Поэма о Втором отряде. Попытка вторая

Второй отряд это подарок от Всевышнего!
Страшная катастрофа настигла меня в субботу 16-го марта 1985 года в Фоминском Вилегодского района Хабаровского края. Во время экзекуции в виде педагогического совета школы я не проронил ни одного слова. Днем перед отправлением на железнодорожную станцию я за семь минут написал песню «Где ты, Красный Командир?»
Мамы в Свердловске не было, она уехала на свидание к Серёже.
Десять суток я жил абсолютно один.
Кошки и пёс у мамы появятся через три года.
Соседи, похоже, даже не заметили моего возвращения.
Мама возвращалась железной дорогой через Нижний Тагил.
И попала в одно купе с Иваном Васильевичем Звягиным, где они и познакомились.
Иван Васильевич среди прочего сообщил маме, что ищет себе шахматного тренера для введения в своей школе «шахматного всеобуча».
Вообще Всеобуч у него уже был введён. Но только для мальчиков.
Шахматный урок раз в неделю во всех классах с первого по шестой.
Класс бился пополам. Девочки шли на домоводство, мальчики шли на шахматы в специальный шахматный кабинет в школе. Там их ждал преподаватель математики и информатики Геннадий Васильевич Некрасов.
И вот для полного Всеобуча нужен был шахматный тренер для… девочек!
И не говорите мне, что нас ведёт не рука Всевышнего!
Как иначе объяснить попадание мамы и Звягина в одно купе?
Мама поведала ему о катастрофе сына и рассказала, что вообще то сын был директором областного шахматного клуба и преуспел. Был даже тренером чемпиона России на Международном турнире в Сочи.
Иван Васильевич предложил ей отправить меня для знакомства в Качканар, что и было исполнено.
Я поселился в гостинице в центре города и в первый вечер мне позвонили в номер и вкрадчивый голос мягко предложил отвлечься от грустных мыслей в приятном обществе с… По сей день уверен: это была проверка «на вшивость». Понятно, что ни отвлекаться, ни развлекаться я не собирался.
Утром в школе я уже лично познакомился с директором, так красочно описанном мамой.
Мы сыграли несколько лёгких партий в блиц и мой уровень его вполне устроил, как и мой диплом об окончании Ленинградского государственного университета.
Далее он показал мне шахматный кабинет Некрасова и сводил в организованный им пристрой во Дворце спорта, который он планировал сделать и городским шахматным клубом и кабинетом для занятий с девочками по его программе Всеобуча.
Мы быстро договорились. Семью я привёз уже через три дня и нас поселили сначала в общежитии Качканарского ГОКа, причём Любовь Анатольевну сразу устроили тут же воспитателем в общежитии. Через месяц нам выделили из резерва города квартиру по адресу 5а микрорайон дом 33 кв.2. Это был второй дом в моей жизни с номером 33!
Первый был в Архангельске на улице Ильича. Третий и последний выпал на переулке Шаронова в Екатеринбурге после расселения мамы с Карла Маркса.
Первым долгом Иван Васильевич отправил меня в Челябинск для ознакомления со Всеобучем Кибизова. Командировку я отработал интенсивно и все необходимые материалы добыл.
Теперь меня направили воспитателем в летний пионерлагерь «Чайка», в котором мне достался весёлый отряд из двадцати трех девчонок и двенадцати мальчиков двенадцати-тринадцати лет.
В этом лагере я потерпел полное фиаско.
Полнейшее.
Я не знал, что с ними делать и как их держать «в узде».
В конце концов в отряд прибыл пионервожатый – выпускник Вооруженных Сил, десантник, дембель еще не снявший форму.
Он преподал мне урок, единственный урок в моей жизни, который я изучал потом несколько лет.
Он вошел в спальню девчонок и произнёс: «Не понял!» И наступила мёртвая тишина.
Вот то, как именно он вошёл, та пауза, которую он выдержал, та интонация, с которой он это произнёс, тот взгляд, которым он одарил аудиторию – всё стало для меня подлинным Откровением!
До этого опыта в пионерлагере «Чайка» у меня был ещё жуткий тренинг в училище будущих типографов в Архангельске, куда я пришёл к директору, с которым познакомился в самолёте!
Узнав, что я заканчиваю университет он предложил мне поработать у него историком.
И мне сразу дали «классное руководство» - у них это именовалось иначе – в группе номер тринадцать! В этой группе училось ровно тринадцать девочек семнадцати-восемнадцати лет.
