Тёха на Шелязяке

Планета «Шелязяка»: воды нет,  растительности  нет, полезных ископаемых нет. Населена роботами.
(Кир Булычёв, «Путешествие  Алисы».)

Для землян поясняю: Шелязяка – это типа вашей Луны. «Населена», в основном, автоматическими электростанциями, пересылающими энергию непосредственно на приёмник потребителя. Станцию на Шелязяке и «адресат» на Базе (типа Земли, специально подбирали) при этом связывает коаксиальный СВЧ-луч, о котором заблаговременно предупреждаются все, кому интересно.  Вот и сейчас автопилот «мелкоремонтной» каботажной «летучки», с которой мы высматривали место для очередной станции, выдал на экраны привычное: «Внимание! Приближаемся к вектору силовой передачи, производится маневр автоматического уклонения. Прохождение луча произойдёт через 10 секунд… 9… 8… 7…». Тут-то нас и «накрыло»: луч, который мы ожидали секунд через 6,813, скользнул-таки своими мегавольтами по усиленно «сматывающемуся» катеру. Когда за иллюминаторами перестало искрить, тут  же появилось желание узнать, что за хронопат синхронизировал нам часы. Это же «уму не растяжимо»: взять и подставиться прямо под луч  электропередачи! Хорошо хоть, предназначался он какой-то маленькой автозарядной станции, а не Токамакову Полю. Дело в том, что миксина (летающий в  плазменном «шнуре» сверхпроводник) тамошней «Галатеи» умудряется перегреваться чуть ли не каждые 80 килосекунд. Её ненадолго «приземляют» на охлаждённую опору, но последствия, что называется, «вытекают» вместе с плазмой: это вам не стелларатор, где плазма перемешана с полем, без замыкающей поля миксины «Галатея» «глохнет» с завидной оперативностью. «Раскочегаривают» её потом за счёт здешних электростанций, а поскольку «стартёрный ток» у полупромышленного термоядерного реактора немалый, то нас, можно сказать, ещё «пронесло». Я выдвинул «кочергу» «прямого управления»:

- Что, Лохматый, испугался? Ещё нет? Ну тогда давай карту электростанций и держись всеми четырьмя: тебя приветствует пилот с пятого класса Вахтанг Камикадзе!
Лохматый – это лайлап (генезианский собакот) по имени Тёха, ужасный «разгребай» и мой второй пилот. Впрочем, я тоже не отличаюсь излишней педантичностью, так что друг друга мы стоим. Вот и сейчас вместо карты расположения электропередатчиков Лохматый вывел на носовой экран реальные векторы их направленности. Впрочем, он всегда оказывался хитрее, чем от него ожидали: несколько векторов тянулись не к наземным объектам, а к чему-то, движущемуся над самым горизонтом. Не поручусь, что именно наклонный луч «поджарил» наш катер, но через долю секунды я на всякий пожарный увернулся от очередного «не слишком вертикального» вектора. В принципе, исправный катер  спокойно пересекает их, обходя только те, где в момент прохождения  будет луч, но на нашем новоиспечённом металлоломе в ЛЭПы лезть не стоит. Лохматый, конечно же, проложил курс  (и когда он успевает?), но, похоже, перепутал старого чайника с Покрышкиным: такой манёвр и на исправном-то катере без стакана не выполнишь… Разглядывая цифры, я машинально почесал затылок, и тотчас рядом с ними возникла надпись «Тебе что, удобно чесаться передней лапой?».

- Ага, - ответил я, - разуваться необязательно.

Вот так мы с Лохматым и общаемся: я вербально, он – «написально». Зато прикольно…
- Эй, Лохматый! Хорош прикалываться!

- «А что?»

«А что»… Проложил посадочный курс и радуется. Что ж, порадуемся вместе:

- Куда ты ведёшь нас, Сусанин – герой?

- «Ну что вы, ребята, я сам здесь впервой» - поддержал Тёха.

- Куда ж ты завёл нас? Не видно ни зги.

- «Идите за  мной, не… между прочим, «чёрный ящик» пока пишет!»

- Ты уверен? – я ткнул в микрофон заряженным конденсатором – А я вот сомневаюсь. Так куда это мы устремились?

- «В ангар проекта «Оазис», или ты хочешь долететь до Базы без ремонта?»

Логично, вот только «Оазисами» никто не занимался с момента постройки, а это – лет десять. Построенные автоматами, они ни разу ещё не принимали аварийный корабль, тем более – пилотируемый. Ни один нормальный пилот не стал бы связываться с этим металлоломом, но кто назвал нас с Лохматым «нормальными»? 

