временами они петляли, прижимались к стенам, замирая. Будто проверяя, кто за ними следит и следит ли вообще.

-Охраняете, - произнес он, не оборачиваясь. - От всей души, ребята. Приятно когда такие люди в Стране Советской есть.

Ему именно так давно хотелось сказать. С тех пор как он был здесь. И он это наконец сказал.

Пройдя мимо заброшенных домов плоскими и круглыми крышами он приблизился к огороженному столбиками охраны участку гектаров сто. Там у группы зданий были проделаны сообщения и заделаны пеной швы. Это был завод по изготовлению пены. За периметром наблюдали четверо хорхов из команды Умде и его помощников. Двое тут же приблизились и, почтительно сложив руки, замерли как японцы. Старцев вынул из кармана круглую пластину с золотинками, направил её вперёд. Столбики призвано
 замигали "лампадками", давая понять: ты свой, путь тебе свободен. Как говорится, жечь не будем..
.
Пока он шёл, доносился запах жареного: аборигены готовили ящериц. Понятно, кроме тех, кто митинговал на площади. Вот и Тимур сейчас, оп-ля...
 
Старцев резво перемахнул через ступеньку на кольцо, вошёл в большой дом из цветной мозайки. Скрестив руки, его встретил слуга, затем второй. В просторной горнице из пены был сделан казан-не казан: в нём шумел огонь, над ним на металлическом пруте готовилась сморщенная от жара ящерица. Двое слуг поворачивали Прут: следили, что б не подгорело. Развел Тимур тут феодализм, что и говори. Хотя к столу обоих приглашал, нос аристократический  не воротил.

- А , Человек Гора, Сан Саныч, проходите-идите-"присадивайтесь"! - приветствовал его Тимур, что был одет по домашнему: вытканную шелковую рубаху и тапочки с загнутыми концами.

Он привстал и показал как умеет складывать руки. Следом это с делали слуги. Васьки поблизости не наблюдалось.

-Где наш общий друг? - спросил Старостин после приветствия, усаживаясь на сиденье из пены.

- В туалет пошел.

- Не будем мешать.

Они спокойно посидели, не говоря ни слова! Слышно было как потрескивает огонь. Малиновые отсветы гуляли по стенам, по морщинам на лице Тимура. Узловатые тела хорхов отбрасывали длинные, нелепые тени, точно на вечере присутствовали дети Кащея Бессмертного или он сам в двух лицах. В узкие окна дуло прохладой.

- Ты им доверяешь? - шепнул Старцев, показывая глазами в сторону.

- Этим? Свои ребята, проверенные. А что?

Глаза Тимура стали точно два костра. В них ожили все мертвые ящерицы, приняв настороженную, боевую позу.

- На площади сейчас митинг, точно богослужение, - шепнул Старцев, поглощая ароматы и слюнки. - Молятся одному белесому. А он явно кликушествует: мол, куда движемся, кто нас ведёт и куда? Точно Троцкий...

- Надо будет ребят попросить, разузнают. Почему я не знаю, мне не докладывают? - Тимур нагнул голову и проквакал протяжно и жестко.

Слуги у "Казана" дернулись, из коридора вышел один из двух, что охранял вход. Быстро приблизился и почтительно замер возле Тимура. Тот проквакал помягче и хотел было отпустить. Но Старцев вовремя предупредил движением руки:

- Тимур, скажи честно, твои архангелы?

- Какие мои?

- Меня уже третий сутки пасут двое. Движутся за мной, прячутся у стен. Вижу, что охрана.

- Это опять Умде. Скорее поручил свои ребятам. Но каюсь, я ему тоже сказал о тебе позаботиться.

- А, тогда ясно. Пусть идет... "срасибо"!
Он встал и приложил руки к груди, выказывая почтение к охраннику. Тот явно стушевал, но от него  тут же пришла теплая обильная волна. Это биополе наполнило душу Старцева таким светом, будто не было никаких 90-х, никакого ноября, когда танки стреляли по Думе, а пьющий президент твердил, не моргнув глазом, что все под контролем...

- Зря ты так, - неодобрительно хмыкнул Тимур. - Расслабляет.. Отсюда берётся смута, так приходят смутьяны.

- Рабы не мы...

-... Мы не рабы, - закончил за него Васькин голос.

Сам Васька бесшумно, как старый разведчик, возник за спинами у обоих и мягко опустился на своё сиденье с широкой круглой спинкой.

Вскоре они шумно поглощали части ящерицы, которая внутри была аппетитная и нежно-розовая; пахла лучше чем цыпленок и хрустела на зубах мелодично, лаская слух. На вид, глядя на жесткий ребристый панцирь, это сложно было представить. А зубы её, загнутые и острые, совсем отбивали охоту говорить вслух и непочтительно.

Хулиганов бы сюда, за ограждение; рэкетиров и прочих оборотней в погонах, вмиг бы шёлковыми стали как рубаха Тимура. Так нет, с людьми надо мягче... ширше... Нет, надо, Федя, надо...

И звать хворостиной по толстой, наглой попе!

- Слушайте, ребята, я вот о чем покумекал с Умде, - Старцев рассказал о чем именно, прожевав прежде сочный кусок: - И вот что я думаю: надо нам организовать экспедицию, во первых ближнюю, а во-вторых дальнюю.

Установилась тишина, которая бывает на фронте перед обстрелом или атакой. Первым не выдержал Васька.

- Позвольте полюбопытствовать, шеф, о задачах обоих, о времени и прочем снаряжении... - скорее сказал, а не спросил он, прокашлявшись.

- Заодно, уточним что подвигло на это, так мать... - начал было Тимур, пряча усмешку.

Старцев поднял руку и все примолкли. Огонь уже не трещал, лишь головешки тлели. Слуги сами убрали кости и вынесли их с поклонами, что особенно было не по душе.
 
- Начнем с того, что меня решительно ВСЕ подвигло, с первого дня, - начал Старцев, слегка привстав, - как я здесь. Иначе и быть не могло. Надо знать все ответы на все вопросы. А их накопилось, скажу я вам. Особенно этот корабль, который пропахал носом пустыню. Его давно следовало осмотреть. И в этой связи.. Что ты хотел, Тимур?

-Я? Так, ремарка по ходу. Осматривали уже. Я же говорил, там швов нет, выбоин ни одной. Если его подкопать и вытащить, разве что... Или через сопло, в двигатель... - нереально, тряхнул усами Васька. - Тогда двигатель надо снимать. Это черт те знает сколько времени и как он у них устроен. Ещё рванет!

Они посидели, представив как бы рвануло. Гигантская вспышка, обломки веером, куски дымящихся тел...
 
- Не будем о мрачном, друзья, - подытожил Старцев. - Мрачное не наш удел. Нам главное просчитать затраты и снаряжение. Но главный вопрос, ЗАЧЕМ? А я скажу, этих людей, - он показал лицом вокруг, надобно ещё сделать людьми. Они пока - существа с ограниченным мышлением. Полумашины, полулюди, полузвери. Добрые, боязливые... Да, охотники, да, бойцы, если надо. В рукопашной я их видел. Но это скорей желание успокоить, - он вспомнил, как на площади с неделю назад скрутили дебошира, и улыбнулся. - Хорошо, что не жестокие. Нам такие и нужны.

Он обвел глазами сидевших:

- Назревает бунт, явное недовольство. Причём га пустом месте. Страх перед чужаками, страх перед неизвестным. Явились, мол, не запылились... Это про нас и это явно исходит от хозяев, что скрыты в её недрах, - он показал глазами где именно.

 - Сидят там и думают: были мы до их пришествия ( "Стало быть до нашего, " - усмехнулся Васька. ) , не остри пока!.. богами. А явились эти, и мы уже не то что богами не стали, но все же неприятно ощущать дыхание конкурентов. Согласны?

- Согласны, товарищ комиссар, в точку, - кивнул Васька напрягая левый ус.

- В самое печеное яблочко, Вильгельм Телль.
 
- Спасибо, лесть такая.. Продолжаем: у хозяев здесь явно шпионы, единомышленники. Они получают от них информацию, явно им приплачивают. Не в твердой валюте, конечно... А вот я как раз и предлагаю основать здесь контору и начать тихий розыск. Надо искать то, чего нет у других, и что прячут и едят одни. Едят под подушкой, ночами. И может быть кто-то  уже поделился из важности,.. показал... Надо искать, согласны?

Все снова согласились. Лишь Тимур колебался, что розыск требует подготовки кадров. Но Васька не сомневался: у ребят Умде таковые найдутся. Он тоже хитро усмехнулся, когда Старцев намекнул на сопровождение. Было ясно, что ходит не один, но скрывает, из скромности.

- Так, приятно, товарищи, - расправил плечи Старцев, - уже по второму вопросу нет возражений, - он занес в память телефона эти два вопроса и сохранил их. - Так, переходим к главному: как будем очеловечивать и как берем под контроль процессы управления. Кто владеет информацией... Все-вам понятно..
.
- Телефон, телеграф, почта... - лукаво схохмил Васька.

- Вроде того. Им нужен культ, а культ так просто не разрушить. Его можно создать заново. Наш позитивный и светлый. Из упавшего челнока. Снова согласны?
Все притихли, но в конце-концов были согласны.

- Да, - сказал Тимур, - этого хозяева не предусмотрели. Этого они не ждут. Но этого они нам не простят...

- А мы с ними постараемся договориться прежде. Найдём их агентов, через них установил контакт, - встрял Васька.

Глаза его заблестели как два уголька.

- Даже не думал, молодец! - Старцев почувтсвовал как гора свалилась с плеч. Вопрос о том, кто и когда её туда посадил, оставался открытым. - Архиправильно, товарищи. Вот так мы перехватим инициативу. А если организовать.... Ну, не процесс типа судебное присутствие над "Стройпромпартией", но покаяние агентов перед народом, это будет... Впрочем, это самая крайняя мера. В том случае, если белесый заартачится. А он, мне видится, парень неглупый. Может им кукловодят.

- Было бы неплохо, - кивнул Тимур, - продолжайте, что по экспедиции?

- А вот экспедиция это скорее всего мероприятие из двух задач. Одна из них культовая, мы уже говорили. Другая имеет целью узнать происхождение завода и роботов, наших " Чёрных ". Сдается мне, не все так таинственно с ними...

- Это как же?

- А вот так: они могут быть сборной автономной моделью, которая вышла из самого челнока...

Васька на что куражился своим спокойствием, так сперва подпрыгнул, затем привстал. Тимур пощипывал бороденку и кажется отщипнул что-то лишнее. "Шайтан"  он во всяком случае произнес.

Они посидели в лучах разгорающихся кристаллов, которые были свет, огонь и зарядка. Старцев положил к одному из них телефон: тут же эмблема батарейки на экране пришла в движение, сам экран заискрился.
 
- Товарищи бойцы, если задачи понятны, пора спать. Сон - друг, тому, кто понял и  хочет отдохнуть, - он призвано указал на ложе из пены, что стояли поодаль.
 
- Да, договором завтра, что б шайтан не мешал, - согласился Тимур.

- Согласен, - кивнул Васька, зевая. - Только я для вящего спокойствия на крыше с охраной подежурю, раз у нас Троцкий объявился. Надо осмотреться, понюхать...
 
- Не увлекайся...
 
- Ладно, спокойных снов...

 *   *   *
1937 год, Московский военный округ.

... Антонов говорил заунывно, но в этом была вся его привлекательность. Высокий с залысинами лоб; волосы до ушей и голубоватое пенсне, точно из горного хрусталя, дополняли его нескладную фигуру . А еще он часто махал руками, точно собираясь взлететь. Ну прям как Наташа Ростова с Соней, когда рассуждала в спальне, глядючи в окно - на ночное небо.

Задача стала ясна - ухаживать за дамой с фото. Её полагалось называть гражданкой или товарищем. Но Антонов подчеркнул, именно за дамой. Она таковой и была, Кира Милорадович, из древнего сербского дворянского рода, 

И в дальнем родстве...

-... С тем самым, что был подстрелен и заколот на Сенатской площади, а ещё с шефом корпуса жандармов и начальником третьего отделения...

- Дубельтом? - заморгал Старцев, выпрямляясь на стуле как стальная пружина.
 
- Нет, с самим... Этим самым - Бенкендорфом.

Антонов ринулся к столу и схватил графин, из конного набулькал себе стакан воды, которую тут же и выпил. Его острый худой кадык смешно двигался на бледной худой шее, по которой струилась вода.

- Вы почитайте, товарищ полковой комиссар, тут её полная биография. Все про все.
В руках у него вскоре оказалась папка серого картона с литерами секретного хранения. С первой страницы личного дела смотрела, пришпиленное сбоку круглой фиолетовой печатью, фото красотки со вздернутым носиком и восточного выреза большие глаза.

Так вот ты какая-то, такая-сякая...

Дочь жандармского полковника, который ведал контрразведкой в Курляндии, была барышня, затем и дама утончённая. После гимназии - Бестужевские курсы; потом...
После февраля 1917-го дама быстро изменила траекторию: теперь она носила, как дитя на груди, красный бант. Из неё, как из рога изобилия, сыпались лозунги про равенство и братство. Там и здесь её застали при убийстве городового, потом и жандарма. Сама к этому не прикладывалась; ручки в крови марали другие, зачастую уголовные. Но, по свидетельству очевидцев, наблюдала она за происходящим долго. Чужие страдания ей были явно по душе...
 
А есть ли у таких душа, думал Старцев, или недоразумение одно? Вот и верь теперь в Бога, записывайся в коммунисты...
 
-Разрешите вопрос.

- Разрешаю, - нахмурился товарищ Антонов.

Старцев провёл ладонью по щеке:

- Почему это скинули на нас?

- Не понял.

- Почему не чекисты?

-Ах...

Антонов прошелся по ковру к шкафу с книгами, где теснились корешками тома Маркса с Энгельсом, по соседству с Лениным и Сталиным. Посмотрел на фото вождя в рамке. Вскоре он замер посередине, сияя Орденом Красного Знамени, шевронами и звездами в алых  петлицах . Пенсне его призывно засверкало, ослепляя всех солнечных зайчиков.

