62 минуты третьего

Шестьдесят две минуты третьего

1

Стоял легкий по местным меркам морозец. Градусов двадцать с небольшим, сдобренный порывистым ветром. Денис торопливо шел к автобусной остановке, поглядывая на редкие светящиеся окна  домов. Население небольшого городка энергетиков в массе своей отходило ко сну. И то сказать – половина одиннадцатого вечера. К тому же, зимнего вечера. «А тем, кто ложится спать, спокойного сна, спокойная ночь…» - вспомнилась Денису песня Виктора Цоя. «Да уж, Витя, Витя, - подумал он, - вот взял и спел сам себе: будь осторожен, следи за собой… Не уследил. Как же так могло получиться-то, Виктор? Неужели ж уснул за рулем? Что-то слабо верится! Сколько лет уже прошло, а ясности в этом деле так и не добавилось. А нам с ребятами сегодня не до сна. Работа! Вот все спать ложатся, а у нас – работа. Чтоб свет в домах был, чтоб тепло. А тем, кто ложится спать, спокойного сна!» - снова пропел он про себя.

Работа на атомной станции да еще в вахте, по сменам – занятие не из легких. День, ночь, и снова день, ночь, точнее, три смены в день, потом три в ночь… Но Денису нравилось, что вот все спят, а им, вахте, на смену. Трудная работа, но такая нужная. И очень ответственная. Особенно сегодня, ибо именно в эту смену запланирован останов блока на плановый ремонт. Да еще эксперимент какой-то затеяли! «Умники яйцеголовые, мать их!» - ругнулся про себя Денис. Он был молодым специалистом, чуть большегода, как на станции после института. В вахте его называли «студент». В шутку, конечно. Денис не обижался, напротив, всеми силами старался как можно скорее освоить непростую свою профессию, доказать всем, что он на что-то годен. И тут останов. Да еще с экспериментом. А вдруг что-то пойдет не так? Чего ждать? Что может произойти? Справится ли он, не подведет ли? «А тем, кто ложится спать – спокойного сна, спокойная ночь…». Денис посмотрел на часы и ускорил шаги – автобус должен был вот-вот подойти.

На остановке уже стояли трое. Один из них – Александр Геннадьевич Блюм, начальник смены реакторного отделения – курил и задумчиво смотрел куда-то вдаль, в темное небо поверх сосен, растущих тут и там посреди городка. Эти островки леса, заботливо оставленные строителями при возведении жилых кварталов, создавали необыкновенный уют и ощущение близости к природе, что воспринималось особенно остро и контрастно на фоне расположенного рядом такого высокотехнологичного промышленного объекта, как атомная станция. Двое других стояли чуть поодаль, тихо переговариваясь.   

       Денис поздоровался с начальником смены. Тот как-то странно, будто на незнакомца, взглянул на Дениса, кивнул коротко и снова устремил свой взгляд в непроглядную даль ночного неба. Подойдя к двум другим, Денис узнал в слабом освещении озябшего фонаря уличного освещения оператора Сергея Папанина и машиниста турбин Горбунова.
- Привет, орлы, - Денис решил взбодрить коллег старой, но веселой шуткой, - вот скажите мне: птицам деньги нужны? Вроде как, не нужны. Правильно? Так вот, орлы, я ваши деньги пропил!
Коллеги рассмеялись, снимая перчатки и пожимая руку Денису.
- А чего это Блюм такой суровый сегодня? – поинтересовался он.
- Останов обдумывает. Он всегда заранее готовится. Морально, - ответил Папанин.
- А в небо зачем смотрит? Там что, инструкцию по эксплуатации вывешивают?
- Чакры свои энергией космоса подпитывает, - ухмыльнулся Горбунов.
Подошел автобус. Там уже сидели человек десять-двенадцать. Вновь вошедшие поздоровались с остальными. В зависшем в салоне молчании, изредка прерываемом короткими в полголоса репликами, чувствовалось определенное напряжение. Смена, все-таки, предстояла непростая. «А тем, кто ложится спать, спокойного сна, спокойная ночь…».

Выгрузившись из автобуса, члены вахты по негласной традиции сгрудились у проходной. Перекурить. В зоне курить нельзя, не положено, поэтому пока переоденешься в белую, как принято на АЭС, спецовку в санпропускнике, пока сделаешь обход оборудования, пока смену примешь. Когда еще покурить придется, бог его весть. Вот курящие и стараются заправиться никотинчиком по полной еще здесь, на улице, перед входом на территорию станции. Некурящие тоже останавливаются: отчасти за компанию с курильщиками, отчасти просто, чтоб собраться с мыслями и настроиться на рабочий лад.
- О, мужики, гляньте! Что это там такое? – воскликнул вдруг дозиметрист Володя Захаров, показывая рукой в сторону водохранилища, - летит, вроде, что-то, а что – не пойму никак!

Все обернулись и стали всматриваться в темное небо над ровной, белой, покрытой льдом и снегом поверхностью пруда-охладителя. Водохранилище было создано искусственно при строительстве станции. Перегородили небольшую речушку, вот и получился с годами довольно внушительных размеров пруд, предназначенный для технологических нужд объекта энергетики. По слухам, упорно ходившим среди населения городка, под водой оказалось не только множество срубленных деревьев, которые просто бросили, не успев вывезти, но и  небольшая деревушка, располагавшаяся когда-то на берегу реки. И будто бы старуха одна ни  в какую съезжать из своей избы не захотела. Вывезли силой, но она втихаря вернулась, заперлась в избе и то ли уснула, то ли плохо ей стало, но, как гласит легенда, так вместе со своим домишком под воду и ушла. С тех пор, если верить слухам, иногда по ночам можно услышать на берегу водоема протяжный стон той старухи, а летом, по ночам или перед рассветом, ходит она по берегу в белой, длинной, до пят рубахе и все дом свой ищет. А если встретит кого, к воде тащит, ухватив путника кривыми как крючья пальцами. И вырваться от нее совершенно невозможно. Потому иногда и находят утопленников прямо возле берега и в полном одеянии. Слухи слухами, а слава у водоема была действительно скверная. Да и рыба там по большей части попадалась почему-то гнилая или пораженная глистом.
- О, точно, я тоже вижу, - подтвердил слова Захарова один из операторов.
- Где, где? – заинтересовались остальные.
- Да вон же, градусов пятнадцать над горизонтом и почти над серединой пруда. Нет, пожалуй, к этому берегу ближе. Да, точно, сюда ближе.
Тут уже все разглядели медленно движущийся метрах в ста – ста пятидесяти надо льдом водоема объект. Внезапно из него вырвался пучок яркого голубовато-белого света, направленный строго вниз, на озеро. Причем луч был в виде сектора, исходящего из одной точки и осветившего узкую полоску  заснеженного льда.
- Что за хрень? – вырвалось у кого-то, - может, вертолет?
- Да вряд ли, звука же нет никакого, - отозвался другой голос.
- Дельтаплан? – снова послышалось предположение.
- Ночью? Да с таким прожектором? Что-то не встречал я таких узконаправленных и мощных прожекторов, тем более на дельтапланах, - засомневался Горбунов, известный в городе дельтапланерист-любитель.
- Братцы, да это, никак, НЛО!
- Ага, бабку-утопленницу ищут. Соскучились братья-инопланетяне по нашим привидениям, вот и шастают по ночам, - хихикнул Захаров.
- Дай-ка я заснять попробую, - один из операторов стал суетливо доставать сотовый телефон из кармана куртки.
- Все, поздно, - вздохнул Горбунов.
Действительно, объект неожиданно исчез. В том месте, куда падал свет от НЛО, снег продолжал светиться еще несколько мгновений, но потом медленно угас и он.
- А, черт, в такой темноте все равно ничего сфоткать не получилось бы, - сокрушенно чертыхнулся оператор, засовывая сотик обратно в карман.
- Ладно, хватит трепаться. На смену пора. Пошли! – строго приказал Блюм и зашагал к двери проходной. Все потянулись за ним, озадаченно размышляя: что же это такое могло быть? Ночью, со странным прожектором и абсолютно беззвучно, что характерно.

«…А может это просто слуховая галлюцинация. Боязно, боязно, боязно дворникам, - вспомнил вдруг Денис песню В. Высоцкого, шагая по длинному переходу между зданиями, - только в данном случае это не слуховая, а визуальная, зрительная, так сказать, галлюцинация. Впрочем, может ли быть галлюцинация у нескольких человек одновременно? Это вряд ли. Так что же это было, в самом деле?». Однако додумывать свою мысль до конца ему было уже некогда. Попав из перехода в «чистый» санпропускник, он быстро разделся догола, прошел коридором в санпропускник «грязной» зоны, надел спецовку. Получил у дозиметриста индивидуальный дозиметр и именную фотокассету, фиксирующую суммарную дозу облучения за месяц, нацепил все это на себя и вместе с коллегами поднялся в лифте на шестнадцатую отметку, где находился блочный щит управления станцией. Начиналась работа и тут уже не до песен и тем более не до всяких там НЛО.
 
Денис зашел в помещение блочного щита, поздоровался с вахтой, заканчивающей смену, обошел панели с приборами, тщательно изучая все показания и параметры. Сел на свое рабочее место, услужливо освобожденное ему сменщиком из отработавшей вахты, стал внимательно читать оперативный журнал, куда дотошно и аккуратно заносилась информация обо всех событиях и о переключениях на оборудовании.
- Да все нормально, - говорил ему тем временем Олег, такой же оператор, как и Денис, сдающий смену, - блок на номинале, все, что нужно, к останову подготовлено, что положено – выполнено. Теперь, как говаривал Владимир Владимирович Маяковский, «ваше слово, товарищ маузер!».
- Маяковский – это хорошо. А что у нас с Петром Ильичом Чайковским? – не отрываясь от журнала, спросил Денис. Чайковским все операторы в шутку называли чай. А если по имени-отчеству, стало быть, крепкий чай. Крепчайший. Так уж повелось, что вахта, сдающая вечернюю смену, готовила свежий и очень крепкий чай тем, кто заступает в ночь. Это уже традиция. А традиции атомщики соблюдать умеют и довольно трепетно к ним относятся.
- Никак обидеть норовите, господин Котов? – шутливо отозвался Олег, - все как положено! Говорю же: блок  к останову подготовлен. Петр Ильич – в том числе. Тебе налить?
- Будь добр, если не затруднит, а то мне пора рапорт сдавать, - Денис снял трубку внутренней связи. После второго гудка в телефоне послышался напряженный голос:
- Блюм.
- Котов. Вспомогательные системы блока в работе. Отклонений параметров нет. К приемке смены готов.
- Котов готов, ну, и Чайковский готов, - засмеялся Олег, подавая Денису кружку крепкого, горячего чая.

По громкой связи, разносящейся по всем уголкам, помещениям и коридорам блока и даже на всей территории станции, прозвучал строгий голос начальника смены: «Вахта четыре смену сдать, вахта два смену принять!»
- Ну, всё, мужики, счастливо отработать, - засобирался Олег.
- Давайте, отдыхайте, - пожал ему руку Денис.