- Знаешь,  что меня  в  данный момент  больше всего «прикалывает»? Мы – первые, кто ступит на эту планету. Хочешь попасть в историю как первый здешний лайлап?

- «С тобой и так в одни истории попадаешь»

Это точно: не далее как на прошлой неделе пошли мы на яхте, так я двигатель разобрал аккурат к шторму. Отремонтировал, называется: пришлось наклонить мачту назад (хорошо хоть «парусные» приводы заодно не «починил») и вывесить кевларовый «чулок». Встали, конечно же, против ветра, но всё равно качало так, что наш зубной доктор пообещала специально для меня заказать бормашину. Земную.

Однако вернёмся к нашим  баранам. Пока один из них мурчал от удовольствия, второй  (то бишь я) уже вёл катер на бреющем полёте. С высоты здешние электростанции не поражают воображение: чёрные пятна преобразователей с точками подстанций и небольшим пятнышком в центре. Но когда идёшь над сотнями квадратных километров «солнечных батарей», между «небоскрёбами» обслуживающих ферм и громадными «тарелками» силовых  передатчиков, начинаешь понимать, откуда при солнечной постоянной 1373±20 вт/м2 (прямо как у вас, земляне) берутся мегаватты присылаемого электричества. В центре электростанции находится космодром, через который она получает необходимые «запчасти», и один из его ангаров обязательно входит в систему «Оазис». А вот и он: громадное трапециевидное сооружение с воротами во всю стену. Открывается «дырочка» метров полтораста на триста, так что промахнуться можно только при «выдающихся способностях». Даже если подходишь не на ионной тяге, а в облаке поднимаемого реактивными струями реголита. Кстати, интересно: нижняя створка здесь полностью открывается, или оставляет на этот случай противопыльный порог?… кирдык носовой стойке. Значит, порог.

В принципе, стойку ломать было не обязательно, да ещё и давление в кабине падает… Ладно, сейчас задерём носопырку и аккуратненько упрёмся радаром в угол. Этому, конечно, в школе не учат, но если приземлиться «по правильному», то есть горизонтально и у посадочного знака, то стойка, приняв положенные (с учётом здешней гравитации) 1875 «кэгэ» статической нагрузки, наверняка предпочтёт доломаться окончательно и бесповоротно.

- Ладно, Лохматый, давай мне прочность стен и будем приземляться…. Эй, где ты?

- «Да здесь я. Приземляйся, я тут шкаф какой-то под радарный обтекатель воткнул, крепкий, вроде».

Интересно, откуда здесь шкаф? Впрочем, если Тёха говорит, что этот «шкаф» должен выдержать, значит… смотри-ка, выдержал!

- Лохматый, ты – гений! Не знаю, что ты туда подставил, но так, похоже, лучше, чем «в позе кактуса» возле какой-нибудь переборки. Кстати, что ты там бурчишь?
Лохматый поиграл часами-трэкболлом:

- «Вот тебе, дедушка, на богатый двор лохматый зверь (он посмотрелся  в зеркальный борт катера), да ещё и в двух экземплярах….»

- Кстати, домовому поручают «мохнатого зверя».

- «А разве  ты  постригся?»

Вот нахал… правда, «школа» тут моя. Убедившись, что ворота закрылись и давление воздуха в ангаре приблизилось к земному, я выпустил трап и, спрыгнув мимо него, обошёл пострадавшую посудину. «Шкаф», как и ожидалось, оказался тяжёлым самоходным домкратом, на который можно без опаски приземлять кораблик раз в десять тяжелее нашего. Лохматый озадаченно рассматривал развороченную стойку. Впрочем, не такую уж и развороченную. Прикинув объём восстановительных работ, я облокотился на «шкаф» домкрата и самым пофигистическим тоном изрёк:

- Ничего страшного: просверлим, болтами притянем – на одну «нормальную» посадку хватит.

- «А это как?»

- А это проделать в сопрягаемых деталях аккуратные круглые дырки, пропустить через них болты и навинтить на эти болты гайки.
- «А по-русски?»

- Вышеназванные штуковины соединяются между собой архимедовым винтом, и таким образом скрепляют всё, через что проходят.

- «А не проще взять схемопостроитель и наформовать новую стойку?»

- Проще, но десять лет назад схемопостроителей не было.