- А у них там, между нами, "барашнями", такое... - он понизил голос до шепота, указывая на телефонный аппарат: - Ежова им на шею хозяин посадил, из партконтроля. Того, кто Ленинград чистил,, после Кирова, когда того чик-сик... Там - Антонов понизил голос, его лицо осунулось, - "сей "СП" ас, будут пауки в банке друг-друга сик-чик... Ну, ты понял, - закончил он уже нормальным голосом, уменьшив глаза под стеклами.

- В целом да, - кивнул Старцев.

Лицо у Антонова стало нормальным, он вновь стал товарищем. Но осадок остался, хотелось спросить...

- А большего и не нужно. Так сойдет.

Старостин кивнул и хотел встать:

- Тогда размягчение или исправление?

Антонов махнул рукой и Старостин сел обратно.

- Прозондируй как и что. Как настроены бывшие: против или за? Нам это важно знать. И намекни, скоро де интервенция, как в 1918-м. Сначала - бомбежка крупных портов на юге и севере, нефтепромыслов Баку. Затем ударят всем флотом и через Польшу с Румынией. Мол, как отобьемся? Сомнения есть. И сразу же намекни на своё непролетарское происхождение.

- А будет ли уместно сразу, товарищ?..
 
- Будет-будет. Быстрее поверит, примет за своего. Ещё вопросы?

- Вопросов нет.

- Тогда свободны. Выполнять.

Старостина словно ветер сдул. Через 15 минут он уже шёл вдали от серого, чуть мрачного дома из гранита, что высился на Фрунзенской набережной. До этого он как ветер пронесся по однотипным коридорам, забранным в тяжёлые деревянные панели, с бронзовыми светильниками. Дежурные на проходной козыряли ему вслед. Какой размах! Беремся за бывших, за дворян и дворянок? В впрочем что тут удивительного: ещё не выросла преемственность поколений и кадров. Пока что везде верховодят старые кадры с дореволюционным прошлым. Если их резко вырвать или они сами уйдут, все талантливое, молодое повиснет в воздухе и вскоре упадет.

Краем уха многие слышали о приближающейся "чистке": будут увольнять тех, кто не выдержит экзамена на знание источников, не приемлет современный маневренный бой или слепо копирует немецкий устав. А это, как пить дать, замахнулись на Тухачевского с Уборевичем.... Нечего сказать! Оба бывшие царские офицеры, оба были в германском плену. Но Тухачевский - основатель механизированных корпусов, а Уборевич - тот же  принцип, но с оговоркой. Танковые корпуса создаются только на базе кавалерийских! И он против противотанковой артиллерии. А последнее уже сбивает нам в кафе-шантан с водевилем, где лежат трупы...

Старцев остановился, что бы передохнуть. Снял фуражку, оттёр лоб. Домой надо, переодеться. Но - не нравилось ему это задание, что и говори...

Через час он уже был в "Арагви", куда согласно оперативным данным должна была явиться дама. И она явилась, одетая, несмотря на светлое время суток, в тяжелое вечернее платье с горжеткой, с шелковой сеточкой, под которой была скрыта пышная уложенная коса, с жемчужным ожерельем на длинной смуглой шее. Она не спеша, цокая каблуками, вошла в богато убранный (точно и не было революции) , и села за столик в левой половине зала, откуда спешно убрали подставку "бронь" Она скрывала свои глаза за темной вуалеткой, но бурную страсть выдавала и мушка на левой щеке, порывистые движения и многое другое.

- Пирожные эклер - два, два кофе, на десерт мороженое с шоколадом, - бросила она с ленцой согнутому пополам официанту.

Она и с ним играла в любовницу и любовный роман, ах, если бы он знал, этот статный могучий шатен!

Заказ принесли очень быстро. Старцев  облачённый в песочно-серый костюм  и галстук, незаметно наблюдая, пригубил чашку кофе. Понюхал аромат, пригубил ещё. Ему тут же принесли вторую чашку. Зазвучала "Рио Рита", иные пары потянулись танцевать перед оркестром. А Кира скучающе надкусила пирожное, повела глазом и вежливо прогнала новоиспеченного кавалера - старшего лейтенанта-летчика. Тот был готов согнуться пополам подобно официанту, но не сделал этого. Помимо его двух товарищей, в зале было ещё трое наших военных, германский летчик, японский офицер с самурайским мечом и двумя пышными орденами на салато-зеленом кителе. Он поедал бифштекс, отрезая его мелкими кусочками и бросал частые короткие взгляды на Киру.

Такая насыщенность зала иностранцами означало одно: скорее всего их ведут две "наружки", они же группы ГПР и " транспортники". И помимо чекистской могут быть и военные из Разведупра.

Официант мгновенно показал ему белую спину. Затем распрямился и шепнул, показав глазами:

- Прошу прощения, товарищ, хм... Дама хочет,... приглашает вас на танец.

Это была она. Кира смотрела на него, точно пережевывая, блестящими, миндалевидными глазами. Затем гордо откинувшись на спинку кресла, принялась ждать, чего кажется отродясь не случалось.

Ага, значит в точку. Старцев промокнул губы салфеткой (чуть не одернул костюм как гимнастерку), неспешно встал и совершенно спокойно приблизился. Его проводила томным взглядом смазливая блондинка, что сидела одна, по соседству со столиком офицера люфтваффе.

- Дама позволит пригласить её на танец?

- У дамы есть имя, Кира, - её взгляд стал совсем томный, грудь порывисто задышала.

Да, не умеешь ты себя вести. Вряд ли такую вербовали немцы или японцы. В лучшем случае подсунули ей "мужского кобеля", который ублажал её в интимных местах. И за это она исправно поставляла все, что слышала у мужа или от мужа, комбрига Кротова. А Кротов у нас и в военной разведке лет шесть оттрубил, и с кавалеристов на танкисты переучился. Поставщик информации хоть куда! Кстати сейчас на манёврах под Переделкино. Там его мехкорпус должен, имитируя отражение удара на столицу, совершить ночной марш и зайти в тыл вражеской кавалерии. Только вот почему кавалерии, не танкам? Хочется спросить у маршала Тухачевского, который придумал эту дислокацию по плану учений...

- Ну что же вы, приглашайте, - она грациозно вытянула белую руку, точно лебединое крыло.

Они покружили вальс, и она ему успела шепнуть: "Вы любите пирожные эклер, Александр? Да?.. Я так обожаю. Как мило, как мило... " И принялась страстно щебетать, Что-то сразил её в самые бедра тем, что угадал её вкус. При этом Кира двша все чаще и льнула к груди, будто ненароком задевая его коленом в танце. Старцев прикусывал губу, изображая улыбку. Пару раз он сильно прижал её грудью, она сладостно всхлипнула. "...Вы спелая ягодка, упавшая на торт... Нет, вы взбитые сливки на торте..."

Спиной он ощутил тревогу и перекинул взгляд через чашу фонтан на колонны с портиком, откуда показался лейтенант-танкист. Тот был покрыт пылью, хотя силился (по всей видимости) провести себя в порядок. Не чеканя шаг, но с прямой спиной он приблизился к ним, протиснувшись между парами. И тут вальс точно оборвался. Они и другие удивленно перекинулись взглядами и стали расходиться за столики.

Кира с минуту смотрела на Старцева как на бога древних инков. Затем ее взгляд скользнул по фигуре в стально-серой гимнастерке с красными кубарями на чёрных с золотом петлицах:

- О, нет, только не это!

Её ресницы вяло опустились, ослепительно-белая кода посерела, точно стала пепельной.

- Надо же не ожидала, выследил, - сказала она так, будто хотела произнести: "Высочайше повелеваю... "

- Товарищ комбриг приказал передать, чтобы вы немедленно ехали на дачу актёра в Переделкино, - точно отрапортовал самому Ворошилову лейтенант. Только что честь не отдал.

- Котя, скажите товарищу комбригу, что я им недовольна. Пусть прячет свою ревность. И вообще даме нравятся мужские поступки, - сказала она с прежней ленцой, даже слегка порозовев.

- Товарищ комбриг вас... Вам приказал... Если не поедете, увести вас силой, - не унимался лейтенант, часто моргая.

- А передай ему, знаешь... Пусть сам едет и увозит, - ляпнула она, не подумав.
На Старцева она не обращала внимание, словно его не было.

Голос лейтенанта стал мягкий, вкрадчивый как у официанта:

- Я вас прошу, Кира Владимировна...

- Эх ты, Котя! - она сменила его взглядом, от которого тот уменьшился в размерах.

 - Потерять должность боишься. Аксельбанты, ах, было время... - он вздохнула и кивнула: - Ну хорошо, котик, только ради тебя и только благодаря такому галантному мужчине, - она вновь заметила Старцева: - Приходите на дачу скульптора и художника Мордвинова, завтра в 16:00, я вас приглашаю.

- Я приду, - он кивнул.

- Непременно приходите. Я вас буду ждать...

И показав жемчужные зубки, удалилась, бросив официанту сотенную купюру.
Это было ясно, жена комдива могла себе позволить сорить деньгами. Но так демонстративно!

Было видно, что  ей это доставляет несказанное удовольствие. Однако, дарить такие чаевые было подозрительно и опрометчиво. Лишь только в одном случае оправдано: она отвлекала внимание. Только от кого?

Он уловил как капитан люфтваффе (наконец-то рассмотрел  погон из сутажного шнура) и петлицы) изогнул бровь и демонстративно бросил взгляд. Сперва вслед уходящей Кире, затем на него. А японский майор продолжал играть в "непонимающее создание". Сам по себе их сбор сегодня в одной точке говорил: они отвлекали внимание от ого-то в зале, если только не от самих себя. И во втором случае это у них вышло отменно. Было видно как смазливая блондинка и молодая пара, что вызывающе гремела прибором  за свои столом, ничегошеньки не понимают. Их явно сюда посадили по службе и они себя начали обнаруживать.

Старцев решился на отчаянвй шаг  Он подошел к японскому майору и попросил закурить. Благодаря что портсигар из поломки с монограммой из алмазного жучка в серебряной "М" лежал перед ним. Тот удивленно пожал плечами и предложил сигару:

- Рюсскии командила кюрится такая сигара? - насмешливо изогнул он губы.
Вот, и на тебе! Он уже рассмотрел "командила". Только это еще не сигнал тревоги: у него мандраш, ему во всех, кто гремит посудой или громко смеётся, мерещится "к омандила"  или "чекиста"...

- Да, конечно.

- Коросе, мне приятнаса.

Сигара оказалась в руках Старцева. А вместе с ней - все беспокойство в зале. Он его взял на себя. Теперь уже ничего не понимал немец, а предполагаемые наружники затаенно сл её Дили за каждым его жестом. (Блондинка стреляла взглядом по обоим: как будто немец выбился в рейхсмаршалы или вот-вот готов был сделать ей предложение.) А плоское лицо японца с маленьким носом и щеточкой усов выглядело так, будто он и Старцев были давно знакомы. Глаза, в меру азиатские и немного европейские, ещё больше округлились:

- Товалися красная командира, низайша прошу простить. Ви воевала на Дальняя востока в двадцатая года?

-Нет, не воевала, - улыбнулся Старцев и неожиданно добавил: - Разрешите откланяться.

Японец привстал, сверкая звёздами в узких красных петлицах:

-Майор Такогама к ваши услуги. Завтра будет интереснаса вечера - вечера япоская боевая культура в нашима посольства. Приходтима, буду отчисама рада.

- Во сколько?

- В восемнадуасама часов.

-Вряд ли я успею. Однако предупрежу знакомых, есть такие, кто свободен. И сам постараюсь под закрытие.

Они любезно раскланялись. Старцев, сопровождаемый взглядами, скользнул мимо журчащего фонтана в вестибюль. Там он нарочно долго беседовал с почтенным швейцаром (дядей Мишей, что оказывал оперативные услуги и чекистам, и военным), затем позвонил  в секретариат Антонову и сказал, что "заселился благополучно", но соседи мешают. И парню с ручкой, что торчала из кармана пиджака, в галстуке сложного темного рисунка. что вертелся у зеркала. Ему стало понятно: это условный знак. Так проверяют внимание наружки, так передают привет куратору или говорит я тебе начальству, что объект "на контроле" ("под колпаком").

- Такси! - поманил Старцев одну из двух "эмок", что стояли у тротуара. Сев в машину, он задумался о том, является ли ссылка на Мордвинова подставой или крупной проверкой. Ибо заслуженный деятель культуры Сергей Петрович Мордвинов, плен партии с 1913 года, был вхож на самый верх, писал картины маслом, лепил и высекал из камня скульптуры вождей. Товарищу Сталину это претило, он всячески был против своего бюста на каждой площади, но с ним мало считались. Ленинской гвардии нужен был символ: своих побед и своих поражений. Второе после высылки Троцкого приобретало главный характер - в случае провала индустриализации и военного поражения. А если учесть сброшенный Львом Давидовичем лозунг о возрождении капитализма, дабы, пройдя его заново, вновь совершить революцию и вновь замахнуться на советскую власть...

Он ехал в политуправление, чтобы вновь переодеться. Но перед этим хотелось заехать в Свято-Данилов монастырь, побродить под стенами, зайти в храмы. Партия не так давно признала союз "Воинствующий безбожник"  вредным и разогнала его, запретив по сути антирелигиозную пропаганду. Товарищ Сталин урезонил знаменитого богоборца Демьяна Бедного, запретив ему публиковать поэму "Крещение Руси", где былинные богатыри были представлены пьяными жандармами. О самом грандиозном событии в прессе было заявлено как о прогрессивном явлении в истории Отечества.

".. Теперь надо поспеть на манёвры. Посмотрим на комдива. Важно понять, что он за фрукт. Хотя в целом ясно, что фрукт гнилой. Ничего хорошего, когда жена гуляет, а муж похоже заинтересован ревновать её..."


*   *   *

... Два дня и две ночи добирались они до Скалистых высот: невысокой полукилометровой гряды, с многочисленными проломами в виде ворот и обвалами, что предавали ей наиболее романтический, похожий на стену, вид. Она действительна была когда-то естественной стеной, приспособленной под оборону "ушастыми". Не с тех пор их потеснили хищные ящерицы, не то роботы. Либо те и другие, что впрочем лишь упрощало обстановку.

Собранный из группы чёрных планетоход в виде диска с куполом уверенно прошёл под свод явно неестественной арки. Стал углубляться в тоннель, где в 400-600 метрах виднелся свет. Свод как и сам тоннель поражали гладкой, точно отшлифованной поверхностью из желтоватого камня.