Тут же зазвонил телефон.
- Котов, - взял трубку Денис.
- Блюм. Так, студент, сейчас к тебе подойдут два человечка из научно-исследовательского отдела. Пристрой их там у себя где-нибудь. Пусть наука поприсутствует, но в сторонке, чтоб под ногами не путались. Ты с ними не церемонься. Что спросят – отвечай, а будут мешать – гони в шею. Навязались на нашу голову, без них забот полон рот. Так, еще. Проверь запасы химводы и уровни в деаэраторах, чтоб все тип-топ было. Через часик-другой начнем снижение мощности.

Не успел Денис положить трубку, к нему вошли два инженера из НИО.
- Привет работникам ключа и задвижки, - бодро поприветствовал Дениса один из них. Судя по всему – старший.
- Здравствуйте, присаживайтесь вон у того стола. Чаю хотите?
- Да не помешало бы перед бессонной ночью подзарядиться. Алексей, начальник лаборатории, - представился, протягивая руку Денису, старший, - а это наш инженер по компьютерному обеспечению и средствам измерения, Игорь. Он у нас еще и гений неразрушающих методов контроля! Да, Игорь?
- Ну, вы уж скажете тоже, Алексей Игнатьевич, - засмущался молодой подчиненный.
- Давно на станции? – осведомился начальник лаборатории у Дениса.
- Чуть больше года.
- Ого, и уже самостоятельно на щите рулишь? Молодец! У вас, оперативников, я слышал, пока до щита допустят, пуд соли съесть надо, семь верст и все лесом протопать приходится? Так, нет?
- Да, как минимум на три нижестоящих должности надо обучиться и на каждую по куче экзаменов сдать. Плюс стажировки, - согласился Денис.
- И ты все за год прошел?
- Прошел. Нравится мне эта работа. А главное, ребята в вахте хорошие подобрались. Все помогают, учат, подсказывают. Коллектив у нас дружный, поэтому и учиться легко.
- Согласен, от коллектива многое зависит. Скажи, Игорёха? Вот Игорь тоже без году неделя у нас. Когда ты к нам пришел? – обратился Алексей к коллеге.
- Два года уже.
- Ха, два года! Да некоторые люди вон и за пять лет ничему не научились, как Валера наш, халявщик. А вы с Денисом молодцы. Сразу видно, трудяги. Ну, давайте чай пить. Кстати, Денис, ты не против, что я сразу на «ты»?
- Да я привык уже. Когда только после института в вахту пришел, ко всем на «вы» обращался по привычке. Так меня быстро переучили. Даже начальник смены Блюм, и тот мне выговор сделал: «Представь, - говорит, - не дай бог, аварийная ситуация. А я на блоке. В обход, к примеру, ушел. Так ты что, по поисковой меня по имени-отчеству величать будешь? Да пока ты «Александр Геннадьевич» выговоришь, у тебя уже всё и начаться, и закончиться успеет. И хорошо если еще не прорвет чего-нибудь. Оперативность, запомни, это сочетание быстроты действий с осознанностью принимаемых мер. Так что давай, студент, будь проще. Мы все к тебе на «ты», ну, и ты давай тоже. Так оно и проще, и быстрее получается».
- Это точно! – Алексей отхлебнул из кружки, - я вот всё думаю. Смотри: мы к Богу, то есть к наивысшему… как бы это сказать, к наивысшей инстанции, что ли, к Создателю всего сущего и к Сыну его, Иисусу, Спасителю нашему, мы к ним в молитвах своих как обращаемся? На «ты»! Так ведь? А к незнакомому человеку – на «вы», хотя человек этот вполне может оказаться последним негодяем или преступником. Но таковы правила, называемые этикетом. Хорошо. Пусть будет так. Но как только мне становится ясно, что я имею дело с человеком приличным и порядочным, а тем более с коллегой, с которым в день по сто раз общаться приходится, так сразу считаю возможным и даже необходимым перейти с ним на «ты». Это же логично? Согласитесь.
Денис с Игорем кивнули в знак согласия. Алексей хотел что-то еще добавить, но в этот момент снова застрекотал телефон.
- Котов.
- Блюм. Ты вот что. У нас опять старая проблема: монжус трапных вод не переключается на откачку в автоматическом режиме. Донцов его сейчас попытается ключом со щита переключить. Папанин там, внизу, смотрит – переключится монжус или нет. Ты давай, дуй к нему на отметку минус семь с половиной. Знаешь, где монжус у нас находится?
- Конечно, сам его переключал уже.
- Вот-вот, давай дуй к Сергею, проверьте все вместе с ним. Останов начнется, Папанину некогда будет на минуса бегать, придется тебе этот МТВ контролировать. Понятно?
- Да, конечно. Уже иду, Александр, Геннадьевич.
Денис выскочил в коридор. Пока ждал лифт, невольно вспомнил разговор с Алексеем. «Ну, умник. Надо же, как все повернул! К Богу, дескать, на «ты», а к прохиндею какому-нибудь – так на «вы» пожалуйте! А ведь так оно и получается. Наука, одно слово. Нам вот философствовать о всяком таком особо некогда. То МТВ не давится, то течет что-нибудь где-нибудь. Только успевай поворачиваться!»
Мимо лифта в направлении санузла неторопливо шел оператор реактора Донцов. Увидев Дениса, он улыбнулся и пропел:
«МТВ не давится,
          Не растет кокос,
Блюм уж Богу жалится,
Не жалея слез!»
- Далеко ли направился? – осведомился он.
- Так твой МТВ переключать. Что ж это ты с ним справиться-то никак не можешь?
- Это не я. Это ремонтники. Чинят его, чинят, а сжатый воздух в него все равно не поступает, чтоб трапные воды в хранилище выдавить. Так что придется вам с Папаниным сегодня с ним поупражняться. Такова твоя Планида, студент, - выдал Донцов и с важным видом удалился в ватерклозет.
«Все хотят стать Напольонами, по улице нельзя пройти от Напольонов!» – вспомнилась Денису фраза из фильма «Интервенция», пока он спускался в лифте на отметку, что расположена ниже уровня земли на семь с половиной метров, где как раз и находился бокс со злополучным монжусом.
- О, ты-то чего здесь? – встретил его Папанин.
- Так Блюм приказал.
- Тогда смотри, сейчас со щита толкнут клапан на МТВ. Если сработает, мы свободны, а не сработает – будем с тобой как бобики всю смену сюда бегать, монжус на откачку и обратно переключать. Но запомни, перед тем, как в бокс к монжусу лезть, дозиметр и кассету снимай, здесь оставляй. Иначе дозу такую к концу смены хапнешь, враз тебя в чистую зону отправят. А там – прощай премиальные. На голом окладе сидеть хочешь?
- Да не хотелось бы.
- Вот-вот. И я о том же.
В этот момент включилась поисковая связь. Голосом Блюма громкоговоритель объявил: «Внимание, вахта два! Начинаем снижение мощности!»
- О, началось. Ладно, Денис, я наверх. Придется тебе тут самому рулить.
- Давай, давай. Я все сделаю.
Денис внимательно следил за клапаном и уровнем воды в монжусе. Уровень рос, клапан молчал. «Вот черт! Значит, с ключа не пошел. Ладно, сейчас мы его вручную сделаем!» - решил Котов. Уже открыв дверь бокса, вспомнил наставления Сергея. Снял дозиметр и фотокассету, аккуратно положил на пол возле двери. Протиснулся в проем. Монжус – здоровенная вытянутая бочка, лежащая на боку, находился в нише, устроенной в полу бокса. Денис оседлал его верхом, как круп коня, и пополз к дальней стенке бокса, где находился клапан переключения режимов. Идти по монжусу было невозможно, ибо он был влажный от конденсата и очень скользкий. Добравшись до клапана, Денис переключил его на откачку, вернулся таким же образом в коридор. Дождался, когда уровнемер показал, что монжус опустел, снова прополз к клапану, переключил бак на прием трапных вод, вылез из бокса. Закрыл толстенную, начиненную свинцом – для защиты от радиации в монжусе, - дверь, зафиксировал ее специальными рычагами. Нацепил на себя дозиметр и кассету, поднялся на щит.

