Операция Ы

            Учитывая низкий уровень толерантности в российском обществе, немецкие
             власти игнорируют  запросы Генпрокуратуры РФ, справедливо  опасаясь,
          что публикация материалов следствия  может нанести господину Ванальному
             серьёзный репутационный ущерб.

                Анонимный источник в БНД.



    Тиран с утра был угрюм и мрачен, как Наполеон после Ватерлоо. Либеральные СМИ, имеющие в его окружении  своих человечков, доверительно сообщали, что он с пелёнок был отъявленным волюнтаристом и дня не может прожить без злодейских козней, а его любимая присказка - перевранная фраза из Пушкина: «Гений и злодейство две вещи нераздельные!». Источники также информировали, что не меньше семи раз в неделю тиран строит коварные и хитроумные планы по захвату Земного шара или какой-нибудь маленькой беззащитной страны. День же начинал с того, что просматривал чёрный список, обводя толстым красным фломастером понравившиеся ему фамилии, чтобы потом с удовлетворением слушать вопли прогрессивной общественности про «царя-беспредельщика» и «тоталитарный Мордор». Если затиранить никого не удавалось, то хандрил и капризничал, отравляя жизнь челяди.
    Сегодня тиран был не в духе от того, что список закончился. Все гиганты мысли и отцы русской демократии ушли в глухое подполье или ударились в бега. Осталась только мелкая шваль, а душа требовала.
- Вольфыча что ли угомонить? – пробормотал он вслух, прихлёбывая травяной чай из термостакана. – Или Генку? Не, никакой радости со старичьём возиться, опять-таки свои люди. Эх-хе-хе, - тоскливо вздохнул тиран, листая свежую либеральную газетку и выискивая намётанным глазом подходящие имена. – Ксюня – крыса хитрожопая, да и Толику обещал… Гарик – истеричка, шахматным конём пристукнутая… Ходор – жулик… Полезный, однако… Скукота… Швецию что ли оттяпать, вроде Рюрик наш был оттуда? – меланхолично зевнув, он вызвал помощника.
- Доброе утро! - просиял помощник, украдкой стреляя мышиным глазом и пытаясь угадать настроение шефа.
- Ты вот, что, - раздражённо оборвал его главный. – Вызови-ка мне нашего рыцаря плаща и кинжала.
    Помощник испарился.
    Через четверть часа в кабинет проскользнул начальник Тайной канцелярии.
- Есть чего нового? – сварливо спросил тиран.
- Пока глухо,  -  покаянно отрапортовал рыцарь в плаще (кинжал у него отобрали в приёмной). - Но ищем подходящие кандидатуры. Кое-что нарыли…
  Тиран встрепенулся:
- Ну-ка, ну-ка.
- Так мелочёвка, но со временем…, - принялся юлить продолжатель дела Ромодановского и Ежова.
- Ты мне баки не заколачивай, - строго приструнил его шеф. – Конкретней!
- Ну, например, Ванальный, - с опаской выложил тайных дел мастер, стараясь не смотреть на начальство.