Девушки со мной не церемонились.
На первом же «классном собрании» они заявили мне чуть ли не хором: «поставишь кому-нибудь двойку и наши мальчики тебя изуродуют!»
На том мы собственно говоря и расстались!
Таким образом опыт в общении с девочками у меня был просто отрицательный. Тотально негативный.
Но я, как все идиоты, упорно лез в эту непробиваемую смесь ужаса и непоняток.
На моё бегство из «Чайки» Звягин не среагировал никак!
Вообще никак!
Просто сказал: занимайся оборудованием клуба и готовься вести шахматные уроки.
На моё счастье я стремительно наладил контакты с шахматистами города, на всякий случай обыграл всю элиту, клуб заработал ровно и мощно и жизнь стала налаживаться. Заодно я обходил все школы города (кроме своей – шестой) и понемногу готовил их к шахматному сотрудничеству организуя предстоящий набор учебных групп.
Мне предстояло шесть дней в неделю вести по шесть уроков шахмат с классами девочек из шестой школы, а во второй половине дня вести по три урока с приходящими группами мальчиков и девочек из других школ города и по вечерам ежевечерне работать со взрослыми любителями шахмат, организуя чемпионат города, чемпионат ГОКа, блиц-турниры, сеансы одновременной игры, матчи и иные шахматные мероприятия.
Первого сентября двери «моего» «пристроя» раскрылись и в них вошел первый «А» класс. Восемнадцать девочек. Через пятьдесят пять минут в класс вошли семнадцать красавиц из третьего «В». И потекли уроки! Иван Васильевич был самым авторитетным педагогом не только Качканара. С ним считались и в области. Его знали многие педагоги свердловской и пермской области. Слава о нём гремела по Уралу. Он создал Школу Продлённого дня. У него ребенок входил в школу в семь сорок пять утра, а покидал её в восемнадцать тридцать вечера. В школе он делал все уроки, посещал кружки и секции, ходил в походы, готовил концерты и т.д. и т.п. В эту школу прорывались родители со всего города.
Так что классы шли ко мне по расписанию с точностью лучших железных дорог мира.
В полуобморочном состоянии я завершал шестиурочный цикл.
К этим урокам я готовился всё лето.
Изготавливал специальные столы с изменяемой высотой столешницы (ведь приходили и первые классы и шестые), подготовил огромный раздаточный материал, по примеру Геннадия Васильевича наготовил карточки заданий, прописал три сотни поурочных планов, закупили шесть демонстрационных магнитных досок… В общем вроде бы был «готов». Девочки шахматы не любили, заниматься ими не хотели и транслировали мнение родителей так: «лучше бы урок английского языка добавили!»
Весь прикол состоял в том, что в одну неделю я вёл с каждым классом один и тот же урок. Например урок «Ладья». Урок я начинал так: «Сегодня мы с вами изучаем ладью»!
Попытайтесь себе это только представить. Тридцать шесть уроков в неделю – тридцать шесть разных классов, состоящих исключительно из немотивированных девочек. И все эти уроки я веду одинаково: «Сегодня мы с вами изучаем ладью»! Я повторил здесь только второй раз, а уже тошновато!
И как с ними разговаривать?
Но самое страшное было в другом.
Я видел, что им всё это категорически и не нужно, и не интересно!
Более того, я понимал, что веду занятие неправильно.
Что построено оно весьма далеко от…
Позднее, уже разобравшись для себя, что, к чему и почему, я с интересом наблюдал занятия шахматистов с детьми в разных учреждениях.
Да сейчас в Сети море таких «занятий»!!!
Человек не просто не понимает, что делает, но не понимает даже того, что он реально не понимает!
Когда вы ведёте четыре одинаковых урока истории в одной параллели в школе, у вас нет материала для глубокой рефлексии. Более того: вынужденный перебегать с возраста на возраст и с темы на тему учитель напрочь лишается внутренних точек саморазвития и само совершенствования.
Мне сказочно повезло. Тридцать шесть одинаковых уроков изменили пространственно-временную структуру самоорганизации моего мышления. К восемнадцатому уроку я уже неплохо знал, как вести этот урок, а к двадцать четвёртому я уже начинал его свободно играть. Это в первые два месяца. А ко второму полугодию я разобрался со всем и во всём.
Тем оказалось несколько.
Первая тема – что делать мне?
Ответ оказался фантастически краток: НИЧЕГО ЛИШНЕГО!
Вторая тема – какой материал должен быть на занятии?