 - Лучом его что ль пилили? - Васька смотрел в черное стекло кабины, не отрываясь.

Там, куда сила мысли была устремлена, чернота светлела и было видно как в обычном зеркале.

- Этим тоже необходимо заняться, - кивнул, утопленный по плечи в сидении Александр Андреевич.

Ему уже не претило, что сидел он на сложенных в модели роботов, что ходил также по ним. На то и машины, хоть и разумные, чтобы их эксплуатировать!

Планетоход, урча, вышел из гряды. Над ними расстилалась низина. Почти что в центре было пропахано до километра: из борозды почти в сто метров торчал в оконцовке гладкий конус с с орлами, что забились песком и камнями. Нос его уходил в породы, словно кабанчик, рывший под дубом. Никаких швов, никаких выемок и прочих щелей  с заклепками?! Понимай как хош, если хош и на что гож... Металл обшивки поражал при этом своей белизной; лишь только местами покрылся красноватым налетом. Была ли это ржавчина, что не разъедала обшивку и жила на ней автономно; либо какая другая форма жизни, предстояло выяснить.

-- Так что, товарищи, есть чем заняться. Разве что по сторонам смотреть и ящериц ловить, - сказал Старцев.

- Ага, на пропитание, - заявил о себе Цвигун.

Это было сказано уже внизу, после "агрегата,"  диаметром в сто метров. Тимур при этом молчал по причине того, сто не наблюдался поблизости. Он, по правде сказать, остался в Хорезме-Москве, по стратегическим соображениям.

"... Ведь если я уеду с вами, неизвестно как все тут обернется, - пощипывал бородку Тимур. - - В Умде я уверен, просто умней его тут нет никого. Но на одних тупых далеко не уедешь, порядок не удержишь. У ушастых и вислоухих - те же порядки, надо полагать. Да и не бывал я там, как знать, кто у них верховодит... "

"... То есть ты хочешь сказать, там  т о ж е  могут быть люди, дружки Ральфа? " - Васька чуть не сорвался с кресла, но управился с помощью воли.

"... Есть такая мысль, ага".

Старцев с помощью карманного диска (чёрного, с золотинками) сделал автономными двух роботов, отделив их оиз корпуса. Они задвигали трехпалыми конечностями и капюшонами. Вскоре, покопавшись в отсеках, принялись ставить сторожевые столбики.

- Живем! - сказал Васька. - Ночевать, конечно, будем в машине. Однако не мешает знать, кто да что здесь шастает ночами...

- Да и днями.

- Точно.

С водой было тоже решено: белый корень из пещеры возле завода решал эту проблему надолго. Кристаллы были также припасены. С дровами - вот с чем была забота. Если чёрные водоросли вполне сносно горели, то дым от них вызывал сильные галлюцинации. А трогать их без перчаток не рекомендовалось. Галлюцинации при этом были слабые, однако кожа воспалялась, покрываясь волдырями. И так недели две к ряду.

Рассказал все это Тимур: у него своего опыта было хоть отбавляй. Для пополнения чужого и его лечения.

Старцев ощутил в кармане подаренный ему ТТ с гравировкой: "Снайперу-герою, что б фашисты знали и боялись! " Правильно, герою! Только фашисты страхом питаются, как и все деструкты. А где страх, там и страдания. А это уже двойная подпитка.

Роботы наконец установили охранные столбики - теперь они были в защищённом периметре. Теперь необходимо заняться самим челноком. Если таковой конечно им являлся.

Посовещавшись, старики с помощью дисков направили роботов наблюдать за местностью. Васька некоторое время бродил, подставляя ладони кверху. Затем предложил двух бросить на раскопки днища и носа, что ушли в песок.

- Правда я не понимаю, как эта автономная система могла выйти! Но кто их знает, может они его прокрутили...

- Может-может, - Старцев тут же себя хлопнул: - А пусть наши "чёрные" его не откапывают - пусть прокрутят... Взявши за сопла!

Васька встал с занесенной ногой:

-Точно-точно!

Роботам было строжайше сказано: осторожно и не ломать. Те, замигав под капюшонами, многое поняли. Вскоре двое из семи (планетоход конечно уменьшился, но места для жилья хватало) стали хватать задний обвод трехпалыми конечностями и шевелить. Посыпался с краев песок - под черными капюшонами словно мелькнула розовая пыль. Вскоре зажглись красные огоньки, что говорило о пределе нагрузки.

Корпус пришёл в движение, зашатался. Возник протяжный гул, В ушах зазвучал легкий свист: так общались роботы.

- Трудно им, надо еще двоих с периметра.

- А давай, - Старцев выставил перед собой диск с золотинками.

С таким подкреплением дело пошло быстрее. Металлический цилиндр стал повернулся еще и еще; показалось совсем уже темное железо... Роботы отдыхали всего пару минут, чтобы краснота не поражала голову, затем снова - упругие черные пальцы давили и вращали... Ступни ног  при этом вращались по оси, равняя  и уплотняя песок.

- Вот! - оба старика едва не прыгнули вперёд.

На темной блестящей покатой поверхности из песка возник полукруглый ободок; вскоре оказалось, что это был сплошной ободок ввиде круга.

- Ясно, вот оно, осторожно... Все, ребята пока спасибо, - Васька навел свой диск.

- Теперь что, товарищ разведчик?

- Теперь, товарищ комиссар, пусть они осторожно запустят пальцы и повернут по часовой.

- Так, сперва мы. Идем, подходим, оцениваем. Через ладони и голову...

Васька кивнул:

- Что ж, согласен. Куда спешить? Может стоит вообще отложить до утра, понаблюдать? Или так, мы кумекаем ладонями-головой. По результатам просим товарищей "чёрных" повернуть, но не до конца. Если там кто есть, посмотрим на реакцию...

Старцев кивнул:

- Светлая мысль! Как я не подумал...

Краем глаза он следил за пустыней, будут там какие живности сновать? Пока было тихо и спокойно. Но это не означало, что их не наблюдали. Крыс никто не отменял...

Пальцы роботов оказались в круглой узкой нише. Они, выходит, были так пластичны, что проникали частями в любую щель. Стальной диск щелкнул; глаз Старцева уловил как темная, холодного блеска крышка медленно повернулась. А Васька подошел и установил ладонь между ободком и корпусом:

- Есть движение, выдвигается!

Старцев махнул рукой:

- Все, товарищи...

Роботам поручили стоять перед диском в боевом состоянии, дабы не пропустить затаившегося врага, откуда бы не пришёл. Главное условие: если кто попрется и не будет реагировать на них, валить с ног и отключать сознание. ("Пусть все же стоят, " - предложил Старцев. "Ничего, придут в себя, скажем, что поскользнулись... " - схохмил Васька.)  Старцев пару минут постоял возле крышки, подержал на ней руку, не ощущая особой тревоги. Почему-то хотелось смотреть в небо. Будто оттуда свалился подкрепление: ещё один такой челнок или десятки таких.

- Если мы ошибаемся и если эту дверь еще никто не открывал, там может быть установлен аппарат, фиксирующий проникновение. Типа "свой-чужой", - сказал Старцев.

Он нарочно не стал " колоть" Васька его версией: мол, если ошибаешься ты, съедят нас обоих к чертовой матери!

- Я намек словил, - кивнул тот, - чего уж тут непонятного... Сразу хочу предупредить, я живым не дамся. Но это шутка. А серьезно: тогда вообще не стоит крутить дальше.

- Не надо в крайности, товарищ разведчик. Пустим наших товарищей роботов вперёд...

- А, вот ты как! Да, такой вариант надежно смотрится, если не представить ужас живых существ перед... Хм, извиняюсь, необычной внешностью...

Старцев пожал плечами:

- Хорошо, может так сделать...

Он навел свой диск на ближайшего "чёрного" и произнёс:

- Прими мой облик... Максимально близко, сможешь?

Он приблизился вплотную, навел диск на голову в капюшоне:

- Товарищ, ты понял задачу?

Черное зеркало лица под капюшоном сперва разогнало во все стороны белесые огоньки; затем они стали красными и зелеными. Огоньки вскоре сцепились и стали вращаться как в танце, парами. Из глубины чёрных экранов появилось голубое сияние. Оно окружило каждую пару по-отдельности. Но красно-зелёные огоньки не собирались уступать. Они принялись вращаться сильнее, прорывая голубые пляски. Вскоре голубизна стало уходить вниз и слабо мерцать, образуя подобие второго экрана. На первом или под первым, пока было неясно.
 
- Пока не завершится, пусть остальные  смотрит за обстановкой. Будем надеяться, что наш - эксперимент получится, - вздохнул Старцев.

- И что лицом он будет не черен как араб Петра Великого...

- Вот если такой выйдет, второго будешь превращать ты. И к Тимуру первые они на глаза покажутся.

Они оба рассмеялись. Некоторое время наблюдали за красками неба и пустыни. Тень гряды косо легла на песок - поперек челнока и планетохода. Воздух наливался розовым и вишнёвым, словно из вены пускали кровь.

Предлагаю на пару часов сомкнуть глаза, - сказал Васька, потирая ус. - Я пожевал местные корешки, есть не хочу, Вообще мне ящериц жалко, вегетарианцем скоро заделаюсь.

- Как я тебя понимаю! За тобой следом...

Ночь прошла спокойно, хотя оба выходили из купола планетохода и осматривали сперва окрестности, затем люк челнока. Но - никаких движений. По пустыне бегали ящерицы. Время от времени дрались или любились, сцепившись хвостами. Над ними дрожала всеми огнями Галактика. Впрочем Старцеву показалось один раз, что-услышал гул внутри челнока. Подошёл, и ещё раз проверил. Тихо... Да и впервые семь сторожей никак не отреагировали.

А "чёрный", которому было дано задание принять облик Старцева, так и продолжал вибрировать огоньками. Пока ничего не выходило...

"Нет, - подумал он, - если он там нас ждут, какой резон им высовываться? Чтобы нас передавить как слепых котят? Так мы не слепые и не котята. И они должны знать. У них небось есть и приборы скрытого наблюдения, и свои агенты среди местной флоры и фауны. Аборигенов правда не видно, но ничего, все впереди... "

Утром, когда порозовела гряда, оба уже были на ногах.
 
- Ну что же, товарищ комиссар, какие есть предложения?
 
Васька сладко потягивался, подходя к челноку. Он явно хорошо выспался. А Старцев уже стоял перед люком и двумя "черными". Ему не терпелось заглянуть  т у д а, и он ощущал легкую тревогу, что, понятно, было не по душе.

- Если хочется, то можно, - сказал он. - А все же, если снова провернем крышку не до конца?

- Как это? - выпучился Васька, как кот.

- Покажем  им наши дружественные намерения.

- Мы так покажем свою боязнь.

- Чувствую тревогу, не нравится мне это.

- Надо объяснить причину этой тревоги, - не унимался Васька. - Нечего себя рездраконивать...

Старцев с минуту думал и молчал. Потом сказал решительно:

- Да, похоже это страх перед неизвестным. Открывай!

И навел диск.

*- Открывай! - улыбнулся Васька и навел свой. - Но будьте наготове, ребятушки.

Существа засветили зелеными огоньками на чёрных выпуклых лицах и принялись открывать люк.

Пока гладкий диск темного металла вращался, Старцев обнаружил, что шепчет молитву "Отче наш". А Васька стоял с вытянутыми вперёд руками и растопыренными ладонями. На устах застыла улыбка, глаза лучились, а пальцы слегка дрожали.  "... Нет, не победить наш народ, -сквозь молитву подумал Старцев. - Вот кто бы так стал... немец, француз, англичанин? Американец? Не смешите. Они бы все напряглись при мысли, что прогадают; что их сочтут неудачниками, если не будет богатства, денег, женщин и такого всякого. У нас лишь голый интерес... "

"... и стремление выжить, - тихо произнес вкрадчивый внутренний голос. - Сложно отрицать, и не правда ли?

"... Ну, это не главное".

"... Как сказать... "

Тем временем роботы осторожно опустили крышку на песок. Изнутри она искрилась инеем.
Старики переглянулись. Цвигун опустил руки, протянул перед собой диск;

-Надоть запустить хотя бы парочку разведчиков, пускай там осмотрят все. Эх, жаль нет видео-онлайн...

- Или нами пока не изучено.

- Думаю последнее.

Когда Старцев направил свой диск, два робота уже были внутри. "Кристалл" Александра Андреевича тут же живо нарисовал картинку: просторный покатый вход из белого, блестящего холодными кристалликами металла; по углам - выпуклые лампочки или большие кристаллы. Похоже на систему жизнедеятельности...) Перед первым разведчиком возник прямоугольник с узкой вертикальной бороздой , похожий на половинки дверей. Так, теперь необходимо понять, как отворить эту...

Помещение тем временем наполнялось паром, а кристаллы не таяли. Роботы покрывались не то плёнкой, не то пеплом. У них под капюшонами засветилась красная пыль.

-Мигом наружу! - старики почти одновременно бросили команду. Да них наконец дошло, что это такое...

Пока роботы приходили в себя (вредная изморозь таяла и испарялась), они прикидывали как быть дальше. Сперва поговорили с между собой и пришли к выводу: когда пар выветрится  снова запустить роботов и попробовать договориться с большими кристаллами. Они явно - сенсор на вход. Только есть ли там внутри сенсор на выход, вот в чем вопрос. Вопрос так вопрос...

- А мы, если что поставим одного из наших ребят запирающим двери. Пусть не дает им захлопнуться. Даже не поставим - уложим, пускай держит.

- Ну, пускай, согласен, - Старцев посмотрел в глаза Васьки: - Я вот что подумал, если наши роботы оттуда, сборные модели, система их или отторгла или их кто перепрограммировал?

- Да, неясна задача, для чего они... Если это они, здесь оставлены. Колонизация, оккупация либо разведка с установлением контакта...

- Ага, со всеми желающими, визитерами.

Старцев почесал лоб:

- Сложновато, когда неизвестно происхождение, нет генезиса. Мы можем лишь предполагать, что система их отторгла, если это их система. А если она внутри их перезапустит? И на какую программу?..

- Вряд ли на ликвидацию. Нутром чую...

Васька предложил пообщаться с роботами. Пусть скажут теперь, вблизи, после первого посещения, откуда они взялись. Откуда взялся завод их сборки. Что есть шары с шипами там, внутри. Не выйдет ли боком их внутренняя программа с тем, что ожидает за дверями...