2

На щите инженеры из НИО склонились над какими-то схемами. Выглядели они очень встревоженными.
- Материальную часть изучаете? – осведомился Денис.
- Не совсем, - задумчиво проговорил Алексей, - какая-то петрушка непонятная происходит. Что-то я не соображу никак…
Он развернул ленту самописца с замысловатым графиком.
- Чепуха какая-то, ей богу! Игорь, а может это быть неисправность прибора? Или датчик у нас наелся? Какой там фон, не знаешь?
- Нет, Алексей Игнатьевич. Датчики достаточно устойчивы и к температуре, и радиации. По крайней мере, если и переоблучатся, то не так быстро. Суток трое надо их под жестким рентгеном держать, чтоб они такую погрешность начали выдавать. А мы их сегодня утром только поставили. Да и в местах установки такого рентгена нет.
- А по нейтронам?
- Но там же не должно быть такого прострела нейтронов. Там же защита, а по этому графику интенсивность поля не определить.
- Давай-ка, Игорь, иди, попробуй заменить пару датчиков. Посмотрим, что изменится. Да, не забудь предупредить начальника смены. И дозиметриста пусть с тобой пошлет. Защита защитой, а береженого Бог бережет.
Игорь ушел выполнять задание.
- Что-то не ладится? – спросил Денис.
- Плесни-ка еще чайку, пожалуйста, коль не жаль – Алексей на минуту задумался, - видишь ли, какое дело. Я уже много лет занимаюсь, так называемой, прикладной наукой. По большей части связанной с изучением промышленных атомных реакторов. И знаешь, какая мысль меня все чаще посещает? На уровне внутриядерных процессов иной раз происходят любопытнейшие вещи! Я даже много времени посвятил кое-каким расчетам по этой теме. Так, для себя, можно сказать. Но и расчеты мои, и интуиция подсказывают мне, что не все так просто в этом микромире, в жизни, скажем так, элементарных частиц. Во всяком случае, вывод напрашивается однозначный – ни фига наше пространство не трехмерное!
- То есть? – удивился Денис. Он, конечно, слышал все эти теории о многомерности пространства, о принципиальной, якобы, возможности перемещения во времени, об эфире, о «частице Бога» бозоне и всякое такое прочее. Но слышать подобное от человека науки, от начальника лаборатории НИО, да еще сказанное на полном серьезе!
- Да вот тебе и «то есть»! – Алексей поудобнее устроился на мягком стуле, отхлебнул чая, - не буду загружать тебя сложной математикой. Попробую объяснить на пальцах: огромное количество наблюдений, измерений и всевозможных эмпирических данных я попытался как-то систематизировать и осмыслить. Провел расчеты. Так вот, поверь уж мне на слово – иногда происходят события в процессе ядерных реакций, когда некоторые элементарные частицы как бы появляются ниоткуда. Либо исчезают в никуда.  И это не шутки. Мы зачастую списываем такие явления на погрешность приборов, на случайности, на неточность трактовки результатов измерений. Но когда набирается достаточно большой массив данных, о системных ошибках говорить уже не приходится.
- Это только в микромире происходит, или и в нашем, нормальном мире может что-то подобное случиться? – заинтересовался Денис.
- Не может, а оно случается! Сплошь и рядом! Только мы это не всегда замечаем! Хорошо, оставим пока пространство в покое. Попробую объяснить на примере времени.
- Как? И со временем что-то не так?!
- Спокойствие, только спокойствие, - улыбнулся Алексей, - вот смотри. Есть у нас часовые пояса, верно? Но время-то не скачет же дискретно от региона к региону, от одной области страны к другой. Скажем, в начале одного и того же часового пояса двенадцать часов уже наступило, а в трех, а то и в пяти  сотнях километров, где этот часовой пояс заканчивается – двенадцати еще нет! Но мы же считаем, что на всей территории данного часового пояса время одинаковое!
- Ну, это разумное, чисто практическое допущение.
- Согласен. Но когда летишь из Владивостока в Москву и прилетаешь туда в тот же самый час, в какой вылетел из Владика, не есть ли это путешествие во времени? Впрочем, это мелочи. Но есть же некое абсолютное время, время, текущее во Вселенной. Вот в данный момент, который час, по-твоему?
Денис взглянул на часы на щите. Часы эти считались очень точными. Их показания постоянно сверялись и корректировались автоматически. Ведь именно по этим часам жила и работала станция. Кстати, все часы на всех АЭС в стране синхронизированы относительно друг друга и все вместе – относительно эталона времени, принятого в России. Точность колоссальная.
- Ну, две минуты третьего.
- Так вот, - Алексей поднял указательный палец вверх, имейте ввиду, молодой человек, по Вселенскому, или, как его называют специалисты, межгалактическому времени, сейчас нет еще и двух часов. Но поскольку мы ориентируемся именно на эти, наши часы, то корректнее было бы сказать, что они показывают не две минуты, а шестьдесят две минуты третьего!
- Подожди, подожди, - возразил Денис, - но, коль скоро, у нас один час содержит в себе шестьдесят минут, стало быть, час этот закончен, и пошли две минуты следующего часа. Так ведь?
- Не совсем, - Алесей приподнял руку с устремленным вверх пальцем, - там, в космосе, абсолютное время до отметки двух часов еще не дошло! А у нас перевалило. Так вот, чтоб и нам было понятно, и против Вселенной не соврать, правильнее говорить «шестьдесят две минуты»!
Денис хотел было снова возразить – уж больно не хотелось соглашаться с такой трактовкой количества минут в часе, - но тут раздался голос из поисковой: «Внимание, вахта два! Начало эксперимента!»
- Кстати, что за эксперимент-то вы затеяли? – обратился он к Алексею.
- Долго объяснять. Если коротко – оптимизация нейтронного поля и реактивных характеристик активной зоны реактора при переходных режимах. Но для выполнения этой работы, операторам вашим придется подержать реактор в очень неудобном режиме какое-то время, пока идут измерения. Ладно, я пошел к Блюму и Донцову, там сейчас самое главное начинается. Потом договорим, если тебе интересно. Я тебе еще о проявлениях иных измерений пространства-времени в нашей повседневной жизни расскажу. Кстати, ты наверняка слышал, что Эйнштейн последние лет двадцать своей жизни посвятил созданию единой теории поя? Но так у него ничего и не получилось. А знаешь почему? Потому, что он не учел те силы, которые удерживают материю в нашем трехмерном пространстве. А они есть. Без них материя распространилась бы по другим измерениям, а может быть и вовсе не по трем, а, скажем, по пяти или десяти измерениям. Стало быть, без учета этих сил и порождающего их соответствующего поля и единой теории существовать не может. Ну, это разговор отдельный. В другой раз продолжим. А сейчас я туда побежал.
С этими  словами Алексей скорым шагом направился к двери в перегородке, отделяющей пульт вспомогательных систем от основной части блочного щита управления, где как раз и работали операторы реактора, турбин и оператор блока, а также находилось рабочее место начальника смены.
  И в этот момент погас свет. И не просто свет, отключилось абсолютно всё. Наступила полная темнота и тишина. У Дениса началась легкая паника. Как же так?! На АЭС вообще в принципе не может исчезнуть электропитание! Слишком сложный и ответственный объект. На случай любой аварии предусмотрено несколько систем резервного электроснабжения, начиная от резервных вводов от единой энергосистемы страны до дизельгенераторов и обратимого двигателя-генератора, питающегося от гигантских аккумуляторов, вполне способного обеспечить дежурное освещение и основные собственные нужды станции. Что происходит? Тишина давила на уши, темнота была абсолютной. Ситуация была настолько невозможной, что Денис просто оцепенел. «Что сделать, что нужно сделать, черт возьми?! Что происходит вообще?!» - свербила в голове единственная мысль.
Буквально через несколько мгновений свет включился. Точнее сказать, всё вернулось на место, будто бы и не было никакого отключения. Насосы и оборудование не включились, как положено, а просто работали, как работали. Лампы на панели приборов и светильники освещения не загорелись, а горели, как горели. «Вот черт! – подумал Денис, - может, это я отключился на пару секунд? Или в глазах потемнело? Но тишина! Была же эта жуткая, всепоглощающая тишина! Будто я провалился в какую-то бездну! Что же это было?» Он не выдержал и пошел вслед за Алексеем на основной щит. Там все были на местах, каждый занят своим делом. Но все же чувствовалось какое-то необыкновенное напряжение. Денис подошел к Блюму:
- Александр Геннадьевич, у вас тут свет не отключался?
- Тебе тоже показалось? Я, было, думал, это у меня в голове что-то замкнуло. Потом смотрю – да нет, всё же работает. Ни приборы, ни оборудование никакого отключения не почувствовали. Резервное питание, опять же не сработало, - Блюм говорил почти шепотом, чтоб не услышали операторы и другие, присутствующие на щите люди. А их оказалось немало: заместитель главного инженера по науке, инженеры вспомогательных служб, командир пожарного расчета, начальник лаборатории из НИО Алексей. Все были напряжены необычайно, но вида не подавали.
- Откуда тут народу-то столько? – также полушепотом спросил Денис.
- Эксперимент. А пожарника позвали из-за того, что на втором парогенераторе утечка масла. Он отсюда командовать своими будет в случае возгорания. Но, Бог даст, обойдется. Давай, иди к себе, проверь еще раз, все ли системы работают в штатном режиме. У нас тут самый напряг начинается.
Денис пошел к двери. В этот момент его окликнул оператор реактора:
- Студент, монжус пора выдавливать. Опять не переключается, а Папанин занят у меня. Будь ласков, сбегай на минуса.
- Опять? Так ведь недавно только выдавливали, - удивился Котов, - в час ноль пять, по-моему.
- Сам ничего не понимаю. Но прибор показывает, что полный. Ты сходи, проверь сначала по месту, может и с прибором у меня что-то случилось после… э-э, этого…  Ну, ты это, ты давай, сходи, - вдруг замялся и скомкал фразу Донцов.
«Ага, - догадался Денис, - и ты заметил! И ты тоже думаешь: вдруг только у меня в голове что-то не так, а сказать боишься, чтоб не засмеяли или за больного не приняли? Значит, мне не показалось, значит было. И темнота была, и тишина эта. Так что же это было-то? Ладно, главное ничего не отключилось, все работает, и то хорошо! Но все же…»
Котов заглянул к себе, проверил еще раз для верности показания приборов. Все системы работали нормально. Он отправился вниз, к монжусу трапных вод. 
 