Ответ был просто убоен: НИЧЕГО ЛИШНЕГО!
Третья тема: структура занятия.
Рецепт был безумно прост: СЕРИЯ МИКРОИГР!
Четвёртая тема: сами девочки.
В дальнейшем число моих собственных дочурок выросло до четырёх.
Во главе этой роты стоял сын Володя, с которым мне довелось брать декретный отпуск, поскольку мама Володи загремела в областную больницу прямиком из роддома. И мне пришлось спать с новорожденным, купать его, сушить, и стирать и гладить непрерывно сорок пелёнок и сорок подгузников, так что с девочками было уже полегче. Так вот за дочками я наблюдал насколько позволяла обстановка с неослабевающим интересом, но в целом мои выводы, полученные в результате 1985/86 учебного года только подтверждались.
И выводы были для девочек просто ужасны.
Во-первых до меня доползло, что на нас - на мужчин – девочки с трёхмесячного возраста смотрят как на очевидных законченных идиотов. То есть у девочки даже и мысли не возникает, что мальчик может быть умным. Сама мысль такого рода смешна и недопустима в принципе. И самое грустное здесь заключается в том, что я с ними вынужден согласиться.
Во-вторых девочкам другие девочки абсолютно не интересны! Девочек интересуют исключительно мальчики, и исключительно на предмет возможности управления.
Девочки тренируются на всех особях мужского пола без устали, непрерывно, тотально, не прерываясь ни на мгновение. Они изучают нас во всех проекциях с одной целью: с целью властвовать! Мужики – это для девочек огромные сильные страшные домашние звери, которых приходится подчинять своей воле. Мальчики интересуются войной, самолётами, гоночными машинами, картингом, футболом, компьютерами, короче всем чем угодно… А девочки на такие глупости время не тратят. Они интересуются исключительно мальчиками, исключительно исподтишка, исключительно тайно. Мальчики и не догадываются, как внимательно девчонки наблюдают за ними! Издали, полувзглядом, из-под приспущенных ресниц. И это не праздный интерес. Девочка готовится окольцевать идиота чуть ли не с пелёнок. Она непрерывно тренируется на ближнем: так смотреть или так. Хохотать или хихикать. Бегать за ним или от него.
Мальчик думает, что с ним играют, а его исследуют.
И когда перед девочкой возникает мужчина - педагог, наставник, воспитатель, тренер – она тут же принимается за своё. Чисто механически она повторяет задания, выполняет упражнения, проговаривает требуемое, но при этом без устали исследует все щели для проникновения к рычагам управления этой бестолковой тварью.
Мне сказочно повезло.
Когда я начал понимать всю жуткую суть этого отношения, когда до моих остатков мозга дошло, что такое «хотелочки» девчонок, я наконец нашёл ключики, с помощью которых за счёт огромной разницы в опыте и силе смог управляться с ними.
Выяснилось, что любая их «хотелочка» - это ОПЫТ НАД НИМ, эксперимент над несчастным животным, думающим, что он якобы думает. Это проверочка: а вдруг идиот на это «клюнет»?
Сейчас, когда я знаю про женщин практически всё, что вообще может знать и понимать особь мужского пола, а порою и побольше, чем знают и понимают о себе сами женщины, я уже в состоянии просчитывать их решения на достаточно большую глубину.
Для себя я выработал ряд простых и надёжных рецептов-правил, которые позволяют управляться с женщинами достаточно успешно. Разумеется, о полной победе или абсолютной власти здесь речи не идёт и в принципе идти и не может. Мы настолько глупее их, что похожи скорее на кошек, которые гуляя по дому всерьёз полагают себя рабовладельцами, а хозяев – рабами. Уверен, кошки себе на уме, и там. внутри себя убеждены, что по интеллекту мы им и в подмётки не годимся. Так же точно относятся к женщинам и мужчины. Амбиций через край, а ничего толком не работает.
Но к принципам!
Первое: абсолютное равенство и безупречный нейтралитет!
Это я понял раньше всего остального еще когда судил бесконечные бесчисленные женские шахматные турниры. Не приведи господи постоять около партии одной и той же участницы дважды, не обойдя по разу всех остальных «по кругу»!
Тем более не дай Вам боже сделать замечание одной и не напасть тут же на всю остальную паству.
В плане обращения к ученицам идеальным оказалось простое и надёжное:
- Красавицы!
С этим они все соглашаются без вопросов.
Второе: строгая поза.