Роботы мигали и урчали, наверное минут пять. Затем оба старика начали фиксировать почти одно и то же: точка прибытия - этот мир, точка отбытия - неизвестна, недоступна; хозяева и конструкторы недоступны, завод - производящее начало, основа всех основ, корабль - неизвестен и недоступен, открыть дальше, исследовать... Про шары с иглами они впрочем сказали: мозг производящего начала - диспетчер управления основы...

- А можете сейчас с шарами связаться... Вот балды и Тимур тоже! Столько времени... Сами не связались, - осерчал Васька.

- Тише, спокойствие, - Старцев понимал как это важно.

- Да понятно же.

Информация вскоре полилась как из ручья: модель "х"... Используем основы вселенной... Галактика " М"...

- Абракадабра какая-то, шифр, - усмехнулся Васька, - плавали, знаем.

- Согласен, -кивнул Старцев. - Обычная запись или вшитая намертво или трансляция...

Они тут же переглянулись и по-очереди начали транслировать:

- Внимание, говорят представители Центра стратегических исследований, Цвигун и Старцев... Старцев директор, Цвигун - главный эксперт-консультант... Мы с вами хотим дружить, только мирные намерения. Никаких военных, никакого желания подчинить. Мы можем войти? Вам ясно, приём?

Некоторое время длилось молчание. Лишь роботы шевелили длинными черными пальцами. Затем послышался тонкий звук и треск. Тут же донеслось:

- Прием, так зовут? Вас зовут Прием? Вы парный разум или единый? Войти можно,
кристаллы пустят, когда будет "разактивация-вход". Не бойтесь нас, мы играем.

- В каком смысле играем? Нет, прием это контакт, - удивился Васька.

- Мы одно целое, но и по отдельности тоже это... Живем, - успел вставить Старцев.

- Наша игра это поиск тех, кто угадывает мысль. Когда находим, играем вместе. Хорошо, понятно: Прием не имя, прием это контакт. Контакт это "срособ"? - не унимался кто-то.

- Да, способ... способ общения, - не унимался Васька. Ему начинало не нравиться про игру: - А как вы играете, что значит угадывать? Вы случайно не пытаетесь убить тех, кто не угадывает?

- Убить не пытаемся, мы играем, чтобы увеличить жизнь, наполнить её разнообразием...
 
Старики переглянулись. Старцев продолжил:

- А что значит убить по-вашему?

- По-нашему это значит остановить биологический цикл.

- Так, понятно, вы значит против такой остановки?

- Мы против такой остановки.

- А если другая жизнь... Вид жизни хочет остановить ваш биологический цикл?

- Мы не допустим это, выключающее на время. Но мы не сталкивались с таким, все виды жизни дружелюбны.

- Хорошо... - не унимался Старцев, но его останоаил Васька:

- Разрешите, товарищ комиссар. Хорошо, а фашисты - дружелюбный биологический цикл?

- Фашисты нам  трудно известны. Мы не расположены знаниями, будем собирать. Кто они, вы фашисты?

- Так, и.. надо посовещаться, пока отключаемся.

Васька спрятал диск и, когда Старцев скрыл свой, спокойно сказал:

- Врут они, любезные. Как один фрукт под Орлом, фамилия его Фоммель. Г а д   первостатейный, ещё увидимся..
.
- Эмоции на замок, Вася!

- Да знаю, все, запер. Просто ощущение меня не покидает, он где-то рядом. И крысы эти... Вранье вместе это: кристаллы, которые загружают роботов до белого каления, а экипаж судна якобы не знает ничего о фашистах и не убивает. Играют они... Нацисты, они же фашисты тоже играли. Головами и черепами... Им весело было. Если б мы эту  игру не прекратили...
 
- С этим все понятно. Однако как ты объяснить, что роботы ретранслируют, но нас не выключают? И что значит включать, уточнить?..
 
Васька  прошелся:

- Вряд ли что хорошее... Может у них это ассоциируется с их роботами, вот что. А как они поступают с себе подобными, тут молчание. И роботам они стерли память о себе, либо закрыли. Тоже непонятно. Они хотят управлять через загадку и силу, вот что!

- И все же мышление у них сходное с нашим. Кое в чем мы их понимаем. Не все так безнадежно.

А робот, задействованный в эксперименте с обликом Старцева, так и продолжал пульсировать разноцветными огнями на чёрном экране. Его решили пока не трогать...


*   *   *

1937 год. Московский военный округ.

Кротов был не зол, он был взбешен. Именно таким его застал Старцев, когда приехал на штабном "пикапе" в чисто колхозное поле - аж в 5 км от  района сосредоточения. (Дивизия участвовала в маневрах, но весьма своеобразно: в составе 50 танков, одного заправщика и одной реммашины. Остальные 250  танков и танкеток  были на текущем ремонте, а спецтехника - приписана к гражданским предприятиям, где ожидала "красного пакета".) Известие об очередных " гульках милки"  не застали его врасплох. Напротив, он давно был готов и сам любил погуливать. Но если раньше они с Кирой получали взаимное удовольствие от сцен ревности ( она хлестала его по щекам, он гонялся за ней с ремнем), теперь что-то кончилось. Иссяк тот ручей, истлел запал... Он даже не знал что, однако был уверен: вмешалась третья сторона - сильный умный мужик, умней его.

Последнее особенно сильно резало душу и кромсало сердце. Мозг застилала печать тьмы, которая мешала что-либо делать. Комбриг Кротов, по жизни незлобивый и компанейский мужик, поэтому был  страшен. Лицо его потемнело и осунулось, добродушные голубые глаза казались пепельными. Дышал он словно Кира в ресторане , а с зубов слетала пена и матерщина.

Именно таким его застал Старцев, когда ехал по вспаханной траками лесной дороге, где на  каждый километр приходилось по бойцу с винтовкой, а где дорога петляла в посёлок - броневичок БА-10 и мотоцикл с регулировочной службой. Там же пришлось объезжать аж 7 танков БТ-5. В них копались чумазые экипажи, распахнув створки двигателей. Ремлетучка обслуживала лишь первый по счёту. И то, все три техника стояли поодаль и курили, нехотя вытянувшись в его сторону.

"... Хороша Красная армия, - подумал в сердцах Старцев; ему хотелось закрыть  глаза водителю, молоденькому конопатому сержанту. В лес с ней не ходить, все танки там останутся... "

Издали перед колхозным полем он у видел стену Берёзовой рощи, а справа далёкий сосновый бор и ручей, через который был перекинут мостик из берёзовых сучьев с настилом из трехдюймовых досок. Настоящий свайный мост был километров в пятидесяти. И это было предметом разноса, который учинил комдив  командиру усиленной танковой роты , что тянулся перед пушечным трехосным броневиком и десятью оставшимися танками, экипажи которых также стояли навытяжку, боясь моргнуть.

Причина была самая обыкновенная и страшная  - перед ними ходил, покручивая пшеничный ус,  комбриг Кротов. На его лице блуждала ехидная усмешка, но глаза стекленели от злобы.

- Старший лейтенант, сынок... Как тебя там по матушке-батюшке? - внезапно остановился он и ухватил лейтенанта за хромовую куртку.
Тот вытянулся ещё сильней:

- Старший лейтенант Морозов, товарищ комбриг.

Юношеский голос слегка дрожал, коленки тряслись.

- И кто ж тебя такого на свет вылупил... Эх, ладно, - Кротов покрутил хромовый воротник и махнул рукой; Морозов едва не упал. - Ты почему ошибся с районом сосредоточения для атаки, прости Господи?!

Морозов залязгал во рту:

- Товарищ комбриг, докладываю.

- А я и без доклада знаю, что ты трус и трепло, - аккуратно вставил Кротов. - И ни хрена в военной топографии не смыслишь. Поэтому...

А прямо перед строем стояла и покатывалась от хохота толпа колхозников. Они собрались, чтобы не дать  танкам и танкистам сравнять гусеницами пшеничное поле.

В этот момент машина остановилась перед фронтом танковой роты. Старцев, чеканя шаг, как офицеры в старину, сблизившись, доложил:

- Товарищ комбриг, разрешите доложить, полковой комиссар Старцев, прибыл из политуправления...

Смешки почти сразу же стихли. "...Вот т-те на так на, смотри-ка! " - прозвучало в толпе.

- Знаю, уже доложили, - сморщился Кротов и его лицо тут же приняло благодушный вид.- Присылают тут всяких...

- Товарищ комбриг...
 
-Ладно-ладно...

Комбриг устало взглянул на Морозова. Тот  с выпученными глазами буквально пожирал его. А ведь через неделю  будет распинаться на Комсомольском собрании дивизии, что первым разоблачил врага...

- Вольно, - в счастливые глаза Морозова приказал Кротов.

Он подошел к броневику и затребовав микрофон рации вызвал штаб танкового полка:

- Дурбалаи вы и мандалаи, товарищ полковник, понятно?! На глаза мне показываться не смей, как понял приказ... Тьфу, прием! Как понял, говорю?!

- Понял, товарищ комбриг. Есть на глаза не показываться.

- Дурак, - задышал неровно комбриг: к его груди подступах хохот. - Мандалай ты и есть. А теперь слушай другой приказ: километрах в пятидесяти у моста... это там, значит... выставить оборону и удерживать, как понял... Повтори?!

-... Есть, выставить и удерживать.

- То-то, конец связи.

Кротов отдал микрофон радисту и уставился в горящие от счастья глаза Морозова.
 
- Старший лейтенант Морозов, да не тянись ты... Все, ладно. От лица службы объявляю тебе благодарность. Понравился ты мне, дай я тебя...

И он трижды облобызал уже сомлевшего Морозова, отчего по толпе прошёл восторженный гул и донеслись аплодисменты.

"...Мать честна!" - раздался давнишний голос. А Старцев зажмурился, чтобы не видеть такого позора. Тем паче, Кротов демонстративно стал к нему боком и продолжал:

- Старший лейтенант, слушай боевой приказ: переправиться... Разведай брод и чтобы был на той стороне и взял этот гребаный мост. А полковнику Пономаренко передашь на словах, что он мандалай и что я тебе сказал..
.
Восторженный лейтенант принялся тут же искать по карте в "окне"  полевой сумки броды Нашел целых три, но вблизи моста, а один - километрах в двадцати к северу. Вскоре танки и броневик , вытянувшись в колонну и наполняя воздух сизыми выхлопами, звоном и гулом, помчались на север вдоль рукава Времянки. Толпа колхозников принялась понемногу расходиться, понимая, что главное представление закончилось. Слышались отдельные возгласы "долгих лет вам", " Коммунистического счастья" , "побить всех фашистов". Остряку, который неудачно пожелал "что б стоял и не гнулся", тут же дали по шее и пригрозили десятью сутками и статью за контрреволюцию в придачу. Бабы при этом наперебой принялись обсуждать, как там у товарища комбрига с женой в самый ответственный момент, подсказывая какие корешочки заваривать и пить...

Комбриг, стоял и покручивал толстый пшеничного цвета ус. На устах его застыла усмешка, а в глубине уже жил своей жизнью полковой комиссар Старцев. Его Кротов хотел срочно переделать в часть своей собственной  жизни. Промедление грозило потерять и свою жизнь, и самого себя безвозвратно. Так он по крайней мере чувствовал и скрывал это что есть мочи.

"...Из бывших, точно... Из энтих, - соображал комбриг. - Ишь как шаг чеканит, точно на Императорском смотру. Эх, попадись ты мне  в 18-м под Одессой, развалил бы я тебя одним ударом - от седла до маковки. Тьфу, наоборот! "

А Старцев ничего не думал. Ему все было ясно.

- Из бывших, из дворян? - небрежно выдавил из себя Кротов, пряча гнев.

- Так точно.

- А как же?..

- Революция направила.

- Ага, вон оно что, -комбриг обошел его как неприступную крепость; ус он уже не крутил, а кусал. - Значит из ранних, как я. А то бывших-то хоть пруд пруди.. Что с ними делать?
 
- Пусть служат.

- Да нет, погоди-погоди, - комбриг сплюнул пшеничную волосину, глаза его стали точно два маятника. - Погоди-погоди... Что ж это получается, мы воевали за советскую власть, понимаш! А они над нами как стояли так и стоят?! Вот кто командующий округом, ты мне скажи?!

Он по привычке подступился вплотную и хотел ухватить воротник  но был остановлен взглядом Старцева.

- Ух ты, едит твою налево!

Комбриг пару минут постоял, то сжимая, то разжимая пальцы. Рука медленно опускалась, словно занемела.

- Уважаю, - сказал наконец Кротов. - На каких фронтах воевал?

- На румынском, в Гражданскую сперва на Западной завесе, затем - на Туркестанском.

- А я с первого дня империалистической - в учебную команду, оттуда - вице-унтером. Затем Карпаты. Так всю войну на Юго-западном... В июне 1917-го - в партию, как раз перед шпионским делом... А ты когда в партии?

- В 1922-м, в марте.

- Смотри, знать помог кто из ваших бывших? - нахмурился комдив.

Эту часть разговора они продолжили уже в машине и на ходу. Причем комдив настоял, чтобы Старцев сел к нему, а его "эмка" поехала следом.

- Красноармейцы рекомендовали, можно так сказать. На парткоме дивизии решили меня выдвинуть, парторг обратился... Личный состав и наши коммунисты дали добро, - подытожил Старцев.

- Мда-а-а, времечко, - комдив снова выплюнул ус. - Как людей раскидало! Вот мой ротный, поручик Корф. В 1915-м меня по морде двинул... Под суд не отдал за то, что я на часах прикорнул. А в скулу значит того, знатно. Думал, я ему не прощу, отыщу. Недавно справился о нём: он с самого начала у Колчака, в дивизии Каппеля, под Омском в плен угодил. Сейчас в Приволжском, комполка, - хохотнул Кротов, снова принимаясь за ус. - Во оно как!

"Хватит плеваться, " - сказал про себя Старцев, оглядывая пшеничную щетину на ковриках, спинке сиденья и затылке водителя. Кротов будто услышал, стал жевать меньше.

Машина замедлила ход и вильнула. Навстречу двигались два БТ из тех давнишних, с которыми возились на дороге.

- Товарищ комбриг...

- Просто, товарищ Кротов, - комбриг снова взялся за ус, но решил его оставить.