3


Спустившись и подойдя к боксу МТВ, Денис замер в недоумении: дверь бокса была приоткрыта. Не успел он ничего сообразить, как дверь приоткрылась еще больше, и из бокса вышел мужчина в синем костюме, в галстуке и наброшенном на плечи белом халате.
- А-а.. Вы это, - растерялся Денис, - а вы кто? Что вы здесь делаете?
Мужик в синем торопливо прошел мимо Дениса. Котов зашел в бокс, посмотрел на приборы. Монжюс был пуст, клапан стоял на приеме. Все было в порядке, кроме одного – откуда тут незнакомец в синем?
В полном недоумении Котов вышел из бокса, закрыл дверь, повернул фиксаторы. Он четко помнил, что и в прошлый раз он точно также закрывал дверь. Зачем кому-то понадобилось туда заходить? Денис невольно обернулся. В тусклом свете дежурного освещения он увидел, что человек в синем костюме и белом халате идет по коридору к нему:
- Извините, молодой человек, - обратился он к Денису, - как пройти на блочный щит управления, не подскажете? Я, кажется, немного заблудился.
- По этой лестнице вверх, там справа лифт. Вам на отметку шестнадцать-ноль, - ответил Денис чисто автоматически.
Заперев дверь и проверив попутно работу насосов промконтура, Котов поднялся на щит. Тут же пошел к Блюму. Там он увидел среди остальных и того человека в синем.
- Слушай, а это кто? – шепотом спросил он у Блюма, показав глазами на синего.
- А, какой-то командированный из Москвы. Кажется, представитель генерального конструктора реакторов нашего типа. А что?
- Он в боксе был. На минус семь с половиной. В боксе МТВ.
- Что за бред? Что ему там делать?
- Не знаю. Но я его там видел.
- Ладно, иди, работай. Разберемся. Не до этого пока, - отмахнулся Блюм.
Действительно, ситуация складывалась не лучшим образом. Что-то непонятное творилось с реактором. Через несколько минут по поисковой связи прозвучал голос начальника смены: «Эксперимент приостановлен. Все параметры вернуть в штатное состояние. Вахта два, восстановить штатные параметры блока».
Только тут Денис вспомнил, что все действия и переключения необходимо занести в оперативный журнал. Он взял шариковую ручку, посмотрел на часы. И тут снова ему стало не по себе – часы показывали две минуты третьего! «Не понял, - пробормотал Денис, - это ж еще когда было -  две минуты! Часы встали, что ли?» Котов снова пошел к начальнику смены реакторного.
- Александр Геннадьевич, у нас там часы встали. Который час сейчас? – еще задавая вопрос, Котов посмотрел на электронные часы на главном щите. Они показывали две минуты третьего.
- Сам-то не видишь? – бросил Блюм, - Донцов, выходи на мощность семьдесят процентов. Полка! – и снова Денису, - иди, студент, иди, работай, не до тебя тут.
Котов вернулся на свое рабочее место. Снова посмотрел на часы. Стрелки замерли на том же месте. Зазвонил телефон.
- Котов.
- Блюм. Слушай, куда парень из НИО подевался? Он у тебя?
- Нет, я один здесь.
- А на минусах его не видел?
- Нет, а что?
Но в трубке уже раздались короткие гудки. Тут же заговорила поисковая голосом Блюма: «Захаров, Захаров, блочный щит!». И через минуту: «Максимов, Максимов, блочный щит!».
«Ага, Максимов – это Игорь, тот парень из НИО, что с Алексеем, начальником лаборатории, пришел, - догадался Денис, - они с Захаровым пошли датчики менять. И что? До сих пор не вернулись? Странно. Хотя, что значит «до сих пор»? Как минимум час назад мы разговаривали с этим Алексеем, и было две минуты третьего. Я это помню четко. И сейчас две минуты третьего. Часы стоят? Но ведь и на главном щите – то же самое время!... Чертовщина какая-то!».
Открылась дверь и на вспомогательный щит к Денису вошел Сергей Папанин.
- Чайковский присутствует? – бодро поинтересовался он.
- Сейчас гляну, - Котов заглянул в чайник, - нету! Эти друзья из НИО все выдули. Сейчас снова поставлю.
Денис сходил, набрал воды, поставил чайник.
- Слушай, Серега, а ты ничего такого, ну… необычного не замечаешь?
- Да у нас что ни смена – так что-нибудь необычное, - оскалился Папанин, - вот Блюм мне говорит: «Беги, Сережа туда, беги Сережа сюда!». Да что я ему, мальчик на побегушках, что ли? Что других операторов нет? Сам, в конце концов, мог бы что-то сделать. Я ему что, пацан - штаны на лямках, что ли? Короче, заколебал он меня сегодня. Вот это обычное или необычное?
Запиликал телефон.
- Котов.
- Блюм. Папанин у тебя?
- Да.
- Дай ему трубку.
- Серый, тебя. Блюм, - Денис протянул трубку Сергею. Тот взял ее и веселым, даже каким-то подобострастным голосом защебетал:
- Да, Саша. Конечно, Саша. Да, да, Саша, уже бегу! – и пулей выскочил из помещения щита.
- А чай? – вслед ему крикнул Денис, но дверь уже захлопнулась.
«Артист! - подытожил про себя Котов, - но вот что странно: у Сергея как бы все нормально. Ничего такого он, видимо, не замечает. Или это только у меня странности сегодня?» - вновь засомневался Денис в собственном психическом здоровье.
Как ни крути, а запись в журнале делать надо. И какое время указывать? Разные действия, разные события – и все в два ноль две? Что сменщики скажут? А начальство? Ручка зависла над страницей журнала. Пропиликал телефон.
- Котов.
- Донцов. Слушай, студент. У меня приборы опять показывают, что МТВ полный. И опять не переключается. Не в службу, а в дружбу, сходи, проверь, пожалуйста, по месту. Если и в самом деле полный, выдави, будь добр.
- Понял. Сделаю.
Денис отправился выполнять поручение оператора реактора.
Шагнув из полумрака коридора в дверной проем бокса, Денис невольно сощурился – в глаза ударило яркое солнце. Прикрыв глаза рукой, Котов огляделся. Он стоял не то в каком-то сквере, не то в парке. Светило  солнце, по дорожкам прогуливались люди в летних нарядах, весело носились дети. Тут и там на газонах виднелись заботливо ухоженные клумбы с необычайно яркими и красивыми цветами. Денис обернулся. Позади возвышалось мрачное здание в виде огромного куба из темно-бурого кирпича, начисто лишенное окон и с единственной металлической дверью, из которой, собственно, Денис и вышел.
«Я сплю. Я уснул! Вот же черт, вот ночная смена! Но нет, спать никак нельзя!». Денис ущипнул себя, пытаясь вернуться в реальность. Но ничего не произошло. Пели птицы, смеялись дети, ветерок шелестел в кронах деревьев. Неподалеку Денис увидел девушку. Она сидела на коленях перед полу- засохшим молодым кустом сирени  и что-то тихо говорила. Денис подошел к ней:
- Девушка, извините, а… простите, что… в общем… А что вы делаете?
- Я разговариваю с этим кустом.
- Зачем?
- Весной он заболел. Я объясняю ему, что он нам нужен, что мы его очень любим, и что он должен набраться сил и поправиться.
- И он вас слышит?
- Ну, конечно! Все деревья прекрасно слышат. Вы разве не знаете?
- Может, его лучше полечить?
- Конечно. Теперь, когда я все ему объяснила, нужно полечить, - с этими словами девушка протянула руку и нежно погладила стволы деревца.
Возможно, Денису только показалось, но листочки сирени чуть расправились и стали как будто немного зеленее.
- Вот и хорошо, вот и славно! Теперь ты снова с нами. Все будет хорошо, выздоравливай, - девушка наклонилась и легонько поцеловала куст.
- Все хорошо? – спросил Денис.
- Да, теперь все будет хорошо. Он обещал выздороветь, а я ему только немного помогла, - девушка поднялась.
- Кхм, ладно, - Денис присмотрелся к девушке. Она была очень милой. Длинные светлые волосы, заплетенные в косу, легкое платье облегало изящную фигуру.
- Еще раз извините, а не подскажете, где здесь атомная станция?
- Станция? У нас нет атомных станций. У нас вообще никаких станций нет.
- У вас… То есть? Ах, да. А у вас – это где?
- Здесь. Здесь, где мы живем.
- Простите, а какой это город?
- Город? Никакой. Это не город.
- А что же? Где мы сейчас находимся? – допытывался Денис.
- Я же сказала. Мы здесь живем. Просто живем. А вы кто?
- Я?.. Как бы вам сказать, я… Я случайно здесь. Я заблудился. Вы мне поможете?
- Конечно, - с готовностью отозвалась девушка, - но чем вам помочь? Вам куда нужно?
- На станцию. На АЭС. Обратно.
- Но у нас нет станций, я уже говорила.
- Позвольте, но электроэнергию вы же получаете откуда-то? – Денис безуспешно пытался понять, что происходит и куда он попал.
- Конечно. Мы берем энергию от Солнца, от Земли, от растений. Но главным образом – от воды. Зачем нужны какие-то станции?
«Бред! Это какой-то бред! Я сплю! Это сон! - Денис снова незаметно ущипнул себя, - этого не может быть! Я что, спятил? Сошел с ума? Что происходит?». Вслух же он произнес:
- Да, разумеется. Простите, бога ради.
Он развернулся и торопливо пошел обратно к стальной двери в мрачном кирпичном здании.
Дверь была тяжелой и подалась с трудом. Денис вышел в коридор отметки минус семь с половиной. Тряхнул головой, отгоняя наваждение, обернулся. Монжус трапных вод, словно огромное серое животное, спокойно лежал на своем месте. Денис автоматически посмотрел на приборы. Все было в норме. Мерный гул оборудования и тусклый свет дежурного освещения подействовали успокаивающе. «Ха, - улыбнулся Денис, - да я никак вздремнул! Прямо на МТВ! Ну, дела!», и он отправился к себе на щит.

