телевизор

Рассказ - быль
               
В начале шестидесятых, молодым лейтенантом служил я в одном дальнем сибирском гарнизоне. Шло сооружение важного для обороны страны предприятия. Основную рабочую силу на стройке составляли военные строители. Служил я в  автомобильном батальоне. На огромной стройке работы велись круглосуточно и строго по графику. Строительный процесс перевозкой различных грузов и стройматериалов   обеспечивали мы, автомобилисты. Поэтому главным рабочим местом у нас офицеров автобатальона был автопарк, да строительные объекты. За каждым офицером начальник штаба батальона майор Андрющенко закреплял по несколько десятков автомобилей. Мы головой отвечали за их исправность, ежедневный выход каждого грузовика на линию, и их работу на объектах. Почти ежедневно дежурили мы на стройке. Нам разрешалось подбирать себе водителей с автомобилями и использовать их во время этих дежурств. Мы объезжали строившиеся объекты, карьеры, бетонно-растворные узлы, диспетчерские различных СМУ, контролируя и решая самые разные вопросы работы наших солдат водителей.
   Я подобрал себе  ЗиЛовский самосвал с водителем Керимовым, комсоргом одной из автомобильных рот.    Керимов призывался из Азербайджана, окончил только начальную школу, но был опытным водителем, очень дисциплинированным и принципиальным человеком. Месяцев шесть мы носились с ним на ЗИЛе по дорогам огромной стройки. Утром помогали закреплённым за нами водителям завестись и выехать на линию, а в зимние холода дело это очень не простое.  Помогали устранять поломки в пути, обеспечивали бесперебойную поставку бетона и раствора на объекты, следили, чтобы водители не отклонялись от маршрутов, и прочая и прочая.
    Как-то по пути из батальона в автопарк  Керим, немного помявшись, спросил меня:
   -А что, таварищ летенант, мая харашо слюжит?
  -Ты что, Керим? - ответил я. Кто ж у нас, как не ты лучший солдат? Что? Может, мы мало тебя поощряем?
  - Андрющенко курилка гаварил, новые машина скоро привезут. Дай мне новая машина, а?
   - Ладно. Поговорю с Андрющенко и с завгаром. Договорились.
     Дня через три вызывает меня начальник штаба в диспетчерскую и говорит: “Ты просил своему Кериму новую машину, так вот сегодня оставляй его в гараже, сейчас передаст свою машину вот этому мужчине, а после обеда поедем на станцию разгружать эшелон с новыми”.
    Взял я на тот день себе другого водителя из числа своих подопечных и поехал на отведенный мне на тот день маршрут. Отдежуривши, в конце дня я  проехал в автопарк, глянуть, что за автомобиль дали нам с Керимом.
   Только я прошел проходную автопарка, как увидел, что со стороны ремзоны с перепуганным, перекошенным и покрасневшим лицом бежит ко мне мой Керим. Вот крайне взволнованный, с покрасневшим лицом солдат подбежал ко мне и, не поприветствовав, сжавши ладонями свою голову запричитал:
   - Ай, таварищ литинант, ай таварищ литинант! Ай, беда, беда-а! Ай, какой беда-а!
      Крайнее его волнение невольно передалось и мне, и я, схвативши солдата за плечо, резко тряхнул его и выкрикнул:
     -Что случилось!? Что натворил?!
    - Нэт! Ничаго не сдэлал! Нэ нарушил! Нэт! Нам плахой, очен плахой машин дали! Панимаеш? Эта савсем не машин! Ездит на ном нилзя! Мая ни может! А наш уже атдали гражданскаму! Как будем ездит!? Панимаеш!?
     Узнавши, что к чему, я успокоился и стал успокаивать Керима и велел вести меня к новому автомобилю. Когда завернули за здание ремонтного цеха, увидели на огороженной и охраняемой площадке  два длинных ряда сверкающих краской новеньких автомобилей. Были эти автомобили какой-то причудливой, невиданной ранее мною формы. Впереди, прямо на передних колёсах, особняком стояла небольшая тупоносая двухместная кабина. Под вертикально расположенным, слегка закруглённым лобовым стеклом шла вертикальная обшивка передка, оканчивавшаяся бампером. За кабиной на раме возвышался небольшой дощатый кузовок.