Для землян поясню: данная конкретная железяка выполняет конструкцию послойно, а не  подетально, то есть «рисует» её подобно цветному принтеру, только вместо разноцветных чернил на только что нанесённый предыдущий слой (а первый слой - на проволоку-«затравку») наносится одновременно и металл, и пластик, и стекло. Таким образом отпадает необходимость переводить ценный материал в стружку, а поскольку отсутствует сборка – нет и всевозможных монтажных разъёмов, уменьшающих и прочность, и ресурс. Не стоит и говорить, что как только мы изобрели схемопостроители, мы пользуемся только технологией «монолит в монолите».

Но раз уж мы сюда прилетели, я попрыгал («Луна», всё-таки) к ящикам с обычным, «допостроительным» инструментом. Лохматый старательно передразнивал.

Возвращался я уже более привычной походкой: «солидности» мне добавляла лежащая на плече дрель. Немаленькая такая железяка, способная «провертеть» за  один проход отверстие миллиметров в тридцать. Лохматый при этом сказал, что смотрюсь я с ней, как Арнольд с поленом, но, во-первых, на Арнольда я «не тяну», а во вторых – всю «фотокарточку» портила бухта кабеля на шее. Лохматый  дождался, пока я закрепил в патроне сверло, накернил будущее отверстие, поднял массивный инструмент, и только тогда его разобрало спросить,  что это за  железяку  я припёр. «Это дрель, ответил я, ею делают те самые аккуратные круглые дырки».

Тёха взял инструмент в руки и принялся сосредоточенно обнюхивать. Ну как тут было не нажать на курок? Массивный (помассивнее Тёхи) двуручный механизм взвыл и дёрнулся так, что державший его Лохматый чуть не опрокинулся. Я тоже чуть не опрокинулся. Со смеху.

Минут пятнадцать Лохматый наблюдал за дрелью издалека, так что я мог не отвлекаться. После того, как «аккуратные круглые дырки» были проделаны, я загнал Лохматого на нижнюю технологическую палубу  (впрочем, сам бы я на эту «палубу» не втиснулся), снабдив его ключом «на семнадцать» и инструкцией на тему «что такое гайка и почему её не едят». Первый болт я честно завернул с помощью метровой трубы, надетой («для порядку») на динамометрический ключ, для затяжки второго «надставил» торцевую «головку» «удлинителем», после чего крутить вручную мне окончательно надоело. Вставив «удлинитель» в патрон вышеупомянутой дрели, я смело нажал выключатель. О том, что дрель и винтовёрт немного различаются, мне помогли вспомнить доносящиеся из катера звуки: Лохматый, вцепившись в  ключ, увлечённо шлифовал пузом ситалл палубы. С перепугу я крутанул регулятор не в ту сторону, и через мгновение Тёха с ключом наперевес «десантировался» из кормового люка. И хотя Лохматый с  тех пор, вставив ключ, просто упирал его во что-нибудь твёрдое и отползал за ближайшую перемычку, болты мы все-таки затянули. На вид получилось вполне надёжно. Тёха, пару раз грохнув по гидроопоре кувалдой, даже выразил надежду, что она (не кувалда) развалится уже после того, как мы приземлимся.

Прочтя ему лекцию о проверенной  веками надёжности болтов, я всё же решил «подстраховаться»: отослав Лохматого в кабину, взял автоген и принялся «заваривать» стойку намертво. И тут сверху что-то хрустнуло. Я выключил горелку. Хрустнуло громче.

- Тё, у тебя там ничего лишнего не происходит?

Хруст прекратился.

- «Пока нет, а что?»

- Какой-то хруст, и он мне не нравится.

- «Этот?» Хруст возобновился. «Это я проголодался».

- Предупреждать надо. Бульоном-то запиваешь?

- Фффф!

Понятно: сухарики – Лохматому, а эту страшно перчёную гадость – мне. Как  обычно.
Под конец Лохматый занялся «перепланировкой салона», ибо управлять катером через «завязанные» на «гавкнувший» автопилот экраны почему-то не получалось. В итоге перед ним остался только примитивный 3D-осциллограф и пара кнопок, а моя часть кокпита стала напоминать кабину троллейбуса: пара «дырок» под давно отсутствующие приборы и умопомрачительное нагромождение разнокалиберных тумблеров. Спасибо, Лохматый. Удружил. 

- Ладно, согласен. Но за то, что я не буду переделывать это безобразие, ты сейчас нальёшь мне кофе… Осторожно, стартую!

