Враг мой

Я открываю глаза.

Лежу некоторое время, цепляясь за обрывки сна, пытаясь раствориться в дреме.

Но привычка – вторая натура. Тело, работающее, как часы, привыкшее к пробуждению в одно и то же время суток, теряет связь с миром снов, как пловец, поднимающийся из пучины к поверхности вод, оно все более пробуждается ото сна.

Вот новый день.

Я проснулся, я жив, передо мной – новый, еще один день. Можно было бы погадать, что принесет он мне. Если бы я в точности этого не знал, в мельчайших подробностях, как я знаю все, что сегодня произойдет.

Итак, подъем, и все, как обычно: упражнения, водные процедуры, завтрак, просмотр новостей, пара звонков – деловой разговор с коллегами, перепасовка ничего не значащими пожелания доброго дня с близкими друзьями – вот и все. Пора на работу. Я во власти нового дня, такого же, как вчера, такого же, каким он будет завтра.

Одеваю защитный комбинезон, проверяю в нем работу всех систем – обогрев, давление, заряд батареи, связь. Потом верхние доспехи – радиационная защита, панцирь, сапоги, перчатки, ранец, оружие – табельная винтовка, запасные батареи. Последним идет шлем. Защелкиваются магнитные замки на горловине, некоторое время я слеп и глух. Затем ОС загружает интерфейс, проверяет соединение со скафандром, связь с Центром – и вот, я снова восстановил с реальностью звуковой и зрительный контакт.

- Центр, эшелон-109, «Вольфрам»! Запрашиваю разрешение на выход, как слышите?

Стою у выхода, занеся руку над колесом гермозамка. Все как и всегда, в одно и тоже время, все точно до отвращения.

- Доброе утро, Александр О'Коннэли! Связь подтверждаю, есть соединение навигационного компьютера! Вы заступаете сегодня на платформу S-640, без группы прикрытия. Цель миссии проверка станции, затем возвращаетесь. Как поняли? Хорошо. Ваш выход разрешен, удачи вам, Александр!

- Что? Кто это говорит? А где Марианна?

Я даже замер в темной прихожей, поскольку уже отключил питание на щитке, и  почувствовал вдруг, что сердце забилось сильней.

- Меня зовут Ульдэ Майер, я ваш новый оператор. Рада знакомству, Александр!

Я грохнул кулаком в железной рукавице по стене.

- Мне нужна Марианна! Я привык работать с ней, где она, почему ее сегодня нет?

- Эта информация закрыта, Александр, прошу вас, на выход, вы задерживаете смену!

Перекидываю винтовку за спину, сокрушенно качаю головой. Ничего не сделаешь.

- Центр, я запрашиваю внеочередной выходной, в счет будущего отпуска, после сегодняшней смены, подтвердите получение моего требования, напишите заявление и заверьте у арбитра смены, как понял, Центр?

Нарочно не обращаюсь к новому оператору по имени. Марианна, где же ты, что с тобой случилось?

- Вас поняла, Вольфрам, - с некоторой заминкой отвечает Майер. - Арбитр свяжется с вами.

- Благодарю.

Открываю двери, сразу за ними – кабина «Фантома». Забираюсь в кресло, на автомате выполняю уже отложившиеся в подсознании операции – пристегнуться, воткнуть толстые штекеры кабелей в шлем и в ранец, затем включить корабль – сначала компьютер. Диагностика, потом разрешение на запуск двигателя. Проверка работы реактора, запрос на старт и – можно отправляться в путь.

Включились внешние датчики, и панорама космоса раскинулась передо мной. Оглядываюсь налево – черная дыра на месте.

- Привет, Гаргантюа, - шепчу я, махая чудовищу рукой.

Я люблю Периметр.

Люблю красоту и мощь оборонных платформ фронта. И полную тишину, царящую тут уже двадцать лет, со времен окончания войны с сиксфингами. Но больше всего – красоту и величие космоса, которое не устает поражать меня каждый раз, когда я вижу его вновь, каждое утро, стоит лишь мне надеть полетный шлем и подключиться к датчикам внешнего обзора.

