Клуб Анонимных Сыновей. Часть пятая

КЛУБ АНОНИМНЫХ СЫНОВЕЙ

(часть четвертая http://proza.ru/2020/12/08/1895 )

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

В четверг, дневным рейсом, Саша улетела в Вену.

Она уже много лет не путешествовала одна. Алексей, ее помощник, и сопровождающий из Сашиной Службы безопасности вылетели в столицу Австрии утром. В «Шереметьево» Сашу провожал Николай, тот самый охранник, который учил Сашу быстро менять внешность, передвигаться в толпе, а также многим другим в высшей степени полезным для выживания вещам.  Водитель рангом пониже доставил в аэропорт Стаса.
Саша сказала Павлу о своей поездке во вторник, когда они созвонились поздно вечером.

- В четверг улетаю в Вену, - Саша сидела на подоконнике своей городской квартиры и медленно, наслаждаясь вкусом, пила яблочный сок, - что привезти?

- Колбаски, - тут же ответил Павел и поспешно добавил голоском воспитанного мальчика:- Ой, Саш, то есть, я хотел сказать, ничего не нужно, приезжай поскорее сама. 

Они расхохотались.

- Ну, я вернусь в воскресенье утром, куда уж быстрее.

- Тогда колбаски. И все самое вкусное, что только увидишь. Вместе и съедим.

- Очень мило.

- Я тоже так думаю.

Позовет в гости? Павел наслаждался болтовней с Сашей. Он, как и она, уже приехал домой и сидел в кабинете, закинув ноги на стол. Позовет? Нет. Оставит право заговорить о следующей встрече ему?  Редчайшее умение интуитивно понимать мужчин? Или не умение – опыт?! Или ей все равно, увидятся они с Павлом или нет? Вопросы, вопросы.

- Хорошо. Буду облизываться каждый раз, открывая холодильник.

- Ты это так сексуально сказала. Я к тебе заеду в воскресенье.

- После шести.

- Буду. Правда, сексуально.

- Скверный мальчик, тебя еда заводит.

- Смотря какая. Овсянка- ни капли.

Они посмеялись.

- Чем занимаешься? – спросил Павел.

- Сижу на подоконнике.

- Голенькая?

- В футболке.

- Тебя можно увидеть с улицы? Из другого дома?  - глухо спросил Павел.

- Возможно, - ответила Саша, ложась на подоконник. Теперь она видела бледную растущую Луну.

- Потрогай себя, - приказал Павел.

- Я этим и занимаюсь, - томно ответила Саша. – Так хорошо.

Они говорили и вступали в теплые, чистые воды чувственности, прогретые вечно утренним Солнцем эротики . Темные глубины желаний, скрывающие не переносящих света чудищ, саргассовы моря никогда нереализованных фантазий – далеко, где-то там, за горизонтом, над которым парят невесомые перламутровые облака. Просто покачиваться рядом друг с другом на плавных волнах близ берега, не упуская из вида твердь.

-  Мне, похоже, придется тут слегка прибраться, - сказал Павел уже обычным голосом минут через пятнадцать.

-Ха-ха, - бессердечно рассмеялась Саша.

- Ну, что делать. Тебе легко, знаешь ли, смеяться.

- Смеяться всегда легко, - парировала Саша. – Итак, привожу все самое вкусное, что только увижу.

- И ждешь меня, - обаятельно добавил Павел.

- И жду тебя, - отозвалась Саша. – Сидя на окошке.

-О, не начинай! Я уже почти навел порядок. Не хотелось бы снова…

- Тогда до воскресенья, - расхохоталась Саша.

Она была очень занята в среду, хотя они с Павлом обменялись парой сообщений, в четверг же не поехала в офис, а до двенадцати поработала из домашнего кабинета.
Саша не спрашивала себя, правильно ли поступала, улетая в Вену со Стасом. Но даже если бы она задумалась об этом, ответ гласил бы: «Правильно». Саше нравился Павел, и все же они оставались, по существу, едва знакомыми людьми. Павел, как и подсказала Саше интуиция в самом начале их недолгого знакомства, действительно полностью определял ход едва начавшихся отношений. Его властность не пугала Сашу, но настораживала. Она не привыкла считаться ни с кем, кроме себя, и не собиралась упускать это право, оплаченное невероятно дорого.  Кроме того, секс с Павлом задел в ней очень глубокую струнку. Саше поняла, что подчинение мужской воле в интимной игре делало ее удовольствие намного тоньше и острее, и призналась себе, что не хотела бы впасть от этого в зависимость.

Поездка в Вену пришлась как нельзя кстати.

Стаса Саша знала около года, и за все это время он не задерживался в ее мыслях дольше нескольких минут подряд. Именно поэтому Саша и не отправляла Стаса в отставку. Он ничем не обременял свою великую, щедрую, веселую подругу и безотчетно ценил то, что Саша никогда его ничему не поучала, а так поступали прежние взрослые возлюбленные Стаса, вечно нудившие то об одном, то о другом, словно купили юного мужчину целиком и могли изводить его, как заблагорассудится.

Он встретил Сашу в зале вылета для пассажиров бизнес-класса, сказочно прекрасный в мягких темно-серых брюках и тонком синем свитере с высоким воротом. Для перелета Стас выбрал мягкие теплые мокасины, тоже синие. Образ Стаса дополняли мягкая, как и брюки, серая куртка и очки в тонкой оправе. Он и в самом деле очень неважно видел, но обычно носил линзы. Однако ему очень шли очки, и Саша, едва увидев Стаса, невольно рассмеялась, до того он был хорош.

Благовоспитанный Стас легко поцеловал Сашу в щеку.

- Привет! Как добралась?

- Привет! Хорошо, спасибо.

- Принести тебе кофе?

- Лучше чай. Ты вещи в багаж сдавал?

- Нет, я с маленьким чемоданчиком.

- И я.

Со Стасом можно было удивительно долго и проникновенно говорить о мимолетной чепухе, вообще-то не заслуживавшей внимания.   

- Присядем там, у окна?

Саша кивнула и прошла за Стасом к занятому им столику.

Чай, булочки.

Сероглазый красавец убедился, что Саша удобно устроилась, и подал следующую реплику:

- Посмотрел прогноз погоды. Вечером будет туман.

- Ну, все равно выйдем прогуляться, - отозвалась Саша. – Увидишь, осенью Вена другая. Мрачная и загадочная.

Стас уже летал с Сашей в Вену в начале весны, и город ему очень понравился, строгостью, мощью, изяществом.

- Предвкушаю прогулку, - улыбнулся Стас.

Он старался говорить литературным языком, не только с Сашей, но и с клиентами в спортивном клубе, поэтому сказать: «Предвкушаю прогулку» вместо «Круто» было полностью в его стиле.

- Просмотрю документы, - решила Саша.

- Почитаю, - и Стас, элегантным жестом поправив очки, достал из своей дорожной сумки ридер.

Великолепная одежда Стаса, его дорожная сумка, ридер и даже очки были оплачены Сашины деньгами, но это обстоятельство не смущало ни ее, ни его. Мы так можем продолжать вечно, весело подумала Саша, прежде чем вернуться к делам – хоть всю жизнь. Несколько лет, и все еще немного мальчишеское очарование Стаса сменится зрелой красотой, я останусь такой же, как сейчас, или стану выглядеть еще моложе, разница в возрасте начнет сглаживаться, в какой-то момент можно, для разнообразия, вложиться в элитный фитнес-клуб и дать там Стасу какую-нибудь должность, на которой он не сможет набедокурить, и так далее, и так далее.

В самолете Саша и Стас читали и дремали. Стас укутал Сашины ноги пледом и извлек из своей сумки шоколадные конфетки в нарядном картонном сундучке.

- Саш, по одной, - предложил он, открывая сундучок перед Сашей.

- И по второй. – рассмеялась Саша, взяв сразу две конфетки.

Плавный перелет задал тон всей поездке. Великолепные манеры Стаса успокаивали Сашу. Он не говорил и, тем более, не делал ничего неуместного. Однако Стас умел прекрасно передразнивать людей, особенно женщин, переходя на тоненький голосок, и был всегда готов позабавить Сашу историями о клиентах и клиентках фитнес-клуба, а также о тренерах и барышнях из отдела продаж. Саша никогда не бывала в отделе продаж клуба (ее клубной картой занималась девочка-секретарь, подчинявшаяся Алексею), подозревала, что тренеры в рассказах Стаса выглядели глуповатыми и неловкими неспроста (злобные конкуренты), но ей нравился пестрый мир этих людей, бесконечно от нее далеких.

В аэропорту Вены их встретил водитель из отеля. Саша знала, что Алексей и Стас, которым как-то довелось мельком увидеться, вызывали друг у друга глухое раздражение, и не видела причин пробуждать мрачные чувства там, где их можно было легко избежать. Однако ее забавляло, что мужчин, столь разных по характерам, уму, образованию, да по всему, о чем только можно подумать, можно было бы принять за братьев, старшего и младшего, из-за русых волос и серых глаз.

Алексей ждал Сашу в холле отеля. Он уже зарегистрировал Сашу (Стас регистрировался в отелях сам, и ему это очень нравилось) и, легко поцеловав ее в щеку (вольность за пределами Москвы), передал ей карточку-ключ.

- Саша, завтра начинаем в девять, - напомнил Саше Алексей, -  переговорная здесь же, снял на весь день.

- Они поняли, что встреча предварительная и строго конфиденциальная? – утонила Саша. – Я их рассматриваю, как потенциальных партнеров для нашей новой компании, но именно рассматриваю. 

- Поняли, - улыбнулся Алексей. – Заинтригованы.

- Отлично, - кивнула ему Саша. – Ты обратно в воскресенье?

- Да, Саша, - вновь улыбнулся Алексей, - в субботу в Вену приедет моя знакомая. Давно с ней не виделись.

Саша проницательно посмотрела на своего помощника.

- Впечатлишь ее «Кемпински»?

- Она в другом отеле остановится. Но впечатлю.   

- Почему в другом? – искренне спросила Саша. – Удобнее же здесь.

- Феминизм, - расхохотался Алексей. – Я так думаю.

- Не вздумай здесь сам что-нибудь оплачивать, - сказала Саша, - закрывай все расходы на мой номер.

- Не буду сам оплачивать, - покорно согласился Алексей. Он очень щепетильно относился к личным расходам в командировках, и Саша раз за разом объясняла ему, что, сопровождая ее в деловых поездках, он работает круглосуточно, и его траты в отелях покрывает компания.   

- Хорошо. Чем займешься сегодня?

Алексей знал, что Саша задала этот вопрос без всякого скрытого умысла, поэтому честно ответил:

- Иду в СПА. – Саша улыбнулась, и Алексей рассмеялся, - хочу попробовать что-нибудь замысловатое.

- Очень рекомендую антицеллюлитное обертывание, - серьезно сказала Саша, и они расхохотались.

Алексей видел Сашу разной: обворожительной, суровой, яростной, ироничной, жестокой, но больше всего ценил моменты, когда она становилась вот такой – ясной и веселой. Если ее молодой спутник приносил Саше покой, то Алексей был готов мириться с ним сколь угодно долго.

- Прогуляетесь? – также прямо спросил Алексей у Саши.

- Да, пройдусь, поужинаю, - отозвалась Саша.  Она всегда говорила о себе в единственном числе. – Позавтракаешь в номере?

- Нет, в ресторане. А вы?

- В ресторане. Буду там в семь сорок пять.

- Отлично. Ваш багаж уже подняли в номер, я думаю.  До завтра! –Алексей давно научился у Саши прощаться быстро, не затягивая расставание.

Служащий отеля с почестями сопроводил Сашу до ее «люкса», смежного с более скромным номером Стаса. Саша прошлась по просторной гостиной, к которой примыкала спальня с одной большой кроватью, затем открыла замок смежной двери (ключ был оставлен с ее стороны) и постучала, позвав Стаса:

- Ты здесь? Можно к тебе?

- Саша, конечно, входи! Отличный номер! – миг, и Саша оказалась в мощных руках Стаса. – Великолепно. Я счастлив.

Стас часто бывал счастлив. Он вырос в очень небогатой семье, в крошечной квартирке в «хрущевке», где кое-как, порой с ссорами, уживалось множество родных и близких между собой людей – его родители, дед и бабушка, разведенная тетя с маминой стороны с капризной дочкой, да еще, время от времени, с кавалером. С детства Стас мечтал об отдельной комнате, чтобы слушать музыку и играть на компьютере, поэтому боготворил Сашу, всегда бравшую им отдельные номера и никогда не входившую к нему без стука. По сравнению с детством и ранней юностью, Стас вознесся в рай и намеревался делать все возможное и невозможное, чтобы никогда его не покидать.

- Погуляем? – предложила Саша. – Я бы прошлась по Рингу. И попозже можно поужинать.

- Давай, - согласился Стас. – Возьми шапочку, плиз.

- У меня капюшон, - возразила Саша. – Не люблю шапки.

- Саш, пожалуйста, - попросил Стас. – Будет туман.  И в капюшоне неудобно смотреть по сторонам.

- Ладно, уговорил, - вздохнула Саша.  – Буду смотреть по сторонам без помех.

В общем-то, внимание Стаса было приятным дополнением к его великолепной молодости.

- Тебе фрукты поставили? – поинтересовалась Саша.

- Поникший бананчик и мандаринку.

- У меня огромное блюдо.  Забирай его.

- Этот я мигом, - рассмеялся Стас. – Спасибо, Саш.