4

На щите его уже ждал Папанин.
- Где тебя носит? Я уже третий раз захожу, а тебя все нет.
- На монжус ходил. Донцов попросил.
- Какой к чертям монжус? Что ты гонишь? Тебя все потеряли, в том числе и Донцов тоже. Я туда дважды спускался. Не было тебя там!
- Ладно, давай чай пить.
- Насыпай, - резко ответил возбужденный Сергей, - мало того, что Захаров с этим, ну, из НИО, Игорь, кажется, мало того, что они пропали, так еще и тебя обыскались! Где ты был-то?
- Ладно, проехали. Захарова с Игорем нашли?
- В том-то и дело, что нет! Я уже и в центральном зале побывал, и на главных циркнасосах, и в боксе фильтр-ловушек. Там ребята из НИО накануне датчики свои устанавливали. Нигде их нет!
- Может, они у Захарова на дозиметрическом щите чаи гоняют? – предположил Денис.
- Да был я там. Дверь закрыта была, но мы с Лебедевым открыли. Нет там никого. И не было, судя по всему. В журнале только запись о приемке смены, и все. А смена-то заканчивается уже.
Денис взглянул на часы на стене. Стрелки показывали два часа, две минуты.
- Вот черт, часы встали, - чертыхнулся он.
- Везде встали, - вздохнул Папанин, - и на главном щите, и у нас на восьмой отметке. Сколько лет работаю – первый раз такая хрень. Как вообще эти часы могут встать? Они же синхронизированы.
Требовательным зуммером заскрипел телефон.
- Котов.
- Лебедев. Зайди.
- Ого, сам начальник смены станции вызывает. Ты давай, чай пей, я сейчас, - Денис отправился к начальнику.
- Такое дело, Котов, - с места в карьер начал Лебедев, - что-то творится сегодня, ничего не пойму. Часы стоят, заметил?
- Так давно заметил, Владимир Иванович, с двух часов.
- С двух ноль две, если быть точным. Так вот, мы проверили по самописцам, по нашим расчетам получается, что времени где-то уже около девяти часов утра. Процессы идут, приборы все пишут. Оценка приблизительная, но все же… Смены нет, до городских служб дозвониться невозможно. Вообще с городом связи нет. Что происходит? Не понятно. Тебе задание. Ответственное! Давай, переодевайся в гражданку, топай в город, выясни, что там, да как. Позвони, доложи. Задача ясна?
- Понял, Владимир Иванович. Могу идти?
- Давай, студент. Не подведи.
Денис вернулся к себе, отхлебнул остывшего чая. В глазах  Папанина застыл немой вопрос.
- В город отправляет. Смены нет, связи нет. А по самописцам выходит, что уже утро давно. Ладно, я пошел.
Сергей вдруг заволновался:
- Ты это, Денис, поосторожней там!
- В смысле? Не понял.
- Слушай сюда. Я тут на деаэраторы ходил, а там же окна есть на улицу. Так вот, темень там страшенная. То ли туман, то ли что. Даже прожектора с открытого распредустройства не пробивают. Ни черта за периметром не видно. А ведь светать уже должно.
- Ладно, прорвемся, - улыбнулся Денис, хотя, если честно, на душе у него было очень невесело.
Быстро переодевшись в санпропускнике и закинув пропуск в ячейку на проходной, Котов вышел на улицу. Мерно гудела станция, ярко освещенная огнями. Вокруг было пустынно. Ни автобусов, ни машин, ни людей. Небо было необыкновенно темным. Не то, что не было даже намека на рассвет, но не видно было даже звезд. Просто темнота. Черная и пугающая, как бездна. Денис бодрым шагом направился в город. Пока шел вдоль забора, ограждающего территорию станции, все было хорошо, если не считать усилившегося за ночь мороза. Не сильные, но обжигающие холодом порывы ветра били в лицо. Но Денис ничего этого не замечал. Все его внимание было приковано к дороге, убегавшей в сторону города и терявшейся по мере удаления от освещенной станции в кромешной тьме.
Метров через пятьсот от проходной дорога делала зигзаг. Там располагался мост через канал, по которому вода после конденсаторов турбин стекала в водохранилище. Над каналом стоял густой туман – парила нагретая станцией вода. Денис миновал мост, шагая почти наощупь, ибо свет от станции становился все слабее, а туман все плотнее и гуще. Наконец, он вырвался из этого молочного сумрака над каналом и пошел по абсолютно прямой, как стрела, дороге, ведущей прямиком в центр города. Пройти оставалось чуть больше двух километров. И хотя фонари вдоль дороги почему-то не горели, впереди ярко и маняще светились улицы. Денис ускорил шаги.
Он шел уже почти час. Щеки и кончик носа начало заметно прихватывать морозцем, тягун с озера пощипывал правое ухо. Денис снял перчатку, погрел рукой сначала нос, потом ухо, приподнял воротник. Еще добавил хода. Однако городские огни по-прежнему были впереди на том же расстоянии. По крайней мере, так казалось визуально.
Котов не в первый раз шел по этой дороге. Иногда после смены, если не было срочных дел, он шел домой пешком. Ради прогулки, ради того, чтобы снять напряжение, переключиться от производственных проблем и мыслей на свои, домашние и бытовые дела. Плюс ко всему, это был прекрасный повод побыть какое-то время одному. Подумать, прикинуть планы, подвести итоги. И всегда эта дорога занимала не более часа, даже при очень размеренной ходьбе. А если скорым шагом – так и вовсе минут сорок. Денис машинально посмотрел на свои наручные часы. Две минуты третьего. «Чего и следовало было ожидать! – подумал Денис, - но по ощущениям я иду уже никак не меньше часа, а то и с лишком. Однако не приблизился к городу ни на шаг! Ерунда какая-то!». Он попробовал было бежать, но морозный воздух обжигал все внутри, и Денис снова перешел на ускоренный шаг. Прошел еще почти час. Как ни старался Денис, как ни ускорял свой ход, ничего не менялось: сзади темнота, затянутая густым туманом от канала, впереди огни города. Бесконечно далекие, как теперь ему казалось, огни.
Честно прошагав еще минут тридцать, Котов остановился. «Бред! Это какой-то бред! Этого просто не может быть! Или я опять сплю? Но этот холод… Щиплет же, зараза. Чувствительно щиплет. Да и мост я прошел. Ведь прошел же! Почему же я не приближаюсь к городу? Бред! Чепуха какая-то!». Денис постоял, отдышался. Снял перчатку, прикоснулся рукой к одной из рябин, что росли вдоль всей дороги от города до станции. Ствол был холодным и слегка шершавым. «Вот дерево, рябина, - снова размышлял Денис, - вот я к нему прикасаюсь. Вот я иду, двигаюсь. Все реально. Но черт возьми! Я нисколько не приблизился к тем огням! Город как будто отодвигается от меня ровно с такой же скоростью, с какой я иду к нему. Такое вообще может быть, а?». Передохнув, он снова упорно зашагал вперед. На этот раз он решил считать шаги. «Так, - думал он, - здесь около двух километров. Ладно, возьмем два для ровного счета. Мой шаг чуть меньше метра. Хорошо. Значит, две тысячи шестьсот шагов до крайней улицы. Хорошо. Иду две тысячи шагов, а там и посмотрим».
Когда количество шагов перевалило за полторы тысячи, Денис снова остановился. Было очевидно, что расстояние до города ничуть не сократилось. Смысла топать дальше просто уже не было никакого. И вдруг его обожгла мысль: а что если и назад теперь тоже не вернуться? Что тогда? Что, если он застрял здесь намертво? В такой мороз долго не продержаться. Да и до чего держаться-то? Откуда ждать помощи, если ничего ровным счетом не меняется и не происходит? Вот он уже два часа с лишним тут идет, а ни одной машины по дороге не прошло. Когда такое было? Понятно, что ночь, понятно, что холодно. Но ведь раньше пусть редкие, но машины ездили! А сегодня – полный ноль. Тишина и пустота. И темнота. И мороз…
Денис развернулся и опрометью кинулся назад. Вот и мост. Проскочить туман. Ага, вот станция. По-прежнему вся в огнях, гудит, родная. Котов, запыхавшись, вбежал на проходную. Никого из охраны на месте не оказалось. «Эти-то куда подевались? Они же не имеют права пост оставлять!». Денис нажал кнопку со своим номером, автомат услужливо выдал его пропуск. «Так, хорошо, хоть техника работает. Но где же охрана?».
Он быстро переоделся в спецовку, поднялся на щит, прошел к начальнику смены станции.
- Владимир Иванович, я…
- Котов? Ты почему здесь? Я тебе что сказал? Ты же из города должен мне позвонить! Какого черта, Котов?!
- Владимир Иванович, я не смог дойти.
- Что значит «не смог»? Что ты голову мне морочишь? Один, понимаешь, пропал бесследно, другой исчез. Третий наоборот невесть откуда взялся. Еще и ты мне мозг будешь выносить?
- Я не смог дойти! Я сам не понимаю почему. И шел, и бежал. Но так и не дошел. Застрял после канала и все тут! Не понимаю почему.
- Ладно, Котов, иди, доложи Блюму, что вернулся.
Денис подошел к Геннадьевичу.
- Слушай, а где народ? Тут же полно было всякого народа?
- Ушли в здание администрации. На совещание. Только теперь и с ними связи нет. Один этот москвич в синем костюме где-то тут болтается. Ты за ним присматривай, чтоб он один по блоку не шатался. Только в сопровождении оперативного персонала. 
- Что тут нового? Я что-то пропустил?
- Много чего. Захаров вот нашелся. Заявление написал.
- Какое заявление?
- На увольнение. По собственному желанию. Вот, почитай его писанину.
Котов взял со стола Блюма исписанный лист бумаги, начал читать:
- Та-ак, директору, дозиметриста такого-то, прошу… Что за ерунда? Что он пишет? «Вам что, мало аварий в Чернобыле, на «Маяке» на станции Три Майл Айленд? Мало вам Хиросимы и испытаний ядерного оружия? Куда вы лезете, не понимая последствий? Вы что, весь Земной шар радиацией загадить хотите? Я в этом бардаке участвовать отказываюсь категорически!». Дата, подпись.
Денис положил заявление обратно на стол, почесал в затылке «Да, уж…».
- Ну, как тебе? – спросил Блюм.
- Может он того, тронулся? Крыша поехала?
- Может и тронулся,  - задумчиво сказал Блюм, - только не понятно, у кого больше крыша поехала. У него или у нас у всех? Вот в чем вопрос. Кстати, ты в город сходил?
- Нет. Не дошел.
Блюм почему-то даже не удивился. Добавил равнодушно:
- И смены, конечно, нет?
- Нет. Более того, на проходной почему-то нет никого. Ни души. Пусто.
- И на часах по-прежнему два ноль две, - Александр Геннадьевич вздохнул, задумчиво посмотрел на Дениса, сказал устало, - ладно, иди, студент, отдохни пока.
Денис вернулся к себе, проверил показания приборов, поправил ключами со щита режим теплофикационной установки и уровни в деаэраторах. Тяжело опустился на стул. Прогулка и накопившаяся за ночь усталость давали о себе знать. В состоянии какого-то оцепенения он уперся взглядом в плитку на полу – ровные белые и черные квадраты, выложенные абстрактным узором. Денис смотрел на них застывшим взглядом, не моргая и не в силах пошевелиться. Не было ни мыслей, ни чувств, ни желаний. Не было ничего, кроме этого странного узора на полу и мерного гула оборудования щита управления.

5

Странно, но только сейчас, сквозь это странное оцепенение, Денис вдруг вспомнил о жене и сыне. «Интересно, в городе тоже время остановилось и все еще ночь, или уже утро? И если утро, ждет ли его Люся, волнуется ли за него?» - думал он.
Они познакомились в институте. Банальнейшая история: была студенческая вечеринка, веселая компания куролесила по всему общежитию. Затащили к себе в гости девчонок с параллельного потока. Потом, при случайных встречах так, привет-привет, да «как дела?». Все просто и обыденно. Позже одна из случайных встреч переросла в уединенное свидание. Людмила, конечно, нравилась Денису, но мало ли в то время было вокруг привлекательных девушек, которые нравились! Однако почему-то именно с ней у него впервые отношения зашли так далеко. Аж до постели. Все было в первый раз для него, но, похоже, совсем не для нее. Денис, конечно, тут же решил, что это любовь. Заканчивался пятый курс, и после преддипломной практики, соскучившись по Люське, Котов сделал ей предложение. Она как будто только этого и ждала. В общем, все произошло быстро, без особого пафоса и возвышенных чувств. Знакомство, секс, свадьба. Через шесть месяцев после начала работы на станции, Денису дали маленькую однокомнатную квартиру, он перевез жену от родителей к себе, а вскоре у них родился сын. Любовный пыл Дениса со временем несколько поугас, а у  Людмилы, похоже, его и вовсе не было. Отношения между супругами трещали по всем швам, но сын, в котором Денис души не чаял, надежной скрепой удерживал семью от развала.  Поэтому ответ на вопрос – ждет ли его жена, волнуется ли, – был для него в принципе очевиден.
В то же время из головы у него не выходила та девушка, которую он видел не то во сне, не то в каком-то своем видении. Та, что разговаривала с кустом сирени. Денис никак не мог отделаться от ощущения, что она ему была как будто бы знакома. Более того, она казалась ему очень родной и близкой. Может быть, была просто похожа на кого-то из знакомых или родственников? На кого-то из сестер? Да, вроде, нет. Денис никак не мог вспомнить, кого она ему напомнила.
Его мысли прервал звонок телефона.
- Котов, - по-прежнему думая о своем, машинально ответил Денис.
- Блюм. К тебе сейчас подойдет этот… Аркадий… чеевич же он по батюшке-то? Черт, забыл. В общем, москвич этот, в синем костюме. Сходите с ним в санпропускник, пусть оденется, как положено, и зайдите с ним в бассейн выдержки. Что-то ему там надо проверить. Да, и никуда его одного не отпускай.
- Добро, сделаем.
Почти тут же к Денису зашел человек в синем.
- Александр Геннадьевич разрешил мне с вами…
- Я в курсе, - перебил его Денис, - идемте со мной.
Они спустились отметкой ниже, в гостевой санпропускник. Москвич переоделся в белую спецодежду, чепчик и тапочки.
- Я готов.
- Хорошо. Куда идем?
- Сначала в бассейн выдержки топлива. Потом в помещение главных насосов, потом…
- Простите, простите, - опять перебил его Денис, - как вас по имени-отчеству?
- Аркадий Савельевич. Можно просто Аркадий. И на «ты». Так удобнее, по-моему, будет. К тому же, я вижу, у вас так принято?
- Ладно, Аркадий. Сходим в бассейн, но по всей станции гулять я с вами не могу. Я же не экскурсовод. У меня своя работа есть.
- Да, да, я понимаю. В центральный зал и на насосы я и сам могу сходить, только подскажите, как туда попасть.
- И это не пойдет. Посторонним разгуливать по блоку без сопровождения оперативного персонала не положено. Поэтому, давайте начнем с главного.
- Хорошо. Тогда идем в шахту реактора.
- В шахту? Вы с ума сошли? Во-первых, там все двери закрыты и заварены , во-вторых, во время работы реактора там смерть под лучом!
- Ну, не в саму шахту, разумеется. Должны же быть помещения, откуда обслуживается оборудование шахты. Горячая камера, например.
- Ерунда какая-то! Горячая камера ночью закрыта. Туда только специальный персонал допускается. Даже мы, вахта, туда попасть не можем. Вы объясните, что вы хотите? Что вам нужно посмотреть? Что конкретно? А я уж соображу, куда нам идти.
- Денис, мы, кажется, условились перейти на «ты». Это первое. Второе, я не могу тебе конкретно объяснить, что мне нужно. Ибо я и сам не знаю точно, где это находится.
- Ну, дела! Ну, наука! Иди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю, что! Объясни ты толком, что такое «ЭТО», которое неведомо где находится?
- Хорошо, идем тогда к главным циркуляционным насосам, а по дороге я попробую кое-что объяснить. Ты не заметил, что сегодня на станции происходят некоторые, как бы это сказать, не совсем обычные вещи?
Денис вспомнил о часах, замерших на отметке две минуты третьего ночи, о своей попытке попасть в город, об исчезновении Игоря, инженера из НИО...
- Да как тебе сказать? Допустим, не все идет в штатном режиме.
- Не то слово! Все идет еще гораздо хуже!
- И в чем причина, по-твоему?
- Вот в этом-то я и пытаюсь разобраться! Видишь ли, произошло возмущение галактионного поля, и в результате флуктуации потока галактионов получился сбой, искривление пространственно-временного континуума, - Аркадий внимательно посмотрел на Дениса, - что, сложновато для восприятия?
- Честно говоря, я не очень понимаю. Нет, мы, конечно, изучали в институте ядерную и нейтронную физику, но вот о галактионах я что-то ничего не слышал.
- Поясню. Галактионы – это элементарные частицы. Как фотоны, к примеру, или нейтрино. Больше всего, правда, они похожи на гравитоны, кванты гравитационного поля. Только галактионы – кванты галактионного поля. А как раз именно это поле удерживает материю в трехмерном пространстве, не давая ей расползаться по другим измерениям. Но если возникает какой-то сбой, некое завихрение этого поля…
- Минуточку, - перебил его Денис, открывая ключом дверь бокса, – извини, что перебиваю, но мы пришли. Вот наши насосы ГЦН первого контура. Что ты хотел здесь посмотреть?
- Так, сейчас я попробую сделать кое-какие замеры. Подожди, пожалуйста, здесь.
Аркадий достал из кармана какой-то миниатюрный прибор, включил его и стал ходить вокруг двигателей насосов, то и дело прикладывая его к разным частям оборудования.
- А к трубопроводам можно подобраться?
- Нет, конечно. По крайней мере, при работающем реакторе. Суток через восемь после останова – пожалуйста.
- Жаль. После останова уже нет смысла. Хорошо, посмотрим, что удастся измерить так.
В это время раздался голос из динамика поисковой системы: «Котов, Котов. Блочный щит!». Денис подошел к висящему на стене аппарату внутренней связи, снял трубку:
- Котов.
- Блюм. Вы где сейчас?
- Мы с Аркадием на ГЦНах. Он замеры какие-то делает.
- Как закончит, оба на щит. Быстро.
- Слышь, Савелич, - крикнул Денис, стараясь перекричать гул двигателей, - Савелич! Ты скоро?
Аркадий вынырнул из-за дальнего насоса:
- Что?
- Ты скоро?
- Да, я уже закончил.
- Тогда давай, пошли на блочный, Блюм приказал.
По дороге на щит Аркадий молчал, уткнувшись в свой непонятный и удивительный прибор. А Денис ничего не спрашивал. От усталости голова почти ничего не соображала, и ему не очень хотелось продолжать заумные разговоры о каких-то там мутных полях и таинственных галактионах.
 