Можно привыкнуть к любому пейзажу. Но космос настолько чужд всему человеческому, что стать привычным не может, и страх – вечный спутник человека в Пространстве.
Но если нельзя привыкнуть к космосу, то можно контролировать страх, и со временем, спустя годы работы в Пространстве, научиться не замечать его.

Пространство становится домом.

А когда оно стало домом для меня? Разве я был рожден воевать? Кто я – всего лишь солдат, один из многих миллионов в нашей страдающей бездействием армии, или человек, оказавшийся в горниле истории, в эпицентре событий, которые определят судьбу эпохи? Я не знаю. Но мне давно хочется понять, зачем я здесь.

У моей родины много врагов, но сиксфинги самые опасные из них. И вовсе не потому, что они единственные братья по разуму, которых мы нарыли во Вселенной.

А потому что они действительно нам братья.

Когда мы перекочевали в космос и распространились по нему, то вскоре повстречали их. Они были на таком же уровне развития, как и мы. И почти все у нас было так похоже. Во всем мы были родные, кроме одной маленькой, незначительной детали, анатомического характера – на конечностях сиксфингов было по шесть пальцев, вместо положенных пяти.

Трудно представить, что именно это обстоятельство привело наши цивилизации к войне. Но считается, что именно так оно и было.

Картина Пространства, заполненного звездами и вихрями туманностей завораживает. Здесь светло – вокруг черной дыры звездное скопление, которое пронизывает космос золотистым светом, прогоняя тьму. А сама черная дыра слева, безмолвно и неподвижно висит в пустоте. Как будто зрачок исполинского чудовища.

От внешнего периметра до Гаргантюа ближе всего. Но даже отсюда он видится лишь маленьким, совершенно черным кружочком, окруженным сияющим ореолом. По мне и то хорошо – чем дальше от него, тем лучше.

Корабль разогнался, вышел на целевую орбиту. Я переключаюсь на автопилот, откидываюсь в кресле и закрываю глаза. Еще пара часов – и я подойду к передней линии. Там находятся боевые платформы внешнего рубежа. Я знал, что платформа S-640 – одна из ближайших к Гаргантюа. Так близко к чудовищу я еще никогда не был. Уже почти двадцать лет минуло с тех пор, как боевые действия с сиксфингами стихли. Тогда произошла война за обреченную планетную систему, которую все быстрее засасывало в голодную пасть прожорливого Гаргантюа. Еще каких-то сто пятьдесят лет и Маркус, последняя планета этой системы, канет в черную бездну.

Сражения за Маркус гремели нешуточные. Ни мы ни сиксфинги не желали уступить врагу этот обреченный мир. Тогда победил разум. Маркус нужем был обоим сторонам, и чтобы не уничтожить его, пришлось разойтись. Теперь никто туда не суется. И мы и сиксфинги, прекрасно понимаем, что этот временный баланс сил – лишь последнее затишье перед финальной бурей. Или заключением вечного мира.

- Платформа S-640, прием, как слышите?

Шипение, треск. Ни слова в ответ. Я начинаю слегка беспокоиться, только когда «Фантом» подошел к станции на километр. По-прежнему, тишина. Стыковка, я поднимаюсь из кресла и выползаю в узкий коридорчик. Шипят замки, люки открываются. Я не подозреваю ничего плохого, поскольку платформы – автоматизированные комплексы и на них дежурит только один человек. Смена происходит раз в неделю. Никакого четкого регламента приема-сдачи не существует. Мы просто меняемся и все тут, никаких церемоний, вроде торжественных встреч. Иногда бывает так, что сменщик даже не видит того, кого сменяет – тот уже в кабине корабля, готовится к вылету.

Я добираюсь до командного мостика, включаю бортовой журнал.

«Вас приветствует станция оборонного периметра S-640! Добро пожаловать на борт! Все системы станции стабильны, вмешательство человека не требуется».

- Вольфрам на пост заступил, принял смену у рядового Уилморта. Последняя запись в журнале?

«Последняя запись бортового журнала платформы S-640, докладывает рядовой Уилморт: «Центр, запрашиваю помощь, нужна помощь».