- Какая мерзопакостная фамилия, - недовольно поморщился тиран. - Кто таков? Серьёзный?
- Нет, - честно признался разведчик. – Но борзый. Шабашит на все партнёрские спецслужбы сразу. Власти ругает. Ворует втихаря и у наших и у ваших.
- Министр… сенатор что ли?
- Нет, политическая шантрапа. Но…, - замялся чекист. - На Ваше место метит.
- Псих? – главный кисло скривился.
- Ну, вроде того, но не совсем.
- В дурку его отправь. Чего с психом возиться.
- У него среди наших партнёров много влиятельных покровителей на самом верху.
- О, это уже горячее. Рассказывай, – оживился тиран, любивший макнуть партнёров.
- Хотят его на Ваше место продвинуть, кучу бабла вложили, народ через СМИ баламутят, на смуту подбивают, - наябедничал рыцарь, теребя край плаща, тема была скользкая.
- Мечтатели, мистики доморощенные, – хмыкнул главный и забарабанил пальцами по столу, было видно, что настроение у него заметно улучшилось.
- Понятненько. Ну, на безрыбье, как говорится… Твои соображения?
- Можно было бы травануть, - решительно предложил тайных дел мастер, - но в конторе яда давно нету, весь пиндосы вывезли ещё в  девяностых.
- А им на кой ляд? Хотя вопрос конечно дурацкий. Не, ну что за хрень, яд и тот упёрли! До чего контора докатилась, - бодро встав из-за стола, шеф прошёл в угол кабинета. - Э, ладно, есть у меня немного из старых запасов. Берёг на всякий пожарный, для своих…
      Разведчик вздрогнул и судорожно сглотнул.
- …оперативных надобностей, - бросив лукавый взгляд на побледневшее лицо подчинённого, тиран ухмыльнулся и бережно достал из резного шкафчика пол-литровую склянку: - На вот, отлей сколько нужно.
- Новичок?
- Он, родимый.
- Да, были времена, - с ностальгией вздохнул рыцарь. - Думаю, писярик  хватит, - достаёт из кармана коньячную фляжку и отливает в неё из склянки грамм пятьдесят, на глаз.
- Ты поаккуратнее, смотри сам не хлебни, - предостерёг тиран, любивший демонстрировать заботу о своих подручных. - Что, в ухо зальёшь как прынцеву папаше?
- У меня спецы есть – Петров и Боширов, они знают куда лучше влить.
- Это те, что котяру в Англии под монастырь подвели?
- Ага, - расфокусировал взгляд разведчик и добавил многозначительно:
-  Знал, собака, много опасных секретов.
- Для кого опасных? – насторожился шеф.
- Для всех, - туманно ответил чекист, нарисовав в воздухе круг.
- Ох, и шельма ты, - похвалил тиран. – Ладно, ступай. Завтра доложишь.
- Как назвать операцию?
- Чтоб никто не догадался, - съязвил шеф, указывая ему на дверь.
- Понимаю! – тонко улыбнулся мастер тайных дел. В приёмной он присел на подоконник и, не мудрствуя лукаво, аккуратно вывел в записной книжке: Операция «Ы». Сверху написал: Строго секретно и поставил три жирных восклицательных знака.