- Товарищ Кротов, что же у вас столько танков неисправных?
Комбриг рассмеялся:

- А это, мил человек, мне...не ко мне - к куме вопросы... К наркомату тяжёлой промышленности и к Наркому обороны, луганскому слесарю. Да начальнику автобронетанкового управления, мать его еди...

Глаза Старцева блеснули как сталь:

- Но вы сами?..
 
- Что сам? - вылупился Кротов. - А, это, ответственность... Любите вы пугать... Это слово такое... Раньше попы пугали, теперь вас -  на нашу голову, б****ь...

Он тряхнул головой так, что фуражка чуть не свалилась. Изжеванный ус бессильно повис над нижней губой. Он как будто жил своей самостоятельной жизнью.

На развилке дорог теснились две колонны: танки Т-35 с угольниками на башнях, что означало "ударная группа прорыва" и колонна грузовиков с пехотой. Регулировщики пропускали по пять машин с обоих сторон.

Комбриг плюнул, матюкнулся и вскоре был на развилке. Он поднял кулак и движение встало.

- Кто так регулирует, кто старший?! А, ты, товарищ капитан! - рявкнул он подбежавшему,

 - Я тебе что, сам должен регулировать, как ворона крыльями махать?! Ну-ка дай сюда...

Старцев только приоткрыл дверцу и только показался, как Кротов уже отдал флажок обратно. Он приказал пропустить все десять тяжёлых танков и все пятьдесят машин с пехотой. Далее они поехали, ориентируясь по указателям, к переправе, где громыхало и ухало.

- О как, комиссар! - натруженный палец комбрига оказался между ними. - Только страх и голос! А там все пошло- поехало... И никакой этой вашей распропага... гандонской...

Старцев спрятал улыбку. Да, такой, пожалуй, за один разговоры под метлу попадет. Однако посмотрим далее, есть ли шанс у него исправиться.

Они обьехали теперь уже грузную махину пятибашенного гиганта. Створки двигателя были распахнуты, наружу рвался пар. Танкисты сидели тут же, на моторной части, с расстегнутыми куртками и снятыми "танкошлемами". При появлении машины стали нехотя прыгать и строиться.

Комбриг потянулся, чтобы хлопнуть по затылку водителя, но Старцев удержал его взглядом. Тогда Кротов проводил глазами башню с 76-мм пушкой:

- И то верно, номер запомню... Раздолбаи! Мало того, что машину боевую запустили, уход ненадлежащий не проводят, так еще не встают и честь не отдают! В старой армии... Ну, ты это, комиссар, помнишь... За это сразу в морду!

-Товарищ Старцев.

- Чего?!

- Просто товарищ Старцев.

- А ты это... Рад знакомству, - и он тюкнул его ладонью так, что перекосило плечо.

У Старцева потемнело от боли в глазах, вспыхнули искры. Он усилием воли унял и то, и другое.

Он явно потерял нить разговора, которую тут же отыскал:

- Так вы...
 
- Ты! Давай по-простому. Без дураков.

- Давай, что ж... А ты не писал в Наркомат о таком плачевном состоянии, и что танкистов не так готовят и почему здесь они технику не смотрят? А сам пытался выяснить?
 
- Пытался и выяснил. Потом поговорим...
 
- Когда потом? - не понял Старцев.

- А как приедем ко мне...

Старцев откинулся за замшевое сиденье. Грохот усиливался. Лес редел, по дороге начало трясти на ухабах. Водитель сбавил ход (комбриг дважды чертыхнулся, потом огрел по спине). Вскоре на дорогу выскочили кавалеристы в шлемах, перечеркнутых белой широкой полоской. Возглавлявший их вислоусый старшина, гарцуя с карабином наперевес, заорал:

- ...Той! Вы взяты в плен! Выходи с поднятыми руками!

У Старцева и Кротова чуть глаза не вылезли из орбит.

- Я те возьму в плен... Кого возьму, меня?! Я тебя сам сейчас возьму...
Комбриг на ходу выпрыгнул (Старцев даже не пытался удерживать) и открыл огонь в воздух. Кавалеристов как ветром сдуло - в березки. Вскоре их не стало. Доносились только крики:

- Нечестно это! Мы вас в плен взяли!

Комбриг погрозил кулаком, затем навел в сторону рощи пистолет ТТ, у которого вылез ствол:

- Я те, сука, покажу в плен брать... Меня!? Я сам кого хошь возьму! Я трёх полковников белых и одного цельного "енерала" в плен взял... Сейчас как раз в академии преподаёт, сука...

Старцев прикинул о каком бывшем генерале идет речь и закусил губу. Да, похоже на то. Вид у этого бывшего ещё тот...

Вскоре авто выехало на оперативный простор. И тут пришлось уже обоим таращиться в четыре глаза. (Водитель был не в счёт, он за дорогой следил.) кавалеристы, сопровождаемые двумя БА-20 и одним пушечным ФАИ, взяли в кольцо пригорок, где разместился КП по соседству с НП (наверняка все вместе). Возле палаток теснился личный состав взвода управления, обеспечения и охраны. Красноармейцы выставили штыки, а командиры, включая комдива Терехина, лапали из кобур личное оружие.

Доносились крики:

- Вы взяты в плен, сдавайтесь!

- Я тебе сейчас сдамся, вас перестреляли в атаке!

- Из чего, из винтовок?!

- Да хотя бы!

- У нас два броневика, их не перестреляли!

- Они сломались на подходе...

- Я всех перестрелял! - заорал Кротов, выпрыгивая из авто, и все моментально вытянулись.

Даже лошади перестали гарцевать. Захлопали стальные дверцы, из броневиков вылезли экипажи и принялись строиться в единый ряд.

Кротов хмыкнул, обойдя строй "синих", якобы взятых в плен. На него смотрел на мигая Терехин, который тут же изучал Старцева, незнакомого ему комиссара. Рядом с командиром дивизии теснились комиссар, особист и все замы с помощниками. У всех были понурые, печальные лица.

- Докладывай! - насмешливо бросил Кротов.
 
- Докладываю, дивизия в составе двух батальонов взяла мост, предмостное укрепление было взято еще ночью.

- Ты про это позорище докладывай! И почему у тебя танки прорыва оказались позади, а не впереди?!

Терехин высоко вскинул подбородок - бывший прапорщик давал о себе знать:

- Товарищ комбриг, докладываю, атаковал легкими танками... Тяжёлые не пройдут, жидкое дефиле, мягкий грунт... Отряд танков прорыва решено использовать для дезинформации противника на левом фланге. Здесь были выставлены два пулемётных расчета, прикрывающих КП с НП...

- НУ И ГДЕ?!

Кротов едва не провёл воздух кулаками.

- Вот, разрешите! - Терехин развел руками.

Все обернулись по сторонам, даже лошади. По обе стороны были метрах в ста видны четыре  окопчика, где виднелись шлемы с гребешками и смеющиеся головы. На низких, замаскированных травой брустверах лежали дырчатые кожухи с дисками.

- Полуэскадрон "белых" убит в полном составе...

Майор, что возглавлял кавалерию, в сердцах сорвал и швырнул шлем. Прыгая, тот подкатился к ногам Старцева. Краем глаза Александр Андреевич уловил, с каким восхищением все это наблюдал Кротов. Ему явно "любились" такие вспыльчивые.

- Полуэскадрон убит, а бронемашины всех вас перестреляли или в полон взяли, - недовольно сказал Кротов. - Так что оплошал ты, Терехин. Где танки прикрытия?

- Расширяют прорыв!

- Расширяют... - комбриг по-фельдфебельски оставил ногу (Старцев чуть не сказал, "копыто") . - Расширяют они бабе проход, хэм! (Раздался смешок.) Оставить! Ты почему танк прикрытия не оставил, где твой штабной броневик?

- На рембазе.

- Та-а-ак! - Кротов заходил. - Ну, гребаная техника...

- Разрешите отбыть?.. - начал было майор "белых", уже гарцуя, но взгляд Кротова успокил его и лошадь:

- Фамилия как?

- Комэсков.

- Дура! Я у тя не должность спрашиваю, фамилию!
-Комэсков, товарищ комбриг, командир полуэскадрона...
Кротов хохотнул:

- Да, ну и фамилии! А зовут тя как, по батюшке и по имени?

- Иван Революционный.

- Нда-а-а...

Кротов строевым шагом подошел к радийному БА-20 с белой полосой на корпусе и сорвал с сержанта-командира шлемофон:

- Штаб учений! Говорит командир "синих" комбриг Кротов. На штабную волну... Я говорю, туда подключай, мать твою, живо! Мост взят, авангард "белых" сейчас будет окружен - я отправил ему во фланг и в тыл танковую роту. Ага, все пятьдесят... Точно! Что у них там в боевом охранении не знаю, сейчас посмотрим. А у меня штаб Терехина убили, весь или почти весь. У них техника прикрытия сломалась или в прорыв одни... они пулеметами значит решили... Ага, раздолбаи! Но мы с пулеметчиками вовремя посреди, перестреляли полуэскадрон "белых". Все, учения считаю законченными, разбор полетов... Да, полукомэску "белых" майору Комэскову от меня благодарность, особая. Отличился, чуть меня по пути не сграбастала, и штаб Терехина...

Он отдал осатаневшему от восхищения сержанту шлемофон и, круто развернувшись, пошел к стереотрубе, увлекая за собой всех. Над речкой барражировал Ли-5 (разведчик), выше прошло звено И-15, покачивая двойными крыльями. Перед мостом, помеченные синей краской (поливали сверху, имитируя бомбёжку) стояло четыре Т-26, возле которых перекусывали и пили чай танкисты. Через мост медленно двигалась колонна тылового обеспечения . Слева из болотистого пруда пытались вытянуть две пулеметные танкетки.

- Ну, так я и знал, залезут... - стиснуо зубы Терехин.

- Это преступная халатность, товарищ комдив, не была вами пресечена ещё до учений, - косо посмотрел особист, молодой остролицый капитан.

 - Обсуждался вопрос...
 
- Ты погоди, товарищ чекист, - махнул рукой Кротов, без тебя разберемся...

Его привлекло движение слева. Там за рекой возникла сперва одна, потом вторая туша с пятью башенками. Т-35 каким-то то непостижимым маневром оказались первыми, обогнав танковую роту "синих". Из люка радийной машины показалась голова в чёрном шлеме, точно на неё был одет футбольный мяч. Из поднятой руки мелткнула вспышка - вскоре над полосой леса уже висела синяя ракета...

А Старцев искал взглядом и нашел своего коллегу, полкового комиссара Штольберга. Тот показывал ему взглядом: мол, нужно отойти и "потеряться". Но Старцев незаметно махнул головой: не время.

*   *   *

Васька продолжал смотреть за крышкой люка, которая уже нагрелась. А внутри "шлюза" произошли изменения: сизый пар улетучился, хотя кристаллы по углам остались.

- О, - палец Старцева оказался воткнут в небо, - так вся суть в кристаллах! А если наши соединить с этими?

Васька усмехнулся:

- Я только хотел допустить, что здешние - суть эти. Революционное предложение...
Старцев подошел к нему и заглянул в глаза:

- Исключено. Если даже они врут и первые врали, непонятно, как они нас контролируют.
Крышка если открывалась и кристаллы вышли наружу... Да нет, утопия. Они хотят наружу, факт! Но они не могут выйти.

- Значит они заперты. Или они роботы, или не хотят выходить. А чем питаются?

- Да, скорее роботы. Нужны ли нам такие?
Они молча постояли, помолчали.

- Я вот что допускаю, - снизил голос Васька, - А что такое если Тимур сам все открыл и сейчас от него говорит с нами некий робот? Они связаны дистанционно...

Это вышло так неожиданно, что Васька заходил, А Старцев едва не столкнулся с ним.

- Неужто такой злодей? Тогда он заинтересован, чтобы мы открыли, а нас там... Харакири... - покачал головой Старцев.

- Ему ничего не мешало натравить на нас своих роботов... Нет, отпадает.

- Тогда здесь есть третья сила. Её надо искать. И у нее неуверенность в том, сто она нас одолеет в Ближнем бою. Но она хочет нас туда заманив, там поаязать...

- Да, это близко к Правде, - согласился Васька. - Очень близко.

- Остаётся последнее сомнение: нас там просто закроют? Ушлют на орбитальный корабль? - не унимался Старостин.

-Да, самый подходящий вариант. Но тогда нам бы не ответили, что они любят играть. И тогда они уверены, что роботы наши нам не помогут.

- А может все проще, они всем такое засылают, ловят любопытных, увозят?.. А по результатам решают, этот мир нужен им или не нужен?

Васька коротко кивнул, Старцев повторил точь в точь.

- Тогда непонятно, не проще кого-то то похитить... - начал он.

- Не проще. Здешних они имеют, тех, кто снаружи. Либо они им неинтересны. Подземные хозяева им недоступны. Они их хотят. Тех, кто способен открыть и войти. А хорхи и прочие ушастые не могут.

После недолгого молчания они решили, пока ничего не открывать. Ну их к лешему. А на досуге подумать, можно ли открыть и запустить туда роботов, будучи уверенными, что челнок не улетит с ними как автомат, но станет слушать их команды. Потому как улетать с планеты, с которой они планировали вернуться на Землю, было уже слишком!

- Я предлагаю обдумать контакт с теми, кто внутри, либо на орбиталке -  говорит с нами оттуда. Связаться сейчас с Тимуром, посоветоваться. И самое главное, - Старцев обвел глазами пустыню, - изучить все это. Мы тут одни или...

- Или... похоже мы не совсем одни.

Как подтверждение: наверху Каменной гряды один из роботов отследил движение. Похоже, что выдвинулся некий каменный прямоугольник - в одном месте. Состоял, затем ушёл вниз. А не так давно оказалось, что - не от люк открывался не то диск выдвигался. И - это "не то" темной овальной формы было усеяно то ли светлыми крупинками, то ли золотыми звездочками...
 
Оба смотрели запись с диска "чёрного" и старались не дышать. Затем Старцев поднял палец и хлопнул себя по лбу:

- Надо было сразу же дать команду: такие явления не запихивать в долгий ящик - сообщать сразу же!

И, повернувшись, отдал нужное распоряжение в чёрный  мигающий экран под капюшоном.

- Эт'точно! - согласился Васька, покручивая седой ус.