Прослушав запись Уилморта, я снял шлем, вытер пот со лба, сел в кресло и повторно прокрутил запись:

«…радары платформы поймали мощный импульс, шедший со стороны Гаргантюа. Такой выброс энергии обычно бывает когда космический корабль выходит из сверхсветового пространства. Я проверил данные и они говорили в пользу моего предположения. Это совершенно точно звездолет, причем очень большой. Тип реактора мне неизвестен. Я запросил базу данных – ни один реактор, из создаваемых на сегодняшний день, не имеет и половины такой мощности. К сожалению, визуального контакта с неизвестным установить не вышло – он все время оставался на фоне черной дыры. Но я наблюдал объект в других диапазонах. Корабль с очень большой скоростью затягивает в черную дыру. Я все рассчитал. Скоро неизвестный корабль будет вне зоны досягаемости. Я не могу передать эту информацию в Центр никак, кроме как в почтовой капсуле, чтобы не обнаружить местоположение оборонного периметра. Но ответ я получу слишком поздно, поэтому я вынужден отправиться к кораблю в одиночку. У меня нет выхода. Я более чем уверен, что сиксфинги тоже поймали импульс и уже готовят рейд на корабль. Я не могу подвергнуть свою родину такой опасности. Надеюсь, мое командование меня поймет и не осудит, если я погибну. Я не боевик, если сиксфинги опередят меня, то у меня нет шансов. Когда я окажусь непосредственно рядом с неизвестным, я сниму его на камеру и пошлю радиосигнал в Центр без промедления».

Я позволил себе прокрутить сообщение в третий раз.

"…я не боевик, если сиксфинги опередят меня, у меня нет шансов".

Боевик.

Еще никогда меня не посылали на тыловые платформы. Я всегда нес вахту на центральных станциях, часто подвергавшихся нападениям. Теперь ясно, почему меня направили сюда, ведь Центр получил видеозапись неизвестного корабля уже давно, но не понял, что это. Однако, наверняка, принял какие-то меры, например, направил спецназ на ближайшие к Гаргантюа платформы. А недавно они получили капсулу с сообщением Уилморта и все стало на свои места. И меня направили на S-640. Одного из тех людей, которые являются специалистами по решению нештатных ситуаций. Что ж. Понятно хотя бы, почему у меня сегодня другой оператор.

Ладно, черт с ним, пойду спасать Уилморта. Первым делом – выяснить местоположение неизвестного корабля. Я прошел в радиорубку, отыскал вычисления Уилморта и вскоре пришелец был обнаружен. Я списал цифры на записывающее устройство и пошел в арсенал, и, как следует вооружившись, отправился в путь.

Я запустил двигатель и расчитал курс, введя в компьютер вычисленные данные. Корабль отстыковался и развернулся навстречу Гаргантюа. Черная дыра отсюда была крупнее раз в десять, чем на внутренних базах.

Неизвестный корабль шел по параболической орбите прямо в центр Гаргантюа, причем его скорость все время падала, он явно старался затормозить. Но гравитационное поле дыры уже брало свое. Кораблю оставалось совсем немногодо той зоны, откуда двигатель уже не сможет вытянуть его. Пройдет еще около трех часов, и уже никто не будет в силах добраться до загадочного корабля. Догнать его, конечно, можно будет, но вот только вернутся обратно уже не получится.

Орбита пришельца проходила недалеко от Маркуса, но даже пройди она и совсем рядом, Маркус не смог бы захватить незнакомца своим гравитационным полем – притяжение  Гаргантюа было намного сильнее.

Я смогу пристыковаться к неизвестному только через 70 минут. На проведение операции мне останется почти ровно час. Что я смогу сделать за час? Понятия не имею… Никогда в жизни не занимался угоном кораблей. Но все когда-то бывает впервые. Если там есть команда, она мне поможет. Судя по тому, что они не пытаются спастись от жутковатого гостеприимства Гаргантюа, у них или какие-то серьезные проблемы с двигателем, или корабль просто не управляется.

Уже подлетая к Маркусу, я убедился, что ошибся в обоих случаях – скорость корабля резко возросла, и он изменил траекторию, его курс теперь нацелился на Маркус. Вероятно, команде хватило 15-ти часов раздумий, чтобы понять, что близкое свидание с черной дырой не самое приятное, что могло с ними случиться в жизни. Они явно вознамерились использовать Маркус, как билет на свободу. Сделать вокруг него пару витков и, как следует разогнавшись, вырваться в открытый космос, под прикрытием планеты. Но внезапная перемена курса была мне на руку. Я мог тоже отойти к Маркусу, лечь на низкую орбиту и встретить пришельца над планетой. Таким образом, я экономил почти полчаса.