6

Блюм вызвал Дениса на блочный щит управления только для того, чтобы тут же отправить выдавливать МТВ. Денис тяжело вздохнул, укоризненно покосился на Донцова и отправился на отметку минус семь с половиной.
Монжус действительно был полным. Котов откачал воду, повернул клапан на прием, пополз по монжусу к выходу. Неожиданно что-то привлекло его внимание, боковым зрением он как будто увидел инородный предмет, торчащий сбоку. Денис присмотрелся. Это был топор. Денис не поверил своим глазам, зажмурился, тряхнул головой. Снова открыть глаза сразу не получилось – в глаза светило яркое солнце.
- Эй парень, - услышал Денис чей-то голос.
Потерев руками глаза и немного попривыкнув к свету, Денис огляделся. Он сидел верхом на здоровенном бревне. Рядом лежало еще несколько ошкуренных, гладких стволов, в один из которых был воткнут плотницкий топор.
- Паря, оглох, ли че ли? – послышался тот же голос.
Денис обернулся. Позади возвышался сруб дома, на котором примостился седой, бородатый дядька.
- Топор подай, - снова обратился бородач к Денису.
Котов выдернул топор, протянул его мужику.
- Енто тебя, поди-ка, краля-то дожидатса? -  дядька добродушно ухмыльнулся в бороду, показав глазами на девушку, стоящую поодаль.
Денис посмотрел туда и увидел ту самую девушку, с которой разговаривал в прошлый раз возле куста сирени. Он подошел к ней.
- Здравствуйте.
- Здравствуйте. Это опять вы? Вы так неожиданно исчезли куда-то, я даже начала волноваться, - улыбнулась девушка.
Ее улыбка показалась Денису такой родной и знакомой, что он невольно подумал: «Ну, вот. Я точно с ней был знаком когда-то. Но где и когда мы встречались? Кто она, откуда я ее знаю?».
- Простите, мы знакомы?
Девушка рассмеялась:
- Вы опять заблудились? Нет, мы не знакомы. Вы недавно спрашивали меня про какую-то станцию. Не помните?
- Помню. Но это было недавно. А раньше? Раньше мы где-то встречались?
- Вряд ли. Я бы вас запомнила.
- Как вас зовут?
- Полина. Поля. А вас?
- А меня Денис, - он протянул ей руку. Полина на секунду растерялась, нерешительно подала свою. Денис осторожно взял ее ладонь, ощутив нежность кожи и невероятно приятное тепло ее руки. Девушка с некоторым усилием выдернула свою ладонь. Смутилась. Денис, видимо, слишком откровенно ее разглядывал, любуясь.
- Не смотрите на меня так. Пожалуйста, - почти шепотом сказала Поля.
- Извини, - только и смог ответить Денис, растерявшись. Видя, что девушка собирается уйти, он попытался найти предлог, чтоб ее задержать:
- Полина, простите, я здесь недавно. Боюсь действительно заблудиться. Вы не могли бы меня… то есть… Вы не могли бы мне показать ваш город… ну, или что это у вас. Ну, где вы живете.
- Что вы хотели бы увидеть? У нас, в общем-то, ничего особенного и нет.
- А давайте вот что. Давайте просто погуляем, - предложил Денис. 
- Хорошо, давайте.
Светило солнце, пели птицы, было очень тепло. Они шли по улице, по обе стороны которой стояли невероятной красоты деревянные дома. Были одноэтажные и широкие, или же чуть уже, но зато в два этажа. У каждого дома было как будто свое лицо. У одного – резные ставни, у другого – совершенно необыкновенные наличники или резной фасад. У многих домов были великолепно украшенные узорами мезонины. Что удивительно, нигде Денис не увидел ни одной изгороди или забора.
Полина чему-то улыбалась, изредка поглядывая на Дениса. Он же не переставал крутить головой, глядя по сторонам и стараясь увидеть как можно больше всего вокруг.
- Полина, а кто тот дядька, ну, на срубе, с топором?
- Дядь Федя.
- Он что, плотником работает?
- Нет. Просто помогает людям построить дом. У нас все друг другу помогают. Те люди, которые строятся, уехали сегодня на покос, а дядь Федя уже все скосил у себя, вот и плотничает, пока есть свободное время.
- Чего ж хозяева-то не помогают?
- Они же на покосе. Им именно сегодня нужно скосить. Мы на конец недели пригласили дождь. Чтоб хлеба не посохли. А траву нужно скосить, подсушить и в стога сметать до дождя.
- Пригласили дождь? Это как это – пригласили?
- Обыкновенно. Как в гости приглашают? Позвали и все. Он обещал. А раз обещал, непременно придет.
- Позвали дождь?
- Да, поля пора полить. Хлеба уже поднялись, самое время их напоить.
- Кхм… И часто вы его приглашаете?
- Нет, только летом. Когда становится слишком сухо. А осенью он приходит сам, когда захочет. Осень – это его время.
- Ну, дела-а, - подивился Денис, - кстати, тот куст, с которым вы разговаривали, как он? Выздоровел?
- Да, уже поправляется. Да он тут неподалеку, мы можем его навестить.
Они свернули в проулок и вскоре оказались в том самом парке, где встретились в прошлый раз. Куст сирени действительно ожил и даже начал набирать цвет. Оказавшись снова в этом месте, Денис вдруг вспомнил, что он вообще-то на работе, и что ему пора возвращаться. Но возвращаться почему-то очень не хотелось. Не хотелось и расставаться с этой удивительной девушкой.
Но тут он обратил внимание, что Полина направляется прямо к тому мрачному зданию из темно-бурого кирпича с единственной стальной дверью, через которую он и должен будет вернуться на станцию.
- Полина, а что это за здание? – Денис решил выяснить, как местные относятся к этому загадочному строению.
- Здание? Какое здание?
- Ну, вот же. Прямо перед нами.
- Здесь в парке нет никаких зданий. А это, – Полина указала прямо на кирпичный куб с дверью, - это скала Медвежья. Прямо за ней протекает речка, а возле скалы есть перекат. Когда рыба идет на нерест, там собираются медведи и ловят ее. Поэтому скала и называется Медвежьей.
- Скала? Хорошо, пусть будет скала. А куда мы идем?
- К реке. Там очень красиво.
Они обогнули здание-скалу и вышли к реке. Возле скалы берег был достаточно высоким, круто обрываясь к перекату, но чуть дальше по течению полого снижался, теряясь в густом кустарнике. Здесь действительно было очень красиво. В тени скалы стояла ажурная беседка, куда они и направились. В беседке была  только одна маленькая скамейка, и им пришлось сесть рядом друг с другом. Полина что-то рассказывала о том, как в праздники, особенно в день Ивана Купалы, все собираются здесь, на берегу, разводят огромный костер, а они с девчонками водят хороводы. Как местные мужчины рыбачат, и сколько в этой реке водится разной рыбы. А Денис все смотрел на нее и любовался, почти не вникая в ее слова. Неожиданно для самого себя он вдруг обнял ее за плечи, притянул к себе и поцеловал в щеку. Полина мгновенно вспыхнула, зарделась румянцем, резко встала.
- Не надо! Не делайте так никогда!
- Извини, пожалуйста. Я не хотел тебя обидеть. Просто ты очень мне нравишься, честное слово, - начал оправдываться Денис, - разве нельзя поцеловать человека, который тебе нравится?
-  Целуют только когда любят. Когда по-настоящему. А так, походя… Не надо этого делать.
- Но я почти люблю тебя!
- Почти? Но так не бывает! Люди либо любят, либо нет, - вдруг развеселилась Полина. Она выпорхнула из беседки на поляну и закружилась, разведя руки в стороны и подставляя лицо солнцу. Она была божественна!
Неожиданно раздался резкий металлический звук. Денис обернулся. Звук доносился из здания-скалы. «Черт, пора!» - решил Денис. Он подошел к Полине:
- Знаешь, мне пора. Я должен идти.
- Уже? Так скоро? - во взгляде девушки появилась тревога, - ты вернешься?
- Да, обязательно! Я обещаю.
- Когда?
- Не знаю. Не могу сказать точно. Но я вернусь, я обязательно вернусь.
- Тебя ждать?
- Да.
Полина стояла, грустно опустив голову. Вдруг она обхватила Дениса за шею, приподнялась на цыпочки и поцеловала его в небритую щеку. Тут же развернулась и как молодая лань умчалась, скрывшись за скалой.
Денис обогнул здание, открыл дверь и шагнул в полумрак отметки минус семь с половиной.