- Внизу встретимся, - Саша потянулась. – Минут через десять.  Хорошо?

Через десять минут они встретились на первом этаже, сели в вызванное для них такси и укатили гулять по туманной Вене.

Камень домов, дворцов и памятников.  Влага, речная и небесная. Зябкий, таинственный вечер.

Саша без лишних уговоров надела аккуратную шапочку. Они со Стасом шли рядом, не держась за руки – они никогда не проявляли явную интимность на людях, разве что Стас мог легко поцеловать Сашу в щеку, как сделал в аэропорту при вылете из Москвы. Саша размышляла о намеченной на пятницу встрече, Стас прикидывал, куда отправится за покупками, пока Саша будет работать. Дорогие вещи известных марок он благоразумно приберегал для свиданий и путешествий с Сашей, что говорится, не занашивал, но и на каждый день выбирал себе что-нибудь модное, пусть и не дорогое.

И вдруг, в витрине небольшого магазина, Стас увидел ту самую баснословно дорогую кожаную куртку, которую заприметил в Москве. Пораженный великолепием вещи, он замер, не в силах просто взять и уйти.

- Эй, - к нему вернулась ушедшая было вперед Саша.

Она проследила за взглядом Стаса.

Куртка. Саша подошла ближе и посмотрела на скромно поставленный рядом с курткой ценник. Пятнадцать тысяч евро.

- В Москве еще дороже, - благоговейно прошептал Стас. – Двадцать пять. Только здесь – синяя, а у нас – черная.

Саша чуть вздохнула.

Почему бы и нет?! Стас никогда не докучал ей, не тянул деньги, ничем не обременял.

- Пойдем, посмотрим, - она осторожно подтолкнула Стаса ко входу в магазин. – Мы – русские, нам все можно.

Как во сне, Стас, следом за Сашей, вошел в магазин. Их появление чрезвычайно взволновало хмурого немолодого продавца-австрийца, которому довелось всего час назад обслуживать шумных и не очень вежливых туристов из Китая. И вот – такая красивая пара! Славяне, судя по  лицам, но какие красивые! Затем продавец заметил кольцо-черепаху на Сашином пальце. Красивые и очень богатые, уточнил он для себя, возмутители спокойствия, непобедимые русские.

Последовали нелегкие для Стаса минуты. Искали куртку нужного ему размера. Саша, хотя и не сказала этого Стасу, не сомневалась, что куртку, если и не найдут, то привезут к субботе. 

Куртка нужного размера нашлась.

Стас примерил ее перед большим, чуть тусклым зеркалом. Продавец ахнул, Саша улыбнулась. Полюбоваться на русского красавца прибежали второй продавец и девочка- уборщица.

- Пойдешь в ней? – невинно спросила Саша у Стаса. – Или, конечно, можем отправить в отель, чтобы не носить с собой пакет.

- В ней, - твердо ответил Стас. – А старую отправим в отель. Спасибо тебе, Саша. Не знаю, что еще сказать.

- Носи с удовольствием, - рассмеялась Саша.

На миг у нее возникло озорное желание позвонить прилетевшему с ней сотруднику безопасности и попросить привезти в магазин пятнадцать тысяч евро наличными (она всегда брала с собой наличные), чтобы позлить чопорного австрийца, но не хотелось заставлять Стаса ждать. Поэтому Саша достала кредитку, которой пользовалась исключительно в поездках, и передала продавцу, спросив, получат ли она в аэропорту на обратном пути налог на добавленную стоимость.    

Старую куртку Стаса, ставшую вдруг жалкой и поношенной, упаковали в нарядный пакет и пообещали в тот же вечер доставить в отель, в номер господина Станислава Кравцова. Про себя, продавец весьма удивился тому, что русские занимали разные номера.

- Попразднуем? – спросил Стас у Саши, когда они вышли на улицу. – Морепродукты?   

- Да, там же, где в прошлый раз, - согласилась Саша.

Речь шла об очень простом кафе, чуть ли не с пластиковыми тарелками, где можно было наесться свежайших креветок и мидий, потратив в незамысловатом интерьере не меньше, чем в элегантном ресторане.

По дороге к кафе они молчали. Стас, очень чувствительный к настроениям Саши, решил не тревожить ее болтовней. Саша же и хотела бы поговорить, но не со Стасом, и не с Алексеем, а с мужчиной и своего возраста, и своего круга. Последние год, два она время от времени ощущала пустоту, незаполненную важным для нее человеком. Несмотря на огромный опыт интимных знакомств, Саше никогда не доводилось последовательно выстраивать любовно-дружеские отношения. С Павлом она могла полагаться только на свою интуицию. Неизвестная земля. Чувство собственной уязвимости было для нее непривычным, однако Саша воспринимала все новое, как вызов, как толчок для своего развития. В этом состоял ее характер. Не пасовать, учиться и действовать.

В кафе, подбадривая друг друга тем, что белок чрезвычайно важен для организма, Саша и Стас съели очень много очень вкусных блюд из даров моря. Выпить по бокалу вина решили в отеле. На следующий день, в пятницу, Саша собиралась встать без четверти семь, чтобы быть полностью готовой к девяти часам. Она хотела поспать хотя бы шесть часов, ее минимум отдыха для рабочей недели. Поэтому долгий ужин отложили на субботу.

В такси Стас осторожно взял Сашу за руку. Его переполняло деятельное счастье здорового двадцатидвухлетнего человека; хотелось бегать, прыгать, возможно, даже покувыркаться. С Сашей, в принципе, можно было основательно подурачиться, но не накануне долгого, сложного для нее дня. Однако Стас знал, что сделает.   

В мини-баре Сашиного номера обнаружились небольшие бутылочки вин, красного и белого, а также шампанское.  Решили пить шампанское и разошлись по ванным, принимать душ.  Выйдя из душевой кабинки, Стас придирчиво осмотрел себя в зеркало. Неплохо. Ну так, в анфас все хороши. Он повернулся боком, чтобы увидеть, насколько мог, спину. А вот над спиной предстояло работать и работать. Было бы как-то неловко выглядеть хуже, чем Саша, женщина на восемнадцать лет старше, а ее спиной Стас искренне восхищался, зная, как трудно и скучно делать и делать бесконечные тяги, будь то гантели, штанга или тренажеры.   Затем Стас достал из своего чемоданчика чистые джинсы.

Через пару минут он постучался и вошел к Саше. Она, в легком полураспахнутом кимоно, сидела на кровати.

- Приватный танец заказывали? – серьезно спросил ее Стас, в джинсах и новой кожаной куртке, надетой на голое тело.

- Да, - расхохоталась Саша. – Заказывала.

Стас включил на своем коммуникаторе музыку, тягучий, неровный блюз. Так было сложнее и интереснее. Танец начался.

Двигаясь и начиная раздеваться, Стас неотрывно смотрел на Сашу прекрасными, бездумными серыми глазами, и его холодный взгляд теплел. У него не было и не могло быть ни своих желаний, ни своих фантазий; смысл существования танцора заключался в этих минутах, в том, чтобы женщина на кровати захотела отдаться ему, открыть того, чего хотела она, потому что танцевавший молодой мужчина служил ей, его сильное, гибкое тело являлось инструментом исключительно ее наслаждения, нужно было всего лишь воспользоваться им. Стас не утверждал свое превосходство над Сашей, не стремился подчинить своей воле, его возбуждал сам танец, сама близость, само благоухающее женское тело.   

- Мне полбутылочки, пожалуйста, - сказала Саша, когда Стас поднялся с кровати и направился к мини-бару, - расслаблюсь в субботу.

- Как скажешь, -Стас повернулся к ней и застенчиво улыбнулся, - и еще раз спасибо за куртку, Саш. Я о ней с сентября мечтал. Думал и думал.

Саша уже успела забыть, что всего лишь два часа назад подарила Стасу куртку, но от нее не укрылось, что Стас говорил о вещи, как о возлюбленной. 

- Я завтра очень рано встаю, - Саша приняла от Стаса бокал с шампанским, - высыпайся у себя. И весь день – твой, отдыхай. Думаю, к десяти вечера освобожусь. Деньги есть?

- Есть, - ответил Стас.

- Пойдешь гулять по магазинам? – Саша чуть зевнула.

- Да, прогуляюсь.

- А вот тебе задание, кстати, - вспомнила Саша. – Найди, пожалуйста, самый лучший венский магазин деликатесов. Всяких колбас и сыров. Зайдем туда в субботу.

Они немного поболтали, затем Стас поцеловал Сашу, изящно поднял с пола свои джинсы и куртку, прихватил бутылочку белого вина и ушел в свой номер.

Там он все-таки поддался безудержной радости и немного попрыгал, в восторге от того, как чудесно сложился день. Затем Стас вдумчиво заказал себе завтрак в номер (на десять тридцать утра), поставив галочки чуть ли не во всех квадратиках на бланке заказа, повесил бланк на ручку входной двери (при этом выглянув голышом в респектабельный коридор) и лег спать.

* * *

Не поддаваться женщинам, ни одной из них, ни за что, никогда.

Чувство протеста исподволь занялось в Павле в четверг и в пятницу уже полыхало во всю силу.  Саша улетела; вначале Павел собрался было написать ей несколько слов после заседания Правления и спросить, как прошла дорога, но затем его охватило глухое раздражение.

Так предсказуемо – отправлять вдогонку сообщения, предсказуемо и нелепо, если остановиться и задуматься, а именно так и следовало поступить – осмыслить происходившее. Мы едва знакомы, мрачно говорил себе Павел, я не знаю ее, она не знает меня, к чему же начинать игру в придуманные чувства?! Да, встретились, да, отличный секс, но почему я должен что-то говорить, писать, делать вид, что мне не все равно, как прошел ее перелет?! Можно подумать, мне важно знать, не попал ли самолет в зону турбулентности, и не изволили ли Ее Королевское Высочество Александра Великая досадно расплескать шампанское.

Прежде, когда подругам Павла, не говоря уж о Жанне, его бывшей жене, доводилось уезжать из Москвы, они ждали от него внимания, звонков, сообщений, вопросов, отчетов о том, чем он занимался, оставшись без бдительного женского присмотра. И Саша наверняка предполагала, что Павел расскажет ей о том, как скучает, и так далее, и так далее. Раз он мужчина, значит, уже в чем-нибудь, да виноват.

В самой глубине души Павел осознавал, что был неправ. Они с Сашей и не договаривались выходить на связь до второй половины дня в воскресенье; более того, она подчеркнула, что проведет на переговорах всю пятницу, а в субботу отдохнет и, возможно, не станет включать личный коммуникатор до возвращения в Москву. Во-вторых, судя по всему, Саша восприняла секс, как нечто само собой разумеющееся и, в общем-то, никаким образом не давала понять, что ждала продолжения, а так поступали прежние подруги Павла, начинавшие, едва им стоило отойти от Павла на два шага, намекать на «следующий раз». В этот же раз сам он, Павел, напросился к Саше домой, словно это для него, мужчины, близость с ней имела чрезвычайную важность.

Однако яростное сопротивление Павла коренилось отчасти именно в этом – Саша и близость с ней действительно имели для него чрезвычайную важность, и мужское эго не желало мириться с зависимостью от женщины – от женщины, подумать только! Да их у него могло быть сколько угодно!

В Павле бродил мерзкий яд материнского предательства, прежних связей, распавшегося брака; в каждой новой женщине он, как и говорил Степе, прежде всего искал дурное – и находил.  И в Саше следовало найти изъян, разрушить ее очарование, потому что все женщины лгали, все они стремились разрушить внутренний стержень мужчины, чтобы заполучить над ним власть.

Саша родилась в счастливой семье и росла, окруженная любовью и вниманием, а, повзрослев, из избалованной дочери состоятельных родителей превратилась в избалованную богатую женщину, потакавшую всем своим желаниям. Павел придумывал Сашину жизнь; ей никогда не говорили, что вместо нее ждали сына, она никогда не оставляла одного из родителей ради другого, ради своего выживания – разве матери и отцы не воспитывали девочек совсем не так, как парней, и прощали своим любимицам любые ошибки?!

Однако сильнее всего Павла и пугала, и притягивала Сашина свобода.

Встретив ее, Павел окончательно осознал, насколько скован был он сам, как тяжело жил, и, самое горькое, как легко, вслед за новой подругой, мог бы воспарить над условностями – если бы не страх перемен.

Исстрадавшаяся в одиночестве душа Павла всеми силами тянулась к Саше, и разум Павла был бессилен. Никакие доводы не могли противостоять жажде освобождения.
Внутреннее противоборство истощало.

Саша. Откуда в тебе силы жить так, как ты хочешь? Кто дал тебе право бесстрашно следовать своему пути?

В конце концов, в пятницу, после невыразительного обеда с нудным коллегой по Правлению, Павел сдался.       

Путь к свободе начинается с первого шага, разве нет? Так сделаем же первый шаг.

Павел вернулся в свой кабинет, плотно закрыл за собой дверь, открыл личный сейф и достал оттуда дешевенький, плохонький кнопочный телефончик, которым пользовался во времена своего загула после развода, и зарядное устройство.

Чуть зарядившись, телефончик волшебным образом ожил. Павел помедлил, а затем набрал единственный номер, сохраненный в адресной книге – номер крайне закрытого, крайне дорогого клуба для очень, очень состоятельных господ, желавших без лишнего внимания претворить в действительность свои интимные желания, какие у кого были, но в рамках закона. 