Сходя на низкую орбиту, я убедился, что неизвестный корабль действительно обладает неслыханной мощью. Он сумел сбросить всю свою скорость за считанные минуты, затормозив рядом с планетой.

Пришелец шел над южным полюсом по часовой, а я против. Мы дважды разминулись, и я имел возможность хорошо рассмотреть его.

- Разрази меня гром, - прошептал я, снимая шлем и поднимая с фонаря кабины защитные плиты.

Я в жизни не видел ничего подобного. Корабль был огромен, в длину километра три, с маршевым и кормовым реакторами, гигантских размеров. Он потряс меня не столько размерами, сколько гармоничностью и красотой облика. По сравнению с этим кораблем, самые навороченные флагманы военного флота казались утлыми корытами.
Да, это был настоящий межзвездный корабль, именно такой, каким он и должен быть. Конструкция его, на первый взгляд, не сильно отличалась от известных мне схем постройки кораблей, поэтому я сумел примерно определить, куда нужно пристыковаться. Пока я догонял корабль, я изучал его и пытался хотя бы примерно представить, что ждет меня внутри.

Шлюз вроде не сильно сложный. Давление выровнялось, двери открылись и я шагнул внутрь.

Пустота, тишина, тусклый оранжевый свет. Железный коридор, убегающий далеко вперед. Ощетинившись стволом винтовки, я скользнул в неизвестность.

Планировка корабля не явила каких-то особенных сюрпризов. Я добрался до командного мостика и распахнул двери.

Меня уже давно ждали.

Отряд сиксфингов держал Уилморта под дулом. Рядовой был без шлема и даже без панциря.

- Сдавайся, солдат! – Громко произнес их командир. - Иначе мы убьем его!

Я изобразил испуг и растерянность, неуклюже повертелся по сторонам и торопливо положил автомат на пол. Выпрямился и задрал руки, мельком увидел, какое разочарование отразилось на лице Уилморта.

- Пистолет на пол! – Рявкнул командир.

Я медленно кладу на пол и пистолет тоже.

Тогда командир кивает и один из сиксфингов делает в мою сторону молниеносное телодвижение. С секундным опозданием, такое же движение делает другой сиксфинг, справа. Ага, один расчитывает меня скрутить, другой отшвырнуть оружие подальше. Ловлю услужливо протянутые руки первого, слегка кручусь и бросаю его навстречу второму. Потом лечу на пол, хватаю пистолет, перекатываясь через правое плечо, и делаю два выстрела в голову командира. В следующий момент я уже за спиной того, кто стоял слева от главного, и, прикрываясь им, его же автоматом расстреливаю трех других. Ломаю шею своему «прикрытию» и заканчиваю с двумя первыми нападавшими.

Четыре секунды и отряд сиксфингских головорезов пожелал долго жить.

Уилморт растянулся на полу и со страхом наблюдал за мной.

- Помоги мне! – Говорю я ему. Патроны в моем пистолете были не боевые, а парализующие. Командир сиксфингов остался жив. Я примотал его к креслу ремнями, и подбежал к Уилморту.

- Сколько на корабле фингеров? Кто управлял кораблем? – Резко спросил я.

- Я не знаю. Вроде, это все, - проговорил солдат. – Они сами им управляли, тут все на их языке и система управления им хорошо знакома.

- Это их новый корабль? Они его построили? Они о чем-то говорили при тебе? – Я встряхнул Уилморта за плечи.

- Я не знаю, нет, не говорили…

- На корабле кто-то был? Чей это корабль?

- Это исследовательский корабль. На борту нет никого, кроме… здесь есть анабиозный отсек, там кто-то есть! Это видно на экране, вон, позади вас!

Я рванулся к экрану и увидел сине-зеленую схему отсека и одну из капсул, светящуюся красным.

- Кто это? Кто там находится?