7

До блочного щита Денис дойти не успел. На выходе из лифта он столкнулся с Аркадием. Глаза у того горели, он был сильно возбужден.
- Наконец-то! – воскликнул он, - где ты пропадаешь? Срочно, просто архи срочно мне нужно попасть в бокс МТВ! Идем!
- Погоди, погоди. Я только что оттуда. Что за спешка? Что тебе там понадобилось?
- Ага! Значит, ты был там? Был? Ведь так?
- Где? О чем ты?
- Там, в том мире. Там лето, зелень? Так? Река, сирень распускается. Так? Вижу, что так. Ты был там! Это меняет дело. Давай-ка я кое-что тебе объясню. Где мы можем поговорить?
- Идем ко мне на вспомогательный щит, там и поговорим. Тем более что мне пора на свое рабочее место.
- Хорошо, идем.
Первым делом Денис поставил чайник, заварил чай покрепче, от души. Налил себе и Аркадию. Тот все это время нетерпеливо ерзал на стуле, не сводя глаз с Дениса.
- Ну, теперь выкладывай, что стряслось? – Котов наконец-то сел на свой стул, отпил горячего чая, внимательно посмотрел на Аркадия.
Тот, не прикасаясь к своей кружке, горячо заговорил:
- Я тут сделал кое-какие замеры, провел расчеты. Все сходится! И все очень плохо. Времени у нас совсем мало. Поэтому буду краток. Я уже говорил о галактионном поле, о том, что в случае сильных локальных возмущений может произойти сбой. В результате открывается портал. Переход из одного измерения в другое. Точнее, из одного трехмерного пространства в другое, такое же трехмерное.
- И много таких трехмерных? – скептически заметил Денис.
- Точно не знаю. Должно быть много. Но совершенно достоверно нам известно о трех: это ваше, ну, то есть ваш мир, наш, из которого я сюда попал, и в котором, я догадываюсь, ты тоже совершенно случайно побывал. Ведь побывал же? Скажи честно.
- Знаешь, не хочу, чтоб меня приняли за сумасшедшего, но что-то со мной действительно произошло. Я думаю, это был сон или галлюцинация. Но да, я  видел какой-то другой мир, где лето, река, парк. Люди какие-то чудные. Девушка. Удивительная совершенно девушка. Там вообще все какое-то странное и удивительное. Как в чудесном сне.
- Нет, дорогой мой Денис, это не сон. Это другой мир. И мы там живем точно также, как вы живете здесь, в вашем мире. Но есть еще один, достоверно известный нам на сегодняшний день трехмерный мир. Там развитие цивилизации идет не так, как у нас. И даже не так, как у вас, а еще хуже. Там абсолютно техногенный путь развития. У людей там нет никаких моральных и этических принципов. Одна лишь злость, стяжательство, жажда наживы. Технократия вытеснила из людей все человеческое, все доброе и светлое, даже если оно и было когда-то в них. Природу они давно загубили, ресурсы практически исчерпали. Весь тот мир – одна большая свалка, к тому же изрядно радиоактивная. Не удивительно, что они отчаянно ищут пути проникновения в соседние миры. То есть, в ваш или в наш мир.
- Не проще ли им у себя порядок навести? Разгрести свалки, заняться переработкой собственных отходов? Зачем куда-то лезть? Что называется, со своим уставом, да в чужой монастырь?
- Хороший вопрос. Однако стоит тебе взглянуть на вашу же историю. Зачем в свое время более сильные народы шли завоевывать и порабощать другие народы, другие континенты? Почему не жилось спокойно у себя дома? Зачем ваши европейцы полезли к индейцам в Северную и Южную Америку? Поработили, разграбили и замусорили Африку и Австралию? Зачем с маниакальным упорством уничтожают жизнь в морях и океанах, вылавливая или убивая все живое, а заодно превращая океан в мусорную свалку? Зачем вы строите планы «освоения» Луны и Марса? Чего на Земле-то не живется? Здесь мало проблем что ли? Не лучше ли заняться обустройством собственного дома, поиском гармонии и наведением порядка?
- Да, наверное, ты прав. Выходит, те ребята такие же, как мы, ненасытные и беспринципные?
-  Только в тысячу раз хуже! Поэтому я здесь. Моя задача – определить причину и точное место появления портала между мирами. Если его не закрыть, те, как ты выразился, «ребята» начнут проникать и к вам, и к нам. Устроят такое, что мало никому не покажется. Надо не просто закрыть портал, а сделать так, чтоб те технократы не смогли его обнаружить и чтоб не нашли способ открыть его снова. Так что, будь добр, расскажи мне подробно: как ты попадал в наш мир, как возвращался. Поверь, это не праздный вопрос. Это, если угодно, вопрос выживания наших с вами цивилизаций.
Денис на минуту задумался.
- Не знаю точно, с чего все началось. Еще в начале смены вдруг отключилось электропитание блока. Полностью. Хотя это в принципе невозможно, но буквально на несколько секунд это было. Потом я заметил, что остановились часы. Все часы на станции. Хотя оборудование продолжало работать.
- Это было до начала эксперимента или после?
- Не могу сказать точно. Электричество пропадало, по-моему, еще до начала снижения мощности реактора. А вот все остальное… Трудно сказать. Часы же стоят, как сейчас определишь, во сколько что было?
- Хорошо. Как ты попал в параллельный мир?
- Я пошел выдавливать монжус трапных вод, зашел в бокс и… И все. Оказался там.
- А обратно?
- Понимаешь, там, в парке, ну, в том мире, там стоит здоровенное кирпичное здание с металлической дверью. Я вернулся через нее. Только там местные жители это здание называют почему-то скалой. Вот это мне не понятно.
- С этим как раз все просто. Видел ты когда-нибудь картинки-перевертыши? Смотришь на такую картинку и видишь, к примеру, портрет принцессы. Но стоит картинку перевернуть, и на тебя с нее уже смотрит ужасная старуха.
- Конечно. У меня фляжка есть, на ней кот довольно забавный нарисован. А если перевернуть – злобный пес.
- Вот-вот. То же самое и здесь. Люди часто видят одно и то же по-разному. В данном случае – видят то, что им положено. Вот ты видел здание, а местные – только скалу. Да ведь и в вашем мире таких, с позволения сказать, скал и гор полным-полно. Наверняка ты слышал, что из некоторых гор доносится гул или звуки каких-то работающих механизмов. Есть такое?
- Конечно.
- Так вот, это для вас – гора, а для параллельного мира – механические мастерские. Только куют там отнюдь не подковы для лошадей, а кое-что пострашнее самого жуткого оружия, к примеру. Подробности того, что там делают, извини, рассказать тебе не могу. Не имею права. Впрочем, это не суть. А суть в том, что я, кажется, вычислил способ закрытия портала. Его расположение понятно – бокс монжуса. Я же как раз оттуда и попал к вам сюда, если ты помнишь. В общих чертах понятен и принцип действия этого перехода. Не очень понятно другое – почему и как он появился именно здесь. Поэтому я и прошу тебя проводить меня туда. И разобраться во всем этом нужно как можно быстрее, пока его не обнаружили «плохие парни». Понимаешь?
- Хорошо, - кивнул Денис, - сейчас я только проверю, все ли у нас тут в порядке, и мы спустимся к монжусу.
Он быстро обошел панели щита, проверил показания приборов, кое-что наскоро подрегулировал, и они пошли к лифту. Внизу Денис открыл бокс, внимательно посмотрел на монжус. Бочка как бочка. Лежит себе, водичку копит. Уровень был еще слишком мал, чтобы выдавливать.
- Ну, вот. Обычный бокс с обычной бочкой. Как я отсюда к вам туда попадаю? Не понятно.
- Напротив, понятно. Сейчас я сделаю замеры и попробуем разобраться, что именно вызвало открытие портала и как его закрыть. Желательно, навсегда.
- Навсегда? – сердце у Дениса сжалось. Он вспомнил Полину. Неужели он больше никогда ее не увидит?
Аркадий быстро произвел замеры своим загадочным прибором.
- Все. Теперь нужно кое-что еще раз просчитать. Идем.
- Савелич, дорогу ты знаешь. По лестнице направо и в лифт. Ты иди, а мне еще надо дренажи проверить и насосы промконтура. Регламент.
- Да, да, конечно, - уткнувшись в свой прибор, пробормотал Аркадий и стал подниматься по лестнице к лифту.
Денис обошел оборудование, все посмотрел и проверил, вернулся к боксу МТВ.
«Закрыть навсегда» - вспомнились ему слова Аркадия. Он решительно открыл дверь бокса и вошел внутрь.