   - Ну и чем плоха эта машина?- спросил я Керима. - странная, но ездит же?
   - Панимаеш, таварищ литинант? У нармалный машин кабина! Там сижу я. Патом рул, патом лабавой стэкло, патом матор и калесо. А этат сматри какой! Рул, лабавой стекло и дарога. Матор в кабина! Понял? Нэт, эта не машин, эта тэлэвизар! Понял? Мая на такой машин ехат не может! Праси нармальный. Пуст будет старый, разбиты - мая сделает, будем ездит.
   -Так нам же теперь Андрющенко даст такую калымагу, - начал я, но солдат перебил меня.
   - Пуст хот голый рама даст, мая сдэлает! Мая сдэлает хароший машин!
     Не сразу согласился я на повторную замену автомобиля, но Керим был непреклонен и я начал обхаживать начальника штаба. Завгар, немного поворчавши, после моего обещания с получки “поставить”, согласился.  Майор Андрющенко моему обращению ни сколько не удивился. Очевидно, я с подобной просьбой был не первым. Старый вояка, больше для приличия, немного меня пожурил, повоспитывал, а потом сказал:
    -Завтра машины показывать гаишникам и получать номера. Потом надо всю машину проверить, подтянуть и подготовить к работе. Пусть пока твой Керим этим и занимается. А на той неделе прибывает ещё один эшелон. Этот уже из Москвы. Дадим тебе новую машину, всё ж таки комсорг батальона, как ни как.
    Я доложил Кериму результат разговора с Андрющенко и почти целую неделю катался с другим водителем. А когда начальник штаба опять приказал мне обеспечить Керима в диспетчерскую для поездки на разгрузку нового эшелона, мой мудрый Керим опять задал мне  задачку. Выслушав известие ехать на разгрузку эшелона и получать новую машину, он густо покраснел,  опустил голову и в такой позе простоял минуты две. Потом, немного ободрившись, прижал руку к левой стороне своей груди, и мягким, каким-то подкупающим  голосом, глядя в меня своими чёрными, глубокими глазами,  сказал:
    -Таварищ литинант, прасти. Давай аставим этот машин, а? Мая уже на ном ездил, маленько привикла. Хароший машин. Хароший. Прасти.
     Сначала я возмутился и чуть не накричал на Керима, но он уже снова опустил свою вихрастую тёмную голову, бросил вниз как плети свои мозолистые в крупных жилах руки, а его большой,  плоский, с симпатичной  горбинкой нос принял  жалкий вид и начал подрагивать. Весь его вид говорил – виноват, делай со мной что хочешь.   За время нашей с ним службы случалось всякое. И каждый раз, в чём - либо провинившись, Керим принимал эту позу, а я не то что ругать, я не мог даже повысить на него голос.
   Вот и на этот раз, я молча повернулся и ушел прочь. За воротами автопарка сел в поджидавший меня автомобиль и поехал в часть на совещание. По окончании короткого совещания у командира, я подошел к начальнику штаба, извинился  и стал просить оставить за мной УАЗ. Пришлось выслушать не короткую нотацию на предмет того, что мы молодые офицеры абсолютно беспринципны, что солдаты крутят нами, как хотят, что командуем ими не мы, а наоборот они нами и так далее, и всё в том же духе. Закончил свою отчитку Андрющенко словами:
   -Извините-е. Да зачем мне твои извинения! На новую машину желающих сколько угодно. Распределю, но ты больше ко мне с подобными просьбами не подходи. Всё, голубчик. Хватит!
    «Додик» мы с Керимом оборудовали на славу. Старыми одеялами утеплили кабину. На ДОКе во вторую смену солдатики из соседнего полка сколотили нам отличную фанерную будку. Полые стены будки и крыши засыпали опилками. Внутри будки у переднего борта установили широкую с мягким сиденьем скамью. В Управлении механизации солдатики сварили нам небольшую буржуйку. Мы установили её слева от входной двери у заднего борта. По правому борту из арматуры сварили ящик для дров.
    Ох, и поколесил же тот УАЗ по лесным чащам и горам Красноярского края. Сам я не охотник и не рыбак. Один только разок и смог съездить по грибы. Все   выходные и праздники, а часто и в рабочие дни, мой Керим проводил то на рыбалке, то на охоте. И чаще всего, естественно, с майором Андрющенко.