Но Уилморт ничего больше не знал. Таинственный незнакомец в анабиозном отсеке был единственным членом экипажа загадочного корабля. Оставив Уилморта, я привел в чувство командира. Главарь сиксфингов предпочел смерти плен и согласился отогнать корабль в наш тыл.

Уилморт был серьезно ранен. Я уложил его на полу и сделал все, что мог – дал Уилморту обезболивающего, кое-как перевязал раненую область. Уилморт начал отключаться.

- Командир, – вдруг пролепетал Уилморт, слабо дернув рукой. – Что он делает?

Я сначала не понял, о чем он, а потом резко обернулся. Сиксфинг злобно расхохотался, увидев мое лицо. Жестом фокусника он ликующе продемонстрировал мне зажатую в кулаке гранату.

- Все кончено, солдат! – Он швырнул в меня сорванной чекой и кинул гранату под главную консоль.

Ахнул взрыв, в котором исчез сиксфинг. Я кубарем летел к стене, меня приложило о нее с такой силой, что чуть дух не вышибло и я мешком рухнул на пол не в силах шевельнуть ни рукой ни ногой.

Заревела сирена, освещение стало красным. Я кое-как поднялся и лицезрел сожженый командный мостик. На месте пульта управления зияла дыра. Подскочив к Уилморту, я убедился, что он мертв. Обзорные окна покрылись трещинами и воздух начал давить на них, стремясь освободиться. Трещины множились, расползались по стеклу, как змеи. Я подошел к окнам и замер, пораженный увиденным.

Никогда еще я не был к черной дыре так близко. Она заполнила уже половину всего неба. В ужасе я застыл, силясь разглядеть хоть что-нибудь в страшной, непроглядной черной бездне.

Звездолет с огромной скоростью шел курсом прямо в черную глотку Гаргантюа. Корабль начал слегка подрагивать, испытывая колоссальное напряжение. По всей видимости, сиксфинги готовы были пожертвовать кораблем, лишь бы только он не достался нам. Я понял, что нужно уходить, уходить немедленно, если я хочу остаться в живых. Корабль не спасти, сиксфинг направил его в черную дыру, а потом взорвал блок управления. Я уже не успею восстановить контроль над звездолетом.

Я хотел бежать, но вдруг кое-что вспомнил. Подошел к схеме анабиозного отсека. Стекло треснуло, экран покрылся сеткой трещин, но пока еще светился. Кто бы ни был этот неизвестный, я не могу бросить его. Не только потому, что он спит, но еще и потому, что он, возможно, ценнее всего этого корабля.

Аварийное спасение не работало. Запустить капсулу можно было только вручную. Корабль вдруг содрогнулся так, что я едва устоял на ногах. Зарычав, я разобрался, где находится отсек и бросился бегом с мостика. Мне потребовалось почти пять минут, чтобы добраться туда. Открылась гермодверь и я ворвался в полутемный отсек, заполненный сумрачным синеватым светом. Отсек был рассчитан на тридцать пассажиров. Все капсулы были пусты и темны, кроме одной, которая светилась изнутри голубым сиянием. Задержав дыхание, я приблизился и стер налет со стенки капсулы. Из затуманенной глубины на меня глядело спокойное, красивое лицо, погруженного в глубокий сон, существа.

Это был человек.

Девушка.

Корабль снова сильно тряхнуло. Я ввел команду на сброс пассажиров и нажал рычаг. Капсула откатилась в нишу, упала стекляная стена. Я все смотрел на того, кто в ней находился. Потом стремительно и беззвучно капсула исчезла. Следующую секунду я боролся с собой, пытаясь понять, успею ли я добраться до «Фантома». Остаться без корабля – самый худший сценарий из всех возможных. Но страх не вернуться, страх стать пленником Гаргантюа взял свое.

Я забрался в капсулу и ввел команду сброса, кляня себя на чем свет стоит, за то, что впутался в это дело.

Я совсем ничего не почувствовал. Просто капсула резко отскочила в темную нишу, а потом отсек исчез и я очутился в космосе.

Мне казалось, что черная дыра где-то подо мной, и огромный корабль несется штопором вниз, а я – вверх, с гигантской скоростью отдаляясь от звездолета и черной бездны, несусь в купол небес, заполненный бесчисленными мириадами золотых звезд и разноцветными шлейфами туманностей.