После недолгого разговора, Павел открыл дверь кабинета и распорядился:

- Оль, найди мне Макса. Или, еще лучше, скажи Максу, я сегодня в клуб не еду. Но машина мне нужна, поведу сам. Выйду в семь тридцать. И еще, Оль, отмени мою тренировку, будь добра.

Павел не обращал внимания на Леру и не давал ей заданий с дня рокового обеда.  Ольга справлялась с делами, хотя, в принципе, ей не помешала бы помощь, и Павел это прекрасно понимал. Однако Лера была наказана, и наказана жесточайшим образом – отлучена от Павла.

- Сделаю, - Оля тут же записала задание в большой блокнот формата А4, как автоматически заносила туда все распоряжения Павла, даже мимолетные. Выполнив поручение, Ольга ставила напротив записи галочку. Она же завела специальную табличку в программе Word для контроля за звонками Павла. По вечерам, перед уходом Павла из офиса, Оля храбро проходилась с ним по списку звонивших, чтобы ни один звонок не ускользал от внимания Павла. Тот, ценя подход Оли к делу, с прекрасным чувством юмора рассказывал новой помощнице о тех, кого она не могла знать по работе в банке.

Приняв решение, Павел успокоился.

Он чудесно скоротал остаток рабочего дня, разбирая текущие дела; кроме того, после дня рождения он улетал в Лондон. Там испокон века тихо и мирно существовало дочерняя инвестиционная компания «Сигмы», но три года назад Павел решил, что пришла пора или закрывать ее, или, чего хотел он сам, развивать. Марату не очень нравился Лондон – там его как-то переселили в отеле из забронированного «люкса» в крохотный обычный номерок из-за неожиданного приезда арабского шейха, однако и он, и Евгений, второй по значимости человек в «Сигме, согласились с Павлом – бизнес или приносит прибыль, или закрывается. Павлу тоже не очень нравился Лондон, однако он любил движение, отели, даже аэропорты.

В семь тридцать Павел вышел из банка, а в восемь уже входил в неприметный с виду особнячок, внутри которого всегда царил приятный розовый полумрак. Там некие (как сказал бы стилист Андрей) Вивьен и Марго убедительно разыграли для Павла сцену его фантазии с двумя женщинами. Почему-то прежде, даже после развода, Павел не решался воплотить свое желание, не такое уж необычное, теперь же его ничто не сдерживало. 

Из осторожности Павел не отважился на секс, как таковой, и вечер завершился приятным массажем со счастливым окончанием.

По дороге домой Павел размышлял о женщинах. В чем ценность отношений, в чем?! Если с бытовыми делами великолепно справляется домашняя работница, а сколько угодно барышень готовы, пусть и за приличные деньги, воплотить в жизнь его сексуальные фантазии, то для чего нужна постоянная связь с одной-единственной женщиной, не говоря уж о совместной жизни?!

Павел знал, что увидится с Сашей в воскресенье, чтобы ни говорил себе, однако решил немного сбить с нее спесь. Предложу встретиться на чашку кофе, решил он. Если возмутится, что не приду в гости, значит, она – обыкновенная. Малейшее «Мы же договаривались!», и последующих встреч не будет. Не будет.   

Уже дома, прохаживаясь по просторной гостиной с бокалом красного вина, Павел вспоминал истории Анонимных Сыновей. Их матери – предательницы, лгуньи, распутницы, некогда были молоденькими девушками, и будущие отцы Сыновей поддались чарам и уловкам прелестных, хрупких созданий, нуждавшихся в защите и поддержке.
Никогда не стану отцом, повторил Павел свою давнюю клятву, не хочу никого приводить в этот мир, ни сына, ни дочь. Новый человек не станет расплачиваться за мою слабость, никогда.

* * *

Вечером в пятницу, примерно в то же самое время, когда Павел в Москве, предвкушая визит в неприметный особнячок, разбирал текущие дела, Саша и Алексей сидели в лобби-баре отеля и пили легкие коктейли, приходя в себя после долгого дня.
Саша праздно рассматривала великолепную люстру. Очень хотелось прилечь на изящный белый диванчик, прилечь и не вставать хотя бы полчаса. Она, конечно же, продолжала сидеть, но потихоньку сползала все ниже и ниже, осторожно перебирая ногами под столом, пока ее затылок не оказался на декоративной диванной подушке.

После ланча с представителями первой компании, Саша и Алексей ненадолго вышли на улицу, прошлись поблизости от отеля и вернулись обратно как раз к началу второй встречи.  К шести вечера Саша решила, что, если еще раз услышит фразу про «разрешение от регулятора», или «готовность регулятора», или что-нибудь еще, связанное с «регулятором», то решительно снимет изящный башмачок без задника и постучит им по столу, повторяя, таким образом, историю. После второй встречи, проводив представителей австрийско-швейцарской фармацевтической компании, Саша и Алексей быстро и сосредоточенно подготовили меморандум по результатам переговоров, несколько раз считали документ, внося уточнения, и отправили по защищенной электронной почте членам Наблюдательного Совета «Легалекса». 

Надо бы было поужинать, но ни у Саши, ни у Алексея не оставалось сил на сложный выбор блюд в ресторане. Решили выпить по коктейлю внизу, под люстрой, и потом поесть, каждый в своем номере. До номеров, однако, еще следовало добраться, решив Бог знает сколько промежуточных задач: встать, дойти до лифтов, вспомнить нужные этажи, и так далее, и так далее. Для всего этого требовались нешуточные моральные и физические силы, а они-то как раз и иссякли. Саша и ее прекрасный помощник очень, очень устали.

Алексей, следуя примеру Саши, тоже полулежал в кресле.

- Есть занимательный этический вопрос, - сказал он, любуясь Сашей. Для встреч она выбрала брючный костюм стального цвета, шелковую блузку с принтами экзотических цветов и кольцо -феникс. – Крайне занимательный.

- Да просто позвони ей, и вопрос решится сам собой, - ответила Саша.

- Саша, как вы… Черт! – Алексей восхищенно рассмеялся. – Неужели я так предсказуем?

Саша. улыбнулась 

-  Леш, если есть силы, помаши официанту.  Или свистни. Мне бы повторить, - она показала глазами на свой бокал. – И что-нибудь сухое погрызть, пожалуйста. Или не сухое. Какие-нибудь бутербродики. 

Алексей встал во весь свой рост и грозно посмотрел по сторонам. Этого оказалось достаточно – к ним поспешил официант.

- Ну так, с чего бы тебе задаваться морально-этическими вопросами? - продолжила Саша, когда Алексей сделал заказ. – Речь же о помощнице Павла?

- О ней, о Лере. Я бы ей позвонил, - Алексей потер лоб, - Саш, вы и Павел не будете возражать, если я с ней повстречаюсь недолго?

– Ты не осложняешь ли простое дело? - от Саши не ускользнули слова «повстречаюсь недолго».

- Я подумал, - вздохнул Алексей, - если у нас, то есть, у вас будут общие проекты с «Сигмой», то, возможно, возникнет конфликт интересов.   

- Типа, Лера передаст тебе секретные документы? – Саша начала забавляться. Хочет узнать, сам того не понимая, что у меня за дела с Пашей, поняла она. А я и сама понятия не имею, что у меня за дела с Пашей.

- Типа того,- рассмеялся Алексей.

- Звони и встречайся, - решила Саша. – По ходу разберемся.

В этот момент в их поле зрения решительно вошел Стас, целеустремленно пересекавший холл. Он не подал вида, что увидел Сашу, всегда ценившую такт своего юного любовника: переговоры все еще могли продолжаться, и всякие: «Ой, привет, как ты? А я по городу гулял.» были, как понимал Стас, совершенно неуместны. Он шел к лифтам, прекрасный принц из мультфильма для взрослых, не глядя по сторонам. В те же самые мгновения на глазах завороженных Саши и Алексея из кресла, к которому неминуемо приближался Стас, с некоторым трудом поднялась грузная деловая дама неопределенных лет, споткнулась на ровном месте и, забавно размахивая руками в попытке сохранить равновесие, понеслась вперед, к Стасу.  Столкновение казалось неизбежным, однако в последний миг Стас мастерски нырнул в сторону, уклонившись от дамы, и, как ни в чем ни бывало, пошел себе дальше.  Дама же пронеслась еще немного и врезалась в официанта, который, к счастью, ничего не нес, только- только приняв заказ у гостей. Официант едва удержался на ногах.

Алексей не выдержал и расхохотался, но тихо.

Дама, очень похожая на канцлера Германии, бурно извинялась.

- Ну, она явно не в официанта целилась, - философски заметила Саша. – На Станислава заходила, как пить дать.

Алексей начал хохотать громче. Он ничего не мог с собой поделать, просто не мог;
перед его внутренним взором дама все неслась и неслась к Стасу, а тот хладнокровно менял траекторию движения, оставляя даму ни с чем.

- Саша, извините, - еле выговорил Алексей, - пойду отсмеюсь в туалете. Извините.

- Сиди, - сурово приказала Саша, начиная хихикать. – Хочешь, чтобы тетенька носилась за тобой по лобби? Смотри, она оглядывается. Одного проворонила, второго не упустит. Так, Леша, что-то она на тебя косится.

Алексей закрыл лицо руками.

Саша заботливо погладила его по плечу.

- Не плачь, дорогой, никому тебя не отдам. Прогоним их, мерзких негодяек.

Алексей начал сотрясаться от смеха. Он отнял руки от лица и запрокинул голову. Напряжение дня уходило, уходило, уходило, и Саша видела, как на ее глазах Алексей молодел, сбрасывая груз ответственности; он возвращался в свой возраст, в прекрасные равновесные годы перед тридцатилетием, когда уже накоплен первый жизненный опыт, но еще не пришла горечь подлинных разочарований.

Саша съела затейливый бутербродик, скорее красивый, чем вкусный, и дала себе слово не пить алкоголь до Нового года, а, возможно, и после праздников. Она еще не решила, где и с кем проведет их, кстати. Так где? С кем? Дома, подумала Саша, в Серебряном Бору, среди спящих деревьев, запорошенных снегом. Не хочется никуда ехать, или, вернее, не хочется никуда собираться. Наверное, это и есть кризис среднего возраста. Или усталость. Принять ванну, лечь спать.

Алексей отсмеялся. Такие моменты с Сашей были чудесны, и все же она оставалась небожительницей, спустившейся к смертному, и, возможно, не самому достойному из смертных. Алексей не мечтал «когда-нибудь» провести с Сашей ночь или отправиться на крохотный остров в Индийском океане. Он знал, что близость с Сашей разрушила бы его; быть с ней и не сгореть в ее пламени мог или простодушный красавец Стас, искренне не понимавший, кем его свела судьба, или Павел, равный Саше по воле и силе.  Так думал Алексей.   

Они еще немного посидели в лобби, собираясь с силами, чтобы разойтись по номерам.
Саша, как и полагалось по этикету, встала первой.

- Иду отдыхать, Леша. И ты отдыхай. Завтра вечером найдем друг друга.  Счастливо!

По дороге к лифту Саша прошла как можно ближе к оконфузившейся даме, все еще
сидевшей за тем же столиком с каким-то унылым господином и пившей с ним, судя по маленьким рюмочкам, что-то очень крепкое.   

Саша благополучно добралась до своего номера и. войдя, постучалась к Стасу.

- Привет! Вернулась.

Стас, в элегантном шелковом халате, тотчас открыл дверь:

- Привет! Устала, бедная девочка! Ванну?

- Ванну, - согласилась Саша и улыбнулась. – Та тетенька все еще внизу.

Стас расхохотался.

- В последний момент увернулся, - признался он. – Сбила бы меня с ног, противная тетка.

- И придавила бы, - Саша тоже начала хохотать. – В ней центнер, не меньше.

- Это все феминистки, - убежденно сказал Стас, крайне не любивший феминисток, -  это все они.

- Точно, - согласилась Саша.

Стас занялся приготовлением ванны. Саша разделась, с наслаждением сбросив надоевшую за долгие часы одежду. Если бы было с кем поговорить о прошедшем дне, если бы. Не с кем. Она вздохнула и отправилась в ванную комнату, где ее ждал Стас.

Саша начала засыпать уже в теплой воде. Последним усилием воли она приняла душ, и, выйдя из душевой кабинки, почти что упала в руки Стаса. Тот закутал Сашу в огромное полотенце и отнес в постель.

- Закажи мне завтрак, пожалуйста, - Саша повернулась на бок, - на десять, не раньше. На твой вкус.

- Позавтракаем вместе? – спросил Стас. – Мне остаться?

- Вместе, остаться, - ответила Саша и уснула.

Стас сбегал в свой номер за одеялом, чтобы не тревожить Сашу, немного покривлялся перед зеркалом, заказал роскошный завтрак, включавший шампанское и тосты с икрой, проверил, плотно ли задернуты тяжелые шторы и тоже лег спать.

… В субботу, гуляя со Стасом по центру города, Саша размышляла о том, как сближаются взрослые люди. Она знала только легкие отношения, по определению лишенные подлинной глубины и интимности и построенные, в общем-то, на сексе. В скольжении по поверхности заключалась своя прелесть; избегая серьезных увлечений, Саша словно оставалась в юности, когда влюбляются не в человека, а в саму идею влюбленности. Теперь же Саша с изумлением понимала, что хотела большего – позволить зрелому мужчине узнать ее, стать ее другом, если она настоящая не испугает его.  Молодость Саши, те годы, когда женщины выходят замуж, становятся матерями, вьют семейное гнездо, прошла на войне. Саша называла тот период своей жизни «войной», и понять ее характер можно было, только представляя, в каких сражениях он складывался.   