Через минуту Тёха протянул мне две одинаковые чашки, и я машинально взял ближайшую. То, что Лохматый напился, я понял уже на орбите: пользуясь невесомостью, он пролетел по кабине, сложив лапы «самолётиком» и урча, как старинный аэроплан. Пришлось обозвать его уравнением вида АХ2+ВХ+С (что, правда, не помогло) и распрощаться с мыслью передать ему управление. Дело в том, что кофе для лайлапа -  всё равно, что для нормального кота валерьянка. С поправкой на довольно шаловливые ручки и неглупый кумпол налакавшегося собрата это способно привести к чему угодно, вплоть  до незапланированной экспедиции  к астероидному поясу. Долететь-то долетим, но терять из-за этого Хемингуэй знает сколько времени, мягко говоря, не хочется. Для землян поясняю: каботажность у нас определяется в основном не скромной автономностью или небольшой параметрической скоростью, а отсутствием самотелепорта, то есть можно смотаться и к соседней звезде, но лететь туда будешь до индейской пасхи.

Продолжая придумывать Лохматому всё новые прозвища, я привычно толкнул педаль «газа», но вместо приятного разгона катер вытворил такое, что стабилизировать его удалось только жёстким «противоходом» форсажной тяги. Путём несложных манёвров (пять минут полётов не пристёгнутого Лохматого по кабине) с перегрузками до четырёх g мы без проблем выяснили причину  столь «неспортивного» поведения: «дующий» мимо оси катера носовой ускоритель. Может, это я при неудачной «парковке» вместе со стойкой и дюзу «подравнял», может, Лохматый с автогеном успел «попрактиковаться», но так или иначе эта штука  теперь немножко «косила». Автопилот в таком случае снизил бы тягу  до того уровня, когда смог бы уверенно корректировать направление движками ориентации, но, во-первых, я не автопилот, а во-вторых, автопилот мы доломали ещё в ангаре. Естественно, «под моим чутким руководством», да ещё и под  полной тягой, наша посудина перемещалась… мягко  говоря, «змейкой». Изредка (когда я оборонял от Лохматого свою кружку) катер и вовсе двигался по очередной  не имеющей названия загогулине. Однажды нас  даже  спросили (в переводе на печатный слог), не посетил ли  нас прибалт  по фамилии Ошизяускас, но, получив исчерпывающее целеуказание, пожелали «попутного ветра» и отключились.

Во время полёта Лохматый, вроде, успокоился,  а  на около«земной» орбите даже предложил мне «куриный» тюбик. Но стоило мне зажать тюбик в зубах, как эта бестия со всей силы шмякнула по нему всеми четырьмя лапами! Естественно, содержимое полетело оттуда со скоростью реактивной струи, да ещё и с явным намерением вылезти через уши. Соответственно, тюбик, согласно закону сохранения импульса, оторвался от «стартового стола», и, обдав меня обедом, понёсся «кормить» приборную доску.
- Шлушай, Жохматый… - я запил «угощение» - слушай, Лохматый! Пока ты ещё чего-нибудь не натворил, тебя надо занять, например, исполнением какой-нибудь «долгоиграющей» песенки. Банзай?

- «Элементарно, Ватсон! Давай: «и на фиг нам стальные руки-крылья, когда на  ж(здесь предусмотрительно подтёрто) плазменный мотор»!»

- В лёгкую, только вот «чёрный ящик», по-моему, ещё пишет. Микрофону-то  «каюк», но за остальное я пока  не ручаюсь.

- «Напугал… Я уж думал, ты после меня починил».

- Слушай, я знаю, что мы сейчас споём: недавно на Земле появилась рок-группа под названием «приключения Электроников» и первое, что они спели – так это старую детскую песенку «прекрасное далёко», стараясь при этом оправдать свою приставку «рок-». Естественно,  «Манновар» у них не получился, так что вскоре появилась «классная» «песенка-издевалочка», к тому же про нас. Сбацаем?

- Банзай помаленьку!

Начал я таким же как в фильме ангельским голоском:

Слышу голос из «Прекрасного Далёка»:
«Третий катер, мы вас ждём на полосе»,
Но сгорел автопилот и бьётся током,
Мчусь к ангару, разбегайтесь все!

Лохматый сказал, что будет бас-гитарой. Пошло веселее:

Слышу новых «Электроников» творенье,
Что наш штурман на кассету записал,
Видно, черпает в «попсе» он вдохновенье,
Связь была бы – я б его ПОСЛАЛ!!!