Где-то в зените виднелся диск Маркуса, я с трудом мог разглядеть его, вывернув голову. Он ярко и приветливо сиял на звездном небе. Моя капсула неслась прямо на планету, и мне ничего не оставалось, кроме как смириться – никакой власти над движением капсулы я не имел.

Маркус красивая планета, это правда. На нем есть все, что нужно человеку – вода, свет и растения. Но есть минус. На Маркусе вечная мерзлота, а еще он таков, что на одной его стороне вечный день, на другой – вечная ночь. Так распорядились законы небесной механики, Маркус не обращается вокруг своей оси.

Диск Маркуса был все ближе. Моя жизнь теперь зависит от того, куда упадет капсула. Грохнись она даже за пятьсот километров от линии терминатора на ночной стороне – и мне конец, я замерзну, не увидев рассвета.

Наверное, это очень странно – застывшее небо, мне хотелось бы увидеть это. Рассвет, который не наступает сам, а к которому идешь ты, чтобы он наступил.

Никто не знает, что я здесь. И я никогда не найду таинственного пришельца с неизвестного корабля. Как мне понять, где упала его капсула?

Я вертелся, пытясь найти вторую капсулу, но так и не увидел ее. Вероятно, она была совсем недалеко от меня.

Я уже не видел ничего, кроме Маркуса. Его сияющий диск заполнил все небо. Стремительно я приближался к линии смены дня и ночи. Капсула вращалась и Маркус медленно проплывал передо мной, и я видел то его, то черную дыру. Я щупал ладонями толстенный керамопластик, молясь про себя, чтобы он выдержал огненный шторм спуска в атмосферу. На спуске капсулу немилосердно трясло. Мне казалось, что она хочет выбить из меня дух. Я все ждал удара, но его так и не было. Тряска прекратилась, я думал, мы парим, и только через какое-то время понял, что мы приземлились.

Ногой вышиб стенку и выбрался на свободу.

Капсула лежала на грунте, в неглубоком, черном кратере, образованным пламенем тормозных двигателей. Борта ее почернели, вокруг все было оплавлено. Красные парашюты свисали с горы, их трепал ветер, свистящий в серых, мертвых скалах. Я выдернул приемник и стал искать сигнал второй капсулы. Она упала в пяти километрах от меня. Мне все-таки повезло, да еще и вдвойне – я свалился на освещенной стороне, хоть солнце и висело низко над горизонтом, но все же, это было спасение. И капсула пришельца была рядом, она упала на востоке, ближе к темной стороне.

Я собрался, включил маяк в своей капсуле, оружие брать не стал, и пошел в путь. Пару километров я преодолел бегом, минут за десять. На восток уходило ровное, как стол, каменистое плато и бежать по нему было легко. Дальше пошли скальные осыпи, я уже не бежал, но все равно преодолел сложный участок достаточно быстро. Я вышел к перевалу, поплутал по скалам в поисках подходящего места для спуска и без особых проблем преодолел кряж. Оттуда я увидел капсулу. Точнее, ее красные парашюты.

Она упала в трещину, в глубокий разлом в скале. И застряла между стен, грозя провалиться еще глубже. Я стал звать пришельца на всех известных мне языках. Он не откликался. Мне показалось, что дверь капсулы зажата каменной стеной и запертый там человек не в состоянии ее открыть. До капсулы было метров пять. Это самое скверное, что могло произойти.

Часов через десять у меня была веревка. Я сбегал к своей капсуле и жестоко поиздевался над ней, разобрав ее по винтикам. Выдрал все провода и соорудил крепкий канат. Вернулся с этим добром к капсуле и долго закреплял мою импровизированную веревку. Потом дал рукам отдых и полез вниз.

У меня будет только одна попытка.

Замурованный в капсуле человек ничего не видел – окошко есть только в двери, а она действительно попала лицом к скале. Я встал на крышу и лазером стал резать железо. Сделав неполный круг, подцепил его железкой типа лома, поднял, ударил ногой и крышка отвалилась, улетев в пустоту ущелья.