Вопрос заключался в том, нужна ли была дружба Павлу.  И как я пойму, что могу что-то о себе рассказать, думала Саша, как это происходит? Мигает ли свет, является ли ангел, звучит ли проникновенная музыка? Или Бог с ним, с Павлом?! Пойму в воскресенье, решила Саша. Соображу, уж как-нибудь.

Затем у нее мелькнула озорная мысль. Если, если, если начну серьезно встречаться с Павлом, быстро подумала Саша, что, признаем, крайне маловероятно, то подарю Стасу студию, которую сейчас ему снимаю. Подарю студию и отправлю учиться чему-нибудь. Ничего не загадываю, и Павел может мне не понравиться при более близком знакомстве, как и я – ему, но если, если, если, то так и сделаю.

Саша посмотрела на Стаса, еще не подозревавшего, что ему предстояло обзавестись собственным жильем и получить образование, и украдкой рассмеялась.  Счастливчик.   

- Я вчера разведал, где тут лучшие деликатесы, - сказал Стас, серьезно посмотрев на шагавшую рядом с ним Сашу. – Думаю, может, перекусим сначала, а потом уже – туда? А то накупим лишнего на голодный желудок. Что скажешь?

- Венский шницель или гуляш? – спросила Саша. Правда, все вращается вокруг еды, вздохнула она про себя, вокруг еды и секса.  А ведь делаю все, чтобы не превратиться в еще одну богатую тетку, чье представление о прекрасном – платок Эрме. Нахожу время на книги, смотрю серьезные фильмы, интересуюсь архитектурой.  И вот, пожалуйста.

- Гуляш, в принципе, полезнее, - также серьезно ответил Стас. – Шницель жарят, все-таки. Да еще в панировке.

Затем он вздохнул и решил:

- Шницель. Если ты не против. Шницель и картошечка.   

 … На обратном пути, в самолете, Саша читала книгу по восточной философии – даосизму. Стас мирно спал. Саша отдала ему деньги, возвращенные в аэропорту за налог на добавленную стоимость, и он, что было в его духе, побежал и купил ей очень большую коробку конфет.  Коробка лежала на багажной полке рядом с пакетом, полным колбасных деликатесов.

Саша не знала, увидится ли с Павлом. Он мог просто тихо исчезнуть, не написав ей, не позвонив, и она не была уверена, не стала бы такая развязка их ярко начавшего романа наилучшей.    

* * *

«Привет! Не против, если в кафе встретимся?»

«Супер. Соскучилась по московскому кофе».

«Где удобно?».

«Можно в «Кофемании» на Арбате. 19.00?»

«До встречи».

«До встречи».

В этот раз Павел вошел в кафе, когда Саша уже сидела за столиком у окна. На стуле рядом с ней стоял внушительных размеров нарядный пакет.

- Как долетела?

- Отлично, спасибо.

Безукоризненная вежливость едва знакомых людей. У Павла сжалось сердце. В последний раз встречаемся, подумал он. Что-то не так. Или со мной, или с ней, или с нами обоими.

- Твои гостинцы, - Саша с улыбкой кивнула в сторону нарядного пакета.  – Как заказывал.

- Здорово. Спасибо.

Перед Сашей уже стояла чашечка эгг-нога, Павел заказал себе двойной эспрессо. Не верилось, что неделю назад они с Сашей занимались сексом. Но и секс сам по себе ничего не менял и не делал чужих людей близкими. Создавалась иллюзия близости, не близость.

Немного поговорили о Вене. Павел не стал упоминать о том, что собирался в Лондон. К тому времени Саши в его жизни уже не будет, так к чему упоминать предстоящую поездку? Затем Саша встала:

- Отойду на минуту.

Павел посмотрел ей вслед. Она заметно хромала, и его сердце снова сжалось. Не смей ее жалеть, приказал он себе. Богатая баба, разберется.

Когда Саша вернулась к столику, Павел с холодной улыбкой сказал:

- Слушай, признавайся, на мотоцикле гоняла? Твоя травма?

Он ожидал услышать: «Еще как гоняла» и историю гонок, или что-нибудь прекрасное и экзотическое, связанное с яхтой, но Саша помедлила с ответом.

Несколько мгновений она очень внимательно смотрела на Павла, так глубоко, как никто никогда не смотрел на него.  По Павлу пробежала дрожь. В прямом, пытливом взгляде Саши заключалась такая мощная сила, что, казалось, она могла видеть саму его душу.

- Нет, не гоняла, - ответила Саша. – Это у меня с войны.

Павел дико вздрогнул. За мгновение его образ мира сжался до одной точки, содержавшей в себе все Бытие, все возможные варианты всех жизней, а затем, в следующее мгновение, произошел взрыв космической силы, и возник новый мир, другой, не обязательно лучший, но именно другой.

- Время было, я воевала, - объяснила Саша. – Не знаю, как еще те годы назвать. Война, она и есть война.

Павел разом обмяк. Теперь он видел ее истинную красоту, мрачную и тревожную, властно зовущую к себе, бередящую душу. Не расстаемся, нет, быстро, сбивчиво подумал он, я с ней не расстаюсь. Она настоящая.  Хоть бы не ушла.

- Паш, ты в норме? – спросила Саша. – На тебе лица нет. Напугала?

- Прости меня, - жалко сказал Павел. – Просто… Как сказать. Мне сложно… сближаться. Поэтому веду себя, как… Прости.

- Так и мне не просто, - Саша потерла переносицу.

- Расскажи, - попросил Павел. – Я сам никогда не… воевал. Всегда, в общем-то, приходил на все готовое.

- Давай пройдемся, - предложила Саша. – Дождь позже начнется. История не для кафе. И здорово, что не воевал. Ничего в этом нет хорошего. Благая судьба – на готовое приходить. Так пройдемся?

- Давай, - согласился Павел. – Твой барометр самый точный.

Он расплатился, они встали из-за стола.

- Пакетик, - напомнила ему Саша. – Колбаса и еще кое-что. Паштет гусиный. Или утиный. И рулет.

- Да здесь кило семь, - Павел взял пакет. – Вау, Саш, вот это накупила.

- Ну так, - скромно ответила та. – Ты большой. Смысл везти двести граммов нарезки? Никакого.

- И пришла с этим пакетом? Или приехала?

- Пришла, - удивилась Саша. – Я же живу недалеко.  И здесь шесть килограммов. Как одна гантелька для разминки.

Затем она добавила:

- Можно в твою машину занести, если хочешь.

Они стояли у дверей кафе. Саша явно, и вполне справедливо решила, что Павел хотел избежать интимности, поэтому и перенес встречу в людное место.

Однако Павел больше не хотел расставаться с Сашей после прогулки. Вернее, не мог
позволить им расстаться.  Оставаться вместе, как можно дольше, и не только в этот день – в последующие дни, недели, месяцы, годы, пока они не проникнут друг в друга настолько, что станут одним существом, и недолгая разлука станет не страшна. Всеми силами души Павел желал близости, полной, абсолютной близости с Сашей.

- Саш, можем к тебе пойти?

Павел задал вопрос, ожидая, в любом случае, услышать что-нибудь язвительное: «Шутишь? Сам перенес встречу в кафе. Я, что, девочка?!», и так далее.

- Да, у меня идеальный порядок, - улыбнулась Саша, - Гуля убралась в пятницу, я еще не успела набедокурить.  Интерьер во всем блеске.

Ее легкость вновь поразила Павла.

- Я всегда все контролирую, что нужно, не нужно, - признался он, - повернут на контроле.

- Заметила, - тихо рассмеялась Саша. – Думаю, меня сложно контролировать.

- Знаю, - рассмеялся и Павел, - чуть что – за ружье.

- Вот именно, - согласилась Саша.

Они вышли в прохладный вечер.

- Нам на другую сторону Старого Арбата, - объяснила Саша, - дом – мой. В смысле, построен «Легалексом». Всего несколько квартир.  Ну, посмотришь.

Павел старался как можно изящнее нести пакет с гостинцами.  Не хватало еще скособочиться из-за непосильной ноши в пару батончиков колбасы и баночки паштета.

Некоторое время они шли молча.

- Авария, - неожиданно сказала Саша, глядя прямо перед собой. – Это была авария. Мне устроили серьезное ДТП. Вскоре после эпизода с ружьем.

Она едва уловимо вздохнула.

- У отца дом был, километрах в пятидесяти от Москвы. От шоссе – по безлюдной проселочной дороге. Через лесок с оврагом. Там меня и приняли, когда от отца возвращалась. Отжали на внедорожнике с грунтовки. Улетела в овраг, машина перевернулась.  "Ауди". С того дня никогда больше на «Ауди» не ездила.

Пауза.

- Я тогда водила не так хорошо, как теперь. Сейчас бы ушла от них, особенно на кроссовере. Может, самих бы сбила. А тогда не справилась.

Пауза.

- Ремень спас. Но побилась. А когда выбралась, сама, из перевернутой машины, мне еще и добавили.  По лицу, в основном.

И Саша с неожиданной улыбкой пояснила:

- У меня этой горбинки на носу не было. Видно по старым фотографиям, у отца сохранились. Шрамы остались, на лбу и бровях, ты не заметил.  И на колене, шрам тоже не заметил.  Я их позднее лазером подшлифовала.  Но глубокие, полностью не убрать. 

Она замедлила шаг и спросила:

- Ты, кстати, дорогу запоминаешь?

- Нет, - честно ответил Павел. – Без понятия, где мы и куда идем.

- Почти пришли. Ну так, и я осталась в овраге.  Не сразу поняла, что колено повреждено. Не чувствовала боли. Шок.  Но успела достать из машины свою сумку.  Представь, сумерки, овраг, перевернутая машина, тянет бензином, и все же я лезу за сумкой. И не зря. Телефон уцелел. Это все и решило.

Саша остановилась.

- Пришли, - сказала она. – Вот мой городской дом.

Пятиэтажный дом, современный, но идеально вписанный в пространство старинного московского переулка.  Бледно-зеленые стены, крупные окна первого этажа обрамлены светлыми арками с лепниной, под крышей – мозаичное панно во всю длину фасада.

- Очень дорогой проект, - Саша, подняв руку, указала на мозаику, - особенно мозаика. Цветы и птицы. Часто думают, что здание старинное. – Она рассмеялась. – Эволюция моего вкуса. От очевидной сложности к кажущейся простоте. Дом в Серебряном Бору совсем другой, правда? А вход – со двора.

Саша провела Павла через калитку в изящном, но мощном кованом заборе, и они, обогнув дом, оказались в маленьком, уютном дворике с ажурной беседкой и маленькими хвойными деревцами.

Рядом с центральным входом Павел увидел автоматические воротца. Въезд на парковку, понял он.

- Парковка подземная. По два места на квартиру.  А квартир всего пять, - сказала Саша.

Она расхохоталась.

- Безумный проект. Лично знаю каждого сумасшедшего, который здесь живет. Хотя не видим друг друга. А если видим, в ужасе убегаем.

Квартира Саши располагалась на пятом этаже. Поднимались на лифте, к тайной радости Павла, не решавшегося переложить пакет с деликатесами в другую руку.  Уж если Саша его легко несла… И так далее.

За входной дверью их ждало единое пространство холла и гостиной, незамутненное лишними деталями. Оттенки сложного основного тона, перламутрово-серого, заданного полом и развитые в обивке низкого дивана и кресел, уравновешивались строгим черным открытых полок.  Свет в гостиной можно было зажечь из холла, что и сделала Саша.

- Созвучно с домом в Серебряном Бору, - восхищенно сказал Павел.

- Да, одна и та же тема, - Саша открыла спрятанный в стену шкаф и достала гостиничные тапочки в упаковке. – Пожалуйста. Давай отнесу пакет на кухню.  Переложу пока все в холодильник.

Павел прошел в гостиную, оттуда, вслед за Сашей, на кухню, маленькую, как и у него, строго функциональную. Так живут одиночки, подумал он, не одинокие люди, мечтающие о семье, а истые одиночки, не желающие ни с кем делить кров.

- Первая дверь по коридору – ванная, - сказала Саша, доставая из пакета аппетитные упаковки,- руки помыть. Вторая – мой кабинет. Дальше – спальни и вторая ванная.   

Спальни. Кто сюда приходит? Павел мыл руки в великолепной мрачной ванной.  Любовник? Любовники? Она спит одна, отправляя мужчин в другую комнату?

Он вернулся в гостиную.

- Я до Нового года не пью, - сказала Саша, сидевшая на диване,- делаю так, время от времени. Но, если хочешь, есть хорошая риоха. И очень, очень хороший совиньон. Прямо очень хороший.

- Спасибо, - Павел выбрал место на некотором отдалении от Саши, стремясь ничем не стеснять ее, и она повернулась к нему, легко сев по-турецки.  – Позже, если можно.

Он ждал продолжения истории.

- Ну, так вот. – Саша собралась с мыслями. – Телефон работал.  Я, в принципе, была все еще не так уж далеко от дома отца. Расчет напавших был в том, что я вернусь к отцу. Вернусь, и он, в панике, подпишет все нужные рейдерам документы. Очень люблю отца, Паша, но он – не боец.  Не боец. И, правда, подписал бы что угодно, увидев меня в тот вечер.  Поэтому к отцу я возвращаться не стала. Вечность выбиралась из оврага. Нашла какую-то ветку вместо палки. Опираясь на нее двинулась к шоссе.  Еще вечность, и прошла метров триста. На этом силы закончились. И тогда я позвонила Крестному.
Саша помолчала. В мягком свете скрытых в потолке ламп она казалась очень хрупкой.