Припев мы прорычали в лучших традициях «блэк-металла», причём Лохматый уверяет, что он пел более членораздельно:

«Прекрасное Далёко» не пойте так жестоко,
«Косить» под группу «Мастер» вам надо прекращать,
А то врублю все дюзы, и будут «перегрузы»,
Такой устрою саунд, что «башни» будет рвать!

Лохматый взревел  как падающий мессершмитт и с азартом двинул по «торпедо» ладонью. Свет ненадолго погас.

- Ты,  кото-васия! Нувисторы стрясёшь!

- «А что это? Что-то новенькое?»

- Полузабытая земная технология: своего рода «гибрид» простейших транзисторов с радиолампами.

- «Лампами? Они что, ещё и светят?»

- Больше греют. И о-очень боятся вибрации.

- «Понял, больше не буду. Ну так что, поём дальше?»

- Если не будешь долбить по компьютерам.

- «Значит, поём.»

И мы продолжили:

Вот иду над полосой неясным курсом,
Управляем, как на сликах в дождь,
От ангара убегают все, как трусы,
Ведь влечу туда – костей не соберёшь!

- «Кстати, а кто такие группа «Мастер»?»
- Трэшисты.
- Вау! «Они что, ТАК спели детскую песенку?»
- Нет, ТАК у них не получилось.

Покраснел второй пилот, как гипертоник,
Бортмеханик наш от напряженья  взмок,
А в динамиках какой-то Электроник
Нам пытается сыграть тяжёлый рок!

Мы опять «припели», после чего, не сбавляя «тяжести», рявкнули последние строки:

Приземлились. Шлем сорвал без сожаленья,
Дальше слушать «Электроников» не стал,
В плеер свой я диск воткну без промедленья:
Это «Ария»! Да здравствует «металл»!!!

При упоминании любимой группы  Лохматый состроил «козу» на всех  четырёх  лапах, и мы  практически без перехода «сбацали» «арийскую песню про нас» - «Тысяча Сто». Лохматый при этом устроил из панелей  управления настоящую ударную установку и «бацал» по ней  так, что свет просто  не включался, а суперстабилизированная система  навигации выдала посадочный курс  «с заездом» на Альфу Центавра.
И с такой системой я надеялся приземлиться… Впрочем, если включить гелетопливные «горелки» (в отличие от ионных «светилок» они управляются только вручную), то свалиться на аэродром можно и более-менее управляемо. Я оттащил всё ещё «бацающего» Лохматого от компьютеров, и потребовал прямо в лоб (за что тут же был укушен):

- Тё, дай-ка мне управление гелевыми движками… да не гелиевыми, а гелевыми, разуй  ухи!

Лохматый посмотрел на меня так, словно хотел  спросить: «а идиот – это тот, который выражается  идиомами?».

- «Так ведь это – аварийные  двигатели…»

- А у  нас что, аварии давно не было? Сейчас устроим…

Для землян поясняю: ионные (они же, по топливу, гелиевые) двигатели в  атмосфере эффективны не больше, чем гоночная резина на колёсах парохода. Пользуемся, конечно, во славу экологов,  но приземляться на этих «люстрах Чижевского» можно только на абсолютно исправном катере и по выверенной траектории. Взлетаем мы тоже без химического топлива – сначала под тягой наземных лазеров (Земная технология. У вас, земляне, этим «балуется» профессор Мирабо из политехнического института Нью-Йорка.), а потом уже переходим на «люстры». Ладно, будем приземляться как старый добрый «Буран» в детском парке: за 20000 «кэмэ» до аэродрома на высоте 250 тех же единиц влепим «по тормозам», 16-19 минут без связи из-за плазменных образований, и километрах в двадцати от поверхности плавно перейдём на аэродинамическое «руление».

- «Слушай, а мы точно мимо аэродрома не промахнёмся?»

- Я что тебе, «Буран» зайти на посадку с точностью 15 километров «туда-сюда» и 3 «вправо-влево»? Ну, промахнёмся немного – так на то и закрылки… были где-то.
Автоматика ими обычно не пользуется, так что могли и «закиснуть». Впрочем, о грустном пока рановато: вот грохнемся, тогда и пожалеем, что катапульту на петарды перевели. А пока:

- Не знаю, как ты, а я прямо с космодрома слетаю на берег  Пурпурной, искупаюсь…

- Бу!

- Что говоришь?

- Мяяяу!

- Ёооо!

- Лохматый, ты плавать  умеешь?