Никаких расслабленностей. Всё строго, жёстко, по графику и в рамках, установленных планом.
Тексты минимальные.
Чем меньше открыт у вас рот, тем ближе вы к контролю за процессом обучения и воспитания.
Третье: очень строгая речь!
Девочки не понимают никакого иного обращения кроме строгой ограниченной и жёсткой директивы. Никаких «выборов»! Сядь сюда! Смотреть сюда! Слушать тут! Делать так! Повтори!
Неплохо! Ещё раз! Получается! Снова! Молодец! Умница! Отлично! Девочкам нельзя улыбаться. Им нельзя показывать даже секундной слабости.
Девочки ценят и любят, когда их жёстко контролируют и жестко ставят на место.
Они не прощают ошибок и слабостей.
К ошибкам и слабостям они беспощадны!
С ними нельзя переходить на доверительный или убаюкивающий тон.
Четвёртое: Всё занятие должно быть одной хорошо рассказанной сказкой, со сказочным финалом и сказочным упражнением, выполняя которое она непременно становится принцессой как минимум и королевой как максимум.
Пятое: Принцип неповторимости, уникальности и разнообразия.
Каждое занятие, каждая новая встреча должна быть уникальной, не похожей на предыдущую, особенной. Внезапность и удивление! Этот принцип прекрасно изложил мне однажды Борис Самойлович Вайнштейн. На вопрос, в чем секрет успеха его «комбинаций и ловушек в дебюте» он ответил так: « Надо писать так, чтобы читатель уронив взгляд уже не мог оторваться и дойдя до конца короткого рассказа воскликнул:
- Как? Вс уже закончилось? Ах. Как жаль!!
Где-то уже с пятого моего урока девочки входя в класс уже начинали с порога удивляться! Я поражал их разнообразием и форм, и движений, и текстов. И всё было запредельно сконцентрировано на одной теме, на одном супер-тексте выработанном специально для данного занятия. Они просто угорали от увиденного и услышанного.
Но приведу пример. Пора ввести Вас в эту Студию одинокого учителя шахмат.
Игра: Маша и Глаша. (Мои дочурки Маша и Даша появятся на свет через 18 и 20 лет после разработки мною этой игры для девочек шестой школы Качканара).
Важно сразу указать: впервые именно в этой игре демонстрируется суть отношения девочек к мужчинам. Машенька и Глашенька гоняют Фёдора Алексеевича по этажам большого дома, и загоняют его вдвоём в тупик.
Маша едет на пятый этаж на лифте, открывает дверь и говорит:
Федор Алексеевич! Я тебя вижу и я тебя съем!
Федор Алексеевич убегает на шестой этаж.
Маша кричит:
Глаша! Он на шестом этаже! Я караулю его на пятом!
Глаша поднимается на шестой этаж и кричит:
Федор Алексеевич! Я тебя вижу и я тебя съем!
Федор Алексеевич смотрит на пятый этаж – там Маша!
Он бежит на седьмой…
Девочки мгновенно осваивают эту игру. И начинают учить своих родных играть в неё.
Они уже не интересуются, почему не добавлен английский!
Они вообще не спрашивают – зачем им шахматы.
Им нравится и то, как я их учу, и то, чему я их учу.
Им вообще всё в нашем клубе нравится!
И они начинают приходить ко мне в гости и сидя в большом турнирном зале делать свои уроки!
Они вообще не хотят от меня иной раз уходить.
А ведь в этой микроигре девочки по сути исследуют Фёдора Алексеевича!
Они изучают его повадки и учатся управляться с ним так, чтобы оне и не сбежал никуда и сам их ненароком не скушал!
И таких микроигр я им заготовил до полусотни!
И все качественно разные!
И ни одна не похожа на другую.
Вот Лисичка-Обжора! Она ловит и кушает цыплят.
Глупых цыплят, которые ходят не просто примитивно, а запредельно просто!
А ведь это модель в которой девочка гоняет глупых мальчиков, мальчиков, примитивных, как цыплят!
Девочкам эта игра пришлась по сердцу!
Они любят в неё играть безо всякого моего участия!
К концу учебного года Иван Васильевич Звягин воодушевленно подвёл итог: его мечта о шахматном всеобуче полностью осуществилась! И мы приступили ко второму этапу – формированию шахматного класса!
Впереди было лето, и Иван Васильевич сказал мне: давай-ка я тебя со всей семьёй отправлю на юг, на Чёрное море!
Вот так Господь Бог и привёл меня к моему второму Второму отряду!