                *   *   *

      Выпроводив порученца, тиран откинулся в кресле и довольно хохотнул: – Иди, иди, голубь. Посмотрим, как выкручиваться будешь!
     Он знал, что яд прокис ещё лет двадцать тому назад и мог вызвать у подопытного, в крайнем случае, диарею, что было неоднократно проверено на надоедливых подчинённых. Тот ещё был психолог! Любил под настроение макнуть не только партнёров, злодей.
    Парадоксальную элегантность задуманной им многоходовочки, оценить по достоинству могли  разве что такие корифеи политических интриг, как кардинал Ришелье или товарищ Сталин. А нынешние, так мелочь пузатая и поговорить не с кем. Он вёл тонкую игру, смысл которой не понимал ни один аналитик в мире, и это экзистенциальное одиночество  его одновременно и радовало и  огорчало.
   Тиран с хрустом потянулся и отправился завтракать гурьевской кашей.


                *   *   *


    Оперативный подвал освещённый тусклым светом голой сорокаваттной лампочки. Из тёмного угла таращится красными зенками оскалившееся чучело медведя. С низкого потолка свисает дыба для задушевных бесед с неразговорчивыми. Суперсекретные опера Тайной канцелярии Петров и Боширов сидят за столом, на котором стоит бутылка водки и тарелка с квашенной капустой. Петров задумчиво тренькает на обшарпанной балалайке «Калинку-малинку». Боширов тупо рассматривает фляжку с новичком, которую им вручило высокое начальство для… Ну, сами знаете для чего.
- Придумал чё-нить? – лениво спросил Петров.
- А чё тут мудрить! – отозвался  Боширов. – Зафигачим в кофий и все дела.
- В кофе? – прикинул Петров. – Полста грамм в кофейной чашке разбодяжить? Многовато. Учует гад засаду.
- Не в ухо же наливать, - усмехнулся Боширов.
- Он с сучкой английской спит, до уха не добраться, разве что обоим сразу, - стренькал Петров «Барыню».
- По двадцать пять на рыло?
- Угу.
- Заманчиво. А если проснутся?
- Подушкой придушим, делов то, - балалайка выдала минорный пассаж из третьей части шопеновской сонаты № 2.
- Не, шеф сказал, чтоб всё чисто было, чтоб комар носу… Ещё и про кота вспомнил.
- Котяру англичане кокнули, мы вообще не при чём. Ты думай! Шевели мозгой!
- Может клизму?
- Иди ты! – замахнулся балалайкой брезгливый Петров и повесил инструмент на медведя, отчего зверь стал похож на персонажа босховских фантасмагорий.
    Боширов наморщил лоб и стал ходить вокруг стола. Скорчил рожу медведю с балалайкой. Пару раз подтянулся на дыбе. Выпил гранённый стакан водки не закусывая, закурил беломорину и, выдохнув сизое облако дыма, прохрипел:
- Я вот что скажу: Машка эта нам весь расклад портит. С ней к клиенту не подобраться. Они не только спят вместе, но и в сортир на пару ходят.
- Фу, гадость какая! – скривился Петров. - Долбанная Ми 6 хорошо выдрессировала, подлюку.
- Значит надо её того, - Боширов подмигнул.
- Ты ж сам талдычишь, что нельзя.
- Ты слушай. Мочить не будем. Чуток трусарди ей окропим и на время нейтрализуем.
- А если она копыта откинет?
- Я ж тебе толкую, малёк сбрызнем. Крайняк сыпь у неё будет на пипке, почухается и побежит в диспансер  проверяться, а клиента на время оставит без присмотра, и тут мы...
- А если он с ней потащится?
- Не, ему западло будет на приёме у венеролога светиться. Народ поймёт, но не одобрит.
- Ну, ты стратег! - восхитился Петров. – Выдвигаемся! Время поджимает.
    Опера весело ударили по рукам, лихо опрокинули по стакану водки и, нюхая рукава, отправились на задание.


                *   *   *


       Оперативный подвал. За столом сидят всклокоченные Петров и Боширов.
- Надо тикать, - затравленно озираясь, сказал Боширов. – Шеф нас уроет.
- Вот тварь! Вот тварь! – качаясь на табуретке, завывал Петров. - Кто ж знал, что он натянет Машкины трусы! Совсем уже крышей поехали!
- Может не те намазал?
- Как не те! – взвизгнул Петров. – Пока они там пыхтели, я прополз к тумбочке, и на кружева капнул. Её они были, зуб даю!
- Та знаю я, что её, я ж в дырочку видел, как эта лярва их снимала.
- Какого же ты трындишь, что  не те? – разозлился Петров.
- Ай, дали мы маху, что теперь выяснять те не те, - обхватил голову руками Боширов. – Шеф нам бошки поотрывает. Смываться надо пока не поздно.
- Плохая идея. Он нас и на Марсе достанет. Лучше с повинной.
- И то, правда, - согласился напарник. – Не, ну ты скажи, кто мог дотумкать, что он напялит бабские труселя? Это что, фишка такая? И почему его так пробрало? Ведь капнули совсем ничего.
- Видать на самое слабое место попало. Эх, знал бы, налил бы побольше, тогда бы всё срослось, - с сожалением всхлипнул Петров.
- Хорошая мысля, приходит опосля. Ладно, идём шефу сдаваться, авось пронесёт.
   Подходя к двери, Петров остановился:
- Знаешь, я только одного понять не могу, как этот чёртов яд попал ещё и на горлышко бутылки? А?
      Пронзённые невероятной догадкой они оторопело посмотрели друг на друга и истерически расхохотались. Корчась от смеха, со стонами: «нет!»… «да!»…, друзья на полусогнутых выползли из подвала и с грохотом захлопнули за собой железную дверь.