Они пришли к выводу, что диск на гряде скорее всего считывает или пытается считывать информацию. Это записывающее и передающее устройство. Вот только куда и для кого оно сканирует?

- Не иначе как на орбите висит какой-то корабль, - сказал Васька. - Ну не может быть иначе!

- А этот челнок здесь почему грохнулся? Да потому что им необходимо было создать иллюзию катастрофы, вот что! - ответил на свой же вопрос Старцев.

- Похоже на Правду. Только сильно запутано.

- А надо распутать!

-  Эт'точно!

Они тут же решили сперва разобраться с тем, что выдвигается на гряде. Что это и для чего. И - попытаться найти хозяев этой аппаратуры.


*   *   *
Московский военный округ, 1937 год.

Старцев  успел на дачу Мордвинова, хотя и припоздал на полчаса. Но прежде - заперся в секретной комнате политуправления, где изучал (нет, штудировал!) личное дело комбрига Кротова. Особенно интересовало его одна деталь, как Кротова в таком звании выдвинули на должность командующего мехкорпусом? Неразбериха в званиях высшего командного состава РККА была всем известна. Вопрос этот решался и никак не мог решиться. Все упиралось в звания "генерал", от которого пахло откровенно царским или белогвардейским. Впрочем уже ввели звания полковник и подполковник. Это никого не смущало, тем паче, поговаривали, предложил нововведение сам нарком "внудел" Ягода.

На последнем парткоме мехкорпуса Кротов так и сказал: "Никаких генералов мы у себя не потерпим! А кто так утверждает, того на разбор и к стенке. Мало мы генералов били и рубали? А у кого сомнения есть, порубаем ещё, в капусту! Да и пол  "полковников" нам зря ввели. Того гляди, царей нам введут и патриархов" Так было зафиксировано в протоколе заседания, который заверил своей подписью партком в звании полковника. Он лишь осторожно возразил: есть мол решение партии и правительства. На что Кротов выразился весьма крепко: "На то есть простой ответ: мы, герои Гражданской войны, вся партия! И любой вопрос можно пересмотреть и порешить поименным голосованием". С мест были замечания и возражения, но Кротов и его многочисленные сторонники быстро всех построили и поставили на место. Разве только на плацу маршировать не заставили.

А в 1933-м Кротов вместе с группой красных командиров отправился на стажировку в тогда ещё Веймарскую республику. Там он за год успел с кем-то подраться из эмигрантов (знать нарочно подставили, узнать бы данные по фигуранту), удостоиться похвал от генерала Курта фон Шлейхера. Последнему очень понравилось, что Кротов написал на партизанскую тактику. Зачем мол развертывать крупные соединения типа корпус-армия? Можно, но в ограниченных количествах. Делать же ставку на такую огромную армию, целиком из танковых и моторизованных соединений глупо и разорительно. То ли дела сформировать несколько танковых дивизий из тяжёлых машин и усилить их бригадами лёгких танков? В добавок придать им кавдизии с пехотой на машинах и артиллерией - мобильный резерв. А основной упор сделать на партизанские и диверсионные отряды. Противника заманить, дать ему "леща" на дорогах и буераках. А то, что от него останется, домолотить родными танками и "еропланами"...

"... К тому же усилить работу по разложению духа классовых братьев, дабы они полностью осознали и влились в ряды нашей доблестной "рабо-чи-кристи-ансекой" армии", - писал в своём письме  наркому обороны Кротов. Ему и в условиях не дуло и в подмышках не скреблось...

Он и Сталину такое же написал, хмыкнул про себя Старцев, перелистывая шнурованные листы картонной папки. Знать бы только о его контактах там...

Впрочем, в личном деле были справки Политуправления, от ОГПУ и Разведуправления. Все они практически одинаково, будто под копирку сигнализировали: ни в чем таком комбриг не замечен, компрометирующих связей не имел и не завел. Круг общения ограничивался немцами-преподавателями, советскими стажерами. В справке Разведупра разве что обращали внимание, что пару раз ходил рядом с польским посольством, но там неподалёку располагалась лавка бижутерии. И в этой лавке Кротов, по идее, купил своей первой супруге, Лидии Баум, кольцо и ожерелье подешевле...
 
Это уже домыслил Старцев, хоть факт покупки и её стоимость закордонная наружка отследила, рапорт предоставила. Интересно, почему ни чекисты, ни наша политическая разведка здесь не отличились? Не хотят выпячиваться?
Он поскреб бритый череп, задумался. Политуправление напрямую курировалась Коминтерном, спецы которого за границей работали и как диверсанты, и как разведчики, даже... хм.. террористы... Последнее уходило в Лету. Однако иные товарищи, недовольные курсом вождя на "национальный пролетариат", продолжали планировать заговоры и перевороты. А если не только там, а если у нас?

Он содрогнулся, но быстро взял себя в руки. Картина маслом и в красках: Кротов и прочие привлекают немцев в качестве экспертов и консультантов; вычищают полностью бывших царских военспецов. Далее следует быстрый скачок: Красная Армия и вермахт становятся сильнейшими в мире. Но заправляют всем немцы. Они же планируют под видом интернациональной помощи походы в Европу и Азию, по сценарию "перманентная революция". Всех, кто этому противится, безжалостно уничтожают. У нас по обвинению в контрреволюции, у них...

Он закрыл и отложил папку. В следующий момент уже сдал её делопроизводителю под роспись и шёл по коридору. Да, в эту семейку надо проникнуть. В ней есть немало тайн, которые нам помогут или навредят.

Машина с асфальтированной дороги сошла сперва на гравий, а потом и вовсе - на грунтовку. Они въехали в посёлок поэтов, скульпторов и писателей с художниками. Проехав под зелёной  аркой с жкстяной Красной звездой, матово-черный "ролс-ролс" скользнул вдоль аккуратных домиков, утопающих в зелени. Старцев следил за уверенными сильными руками Паши-водителя, а сам думал, какой эффект принесет авто с незнакомыми, явно "легендированными' номерами. Слух пойдет, что чекисты кого-то выслеживают? Арестовать хотят!? Скорее всего. Засуетятся все, кто на подозрении, начнут вертеться как белка в колесе. Кто-то обнаружит связи: позвонит или напишет куратору иностранной разведки. Либо нашему изменнику-троцкисту, что порой одно и то же. Кто-то выдаст тайник, куда прячет шифрованные донесения. А есть такие, которые начнут спешно жечь опасные бумаги. Наблюдатели наружек быстро таких вычисляют - по черным дымам из труб. Летней порой...

- Все, приехали. Теперь жди у переезда, смени номер. Похожи, погуляй, - хлопнул он по плечу Пашу.

-Есть.

Теперь Старцев отправился до дачи пешком. По пути топали строгой колонной пионеры с деревянными ружьями, в красноармейских парусиновых шлемах. Не иначе как проходила "зарница". Гремел барабан, трубили в горн.

-Кто шагает дружно в ряд?! - вопрошала ребятишек стройная девушка-вожатая.

-Пионерский наш отряд! - дружно, почти по-военному отвечали ребятишки. А мальчишки норовились перекричать девчонок, отчего на ветвях дрожали листья.

Старцев едва не отдал им честь. Рука сама по себе дернулась наверх. Но он вовремя поправил галстук и подмигнул. Надо же, чуть не оплошался...

Вот он, зелёный двухэтажный домик с кровельной синей крышей. Он вошёл через калитку и направился по желтому гравию, который приятно хрустел под ботинками.  На него едва не налетел кудрявый вьюнош, который явно подражал Александру Блоку.

-Простите товарищ, -он стыдливо спрятал носок белой туфли, на котором оставил пятнышко, - как вам такое...
 
Так как Старцев остановился в раздумье, вьюнош откинул назад кудри, задрал к небу нос и подбородок и принялся читать по блокноту:

- Как в прошлом
 Взбирался
Вещий Олег,
Отомстить
Неразумным хазарам,
Так нынче
Вздымается
Красный серп
Покарать
Фашистов подлых
Отару!
Он им устроит
Страшный набег
Он им отрежет
Бивни,
Он не оставит им
Шансов, о, нет!
Только рисунок
Жизни!

Вьюнош посмотрел созерцательно по сторонам. Вскоре взгляд его синих глаз замер на Старцеве:

- Ну и как вам?

Если б он сказал "как вы находите? ", это выглядело бы вполне, как в литературных салонах Императорской России. Особенно перед началом империалистической. Кубизм, модернизм... Кубизм конечно не поэзия, однако такое ощущение, что именно "кубами" вьюнош мостил вокруг себя пространство, своё и чужое.

"...Масонскими кубами..."
 
-Знаете, недурственно, - по-старорежимному ответил Старцев. - Особенно про отару фашистов.

- Знаете, я именно как отару их и представляю. Идут под наш серп и блеют... - Пётр  Ваальд, поэт и прозаик, - к Старцеву потянулась белая безволосая рука с тонкими пальцами.

Ногти на ней были какое-то неживые, даже синеватые. Старцев тут же пожал и представился:

- Старцев Александр, инструктор агитпропаганды.


-О, - улыбнулся Пётр, - мне тоже предлагают идеологический фронт. Сейчас, когда убрали эти глупые ограничения для бывших, открылись такие перспективы. В комсомоле состою, взносы плачу, общественной работой нагружен. Учусь в литературном, на третий курс перешел. ("Поздравляю!" - "О, не стоит...") Секретарь организации налегает на мой стих: пиши, мол, мужественно, не уплывай в лирику. А я, знаете, не могу без любви...

Ваальд закатил синие глаза, затем вернул их на место и поискал у Старцева защиты.

- Без любви никак нельзя, - нашелся тот. - Что мы без неё? Даже не кто, а что.

- Вот и я также! Знаете, очень приятно с вами общаться. Впрочем, вы спешили, не буду задерживать!

- Не беда, ещё пообщаемся...

Старцев улыбнулся и вскоре застучал каблуками по ступенькам, которые прикрывало резное крыльцо с петушками. А Ваальд наморщил лоб и принялся черкать карандашом строчки:

- Так, отара - слишком тривиально. Попробуем, попробуем "фашистов свару"! Пусть варятся к чертям собачьим!

В фойе из мореного дуба, украшенное портретом самого Мордвинова, Старцева едва не сшибла домработница, которую хотелось назвать горничной. Облаченная в кружевной передник и высокий бант на такой же прическе, она именно такой и казалась:

- Ой, вам кого, простите, товарищ?

- Да ничего страшного. Мне самого товарища Мордвинова.

- Простите ещё раз, а вас приглашали? - выдохнула это симпатичное, кареглазое существо с румяными щечками.

- Да, одна его знакомая просила зайти, - улыбнулся Старцев.
Глаза девушки просияли:

- А, все, я поняла. Разрешите, вас провожу.

- Сделайте милость, - Старцев вновь не чурался старорежимных оборотов.

Девушка чуть не сделала реверанс. В следующий момент она ввела его в просторную залу из такого же дуба, где под лестницей второго этажа висели оленьи рога, а за овальным столом, уставленным чайным прибором, сидела компания из десяти персон. Пахло хорошим табаком и лесной чащей, доносилось птичье пение: в глубине, у портретов Станиславского и Сталина, висела клетка с канарейкой.

Её Старцев сразу заметил. Кира вальяжно сидела на диване, где были (специально для неё) настелены подушки в парчовых чехлах с бантиками. На коленях перед ней стоял старый ловелас, в котором Старцев узнал известного прозаика. Он пожирал её томными глазами и бормотал, вытянув руки:

- О, дочь советских богов, о, прелестница! Снизойди со своего Олимпа в мою тихую глушь, озари её замшелую грусть ярким светом очей своих... мэ, эм... Лучезарных!

- Повторяетесь, наш вы дорогой, Платон Павлович! - Кира закатила миндалевидные глазки, которые стали похожи на антрацит . - Рифма повторяется!


- Обещаю, исправлюсь... Мэ-мэ-мэ! - писатель принялся лобызать её белую кисть.

На лице Киры мелькнуло легкое презрение. Но она тут же заменила его на тонкую, непринужденную улыбку.

Тут взгляд её упал на фигуру Старцева. Первые две минуты она вела себя так, будто видела его впервые. Затем принялась рассматривать, словно доставая из глубин памяти эпоху рыцарских поединков и крестовых походов. Выглядело это так, будто Старцев поклялся истребить всех драконов в округе, но до сих пор не торопился с этим.

Тем временем, его визит остался почти незаметен. Горничная, она же домработница застыла с открытым ртом.

- Платоша, однако ты узурпатор! Узурпировал место подле нашей прекрасной дамы, музыка, так'сать, - начал высокий с брюшком известный поэт, у которого был галстук бабочкой и ручка с костяным набалдашником в кармане костюма светлого "Бостона", - требую равных прав!

Все взоры обратились на него.

- Все верно, Платоша! - голос Киры стал бархатным, - дама просит, уступи место!

Щеки Платона посинели, затем запунцовели:

- Что ж, если фея просит, слушаю и повинуюсь!

Он легко, как кузнечик, принял вертикальную позу и с поклоном удалился за стол. Старцев обратил внимание, что по пути поэт, по фамилии Вихров, удостоился взгляда, который до революции назывался "ноль внимания, фунт презрения".

Вихров уже плавно завис возле дивана, готовясь к грузному приземлению, когда Кира обратилась к горничной:

- Что ж ты, Глаша, представь нам гостя!

Девушка едва не поперхнулась и тоже запунцовела:

- Ой, они, честно говоря, сами хотят... Ссылаются на знакомую...

Кира даже привстала, за ней шевельнулись все, будто она задела неизвестные пружинки:

- Что ж, товарищ, не угодно вам представиться?

- Старцев... - произнес Александр Андреевич.

Из груди Киры, которая медленно подымалась и опадала, вышел шелестящий вздох. Она мастерски играла, что наконец вспомнила то, что происходило в эпоху рыцарей и драконов.

- Да-да, Александар Андреевич, помню- помню!

И она принялась шумно представлять его гостям, которые задвигал мебелью, принялись вставать и протягивать холеные руки. Пришлось это сделать и Вихрову, который На его лице изобразилось вящее неудовольствие, которое бывает, когда наступаешь на помёт или видишь его на костюме, как "подарок" от голубей.

Тут в залу ворвался Ваальд и, спросив разрешения у Киры, принялся читать известный стих с изменениями: "отару фашистов" он заменил на "свару". В этом варианте красный серп сек "члены фашизма" не сам по себе - он покоился  в нежной ручке Киры.