- Тогда это человек Крестным не был. Конкурировал с первыми рейдерами за наши с отцом заводские территории. Но на открытую конфронтацию не выходил. Выжидал. Обозначился и оставил телефон для связи.

Саша помолчала, затем продолжила:

- Паш, имен назвать не могу. Ничьих. И искренне прошу никогда их не искать. Ну, ты и не станешь.  Далее. Позвонила Крестному, вернее, его представителю. Сказала, что готова к переговорам. И попросила меня забрать.  Объяснила, что попала в серьезную аварию. Дала координаты. Налью себе сок, - Саша встала. – Будешь? Яблочный.

- Да, спасибо, - ответил Павел. Он тоже сидел лицом к Саше, с ногами на диване.  И не думал, ни о чем не думал – вечно говорящий внутренний голос умолк, очевидно, не зная, что сказать. Павел полностью, абсолютно растворился в каждом миге завораживающего вечера.

Вернулась Саша с двумя стаканами и бутылкой сока.

- Чтобы туда-сюда не ходить, - пояснила она. – Нальешь? Спасибо. 

Она сделал большой глоток сока и продолжила:

- И села я ждать на обочине. На какой-то пенек. Все еще в шоке. Не знаю, сколько ждала. Приехало три машины. Крестный и его бойцы. Подозревали засаду. А обнаружили одну меня. Но держались настороженно, пока не прочесали перелесок. Мою машину нашли. Успокоились. А я тем временем заключила договор с Крестным.

Саша покачала головой.

- Я только позднее, намного позднее поняла, что, в общем-то. Крестному было тогда очень просто от меня избавиться. Авария готовая, тело в машину, и поджигай.  Но он почему-то решил со мной договориться. Чем-то я ему понравилась.

Она вновь помолчала.

- Крестный меня и увез. В его машине я все-таки ненадолго отключилась. Подлатали меня на живую нитку в подпольном, можно сказать, травмпункте, а колено я упустила. Само срослось, но криво. Ну, не ломать же ногу. Помню, какой красавицей я себе казалась, когда вставила зубы. 

Саша расхохоталась.

- Три зуба.  Паша, ты точно в порядке? Может, все-таки немного алкоголя? Ты бледный.

- Не надо алкоголя, - вздохнул Павел. – Я потрясен. Думал, ты- девочка, за которую все делал отец.

- Да я и сама так испугалась тогда, что мне только сейчас становится страшно, - Саша допила сок. – Отец, Паша, ни для меня, ни за меня никогда ничего не делал. В общем, началась война. Долго ходила с очень серьезной охраной, жила на разных квартирах. – Рассмеялась. – Так рождалась группа «Легалекс».

- Леганькова Александра, - улыбнулся Павел. – «Легалекс». Я наконец-то понял. А отец?

- Настояла, чтобы он уехал. Взял мать и уехал в неизвестном направлении, - печально ответила Саша. -  Можно любить человека и понимать, что он – слабое звено. Это жутко.

Господи, только не становиться обузой для Саши, взмолился Павел. Господи, помоги мне найти в себе силы, чтобы ничем не обременять ее.

- Но в некотором роде я добилась своего, - продолжила Саша. – Дело вот в чем. С детства мечтала обратить на себя внимание отца. С ранних-ранних лет. Мать меня учила быть женственной. Такой нежной девочкой в нарядном платьице. Отца раздражался. я старалась не быть женственной. Например, училась стрелять.  Но даже та оборона офиса не убедила отца, что я - его достойная дочь.  А выбитые зубы, сломанный нос и трещина в надколеннике сработали мгновенно. Отец заметил и признал меня, но поздно. Мне его признание уже было не нужно.   

Саша встала с дивана и подошла к книжным полкам. Перебрала несколько томов, не оборачиваясь к Павлу.

- Знаешь, Паша, в тот вечер я, сидя на пеньке в ожидании Крестного, поняла, что намного сильнее, чем только могла представить. И дала себе слово, если выживу, наслаждаться жизнью, ни у кого на это не спрашивая разрешения. Фигура отца утратила сакральное значение. Я стала безбожницей, в некотором смысле, - Саша переставила несколько книг.

- А мать? – спросил Павел. – У тебя с ней… хорошие отношения?

- Они с отцом развелись полтора года спустя, -  Саша вернулась на диван,- а еще год спустя мать насмерть разбилась на машине. Села очень пьяная за руль.  В общем-то, это было самоубийством.

Саша помолчала, налила себе немного сока и спокойно продолжила:

- В разводе мама винила меня. И в своей смерти.

- Нет, Саша, невозможно! – горячо возразил Павел. – Ты не могла…

- Она оставила что-то вроде предсмертной записки, - любезно пояснила Саша. – Я сама читала.

Павел не знал, что сказать, искренне не знал. Не было никакой счастливой девочки, избалованной любящими родителями; Саша билась за жизнь еще яростнее, чем он сам, и именно страстное сопротивление внешним силам и боль роднили их, делая возможной глубочайшую близость.

- Моя мать делает вид, что меня не существует, - сказал Павел, - и даже это тяжело. Я виноват в том, что я – сын, мужчина.

- А я виновата в том, что я дочь, - невесело подхватила Саша, - мы с мамой должны были стать лучшими подругами. Союзницами против отца. А стали врагами. Я читала на эти темы все, что могла найти. Поверь, нашла немного. Табу.

Павел пересел ближе к Саше. Она легла, подвинувшись ближе к спинке дивана, и Павел лег рядом с ней. За окнами начал шелестеть дождь.

- Твой барометр вновь работал, - тихо рассмеялся Павел, обнимая Сашу.

- Я за суставом слежу, - вздохнула она, - артрита нет. Просто ноет к дождю, снегу, не всегда.  Дотянешься до пледа? Он где-то за нашими головами, под подушками.

Павел приподнялся и достал большой легкий плед. От мягкой шерстяной ткани повеяло цветочным ароматом.

- Только ноги или целиком накроемся? – спросил Павел у Саши.

- Давай целиком, - она осторожно обняла Павла. – Так уютнее.

Павел накрыл их пледом.  Шелест за окном усилился. Мы – двое никому ненужных детей, сонно думал Павел, о нас забыли.  Мы предоставлены сами себе, взрослые ушли и не вернутся. Можно прыгать, смотреть допоздна кино, покупать квартиры и дома, улетать в такие далекие страны, что только дорога туда занимает больше суток, можно сорить деньгами или заниматься разумным инвестированием в перспективные ценные бумаги, коллекционировать картины или мрачно напиваться каждый вечер, глядя на дверь, в которую никто не желает входить.  Мы все равно остаемся одни, но вдвоем жить не так страшно.

Позднее они с Сашей перешли в спальню.   

Перед тем, как лечь в постель, Павел принял душ в темной ванной. У большого прямоугольного зеркала над раковиной имелась, как объяснила Саша, регулируемая подсветка, но Павел не стал прибавлять освещение.  Да будет полумрак.  В ванной, как и во всей квартире, не ощущалось присутствия другого мужчины.  Ни помазка, ни бритвы, ни халата на вешалке. Кем бы ни был молодой любовник Саши, он не оставлял следов. Да если тебе, блин, важно, что это за парень, подумал Павел, то и спроси прямо у Саши, она ответит. Саша себе отвоевала право на что угодно, на кого угодно. Представляя нынешнюю, изысканную Сашу покалеченной, Павел холодел.

Она ждала его в спальне, сидя на краю низкой кровати, прекрасная в сияющей, манящей наготе.

-  Принести ли второе одеяло, я думаю, - Саша подняла на Павла ясные глаза.

- Лучше простынку, мне вечно то жарко, то холодно, - Павел осторожно поднял Сашины ножки и положил ее на кровать. – но потом. Скажешь, где взять, сам схожу.

Он наклонился к Саше, и она закинул правую ножку ему на плечо.
Приглашение?

Павел потерся щекой, уже, как он знал, колючей, о нежнейшую кожу внутренней поверхности Сашиного бедра. Провел по коже языком.

Дурманящий аромат женщины.

- Любишь так? – спросил Павел. Из опыта, пусть и не такого впечатляющего, как у Защитника из Клуба Анонимных Сыновей, он знал, что, как ни странно, ни все женщины были готовы к таким ласкам.

- Очень, - искренне ответила Саша, медленно погружаясь в наслаждение.

За впечатляющей увертюрой последовал долгий, плавный секс со множеством поцелуев и смешков.  В начале двенадцатого Павел и Саша успокоились.  За окнами все также накрапывал дождь, и спальня казалась еще уютнее и теплее.  Романтика.

Саша подняла голову с груди Павла, состроила смешную гримаску, как бы решаясь на что-то, и спросила:

- Хочешь есть?

Павел тут же насторожился. Конечно, он хотел есть, еще как, но правила приличия, придуманные женщинами и ими же ему сообщенные, требовали бурно, с возмущением отказаться. Только что была такая сладкая близость – и еда! Несовместимо.

- Просто я бы нам перекусить сделала, - предложила Саша. – Тосты с венским паштетом. И пиво есть безалкогольное.

- Голодный, как волк, - признался Павел. – Хочу два огромных бутерброда. Я не то, чтобы не романтик, - поспешно добавил он.

- О. это и есть романтика, - успокоила его Саша. – Кстати, можно твои вещи постирать и высушить. К утру. Если хочешь.

- А ты во сколько завтра встаешь?

- В семь тридцать. Могу тебя в восемь поднять.

- Супер. Заеду к себе, оттуда в банк.

Оказалось, что в хитро спрятанной постирочной Саши стояли такие же стиральная и сушильная машины, как и у Павла. Очень гордясь своей приспособленностью к жизни, Павел выбрал экспресс- программу стирки и голым отправился на кухню, спрашивая себя, как Саша отнесется к появлению за столом здорового голого дядьки.

- Мне не во что одеваться, - предупредил он Сашу.

- Отлично выглядишь, - отозвалась она, в крохотных шортах и эластичном топе. – Я просто не люблю готовить голышом. Пиво, сок?

- Пиво, - решил Павел.

Его захватывала Сашина легкость. Она позволяла событиям вечера развиваться естественно, без спешки. Разговор, секс, еда, далее- сон. Волны, сменявшие одна другую.

- Твои бутерброды, - Саша поставила перед Павлом тарелку. – Я буду с хлебными палочками. Ха-ха, везла тебе, и сама же съем.      

- Буду только рад. Налегай. – Павел взял бутылочку пива и откусил треть бутерброда. – Вкусно. Любишь бутерброды, я понял.

- Да, по мне, так чудесная еда.

- Саш, как пресс качаешь?

- Супер-сеты. Единственный путь к кубам.

- Сам ленюсь.  Смотрится очень круто. Хочу кубы.

Они ели и болтали о тренировках, не возвращаясь к тяжелым темам.  Павел сходил в постирочную и перебросил свои вещи в сушильную машину.  Саша выдала ему гостиничный набор из зубной щетки и тюбика дорогой зубной пасты.

- Всегда утаскиваю из отелей, - рассмеялась она. – Там все какое-то немного не настоящее. Игрушечные тапочки, шапочки для волос.

- О, а шапочку дашь?

- Зачем тебе шапочка? Не дам.

- Я тебе из Лондона шапок привезу. Кстати, серьезно, после дня рождения лечу. Наводить страх и трепет в нашей «дочке». Заказывай, что хочешь.

- На частном самолете? – уточнила Саша.

Павел расхохотался:

- Да, скорее всего. Командой полетим. Что-нибудь громоздкое? Комодик времен королевы Виктории?

- Неееет. – широко улыбнулась Саша, - вонючий сыр. Напишу, как называется и где купить.

- Озабочу консьержа. Меня из отеля не выгонят с этим сыром?

- Запросто.  Придется ночевать на вокзале.

- Ладно, рискну. Или отдам на хранение на кухню.

- Точно.

- Саш, у тебя запасной зарядки нету ли, чисто случайно?

- Чисто случайно, есть.

Они вернулись в спальню, прихватив по дороге запасное зарядное устройство из Сашиного кабинета. Поставили коммуникаторы на зарядку.   Саша достала из шкафа чистую простыню и передала Павлу:

- Как просил.

- Я сперва под одеялом лягу, - решил Павел. – У меня своя система.

Саша рассмеялась и нырнула в постель, выключив свет со своей стороны кровати.
Павел помедлил, выключил и свою лампу и лег рядом с Сашей, обняв ее со спины.

- Ай, - тут же доверительно прошептала она, - мне в спину упирается что-то большое и твердое.

- Насколько большое? – заинтересованно, тоже шепотом, уточнил Павел, начиная смеяться.

- Оно двигается, - хихикнула Саша. – И становится тверже.

Болтовня под одеялом дико возбуждала, понял Павел. Он повернул Сашу к себе.

- Буквально пять минут, - предупредил он, - не больше.

- Девять, - тут же быстро сказала невозможная женщина в его руках.

- Семь с половиной, и начинаем, - парировал Павел.