Все-таки девушка. Она спокойно и уверенно, без страха смотрела на меня. Я подал ей руку и она, не сводя с меня холодного взгляда, подала свою. Мы были в перчатках, но даже их черный цвет и сумрак ущелья не скрыли от меня одной незначительной детали. У нее было пять пальцев на руке и один противостоящий. Я вздрогнул и едва не выпустил ее руку. Неосторожным движением я надавил на капсулу, и она вдруг начала рушиться в пропасть. Кабель стиснул мою грудную клетку, в глазах потемнело. Мы по-прежнему смотрели друг другу в глаза, и мне казалось, что она ждет, когда я выпущу ее. Она тоже увидела мои руки.

Я хотел выпустить ее. И не смог. Я согнул руку, она подтянулась и обхватила меня руками сзади, чтобы мне удобней было подниматься. Подъем казался страшно длинным. Но нам удалось выбраться. Когда долез до края, она перебралась через мою голову и помогла мне заползти на утес. Руки меня совсем не слушались, все тело гудело, после беготни по горам и многочасовой, тяжелой работы.

Она сама смотала веревку, пока я сидел, приходя в себя и украдкой следя за ней. Но девушка-сиксфинг не проявляла никакой враждебности, да и вообще почти никаких эмоций.

- Как тебя зовут? – Спросил я на ее языке.

Она пристально посмотрела на меня и ответила на английском:

- My name is Julia. I was born in to the planet Earth.

Я чуть не поперхнулся.

- Чт… что? На Земле?

- Да.

Она легко рассмеялась и протянула мне ладонь, чтобы я встал. Я поднялся сам, она пожала плечами и спросила:

- Ну и что, каков твой план?

Я стоял, открыв рот. Слова толкали друг друга, и ни одно не могло слететь с языка. Я не знал, что сказать. Она сама обо всем догадалась и снова рассмеялась. Смех ее был такой непринужденный, естественный и чистый, что обезоружил меня совершенно.

- Ты хочешь убить меня? – Смеясь, спросила она. – Валяй! Действуй. Только это ничего не изменит.

- В каком смысле?

- Война кончится миром. Очень скоро.

- Откуда ты?

- Из твоего завтра.

- Что это значит?

Она глядела на меня чистым, ясным взором.

- Здесь, на Маркусе будет заключен мир. Посланников отправляли из будущего уже много раз. Все они где-то в тюрьмах, у вас, у людей. Инициаторы мира – сиксфинги и люди, жаждущие остановить войну. Но те, кто наживаются на ней, этого не хотят. Мы должны склонить на нашу сторону широкие массы населения, чтобы представители наших рас больше не шли на службу в армию. Не будет солдат – не будет войн. Все это произойдет именно здесь, на этой планете, поэтому ни те, ни другие не хотят, чтобы эта планета кому-то принадлежала. Поэтому она в зоне отчуждения и сюда никого не пускают. Но мы вам поможем.

- Ты… типа миротворец из будущего?

Она улыбнулась и закивала.

- С ума сойти можно.

- С ума можно сойти на войне, - возразила она. – Так что, поделишься планами на жизнь? Где твой корабль?

Я проглотил язык и отвел взгляд. Судя по ее лицу, она сразу обо всем догадалась. Мне пришлось рассказать ей, в какую мы влипли скверную историю. Но Джулия нисколько не утратила твердости духа.

- Дойдем до твоей капсулы, что-нибудь придумаем.

Придумывать было нечего. Точнее, не из чего. Джулию привело в восторг то, что я натворил с капсулой.

- А когда я покупала корабль, мне сказали, что капсулы не разбираются! – Смеясь, говорила она. В какой-то момент она подошла ко мне, положила руки мне на плечи и, улыбаясь, посмотрела прямо в глаза. Я боковым зрением видел эти страшные шестипалые кисти и у меня мурашки забегали по спине. Она заметила, как у меня изменилось лицо, и перестала улыбаться.

- Страшно? – С участием спросила она.

- Вся моя выдержка уходит на то, чтобы не застрелить тебя на месте. Меня натаскивали на это всю мою сознательную жизнь.

Она двумя пальцами осторожно вытащила мой пистолет из кобуры и остановила руку между нашими лицами. Пистолет слегка покачивался. Она выжидательно следила за мной.