-... В красном платье
Восходит она,
Будет ярко сиять
Её звезда, - закончил Пётр и брови его поднялись до самых кудрей.

Кира удостоила его бурных аплодисментов. Зааплодировали и все присутствующие. Писатель Ухватов делал это с заметной отдышкой и неохотно, все время бормоча:

- Ну, поэзия дело не мое. Это все равно, что шампанское пить, а я лучше водку...

Кира совсем уж облокотилась на стол локтями. Они словно были выточены из слоновой кости:

-Ах да, шампанское! - и отдала распоряжение Глаше, которое никто не услышал, но поняли все.

Кира подождала, пока Вихров подошел поближе и изобразил улыбку, сгибая одно колено. В этот момент она выдала:

- Петруша, займите подле меня своё место. Это не обсуждается!

Вихров тут же растворился в воздухе. Появившись за столом, он пробормотал "черт знает что, сосунок" и принялся, урча, пожирать варенье с баранками.

Тем временем вошла Глаша с подносом, где с бутылкой "Крымского" звенели бокалы. Писатель Поворотов тут же мастерски отбил у него горлышко ножом. Хлынула пена: сперва в потолок и на скатерть, затем - в хрустальные донышки и стеночки.

- Разрешите тост, эмм! - рявкнули почти все, кроме Ваальда и Старцева.

- Вы, рыцарь! - Кира пригубила бокал и обратилась к писателю Ухватову: -Расскажите, над чем вы сейчас... Что сочиняет мой рыцарь?

Тот качнул орденом Красного Знамени. Его усы, которым мог немного позавидовать сам Будённый, приняли вертикальное положение, а глаза стали под стать коту, обалдевшему от сметаны:

- Кирочка, что моя работа...Ну ,  пишу, кропаю я роман о наших славных пограничниках. Так и называется "Пограничный пес Алый".

Все вздохнули и задвигали бокалами. Но Кира словно забыла про всех:

- И что же этот пес, поведайте?

Ухватов распрямил ус у основания:

- А этот пес, изволите видеть, охраняет славные рубежи нашего Социалистического Отечества. Шпионов ловит и диверсантов.

Старцева показалось, что поэт и композитор Круглов (как и Ухватов воевал в Гражданскую, удостоен революционных красных шаровар от Троцкого) болезненно поморщился. Он также лизнул шампанское, лишь самую малость, показав свой розовый длинный язык.

- Прям так и ловит!? Сам по себе? - возбужденно спросил он, стрельнув рыжими глазами.
 
- Ы...ну, прочему же сам, - суть не обиделся Ухватов, заерзав на кожаном сидении.


- Расскажите же нам, - прошелестела как листья Кира, подперев кулачком белоснежный подбородок.

- Я бы с удовольствием, чаровница, - глаза писателя и героя метнули искры, - однако, боюсь, ничего не выйдет. Меня возят куда надо. Но я подписку давал...

Головы присутствующих вскинулись.

- Ку-ка-ую же?! - чуть заикнувшись, поинтересовался Круглов.

Ухватов только опустил глаза, как вдруг раздался тяжелый бас:

- О неразглашении подписку, понимать надо.

От окна возникло пышное голубовато-сизое облако. Отделившись от тюлевой занавески, оттуда вышел сам Мордвинов. В одной руке он держал старомодную трубку с длинным чубуком, с янтарной крышечкой и наконечником. Другой он приглаживал усы и бороду, которая делала его похожим на льва.

Старцев мысленно поставил себе на вид: не заметить скрытого вблизи да  еще такого представительного мужика было непростительной ошибкой. А заметить - делом чести! (Хотя официально среди партийцев "честь" была пережитком золотопогонников и прочих дворян, её следовало ввести. Хотя бы как "честь коммуниста" или советского человека в целом. Поговаривали, сам Хозяин думает об этом. А раз так, введет, не сомневайтесь.)
 
- Мордвинов, - представился новому гостю хозяин, протянув мощную руку с короткими, толстыми пальцами.

- Старцев, - уверенно ощутил эту медвежью хватку Александр Андреевич.

Он заметил, что при появлении хозяина Кира с легка стушевалась. Но она тут же уняла волнение и приняла прежний вид беззаботной королевы.

Беседа вновь потекла в непринужденное русло.

- А вы над чем работаете, дорогой вы наш? - не унимался Круглов.
Он давно давал знаки Ухватову (подай, мол, кизиловое варенье), но так как тот желания не казалось, пришлось самому перегибаться через весь стол.

- А я работаю над новой статуей товарища Сталина и над "стутуями" трудящихся, которые предполагается установить на ВДНХ и в прочих парках и скверах, - сел хозяин на кресло, которое мгновенно освободил для него тощий, неизвестный Старикову субъект в бархатной курточке.

- Я слышал, вождь не особенно приветствует такое... Я бы сказал, штампования своих образов... - подал голос литературный критик Безбородко, который к тому же потянулся со своей папиросой к стеклянной пепельнице.

В неё только что выбил из трубки табак сам Мордвинов. И это считалось за честь прикоснуться к тому, кто соприкасается с товарищем Сталиным. Либо - за большую удачу, дабы прочитать его мысли. Или хотя бы попытаться это сделать.

Мордвинов хмыкнул. Лицо у него при этом стало похоже на печеное яблоко:

- Товарищ Сталин не приветствует подхалимов, если не сказать хуже. На дух не переносит. Верный путь отправиться в трубу... - его палец, а затем трубка подсказали нужное направление.

- Тогда простите, как вы объясните?..- пыхнул дымом и закашлял Безбородко, превратившись в вопросительный знак.

- Очень просто, существует творческое вдохновение. А также любовь советского народа и высшего руководства...

- А, вот оно что... А может товарищ из агитпропа нам объяснит?

Внимание как по мановению волшебной палочки тут же сместилось на Старцева. Он ощутил себя не как карась на сковородке с маслом, но комфорта все равно было маловато.

- Мы должны воспитывать народ на живых примерах. Не лепить же статуи античных героев и только тех борцов революции, кто был замучен или умер?
 
- Ну, да-да...

Безбородко затряс пышной шевелюрой. Остальные словно вросли в сидения.

Стало тихо настолько, что часы-ходики казались молотом и наковальней.

- Может кто-то думает иначе? - Старцев с озорной улыбкой осмотрелся, но все были не против, но горячо "за".

Украдкой он следил за Кирой и Мордвиновым, что сидели неподалёку. Если хозяин хитро улыбался под стать ему самому, то улыбка на лице дамы выглядела натянутой. Нет, она мастерски владела собой. Однако время от времени из неё прорывалось разочарование.
 
- Так вот и я об этом и от лица всей партии...

- Ну, не то, чтобы иначе... - перебил его Безбородко. Он отхлебнул чай, встал и, разгладив лацканы костюма, не спеша прошелся, задевая скатерть. - Речь идет о новой политике партии в отношении хорошо забытого старого.

- Поясните, - встрял - Круглов, поиграв кадыком на загорелой шее.
Она у него вдобавок шелушилась, что выдавало скрытые болезни. Не иначе как от амурных дел...

-Ну, запрещение к публикации "Крещения Руси", шельмование, я бы сказал, Демьяна Бедного, которого здесь нет...

- В запое, - сказал кто-то, брякая посудой.
 
-Спасибо, знаю. (" Как же! Сам ему наливал, " - сострил в уме Старцев. ) Товарищ Старцев наверняка тоже в курсе. Так вот, партия признала, что крещение Руси было прогрессивным явлением. А это, знаете ли, серьезный курс на возрождение... Ну, скажем, хорошо  забытого старого...

- Какого, поясните? - на этот раз встрял Ухватов.
Безбородко лишь удостоил его короткого взгляда. Кира безмятежно улыбнулась, словно сбросив с лица невидимую пылинку.

...Элен. Элен Безухова, подумал Старцев.

 Как он сразу об этом не подумал!


*   *   *

- Интересно, что там  наверху, - Старцев взбирался на черную платформу, которую образовал из своих рук робот.

Затем платформа стала подниматься к вершине Каменной гряды. Старцев решил это проделать один, сопровождаемый другим роботом. Васька и остальные "черные" оставались внизу, охранять и наблюдать лагерь. Не говоря уже о всей местности.

С некоторых пор она казалась системой тайных ходов  и скрытых обиталищ, но никак - не пустыней, населенной примитивными племенами. Хотя их поиметивность была также под вопросом: скорее, речь шла о переходном этапе между Каменной эрой в Эру умеренной технократии.

"... Их напугал опыт предыдущих поколений, - думал Старцев, глядя на уменьшающиеся усы Васьки и его морщины на загоревшем лице. - Они сильно ушли в технический прогресс, превзошли сами себя, свой мозг. И все взвалили на машины, разумные ЭВМ, роботов. Затем на искусственный интеллект... "

Вскоре по идее не стало видно светящихся точек на лицах-экранах роботов.  Но напротив, они уменьшились, но он ловил их обстроенным зрением, как улыбку и смеющиеся глаза Васьки.

"...Это говорило о том..."

Они поднялись на самый верх. Старцев переглянулся со своим сопровождением, и смело ступил на твердую каменную поверхность. Она была коричневато-красная, немного бугристая, но в целом ровная. Будто неизвестный полировщик намеренно оставил эти неровности или приклеил их потом.

Старцев приблизил к себе диск и передал Ваське эти соображения. Затем - указания своим роботам: изучить ближайший бугорок. Его тут же повернули (оказывается, у него было приспособление вроде шаровой основы) и наполовину выдвинули наверх. Стержень, на который была закреплена "голова", оказался серебристый, но на удивление мягкий. Из него тут же вытянулись короткие, вроде щупалец, ниточки. Они принялись извиваться, словно находясь в поиске: к кому бы присосаться?

- Одну их этих "цидулек" можно оторвать? - спросил Старостин.

В ответ на это трехпалая чёрная конечность обследовала извивающиеся ворсинки на безопасной дистанции (они все как по команде повернулись к ней и как будто зашипели древнее заклинание). После выдержанной паузы (рука колебалась вместе с ними) из ладони выдвинулись тонкие щупальца. Они как манипуляторы, ломались и извивались в поисках удобной позиции. Затем стремительно ухватили одну из ворсинок, резко потянув её на себя. Раздался писк. Остальные сущности перепутались и скрутились во множество клубов. А перед лицом Старцева оказалось то, чего он так желал.

- Так вот ты какая, иная форма жизни! - сказал он с восторгом.

Будто не было хорхов и прочих ушастых, не считая ящериц и подземных жителей.

Ворсинка вскоре оказалась под прозрачным куполом на лодони давнишнего "чёрного". Старцев навел на неё диск. Сразу же пошла информация: жизнь разумная (не одноклеточная), но не вполне совершенная - не "хомо сапиенс". Может определять состав биоматерии и неорганические покрытия; владеет   мимикрией, скорее всего неплохо развита и телепатия.

-Вы мне вот что скажите... Клубковая форма, это они так группируются вокруг старшего или?..

Старцев хотел сказать про инстинкт самосохранения, но тут же понял: глупости! Это болеет сложный процесс, по факту того, что некая сила их пристроила в эти "выдвигающиеся камни". Правда, попыток отстоять или отбить оторванного собрата почти не наблюдалось. Сплетаться-сплетаются, однако без благородных чувств и намерений. Похоже на этот инстинкт, спрятанный за ширмой карьерного роста.

" Недостаточно организованная форма жизни, - передал Старцев Ваське. - Озабочены карьерным ростом, борьбой за выживание, не более того. Даже размножение их особенно не интересует. Секс налево и направо, без возвышенной любви... "

"Опасный опыт... Главное, не посеять у нас ростки такого. Тьфу, семена, не ростки... А что до самих камней или что это? "

Старцев вздохнул и распорядился "черным" исследовать сами камни. Вскоре из самого большого чёрного пальца вышел тонкий, с вязальную спицу, золотистый луч. Он уперся в коричневато-красную поверхность, от которой вскоре отлетели кусочки. Уже знакомые щупальца их тщательно собрали и уложили под прозрачный колпак на чёрной ладони.

Сперва анализы рапортовали, что камни как камни, только с повышенным уровнем фосфора или фосфата кальция??? 

Однако тут же выяснилось, что камни связаны с ворсинками, в к оторых преобладали углеводы водорода.

Таким образом выходило, что атмосферу здесь вырабатывают не чахлые кустики (чтотсамо собой разумеется), но эти камни и питающие их ворсинки.

-Эх, надо исследовать наши подземные кристаллы и корешки. Сдается, в них ответы! И органическая связь с этой субстанцией: она явно рождена этими существами. Либо, как говорится, не без участия... "


*   *   *

Он украдкой взглянул на часы: время было уже за 17:00. Пора было заглянуть в японское посольство.

Кира будто почувствовала, как от нее некая волна силы ушла к другим. Вряд ли такое могло понравиться!
 
Она лениво (для пущей видимости) скользнула взглядом по фигурам, окружавшим её, и остановилась на Круглове. Зрачки её сузились, их покрыла пелена.
 
- Прочитайте нам что-нибудь, если хотите претендовать на рыцаря или оруженосца!
Круглов встрепенулся. Ухватов и Безбородко сорвались с мест и заходили (причём Ухватов едва не поперхнулся чаем, а Безбородко едва не снес плечом часы-ходики). Лишь один Мордвинов сохранял "невозмутимое беспокойство". Так обозначил его состояние Старцев.

Оно характеризовало собой две половины: Мордвинов как будто бы хмурился, смотрел в себя и останавливал взор. Но общее спокойствие и две светящиеся точки в зрачках говорили о том, что он "здесь" и не витает в облаках. Он же стремительно, невероятно спокойным голосом комментировал тех, кто говорит. И не разу ничего не забывал и не в чем не ошибался. В добавок художник вынул блокнот и стал спокойными штрихами что-то набрасывать.