В начале первого они снова успокоились.  Саша уснула первой. Павел лежал на спине, закинув правую руку за голову. Впервые за долгие, долгие годы он ночевал не у себя дома. Квартира Саши не казалась ему чужой, напротив, здесь он чувствовал себя легко и спокойно, как в хорошо знакомом месте. И все же, не поздно ли - начинать серьезные отношения в сорок лет, и ему, и ей?! Очевидно, не поздно. Еще год назад их сближение было бы невозможным, они бы не узнали друг друга и в, лучшем случае, ограничились ничего не значившим светским разговором. Теперь же пришло время любить прохладной, на посторонний взгляд, любовью зрелых людей. Или то, что между ними происходит – дружба между мужчиной женщиной?

Павел не заметил, как уснул.

…   Он стоял у кромки прибоя, в одном из своих кошмаров. Идиллический пейзаж; высокое ясное небо, согретое невидимым Солнцем мира снов, мягкие волны, набегающие на мельчайший песок, нежный ветерок. Павел огляделся. Пляж за его спиной уходил в бесконечность, теряясь в дымке начинавшегося жаркого дня. Один. Матери не было. Обычно она появлялась сразу же. Павел не сразу понял, что изменилось.  Затем он посмотрел на свои руки и увидел сильные пальцы взрослого мужчины. Впервые он присутствовал в кошмаре в своем настоящем возрасте. Павел побрел вперед. Он знал, что спал, и в то же время ощущал тепло и негу сна, как реальные. Инна все не приходила. Произошло же нечто другое.  Тень Павла отделилась от него и плавно поднялась над песком, начав обретать объем. Павел в изумлении остановился, и Тень остановилась. Они смотрели друг на друга, затем протянули друг другу руки. Прикосновение, и Павлу показалось, что он дотронулся до женщины. Тень переливалась то золотом, то серебром, становясь отдельным существом, близким Павлу – он знал это, потому что его сердце стремилось к ней, утраченной и обретенной части себя, важнейшей части.  Привлечь Ее к себе?!

Павел на мгновение проснулся, обнял Сашу и вновь уснул, но уже без сновидений.

… Она разбудила Павла в восемь, и он тут же встал, полный энергии, готовый к новому дню.

- Оставила тебе кофе на кухне, - Саша мимолетно обняла его, - сама собираюсь.

Она вернулась в ванную, где быстро и сосредоточенно подкрашивала глаза.

- Сань, приезжай ко мне в среду, - предложил ей Павел по дороге на кухню.

- Можно после тренировки? – уточнила Саша. Она повернулась к Павлу, с забавной кисточкой в руке, очень, очень красивая, уже в джинсах, но еще с обнаженным торсом.

- Да, я и сам тренируюсь по средам. Я тебе ключи пришлю от квартиры. На случай, если первой приедешь.   

- Круто. Отправлю тебе адрес офиса. Подожди-ка, - и Саша стремительно выбежала из ванной, чем-то пошуршала в холле и вернулась к Павлу, с ключницей в руках.

- Держи. Ключи от этой квартиры. Здесь всего два замка.

Павел взял ключи.

- Пью кофе и выхожу, - они быстро поцеловались, - я думал, глаза уже одетыми красят.

- Я так привыкла, - рассмеялась Саша. – Все, что только можно, делаю наоборот.

- Умница, - искренне сказал Павел и побежал одеваться в чистую мятую одежду и пить кофе, оказавшийся приятно крепким.  Рядом с большой чашкой Саша поставила пакетик сливок и баночку сгущенки из кокосового молока. Заинтригованный Павел добавил в кофе две ложки сгущенки, размешал, сделал глоток, восхищенно присвистнул и добавил третью ложку.  Затем он открыл холодильник, выбрал себе два батончика колбасы и баночку паштета, сложил гостинцы во все тот же нарядный пакет, оставив все остальное хозяйке. 

В глубине квартиры Саша говорила по телефону. Павел нашел ее в кабинете, помахал рукой и, собравшись с духом, закончил сборы и вышел из квартиры, закрыв за собой дверь на верхний замок. 

Он не стал вызывать лифт, а сбежал в холл по лестнице. Там его поприветствовал
уже знакомый охранник Саши:

- Доброе утро, Павел Андреевич! Подвезти вас до машины?  Александра Юрьевна написала, успеваем.

- Спасибо, - улыбнулся Павел, - добегу сам.

- Хорошего дня, - и охранник, пройдя перед ним, распахнул дверь на улицу.

Павел вышел в переулок, осмотрелся, определил, где находился Новый Арбат, и скорым шагом пошел за своей машиной. По дороге он написал Максу, предупредив, что выйдет на полчаса позже.  Второе сообщение ушло Оле, новой помощнице в банке.  Павел помнил, что первая встреча, внутренняя, была назначена на одиннадцать тридцать.  Сколько угодно времени, чтобы привести себя в порядок.

Хмурое осеннее утро для Павла искрилось Солнцем, не видным из-за облаков другим людям. Саша. Слова о «второй половинке» всегда казались Павлу надуманными, особенно, когда их с таинственным видом произносили женщины, подразумевая некое (как сказал бы стилист Андрей) сакральное родство.  После вечера и ночи с Сашей Павел ощущал завершенность.  Саша начала заполнять в нем пустоту, оставленную отнятой материнской любовью. Для сильнейшего губительного яда требовалось еще более сильное противоядие, противостоять матери-разрушительнице могла только великая женщина-созидательница, способная любить безусловно и бескорыстно.

Павел нашел свою машину и, более-менее объезжая утренние пробки, добрался до дома. 

У лифтов он встретил нарядных Степу и Аню, благонравно возвращавшихся с утренней пробежки. 

- Ты мятый, - весело сказал Павлу Степа. – Привет. И взъерошенный.

- Я от Саши, - ответил Павел, укоризненно добавив- и ты, Степа, не чуткий. Привет, Ань. Чудесно выглядишь.

- Спасибо, - улыбнулась Аня. – Ты, вообще-то, тоже в великолепной форме.

- А что за пакетик? – поинтересовался Степа.

- Венские деликатесы, - ответил Павел.

В лифте Степа переминался с ноги на ногу, не отводя глаз от пакета. Аня начала беззвучно хохотать, наблюдая за мужем.

Когда они вышли на своем этаже, Павел, чуть вздохнув, предложил Степе:

- Хочешь колбаски? Бери, какая нравится. Саша вчера привезла.

- Замечательная женщина, - умилился Степа, - правильный подход к делу.

- Может быть, позавтракаешь с нами? – предложила Павлу воспитанная Аня. – У меня в духовке запеканка разогревается, буквально минута осталась.  И кофе горячий. Заранее время выставила.

- Супер, - решил Павел.

– Спасибо, Ань. Но на пять минут только. Еще нужно побриться успеть.

Степа открыл дверь, Аня тут же сбросила кроссовки и побежала на кухню, на мелодичный зов духовки и кофеварки.

Мужчины задержались в холле. Они еще не виделись после заседания Клуба Анонимных Сыновей.

- Ты как после Клуба? – понизив голос, серьезно спросил Степа, снявший маску весельчака и любителя вкусненького. – Не сильно испугался?

-Я в норме, - также тихо ответил Павел. – Спасибо, что привел меня туда. Кто его создал, Степ, Клуб? Ты?

- Позднее расскажу, - Степа кивнул в сторону гостиной, - идем завтракать. Рад, что ты в порядке.   

Завтракали быстро, без церемоний. Павел и Степа проверяли сообщения и новости на коммуникаторах, Аня положила перед собой планшет. Говорили мало. Впереди всех ждал долгий день. Павел мельком подумал, напишет ли ему Саша, и решил, что она должна быть занята не меньше, если не больше, чем он сам. Она уже прислала ему адрес своего офиса, так что можно было спокойно переходить к делам.

- Побежал к себе, - сказал Павел, решительно поднимаясь с удобного стула. – Спасибо, мои дорогие дети!

В строгой тишине своей ванной комнаты Павел внимательно посмотрел на себя в зеркало. Не мешало бы добавить внешнего лоска, что ли. Павел много лет тщательно брил подмышки, но теперь, сказал он себе, пришла пора избавиться от лишней шерсти и в других местах. Он чуть помедлил, с бритвой в руках, а потом уверенно принялся за дело, удивляясь тому, как быстро менялся, вдохновленный Сашей. Отправлю ей вечером свое фото из раздевалки спортклуба, решил он.  Поработаю над прессом и отправлю фото.


* * *

- Добрый день, Павел! У Саши все еще идет совещание, минут десять осталось.

Во вторник Павел решил сам завезти Саше ключи от своей квартиры. Важное событие; Павел ни на секунду не сомневался, что Саша никогда не воспользуется ими, не предупредив его, и все же он впервые столь решительно впускал женщину в свое личное пространство. Даже Жанна, бывшая жена Павла, получила доступ в его холостяцкую квартиру накануне свадьбы, не ранее. И вот, Саша.

- Здорово, приезжай. В час должна освободиться. Удобно? Но если задержусь, тебя Леша встретит.  Пообедаем в «Солее», как взрослые. В нашем же здании.

Алексей и стоял перед Павлом в холле офисного здания, где располагалась штаб-квартира «Легалекса» готовый проводить высокого гостя к Александре.

- Саша сказала, если вам интересно, показать нашу Крепость.

- Интересно, - ответил Павел. – С удовольствием посмотрю.

- Тогда за мной, пожалуйста. И, Павел, у нас отличная комната отдыха для водителей и охранников оборудована. Если хотите, ваш водитель может туда пройти, - Алексей направился к лифтам.

- Супер, пусть отдохнет. - Павел шел рядом с Сашиным помощником. – Какие от меня для этого требуются действия?

-Никаких,- просто ответил Алексей. – Номер машины есть, все сделаем сами. Извините, напишу секретарям.

Он быстро набрал и отправил сообщение.

Прибыл лифт. Алексей достал из кармана пиджака карточку-ключ и приложил к считывающему устройству на панели с кнопками. Павел вспомнил Клуб Анонимных Сыновей. В «Сигме» такого не было, каждый сотрудник банка мог сколько угодно кататься на лифте, выходя хоть на каждом этаже. Временами Павел подозревал, что некоторые так и делали, находя себе нехитрое развлечение в рабочий день.

- Седьмой этаж, - пояснил Алексей Павлу, - строго ограниченный доступ.

В кабине современного лифта веяло кондиционированным воздухом. Чуть слышно играла приятная музыка.  Если бы такой лифт появился в «Сигме», то на нем каталось бы еще больше людей, решил Павел.  Он снял свою легкую куртку, перебросив ее через руку.

- У нас, в принципе, не принято по офисам в гости ходить, - Алексей уловил мысли Павла. – На каждом этаже есть общее пространство для чая, кофе, перекусов и так далее. И даже по паре дорожек для бега поставили. Если уж кому-то совсем не сидится, можно там и пройтись. Но Саша, то есть, Александра, не любит, когда народ праздно шатается. Документооборот электронный. Ходить нечего. Поэтому кажется, что пусто.

На седьмом этаже двери холла открылись в небольшой холл. Деревце в стильной кадке, приятная абстрактная картина на стене. Мощная дверь, пропускное устройство, камера наблюдения. Никаких милых барышень за неизбежной стойкой с лотками для документов.

Миг, и дверь открылась.

Вслед за Алексеем Павел шагнул в огромный зал, разделенный перегородками разной высоты. Он сразу почувствовал напряжение шедшей там работы.

- Наши программисты, - сказал Алексей, - Саша объединила разработки для некоторых проектов. И вынесла их сюда, чтобы быть поближе. Там, дальше, лестница на восьмой этаж, в Службу безопасности. Безопасность людей и объектов, информационная безопасность, стратегическая разведка, - он рассмеялся, - но туда нас без Саши не пустят. Кроме того, внутренний контроль и аудит.  А, вот Гоша идет.

К ним подходил высокий симпатичный рыжий паренек лет двадцати пяти. Мешковатые джинсы, яркая футболка. Над его правым плечом Павел с изумлением увидел очень маленький беспилотник, похожий на птичку, летевшую в такт с человеком.

- Привет, - паренек протянул Павлу руку, - я – Гоша. А это, - он кивнул на беспилотник, - Пчелка. Прототип.

- Павел, - представился Павел, не в силах отвести глаза от Пчелки, казавшейся разумным существом.

- Саша предупредила, вы – ее друг, велела хорошо себя вести и произвести впечатление, - Гоша безмятежно смотрел на гостя.

Алексей искренне рассмеялся и впервые понравился Павлу.

- Идемте, Павел, Гоша нам проведет экскурсию. И, Гош, ты все разболтал.

- Да показывать-то особо нечего,- предупредил очень довольный порицанием Гоша, -
мы тут софт для беспилотников разрабатываем, помимо всего прочего. И конструкторы здесь же. Пчелки Саше нравятся. Но их мы отдадим. Они для гражданского применения не подходят.   

- Вообще-то, похоже на пролог к антиутопии, - вполголоса сказал Павлу Алексей, шагая следом за Гошей. – Пчелки-шпионы.   

- До антиутопии в любом случае еще далеко, - вздохнул услышавший его Гоша, - это же не фильм, где все как-то само собой получается. Мы стремимся сделать Пчелку максимально автономной и научить соображать хоть немного, если просто говорить. Соорудить ей лапки. Ну, и где-то заряжаться нужно. И много чего еще.

Подняв голову, под потолком Павел увидел еще двух Пчелок, деловито летавших туда-сюда по замысловатым траекториям.

- У нас полигон есть, - продолжил Гоша, - Саша время от времени туда приезжает.  А здесь – испытательный стенд.