- Давай, солдат. Сделай это.

Я не шевелился.

Она отступила на шаг, положила пистолет на вытянутую руку и отвернулась.

- Может, так проще?

Я медленно взял тяжелый ствол и наставил на нее. Она затихла, когда мой палец лег на спусковой крючок. Мне кажется, я слышал, как скрипит, натягиваясь, пружина. Улыбка совсем исчезла с лица Джулии, зрачки расширились, и она теперь смотрела на меня, как и тогда в капсуле, во взгляде не было страха, только холод и, кажется, даже презрение.

- Ты же не солдат, - сказал я. – Ты не воюешь, так?

Она кивнула.

- В миротворцев не стреляют, это грех.

- Грех? – Воскликнула она. – А убивать – не грех?

Я задумался.

- Нет. У нас приказ и мы должны его выполнить.

- А ты, наверное, не в курсе, что незнание закона не освобождает от ответственности?

- К чему ты клонишь?

- Почему люди и сиксфинги воюют, ты знаешь?

- Конечно. Вы на нас напали.

- А у нас все говорят наоборот!

- Это нормально. Мир так устроен. Всем известно, что все войны происходят только по причине власти.

- Но ты говорил, что стрелять в миротворцев это грех, почему? По какому принципу?

- По закону совести.

- Что есть закон совести?

- Справедливость, наверное. Должна соблюдаться справедливость.

- А зачем? Зачем?

- Чтобы… чтобы все жили в мире.

- Ну а почему тогда, раз ты признаешь справедливость и одновременно сознаешь, что обслуживаешь чисто политические и финансовые интересы частного лица, почему такое странное сочетание не вызывает у тебя вопросов, не создает противоречий? Зачем ты воюешь? Ради чего?

- Я понимаю, к чему ты клонишь, Джулия. Корчишь из себя пацифиста. Но не забывай, что частные лица, которых ты упомянула, есть как на моей стороне, так и на твоей.

- Да ни при чем тут пацифизм! Просто война уже кончилась, как будто ее и не было.

- Скажи это солдатам из армии твоего мира, которых я убил сегодня.

Она замолчала и опустила взгляд.

- Я понимаю, что война покалечила тебя, - произнесла она, через некоторое время. – прости, если нагрубила. Просто…

- Да ничего не просто. Это в вашем будущем все просто. А здесь люди погибают по-настоящему. Это тебе понятно? Нам тут не до рассуждений о морали. Успевай смотреть по сторонам, чтобы не схватить пулю. Ты думаешь, что добро обязательно всегда берет верх? Ты выросла и сформировалась в таком обществе и под влиянием таких идей, которые отрицают насилие, как противление злу и допускают всегдашнюю возможность трансформирования зла во благо. Но ты знаешь, что непротивление злу тоже может быть грехом, обрекающим на гораздо большую ответственность, чем убийство на войне? Так вот не надо мне говорить, что убивать плохо, а хороший меч тот, который воткнут в землю.

Джулия печально улыбнулась.

- Ты ничего не понимаешь. Дело вовсе не в пацифизме и не в оружие, как средстве защиты. Дело в самой идее войны. Война – это апофеоз идеи насилия. Это крайняя степень отрицания милосердия. Невозможность жертвы. Жертвенность – вот, что являет победителя. Побеждают милостивые и смиренные в сердце. Но кто не знает милости, кто неспособен жертвовать, в чьем сердце нет сострадания – победа никогда в его руках не обрететься.

- И что значат эти слова?

Джулия улыбнулась.

- Мы сдались, Алекс. Мы пожертвовали собой ради мира. Люди выиграли войну. Но победители ли они?

Я, конечно, не поверил ей. Но вид у меня в тот момент был смешной, до того я был огорошен этой новостью. Джулия снова рассмеялась и снова положила руки мне на плечи. У меня больше не бегали мурашки по спине. Я смотрел на нее и думал, что она красивее всех женщин земли вместе взятых…

- Может, пора придумать, как нам отсюда выбраться? – Спросила она.

- А нам так уж это необходимо? – Ответил вопросом я.

И, впервые за время нашего знакомства, улыбнулся.


2016 год.