Кира легко улыбалась, кончик носа у неё дрожал. Это выглядело красиво и если б не движение глаз в сторону Мордвинова можно было подумать - соблазняет мужчин...
"...Интересно, а Мордвинов уже пал " Жертвой храбрых"?  Или вообще не пал? А тогда кто здесь жертва, кто хозяин и кто палач?.. "

Старцева интересовали эти "блеющие овцы", из коих он выделил в особый список лишь Безбородко. Тот рефлексировал с остальными, но управлял ими. Исключение составлял лишь Мордвинов, не говоря уже о Кире. Однако касаемо последней у Старцева создалось впечатление: она сделала таковым Безбородко. Либо он её скрытый любовник, либо воздыхатель, который "любит" издалека. Либо это очень сложный многоугольник, в котором он и Кира всего лишь рядовые "проекции"...
"... Да, необходимо сюда вкрутиться. Но с япоцем тоже нужно успеть. Недаром он пошел на контакт. Немец промолчал, а японец... Уж не делится ли он с немцем информацией? А если делится, не уходит ли эта информация на Лубянку, в Разведупр или даже в ЦК, лично к Хозяину?.. "

Старцев слышал от Антонова, что так зовут Сталина в узких кругах, но не слышал, чтобы сам Сталин одобрял это...
 
Круглов тем временем читал почти по памяти, иногда заглядывая в записную книжку, похожую на карманный словарь. И читал неплохо - сюжет о том, как росло в станице на Дону два брата. Старший ушёл в 1916-м на фронт. Затем пришёл уже в 1918-м с карательным отрядом в ту же станицу, мобилизовать казаков и иногородних в Добрармию. Отец отказался, плюнул в лицо офицеру. Отцу дали 50 батогов, от которых через неделю он отдал Богу душу.

Старший брат смотрел, стоя в строю, при шашке и лампасах. Есаул, получивший плевок, знал кто кому приходится. Однако на рожон не попер. Даже бросил: "У нас сын не отвечает за отца, сколько тяжки не были его проступки... "
Младший ушёл из станицы, встретил красноармейский отряд. Стал разведчиком. Во время одного из заданий его задержали казаки, привели к давнишнему  есаулу. Тот смекнув что к чему, сперва распорядился дать ему десять горячих. Но появились полковник и британский майор-артиллерист. Они принялись восхищаться мужеством красного героя. А британец возьми и предложил: пусть мальчик сделает хотя бы два выстрела из пушки по красным. А там - идет на все четыре стороны...

На этом Круглов сделал паузу, посмотрел в тишину круглыми, горящими глазами. Все смотрели на Киру. Её зрачки расширялись, грудь качнулась.

-Шарман, - сказала она и шлепнула в ладоши.

Все зааплодировали. Причем Старцев и Мордвинов сдержано, а Безбородко просто приложил одну ладонь к другой.
 
- Вам не понравилось? - улыбнулась ему Кира.

- Я не услышал окончания, богиня, - ответил тот уклончиво, но тут же добавил: - Недурственно.

- Превосходно... Шикарно! - послышалось со стороны Ухватова и Ваальда, который моментально возник с блокнотом в руке.

- Потом прочитаете! - отправила ему Кира воздушный поцелуй, что привело Круглова в величайшее уныние.
 
А Ухватов даже скрипнул зубами, что впрочем Кире доставило необычайное удовольствие.

Она обратила взор на Мордвинова. Тот продолжал рисовать. Было слышно как грифель шелестит на бумаге. Потом шелест стал мягче, и Мордвинов оторвался от листка. Взглянул на Киру так, что она заморгала, затем кашлянула.

Молчание продлилось ещё пару минут, прежде чем Мордвинов изрек:

- Произведение, впрочем, не закончено.

Кира вильнула дивным станом так, что Ваальд, Круглов и Ухватов одновременно подались вперёд, словно желая её обнять или пасть к ногам.

- Отчего ж? Я нахожу, что вполне логичный конец... - она пригубила чашку чая.
Затем отдала распоряжение домработнице поставить самовар. Чай остыл, а она не делала пить холодный.

Пока Глаша, тряся кружевами, бегала туда-сюда, сверкая начищенной пузатой медью в узорах, Кира незаметно направляла взгляд с Мордвинова на Безбородко и наоборот. Она явно была заинтересована столкнуть их, что потихоньку и делала.

Круглов закашлял:

- Я собственно думаю, богиня, над концом. Такой конец... Ну, вот такой...

Он выставил записную книжку в одну сторону, другую руку отвел так, что похож стал на дирижёра. Рот уже открылся сам по себе...

- Потом скажите, - с очаровательной улыбкой заткнула его Кира.
 
Она украдкой следила за Мордвиновым, словно он был ключевой фигурой в её сюжете.
Но тот и не думал сдаваться. Напротив, продолжал рисовать.

В Старцеве боролись два чувства. Одно подсказывало встрять, другое охлаждало.
- М-мы... - начал было Ухватов, но тут же опустил глаза.
 
Кира первая нарушила паузу:

- Что вы рисуете, товарищ Мордвинов?

- Так, зарисовка к монументальной композиции.

- А... А вы бы нарисовали эскиз к памятнику двух братьев, которые оказались по разные стороны?

Она явно намекала на сюжет Круглова, с которым стали проходить удивительные изменения. Из завядшего стебля он превращался в зеленеющий отросток, похожий, Правда, на пышный  сорняк.

- Нарисовал бы, хорошая идея, - Мордвинов провёл длинную черту и спрятал блокнот с карандашом.

- А как бы вы показали отношение к правой стороне? - ожил Безбородко.

- Вы опередили мою мысль, - агнельским голосом парировала Кира.

- Извините, богиня.
 
- Вы прощены.

Мордвинов слушал все это как доклад на съезде. Когда взгляд Киры снова остановился на нём он кивнул в сторону Безбородко:

- Интересный вопрос. Я бы высек из камня лицо старшего  брата: потупленный взгляд. Младший смотрит прямо, сжимает кулаки. Между ними, тело отца.

- А вот это любопытно...

Кира встала и грациозно прошлась. Никто не посмел шелохнуться. Затем она вновь вернулась и уселась на место.

- А как бы выглядела фигура отца? Его лицо, взгляд?
 
- Смотрел бы в небо.

- А рот?

- Полуоткрыт.
 
Безбородко закашлял, прижимая кулачок.

-Ну говорите уже, - улыбнулась Кира.
 
- Припадаю к ногам...

- Потом припадете...
 
Глаза Киры сверкнули, словно две молнии в грозу.

Мордвинов тут же смешался:

- Я что собственно хотел спросить... Что на груди у отца?
 
Мордвинов улыбнулся:

- А что может быть на груди у казака, у русского человека той эпохи? Православный крест. У большинства на веревочке, у зажиточных и богатых - на цепочке.
 
- А ваш... Простите, отец обоих братьев из каких будет? - Безбородко также заходил, будто копируя Киру.

Мордвинов собрал складки на лбу:

- А мой отец... Велика ли разница из каковских? Он может быть из всех. Это ничего не меняет. Пусть будет из зажиточных.

Кира посмотрела на него так, будто он скакал с копьем наперевес с открытым забралом. А на него в клубах пыли скакал Безбородко, а вдали потрясали копьем Круглов с Ухватовым. Она же сидела под золотым балдахином и обмахивалась пышным веером. Будто рядом с новели одни лишь мухи со слугами, а внизу копошился народ, который сдерживала стража. Рядом сидел король, которому было известно, что жена ему неверна, но ничего поделать не мог.

Круглов виновато улыбнулся, словно извиняясь за услышанное. А у Безбородко зашевелилось под сукном на спине. Он явно приосанился, готовясь взлететь.

- Но, позвольте, - хмыкнул он, - зачем зажиточному отказывать в мобилизации белым? Он что им враг?

Безбородко бросил взгляд, словно ища поддержки у Старцева. Но быстро опустил его. Взгляд Александра Андреевича был наполнен такой мыслью, от которой ему стало не по себе.

Мордвинов усмехнулся:

- История революции как история мировая, история России полна примеров, когда сын шёл на отца, брат на брата. Увы, это никто не отменял. И немало примеров, когда...

- ...Когда дочь шла против отца, - усмехнулась Кира.
 
- Как интересно! - сказали почти одновременно Круглов и Безбородко.
 
"А вот этого не надо, " - произнёс в уме Старцев и промолчал.
 
- Что ж, и такие примеры, уверен, тоже существовали, - согласился Мордвинов.
 
Кира тряхнула шелковистой прядью волос:

- Я слышала о таком: дочь жандармского полковника увлеклась революционными идеями. И сама стала на путь революции.
 
Она сказала это так, будто приказала подать чаю. Её лицо в этот момент ничего не выражало.

- Прекрасный сюжет! - прошептал Ваальд, закатив глаза как будто они выкатились из лузы.

- Да, сюжетище что надо! - проглотил слюну Ухватов. - Извиняюсь, богиня...

И тут паузу разорвал сперва грохот лакированных сапог. Их было две пары и они отличались. Если одна, самая громкая, явно принадлежала начальству, то вторая, не совсем уверенная, его подчиненному.

- Здравия желаю, а вот и мы, солнце мое... Красные командиры пожаловали! - произнёс знакомый голос.

Старцев сперва узнал, потом узрел Кротова с прежним лейтенантом-танкистом, который состоял вроде оруженосца.

Усы комбрига шевелились, рот светился всеми зубами, а голубые глаза точно прыгали из орбит. В них светилось энергии, хоть отбавляй. Это и не нравилось Старцеву, которого комбриг сразу приметил, но будто не узнал или сделал вид.

И если Мордвинову он кивнул и протянул руку (тот спокойно её пожал), то остальных удостоил лишь быстрого взгляда. Похоже вся подноготная ему была известна.
 
- О, новые люди, - сказал он, явно адресуя к Ваальду и Старцеву, - ладно, познакомимся поближе.
 
И занял место на столом на почтительном расстоянии с женой. Она при этом откинулась назад и одарила его томной улыбкой. От этого взгляд комбрига стал меланхоличным, а рот и усы обратились в подкову. Но ему это также доставило удовольствие.

- Ну, это немыслимо... - прошептал Безбородко, вытираясь о платочек.

- Ась? - приложил к волосатому уху мощную длань Кротов.

Лейтенант возле него дернулся: он замер возле него и Киры навытяжку.

- Товарищ комбриг, я говорю, это немыслимо! Дух Красной Армии, её высшего командования вторгся, так'сать, в нашу литературу...

- Хым, - нахмурился Кротов, сложив оба кулака на батистовую скатерть.

- Я хочу сказать, светлая струя!

- А, светлая, так бы и сказал...

Шумно вошла Глаша с пузаном в руках, из-под золоченой короны его валил пар. Она водрузила пузан на золотистую медную тарелку.

- О, чаек поспел! - глаза Кротова обратились в две золотые тарелки.

Он хотел сказать "налетай, братва! ", но вовремя прикусил язык.
Ну, все путём, как бы в струю подумал Старцев и тоже промолчал. Зачем и что было говорить?

Вскоре они все сидели за столом, пили чай с московскими баранками, тульскими пряниками и кизиловым вареньем. Старцев слышал ещё ранее на службе, что Сталин любит именно такое варенье, но по ясным причинам тему эту не развивал.

Безбородко, как ему показалось, уловил эту мысль и заладил про туманное "наши вожди с чем пьют чай? ", обращаясь больше к Мордвинову, чем к остальным. Но его тут же успокоила взглядом Кира.

Стало понятно, что вожди пьют чай с тем же, или чуть получше, но не существенно.
Было уже без двух минут 18-ть, когда Кира внезапно сказала:

- Если кто торопится, пусть идет. Он будет прощен.

Она внесла этим оживление, а Старцев ощутил легкий холодок. Причем взгляд её как всегда был царственно несуетлив, а голос обычен.

- Ох, как тороплюся я! - начал комбриг немного развязано, оставляя сапог. - Как я тороплюся, солнце мое...

- Петрусик, не пускай пыль, - возразила она с ходу.
 
- Кира Генриховна, как человек военный выношу вам дисциплинарное взыскание, - зашевелил усами комбриг.

Они были словно два таракана, выползшие из пшеницы.

- Ах, - подняла она ресницы, - исключительно дома.

Комбриг пошевелил  усами, словно предвкушая само наказание. Он был явно в другом месте, хотя и прирос к стулу.

 " Мерзавец", - будто прошептала она ему в ухо, а Старцев с Мордвиноввм стали невольным свидетелем.
 
А Кротова словно накрыло одиночество и он угодил в яму, края которой не то пузырились, не то шевелились. Он увидел себя на том же колхозном поле, где давеча стоял и распекал лейтенанта. Только не было крестьян, не было танков БТ. ВЕРНЕЕ были, но горящие, с открытыми передними и башенными люками. Рядом на смятой, скошенной траве с рубчатыми темными следами, лежали тела в обгоревших синих комбинезонах. Краснела кровь, сворачиваясь в коричневые лужицы. Пузырился сизый бензин из продырявленных баков. А впереди ползли угловатые коробки, слышался характерный лязг и звон. А юный голос шептал: "Господи, как больно, мама... Отец- мать! "

Он мгновенно сбросил с плеч этот морок и хищно осмотрел все вокруг. Будто его окружали зверские серые рожи с зубами, с глазами, из которых сочился мрак. И взгляд Киры был темен, и её милое удлинённое лицо - неестественно белым, а губы отличались синевой. Лишь чей-то лик казался ему светлым и прекрасным. С досадой он отметил, что это был не её лик.

Когда все ушло (временно, окончательно?), Кротов отер лоб рукой. Затем поискал глазами. Кира встретила его очаровательной улыбкой и протянула кружевную салфетку:

- Возьмите, товарищ комбриг.

Кротов мгновение хмурился, затем снова принял свой облик - муторного весельчака:

- О чем бишь это я? Может вы напомните, товарищ Мордвинов?

Он сказал это, вытирая лоб салфеткой, от которой исходил её запах.

На минуту ему показалось, что морок вернулся. И на переднем танке с угловатой башенкой из двух створок люка высится знакомый силуэт. Именно этому офицеру он врезал по морде в Цоссене, именно этот офицер насмешливо назвал его познания в тактике "свинскими"...

А он стоял в дымящейся воронке с тем молоденьким лейтенантом, а не своим оруженосцем. На нём была комсомтавская кожаная куртка с петлицами, прожжённая в нескольких местах. Полу оторванный провод болтался из шлема, что был запрокинут. Пшеничные волосы почернели, в них вплелась седина. Обгоревший, окровавленный лейтенант упрямо шептал, как ему больно. А его рука тянулась к пистолету. Не то что б застрелиться, не то - застрелить врага...





















































(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...)