- Я на полигоне ни разу не был, - вздохнул Алексей. – А посмотрел бы.

- Строго по распоряжению Саши, - ответил Гоша.

Он провел Павла и Алексея по центральному проходу между отдельными рабочими секциями.   В одной из них и находился испытательный стенд. Жалюзи на стеклянных стенах были опущены, но Гоша открыл дверь своей картой-ключом.

- Мини-стенд, на самом деле, - Гоша прошел внутрь. – Входите. Ребята с антропоморфным захватом работают. Крошечная ручка, очень упрощенная, - пояснил он. -   Человеческую руку воспроизвести во всей сложности пока никому не удалось. Сложнейший механизм. Отвлекать не будем.

Минуты две-три они наблюдали за тем, как маленькие ручки беспилотника на стенде учились захватывать предметы разной формы.

- Впечатляет, - искренне сказал Павел, когда они вернулись в коридор. – Действительно, будущее. Я сам математик по образованию, кстати. И общая атмосфера – супер.  Похоже на трейдерский этаж в «Сигме», но только похоже. У вас спокойно, к нас там общая тихая истерика.

- Тихая истерика, ха-ха, - рассмеялся Гоша. – Про «Сигму» знаю. Но в банках своя специфика. 

Завибрировал коммуникатор Алексея.

- Саша освободилась, - он прочел сообщение и   улыбнулся, - можно идти.

Гоша и Пчелка проводили гостей до двери.

- Счастливо, был рад познакомиться, - Гоша с любопытством смотрел на друга Александры. - Опускайте шторы, на всякий случай, - серьезно добавил он. – Дома, в офисе, везде. 

-Теперь точно буду, - заверил его Павел. -  Спасибо!

Алексей вызвал лифт, доставивший их с Павлом на одиннадцатый этаж.

- На этом этаже -  офисы Саши и высшего руководства «Легалекса», - пояснил Алексей, когда они вышли из лифта, - Саше нравится число «одиннадцать», -с мягкой улыбкой добавил он. – Нам сюда.

В холле рядом с лифтами за низкой стойкой располагались секретари, две барышни и два крайне серьезных паренька; завидев Павла, все они встали. Вот это воспитание, отметил Павел. Никаких кофейных чашек, плюшевых зверюшек, фотографий в ярких рамочках. Ему доводилось бывать в приемных важных людей, где на стульях сидели огромные игрушечные медведи, когда-то кем-то подаренные секретарю.

Дальняя стена холла была прозрачной, и сквозь нее Павел увидел Сашу, в забавных мягких серых брючках и маленьком черном свитере без рукавов, очень решительно говорившую с каким-то огромным дядькой в мятом костюме. Дядька внимательно слушал Сашу, то и дело кивая головой в знак согласия. Боковым зрением Саша увидела Павла, просияла улыбкой, ободряюще похлопала дядьку по предплечью, завершая разговор, и быстро пошла навстречу своему гостю.

- Привет! Извини, засиделись. Идем ко мне, посмотришь, как я устроилась, а потом обедать, - Саша мимолетно дотронулась до руки Павла. – Спасибо, Леша, дальше мы сами.

- Иду к себе, - коротко ответил ей Алексей. Затем он сдержанно улыбнулся Павлу, - Был рад показать вам Крепость.

- У нас с Лешей кабинеты рядом, - Саша вела Павла вглубь по мягко освещенному коридору, вслед за Алексеем, - очень удобно. Можно перекрикиваться, - рассмеялась она.    

- Можно, - Алексей с улыбкой обернулся к ним, - и это прекрасно.

Двери в офис Саши, как и все другие двери в коридоре, была закрыта. Алексей открыл ее своей магической карточкой-ключом и пропустил внутрь Сашу и Павла.

- Моя вторая квартира, - рассмеялась Саша, - те же цвета. Сделали ремонт по мотивам испанского проекта. Жаль, не знала тогда Аню, твою соседку. Ей было интересно это пространство переосмыслить, я думаю.

Приемная со стильной дорогой мебелью, две девочки-секретаря, две полуоткрытые двери.

Сам офис Саши состоял из кабинета, ванной комнаты и небольшого помещения для занятий спортом – там стояли беговая дорожка и многофункциональный тренажер с разными блоками.

- Я здесь много времени провожу, - сказала Саша, закрывая дверь, - моя вторая квартира.

Она подошла к Павлу, тот достал из внутреннего кармана куртки ключницу и передал Саше.

- Легко разберешься, - Павел с удивлением понял, что не просто взволнован-объят волнением. Его голос чуть дрогнул.

- Куртку можно на кресло, - Саша помедлила, затем убрала ключи в свою вместительную сумку. – Спасибо, Паш.

- Ну, так и у меня же твои ключи.

- Точно. Нужно будет найти запасной комплект от дома в Бору. Но там, как правило, Гуля.

- Сань, ты – первая, кому я ключи от своего жилья даю, - голос Павла вновь дрогнул, и он смущенно рассмеялся, - действительно, первая. Бывшей жене только накануне свадьбы дал, от своей тогдашней квартиры.

Павел упомянул Жанну и испугался. При чем здесь его первая жена?! Совершенно не при чем.   Чужая женщина. Вдруг Саша решит, что Жанна ему все еще дорога? Что они встречаются, в надежде воссоздать семью, а она, Саша, всего лишь мимолетная знакомая?!

- Ну, со мной это тоже впервые, - Саша с улыбкой, но очень серьезно смотрела на Павла. – Не знаю, как вести себя в твоем доме, если тебя там не со мной не будет.

- Есть там такая дверка, - Павел зловеще понизил голос, - за моей спальней, в гардеробной, так вот, туда входить не нужно. Просто не входи туда, Сань. А все остальное можно, даже сидеть в моем кресле.

- А что за дверкой? – с невинным видом спросила Саша.

Они расхохотались, поцеловались, немного постояли, обнявшись.

- Тебе костюмы идут, - Саша положила ладонь Павлу на грудь, под галстук. – Кстати, оценила твое фото, - хихикнула она.

- И я твое, - Павел был готов стоять, обняв Сашу, бесконечно долго, - но ты там в трусишказ каких-то, а я без трусов. А это рискованно, Сань, совсем без трусов перед зеркалом. Там у нас есть пара милых созданий, я их опасаюсь.

В ответ на фото Павла в раздевалке Саша отправила ему свое, тоже на фоне шкафчиков.

- Это не трусишки! – тихо вскричала Саша, - это мои спортивные шорты!  Просто они коротенькие.

- А вот не знал, что в клубах можно в нижнем белье заниматься, - расхохотался Павел.  – Ладно, ладно, красотка. По мне, занимайся в трусишках.

Они посмеялись, поцеловались и отправились обедать.

Безлюдный коридор, безлюдный лифт. За дверями, понимал Павел, шла напряженная деловая жизнь, но человек со стороны мог о ней только догадываться. Сашин характер, думал Павел, все здесь – Саша, ее видение окружающего мира, ее отношение к людям и, прежде всего, к самой себе.  Сдержанность, совершенство. И все же я, я заслужил откровенность и доверие загадочной Александры.  Или нет, не заслужил. Саша – подарок, незаслуженный подарок Судьбы.      

В лифте Саша вежливо и искренне спросила у Павла:

- А как у твоей бывшей жены жизнь складывается?

Павел чрезвычайно разволновался.

-Не общаюсь с ней, - горячо ответил он Саше, - конечно же. Понятия не имею, как живет.  И знать не хочу.

- Ясно, - ответила Саша, изумленная его бурным ответом.  – Просто слышала, бывает, люди расстаются друзьями.

- Сань, да будь люди друзьями, они бы и не расстались, - также горячо и горько сказал Павел.

- Так я никогда замужем не была, - примирительно улыбнулась Саша.

- Помню, - Павел начал остывать, - светофор, и все такое.

Он не забыл Сашины слова о том, как в ранней молодости она отшучивалась от вопросов на личные темы, говоря, что выйдет замуж за того, кто ясно объяснит ей механизм работы светофора.

В вестибюле на первом этаже их ждал один их охранников Саши. Вежливо
поприветствовав Павла, тот со скрытым торжеством открыл перед ними неприметную дверку без таблички или номера, шагнув в которую, они сразу же оказались в зале ресторана «Солей», полном людей. Господин с усиками за ближайшим к тайной дверке столиком, нервно пивший коктейль, заметил внезапное появление новых гостей и заметно вздрогнул. Павлу очень захотелось показать господину язык, и он едва удержался от проделки.   

- It’s not a trick, it’s real magic, - расхохоталась довольная Саша. – Идем.
Здесь есть отдельный кабинетик, нам туда. 

Она действительно провела Павла в крохотный, на один средних размеров стол, зальчик.  Тут же появился официант с меню в руках.

- Лука здесь? – спросила Саша, усаживаясь на удобный с виду стул.

- Сейчас позову, Александра Юрьевна. Сегодня равиоли как-то особенно хорошо получились. Аперитив, пока Лука идет?

- Мне яблочный фреш, - Павел сел напротив Саши.

- И мне, - сказала та, - и пусть Лука идет.

Когда официант убежал за Лукой, Саша объяснила Павлу:

- Лука – наш шеф. Очаровательный толстяк. Он тебе понравится.

Павел расслабил узел галстука, подумал и вовсе снял его, положив в карман пиджака.

Появился импозантный седовласый Лука; на правах знакомого, он обнял Сашу и поцеловал ее в щеку, бурно пожав Павлу руку. Луку явно предупредили, что Саша собиралась обедать в компании близкого друга, не делового знакомого. Затем Лука темпераментно порекомендовал равиоли с ягненком. Прибежал официант с соками и огромной хлебной корзинкой.  Затем Лука, вдруг став заговорщицки тихим, исчез.   

Павел остался наедине с Сашей.

Вопрос Саши о том, как сложилась жизнь его бывшей жены,  разбередил в Павле глубокую, так и не зажившую, как стало очевидно, ранку, одну из болезненных, ноющих душевных ссадин.  Павел чувствовал настоятельную потребность объясниться, даже не столько перед Сашей, сколько перед собой. Невысказанные слова жгли его. Сейчас, ждать невозможно. Здесь, в эти минуты, в изысканном ресторане, или никогда. Но никогда – значит, Саша никогда не узнает Павла – не потому, что не захочет, а потому, что он не решится ей открыться. 

- Ты спросила о моей бывшей жене, - сказал Павел, понимая, что мог навсегда отпугнуть Сашу своей откровенностью, - Саня, у меня сейчас чувство, что тогда, в семье, я хотел доказать себе одно, а доказал совершенно другое, противоположное.   

Саша внимательно смотрела на Павла. Время замерло. В ее прекрасных мятежных глазах не было ни порицания, ни снисхождения, ни раздражения от того, что легкое свидание превращалось в исповедь; она слушала и слышала каждое слово Павла.

- Хотел уверить себя, что могу быть счастлив, как все. Но, Саня, я совершенно очевидно не могу быть счастлив, как все. Не могу все время жениться, разводиться, изнывать от скуки брака, производить никому не нужных детей. Просто не могу, во мне этого нет. Мне нужно какое-то другое счастье. Я – не все, я – это я.

Павел вздохнул.

- Неуместно все это, наверное. Извини, что гружу тебя.

- О, нет, - Саша чуть подняла руку, побуждая его продолжать. – Говори. Мне кажется, я понимаю, о чем ты. Понимаю, что ты себе доказал.

- Сань, мне все время хочется от чего-то освободиться. И чем старше я становлюсь, тем сильнее жажда… свободы? Не знаю, свободы ли. Меня поражает, как храбро ты живешь.

- Так я – безбожница, - мягко проговорила Саша. – У женщины бог- отец, у вас, я думаю, богиня – мать. А я – сама по себе.

Павел вздрогнул. Перед ним на мгновение возникли два лика Великой Матери, любящий и ужасный, и Она, важнейшая, но скрытая часть души всех мужчин, вглядывалась в Павла глазами Саши.

- Мы с тобой – друзья? – неожиданно спросила Саша.
- Друзья, - твердо ответил Павел, впервые услышавший подобный вопрос от женщины, да и вообще, от взрослого человека.

То, что произошло дальше, поразило Павла глубже, чем любые слова. Саша взяла его правую руку, поднесла к своему лицу и прикоснулась губами к мужской ладони.  Сила Сашиной нежности оказалась так велика, что у Павла увлажнились глаза.   В ответ он поцеловал Сашины руки, чуть пахнувшие ванилью.

Вот для чего нужны близкие, интимные отношения с одной-единственной женщиной, быстро, ясно подумал Павел, для сокровенных мгновений, невозможных ни с кем другим, только с ней.

Затем они оба расслабились, рассмеялись.

В этот момент двери зальчика торжественно распахнулись, и появился сам Лука с двумя тарелками в руках, что являлось наивысшей честью. За ним следовал официант с соусниками. Лука не то, чтобы подслушивал Сашу и ее гостя, о, нет, нет, он всего лишь прохаживался поблизости, ожидая паузы в их разговоре. У прекрасной Александры и ее друга был взволнованный вид. Любовь, едва не прослезился Лука, любовь.

- Красота какая, - сказал Павел, когда они с Сашей вновь остались вдвоем.

Он подцепил и медленно разжевал симпатичный итальянский пельмень.

– Великолепно.

- Да, очень хорошо, - согласилась с ним Саша.

Она, как и Павел, нашла для себя ответ на вопрос, который то и дело задавала себе с дня их знакомства. Для чего нужны сложные отношения со взрослым, зрелым мужчиной?! Не проще ли оставаться с вечно юными любовниками, готовыми следовать ее настроениям и прихотям?!  Проще, но тогда она никогда не повзрослеет, так и не найдя путь к глубинам своей души.

Свободное время Павла и Саши, отведенное для ланча, стремительно заканчивалось. Пауза, вдох свежего воздуха – и дела, встречи, цифры, будни очень, очень занятых людей, постоянно принимающих решения.

На обратном пути Павел забежал к Саше за курткой, быстро поцеловал ее в макушку и, в сопровождении Алексея, умчался вниз, по дороге проверяя коммуникатор. Сашу уже ждали двое каких-то очень серьезных дядек, подозрительно посмотревшие вслед Павлу. 

У машины Павла встретил Максим, открывший перед шефом дверцу.

- Павел Андреевич, у них здесь комната отдыха – как люкс в гостинице! – сказал он, вернувшись за руль. – Кресла такие, можно вытянуться и поспать. И душевые две, сколько хочешь полотенец свежих. И кофе с печеньем.

- Ну, супер, - рассеянно отозвался Павел. – Душевые – это круто. Врубай  металл, Макс, мне нужно подумать. 

Он готовился к разгромной встрече с Костей, своим заместителем.  За полчаса до того, как выезжать из банка к Саше, Павел обнаружил, что накануне поздно вечером один из трейдеров купил на крупную сумму акции какой-то неизвестной, мутной компании и на этом достойно завершил рабочий день, удалившись отдыхать. За ночь акции круто пошли вниз.  Трейдер, однако, утром о своей ошибке никого не уведомил и решил, судя по всему, ждать, в надежде, что акции начнут расти.  Однако те продолжили падение. День шел своим чередом, и Павел оказался первым, кто обратил внимание на серьезную ошибку.  Он предполагал, что все началось с того, что парень спутал тикер, такое бывало.  Вскипев, Павел понял, что до выхода успевал только предупредить Костю о неприятном инциденте, иначе опоздал бы к Саше. Теперь же, зная за собой вспышки ярости, Павел хотел построить разговор так, чтобы морально не уничтожить Костю в самом начале. 

- Оль, Костю ко мне, -  распорядился Павел, вбегая в свою приемную. – Немедленно.

Примчался Костя, готовый к буре; по дороге он мучительно думал об ипотеке на свою новенькую двухкомнатную квартиру.

- Дверь за собой закрывай, -  ласково сказал Павел. – Давай, давай, присаживайся. Посоветуй мне, пожалуйста, как быть - следить ли и дальше за сделками или стратегические вопросы решать?   

Через минуту из-за закрытых дверей до Леры и Оли донеслись первые раскаты грома: Павел отчитывал Костю. Вздрогнув, помощницы Павла, не сговариваясь, внимательнейшим образом углубились в изучение новостных лент на мониторах своих компьютеров. Лера украдкой вздохнула, Оля сжалась, в ужасе от бушевавшей рядом грозы.

Саша же, расставшись с Павлом, вышла из кабинета к двум ожидавшим ее мужчинам. Один из них был Генеральным директором агрохолдинга «Раздолье», входившего в состав «Легалекса», второй состоял в Совете директоров агрохолдинга.

- Александра Юрьевна, - с чувством сказал Генеральный директор, пожимая Сашину
руку, - как всегда, великая честь встречаться с вами лично.

- Спасибо, что нашли время, - подхватил второй господин – Знаем, что мы вам
особенно дороги, и ценим это.

Саша кивнула в сторону кабинета.

- Я так поняла, вы свой первый розничный бренд запускаете, - она прошла к небольшому столу для переговоров, - присаживайтесь.   Но пришли не новости рассказать, верно?

- Хотим географию присутствия расширять, - вздохнул Генеральный директор, уже знавший Сашину проницательность и все же каждый раз изумлявшийся чутью строгой московской красотки, - решили узнать, что вы скажете.  Просчитали тысячу раз все, но цифры есть цифры, верно? Дело в том, кто на них смотрит, я так полагаю. Взгляните, Александра Юрьевна.

- На Юге тесно? – рассмеялась Саша. – Хотите в холода? Рассказывайте. Потом цифры посмотрим.

… В среду Павел нарочно задержался в спортивном клубе. После тренировки он поболтал с тренером Петей, обстоятельно попарился в сауне, без спешки принял душ.  Он хотел, чтобы Саша приехала к нему домой первой. Так и вышло; Павел еще был в дороге, когда пришло сообщение от Саши: «Я у тебя».

Когда Павел открыл дверь квартиры, Саша вышла в холл.

- Читаю в гостиной, - она чуть застенчиво рассмеялась, - можно спортивную форму в стирку забросить? Не люблю до утра оставлять киснуть.

- Конечно, - Павел тоже испытывал мягкое, приятное смущение, - идем в постирочную.

На вешалке рядом с Сашиной курткой висел кожаный чехол для одежды. Взяла с собой свежие вещи на следующий день, понял Павел.

В постирочной они присели у стиральной машинки, каждый со своей спортивной сумкой.

- Ха-ха, те самые трусишки? – расхохотался Павел, когда Саша извлекла из сумки крохотные шорты.

Саша, смеясь, помахала шортами, Павел переложил в машинку свои собственные, огромные и мокрые от пота. Сашин топ, его футболка. Носки, его-  ужасно смятые и вывернутые наизнанку, ее – маленькие и аккуратные.

- Слушай, Сань, это так интимно, - улыбнулся Павел, поддразнивая самого себя и Сашу. – Наши вещи будут впервые стираться вместе.

- О, да, - подмигнула ему Саша. – так романтично, пена, теплая вода.

- И мягкий полумрак, - подхватил Павел. – Практически, как в отпуск съездить.

Последовал тихий, светлый вечер. Павел сел к компьютеру в кабинете, чтобы посмотреть свежие котировки акций и биржевые новости, Саша устроилась там же, в кресле, с коммуникатором и книжкой по восточной философии. Около часа они провели в тишине, занятые каждый своим делом, потом попили на кухне сок и съели по сырнику, вернее, Саша съела один, а Павел – два с половиной. Поболтали о прошедшем дне. Павел в лицах пересказал историю с перепутанным тикером, Саша изобразила визит «аграриев», как она их ласково называла.

Душ не принимали – уже вымылись в спортивных клубах. Саша привезла с собой внушительных размеров косметичку. Павел отобрал ее у Саши и перебрал хорошенькие тюбики и флакончики, то и дело спрашивая: «Сань, а это что за такое?  Ну, правда, для чего это? Это на что-то намазывают?». Саша с хохотом отвоевала косметичку и пошла умываться.

Сладкий секс.

- Я обычно в футболке сплю, - предупредил Павел Сашу, когда они, поставив заряжаться коммуникаторы, устраивались спать, - и зимой, и летом. Ну, мало ли, вдруг похолодает, а простынка сползет на пол. А так, хоть футболка на мне. Или, наоборот, жара ударит.  Гольфстрим остывает, климат меняется.

- У меня от смеха уши ломит, - хохотала Саша. – Все, я засыпаю. Ты во сколько встаешь?

- В восемь.

- Супер. Я тоже на восемь будильник поставила.   

Тишина. Павел обнял Сашу и закрыл глаза. Вдох, выдох.

…Павел стоял в огромном холле красиво обставленного особняка. Он знал, что особняк принадлежал ему, и чувствовал удовлетворение от того, что смог построить прекрасный светлый дом, наполненный изящными вещами. Однако теперь Павлу казалось, что в особняке оставался один этаж, о котором он забыл. Павел огляделся и заметил в холле дверь, на которую прежде не обращал внимания.  Павел подошел к двери, помедлил и открыл ее.  Лестница, уходящая вниз Павел решительно начал спускаться, стараясь вспомнить, с кем он жил в особняке. Жанна?! Нет-нет, другая женщина, Жанна осталась в квартире в Сокольниках, она больше не была его женой.  Другая женщина, но кто? Лестница шла спиралью, и спуск завершился неожиданно. Павел ахнул. Если верхние этажи особняка были полны роскоши, то нижний этаж поражал воображение своим великолепием. Стены с колоннами украшали изысканные картинны, в центре величественного зала бил фонтан, украшенный статуей девушки-охотницы с арбалетом. Павел приблизился к фонтану и вздрогнул. Откуда-то из тени появилась белая волчица, Павел твердо знал, что перед ним стояла именно волчица, и грациозная хищница замерла, всматриваясь в человека разумными зелеными глазами. Однако Павел уже успокоился. Он чувствовал, что волчица охраняет его, что она – его союзница. Павел протянул руку, и волчица, ласкаясь, лизнула его пальцы. В этот момент статуя девушки-охотницы ожила и превратилась в Сашу. Я вспомнил, с ликованием подумал Павел, я живу с Сашей, я построил этот особняк для нас двоих, я люблю ее! Саша подошла к Павлу, и волчица потерлась головой о ее колени.  Все вместе они поднялись наверх…

Утром Павел и Саша быстро и слаженно, не мешая друг другу, готовились к новому рабочему дню. Душ, кофе. Павел, как хозяин, приготовил две чашки, и Саша унесла свою в ванную комнату, где быстро и умело наносила на лицо крем и делала легчайший, невесомый макияж.

Павел на минутку заглянул к ней:

- Сань, давай выходные вместе проведем. В смысле, не будем разъезжаться. С пятницы до понедельника. 

- У тебя? – прямо спросила Саша.

- Да, у меня, - решительно ответил Павел. – Тебе здесь удобно?

- Очень, великолепная квартира, - улыбнулась Саша. – В субботу можем съездить пострелять.

- Супер. Если хочешь, оставляй вещи здесь. Чтобы туда-сюда не возить.

- Косметичку оставлю, - без лишних слов согласилась Саша.  – И спортивную форму с кроссовками. Куда можно положить?

- В моей гардеробной место есть.

- Там, где запретная дверка?

- Точно, - расхохотался Павел.   – Можем в субботу со Степой и Аней посидеть. Ну, там решим.

Он чувствовал себя… превосходно. Сон с волчицей и Сашей в образе девушки-охотницы оставил после себя приятнейшее послевкусие, словно Павел съел вкуснейшую шоколадную конфету и все еще ощущал ее вкус на нёбе.

В девять часов Павел и Саша спустились вниз, к машинам. Увидев спутницу шефа, Максим чрезвычайно покраснел, да так, что Павел, умевший вести себя крайне бесцеремонно, громко спросил:

- Макс, ты чего такой красный?

- Холодает, - смущенно ответил Максим, пораженный красотой Саши в самое сердце. Роскошная женщина!

- Ладно, Саня, у меня Правление сегодня. Чувствую, засидимся, - Павел поправил Саше челку.

- Отлично. Если в полночь кто-нибудь превратится в тыкву, сделай фото.

- Непременно. Примерно знаю, за кем присматривать.

Они посмеялись, легко поцеловали друг друга в щеки и разъехались, каждый в свой офис.

В машине Саша позвонила Алексею.

- Леша, привет. Слушай, у меня личная просьба, если можно. Хочу купить студию, ту, что снимаю. Начинай переговоры с владельцем. Сделка не на мое имя. Потом объясню, на кого купим. Спасибо, Леш.  И есть, по-моему, Институт физкультуры, что-то такое? Пусть девочки мне соберут информацию про факультеты, поступление и прочее. Скоро буду.   

* * *

Торжества по случаю дня рождения Павла длились несколько дней. Он отметил свое сорокалетие с рядовыми сотрудниками инвестиционного банка прямо в офисе (много пиццы и суши в течение дня, ящик просекко вечером, воздушные шары, пять тортиков, танцы после десяти вечера). Поужинал с Маратом и Евгением в «Солей», в том же маленьком отдельном зале, где обедал с Сашей (готовил лично Лука). Встретился с избранными коллегами по Правлению и Наблюдательному Совету в винном ресторане.  Провел восхитительны часы с Сашей, Степой и Аней на Усачевском (очень много пиццы), откуда все четверо отправились в Сашин испанский дом в Серебряном Бору, чтобы продолжить праздник.  Познакомил Сашу с отцом, пригласив Андрея с женой на ланч в модном японском ресторане (теплая и красивая Саша очаровала Андрея, крайне не любившего холодную, ироничную Жанну и не понимавшего, с чего это Павел вообще на женился на такой унылой женщине).

Однако самым важным для Павла стал тихий вечер с Сашей у него дома. Саша все-таки решила выпить немного вина, и они с Павлом, растягивая бутылку красного бургундского на часы, откровенно разговаривали, покачиваясь на волнах Времени, замедлившего для них свой бег, чтобы влюбленные подольше побыли вместе. Саша подарила Павлу две парные бронзовые статуэтки китайских воинов, для домашнего и рабочего кабинетов.

Мать Павла не поздравила; она не поздравляла сына с днем рождения много,
много лет. И все же каждый год Павел ждал ее звонка, все еще отказываясь осознать, что ничего не значил для женщины, когда-то выносившей его под самым сердцем.

- Так странно, Сань, - сказал Павел Саше, - так странно знать, что я ей просто не нужен. И что я не знаю сводную сестру. Странно и горько.

- Очень горько, - согласилась Саша и мягко улыбнулась, - а мальчик вполне приличный вырос.

На следующий день Павел улетел в Лондон. Он возвращался как раз перед очередным собранием Клуба Анонимных Сыновей.    

(продолжение http://proza.ru/2021/03/11/1861 )