8


Денис метался по вечернему парку в поисках Полины, но ее нигде не было. Он вдруг осознал, что ничего о ней не знает: ни адреса, где она живет, ни рода ее занятий, ничего о ее жизни вообще. Заслышав стук топора, он опрометью бросился по улице к знакомому уже срубу дома. Так и есть. Федор все еще был здесь, старательно вырубая чашки и продольные пазы в здоровенных бревнах.
- Простите, - обратился Денис к нему, - вы не подскажете, где мне найти Полину? Ну, ту девушку, которая приходила сюда, помните?
- Как не помнить, - ухмыльнулся в роскошную бороду Федор, - помню. Полинку, стало быть, ишшешь? Так ить вечеряет, управляться, должно, пошла. Скотине-то ить наши дела не указ. Вовремя напоить, вовремя подоить… Вот по этой улице третья изба с краю, с белыми лебедями на фронтоне. Не ошибёсси.
- Спасибо, дед, - уже на ходу поблагодарил Денис. 
Еще на подходе к дому с лебедями он уже увидел Полину, которая вышла из коровника с полным ведром свежего, парного молока.
- Полина!
Девушка обернулась, поставила ведро на землю и бросилась к нему.
- Денис, - она обняла его, уткнувшись лицом ему в грудь, - я так соскучилась!
- Полина… - только и смог вымолвить Денис. Так многое ему хотелось сказать, такое теплое и большое чувство вдруг поднялось в нем, перехватив дыхание, столько нежности к этой девушке вдруг проснулось в его душе, что кроме этого чудесного имени он не мог произнести больше ни слова. Только лишь стоял и повторял: «Полина, Полина…», ласково обнимая ее и вдыхая удивительный и такой приятный запах ее волос. «Полина!».
- Ты… Ты надолго? – наконец произнесла она, поднимая глаза и глядя на него полным любви и надежды взглядом.
Вместо ответа Денис осыпал ее милое лицо поцелуями.
- Ты надолго? – повторила она свой вопрос, отвечая на поцелуи Дениса.
- Хотел бы навсегда, будь моя воля.
- Ой, - спохватилась Полина, - пойдем, я тебя покормлю.
- Ну, неудобно как-то, - заотнекивался, было, Денис, но тут вспомнил, что за всю эту бесконечно длинную ночь ничего еще не ел, - а твои родители что скажут?
- А они в поле еще, идем, - он взяла его за руку и потащила в дом.
В доме было чисто и уютно. Вся мебель была очень умело и добротно сделана из сплошного дерева. Откуда-то вынырнул мальчишка лет десяти. Он с любопытством уставился на Дениса.
- Васек, ты козлят напоил? – строго спросила Полина.
- Уже иду, - насупился малыш, взял ведро и вышел из дома.
- Брат? – спросил Денис.
- Да, младший. Сестра и старший брат с родителями в поле. Вот, перекуси, - Полина поставила на стол большую чашку с мясом, заправленным каким-то ароматным соусом, отварную картошку, стакан парного молока и целый пучок всякой зелени: лук, укроп, петрушка и что-то еще, Денис не разглядел.
Только сейчас Денис понял, как он проголодался. Пока он все это с аппетитом уплетал, Полина сидела напротив, не отрывая от него влюбленного взгляда и улыбалась.
- Не смотри, подавлюсь, - улыбнулся в ответ Денис. Та махнула на него рукой: «Ешь, не разговаривай!».
Покончив с едой, Денис поднялся.
- Пойдем? – предложил он.
- Знаешь, мне еще кое-что сделать надо и родителей встретить. Подождешь?
Денис несколько растерялся. Он не знал, как вести себя с родителями Полины.
- Тебе помочь?
- Что ты! Не надо. Отдохни пока, я быстро управлюсь.
- Тогда давай так, я пока пойду деду Федору помогу, а то он там один целый день. А ты, как освободишься, приходи туда, хорошо?
- Хорошо. Только ты не пропадай, ладно? Я скоро. 
Денис отправился к Федору. Тот по-прежнему был весь в работе.
- Дед, может помочь чего?
- А, паря. Давай, милок, давай, пособи малость. Темнят уже, тютю не вижу, пора кончать топорные дела. А вот закинуть пару бревен на сруб надо бы. Одному не сподручно. Хватайся, коли вызвался.
С этими словами дед проворно ухватил одно из бревен. Денис взялся с другой стороны.
- Три-шешнадцать, оп! – скомандовал дед. Они подхватили бревно, уложили на верхний венец сруба.
- И ишшо раз, оп! – второе бревно легло на место.
- Вот и лады, - выдохнул дед, - сам-то откеля будешь?
- Да вот, пришел… приехал, то есть. Навестить, - замялся Денис.
- К Полинке приладился? Справная девка. Ты ее не обижай.
- Не обижу, - улыбнулся Денис, - разве можно такую обидеть?
- И то верно. Она ровно ангелочек. О, да вот и она.
Из сгустившихся сумерек появилась Полина в своем светлом платье. Как рассвет, как луч солнца в пасмурный день, как сама судьба…
Ночевать они устроились на сеновале.
Под утро, когда они лежали тесно прижавшись друг к другу, Полина прошептала:
- Останешься? Я не могу все время с тобой расставаться. Я очень волнуюсь за тебя.
- Я люблю тебя, - шептал в ответ Денис, - я очень тебя люблю. И я вернусь. Обязательно. Вот закончу одно важное дело и вернусь. Я обещаю.
Занимался рассвет. Денис шел к Медвежьей скале. «Надо во что бы то ни стало замуровать этот портал, спасти этих замечательных людей от вторжения технократов. Да и в наш мир дорожку им перекрыть тоже. Срочно надо переговорить с Аркадием, посоветоваться, как это сделать. Судя по всему, кроме нас с ним этого никто не сделает». Тут его резанула мысль о сыне. «Как же мне быть? Так. Сначала решим одно дело, потом что-нибудь придумаю. Как-то мне надо перетащить сюда моего сынулю. Ведь никто кроме Полины и сына мне теперь не нужен! Но как это сделать? Все равно что-нибудь придумаю!» - убеждал он себя.

9

Аркадий сидел на вспомогательном щите за рабочим столом оператора и что-то писал. Стол был завален листами бумаги со сложными расчетами и вычислениями.
- А, Денис, ты как раз вовремя, - проговорил он, не отрываясь от расчетов, - я уже заканчиваю.
- Чай будешь? - для порядка спросил Денис.
- После, все после! Слушай, я тут все рассчитал и теперь уже точно нашел способ заделки портала. Времени у нас совсем не остается. Но, я думаю, все должно получиться. Только мне понадобится твоя помощь. Ты готов?
- Да, конечно. Что я должен делать?
- План такой. Я сейчас отправляюсь туда, к нам. Мне нужно подготовить кое-какое оборудование. Но мне нужен надежный человек с этой стороны. Ты должен будешь проконтролировать мощность воздействия. Связи у нас с тобой не будет, так что придется тебе действовать самостоятельно.
- Какое воздействие? Объясни толком, иначе как я смогу тебе помочь.
- Хорошо. Объясняю. С этой стороны портал заделывать нельзя. Это может привести к серьезной аварии на станции. Может быть, даже к взрыву. Поэтому с той, с нашей стороны, я подготовлю оборудование – источник энергии и накопитель. Это что-то вроде мощнейшего электрического конденсатора. Как только накопитель будет заполнен полностью, произойдет разряд. Я все просчитал. Мощности должно хватить, чтобы сплавить породу скалы и одновременно с этим выровнять галактионное поле. Согласно теории струн, турбулентность поля в этом случае должна выровняться и выйти на фоновые значения. Что и приведет к закрытию портала. Будет, правда, немного шумно, но ничего. Мы объясним населению, что слабое землетрясение вызвано, типа, сдвигом тектонической плиты. Ну, или что-то в этом роде. Ваши ученые, насколько я знаю, тоже частенько кормят вас такими байками. Так ведь?
- Не знаю насчет баек, но тектонические процессы происходят у нас с завидной регулярностью. Это точно.
- Вот-вот. И я о том же. Итак, продолжу. С вашей стороны, то есть, отсюда, необходим контроль мощности воздействия на галактионное поле и последующее его состояние.
- Но как я это определю? – резонно заметил Денис.
- Для этого я оставляю тебе свой прибор. Он замеряет напряженность поля и уровень флуктуаций. Тут все просто, смотри, я покажу, как им пользоваться.
Аркадий достал из кармана свой компактный прибор, которым делал замеры на насосах, включил его и показал Денису как его использовать.
- Ну, кажется все. Я сейчас исчезну. А ты ровно через час… Ах, да. У вас же здесь время расслоено.
- То есть? – не понял Денис.
- Ну, оно остановилось. Для вас, для людей. Но не для физических процессов. Так что машины и приборы работают, а для вас время замерло. Это из-за воздействия открытого портала. Долго объяснять. Хорошо, сделаем так. Как только здесь снова моргнет свет, тут же иди в бокс монжуса трапных вод с этим вот моим прибором. Уровень должен быть не ниже вот этой красной отметки. Если портал закроется, уровень снизится до единицы. Понятно?
- Да, я понял. А что делать, если что-то пойдет не так? – заволновался Денис, - как мне тебя предупредить?
- Тогда нажмешь вот эту кнопку. Это резонатор галактионов. У меня такой же прибор на той стороне. Он примет сигнал. Если все будет нормально, ничего не нажимай. Я и так все пойму. Да, и еще. Как спустишься в бокс монжуса, пройди в наше измерение. Поможешь мне закоммутировать накопитель. Он должен быть подключен по обе, так сказать, стороны. Ну, я тебе там, на месте, все покажу. Все, до встречи. Помни – как только моргнет свет.
- Я все понял. Давай, я жду.
Денис вдруг спохватился и придержал рукой Аркадия:
- Нет, подожди. А что, если я… ну, если, предположим, я бы решил остаться там, у вас, в вашем мире? Это возможно?
- В данный момент нет. Ты должен быть здесь.
- Я понимаю, но…
- Послушай. Мы давно занимаемся изучением этих процессов и кое-чему уже научились. Данный портал – он стихийный, случайный. Несанкционированный, так сказать. Поэтому он опасен с точки зрения проникновения через него злобных и негативных сил из тех, других измерений. Но у нас есть рабочий портал. Тщательно охраняемый и соответствующим образом засекреченный. Им пользуется ограниченное число ученых-специалистов. Открывается он два-три раза в год.
- Не понял, - удивился Денис, - то есть, ты хочешь сказать, что вы шастаете к нам сюда регулярно?
- Не то, чтобы регулярно, но бывает. Поверь, никакого вреда вашему миру мы не приносим. Мы только изучаем. Наблюдаем, и не более того. Впрочем, об этом после поговорим. Когда, надеюсь, свидимся еще. Так вот, если ты твердо решишь перебраться к нам, я смогу тебе в этом помочь. Правда, там ты будешь какое-то время находиться на карантине. Потом тебя всесторонне проверят, ну, а там и решат, пускать ли тебя в наш мир.
- Хорошо, я согласен и на карантин. Когда это можно будет сделать?
- В следующий раз портал будет открыт через два с половиной месяца, ровно первого сентября. По-нашему. То есть у вас это будет… Получается третьего марта.
- Может быть, первого марта?
- Нет, третьего, так как в феврале двадцать восемь дней, а не тридцать.
- И где будет этот портал?
- Слишком много вопросов, Денис. Давай договоримся так. Если ты решил это серьезно, к третьему марта будь готов к переходу. Мы тебя найдем сами.
- А можно мне с ребенком, с сыном?
- Возраст?
- Полтора года. К марту будет почти два.
- Дети до трех лет проходят карантин с родителями. Супруга тоже?
- Нет. Только я и сын.
- Хорошо. Я постараюсь тебе это устроить. А теперь мне пора. Жди сигнала.
Аркадий поднялся и вышел со щита, оставив Денису свой хитрый прибор.
Ожидание для Дениса тянулось мучительно долго. Ему ужасно хотелось покончить со всем этим как можно быстрее. Слова Аркадия так воодушевили его, что мысленно он уже был в начале марта. И не здесь, а там, с Полиной и сыном, в том, таком добром и прекрасном мире. Этот же, до сих пор открытый портал, и манил его, и тяготил одновременно. Тяготил не столько своей опасностью, сколько невозможностью воспользоваться им еще хотя бы раз, чтоб хоть на минуту снова увидеть Полину. «Будет лучше, если он закроется, - думал Денис, - тогда не будет и соблазна, и я спокойно буду ждать марта… Спокойно? Какое там «спокойно». Просто буду ждать. С нетерпением. Но без этого коварного соблазна сбежать туда прямо сейчас!».
Зазвонил телефон. Горела кнопка «Начальник смены реакторного отделения». Звонил Блюм. «Вот черт! Как не вовремя!» - чертыхнулся Денис и снял трубку:
- Котов.
- Блюм. Значит так. Раз уж останов блока отложили, давай-ка, сделай переход по сетевым насосам. С сетевого «А» на насос «Б». По регламенту как раз в эту смену положено.
«Как не вовремя, а?! Насосы  же на другом конце блока!».
- Хорошо, сейчас сделаю, - упавшим голосом ответил Денис. И в это время моргнул свет. Почти как в прошлый раз. Краткое отключение никак не сказалось на работе оборудования. Но освещение явно отключилось и тут же снова зажглось. Денис опрометью кинулся на минус семь с половиной, к боксу монжуса.
Буквально влетев в бокс, он, балансируя и рискуя поскользнуться, пробежал по бочке в конец бокса. Было темно, горели звезды, стрекотали кузнечики. От реки шел запах прелой травы и цветущей сирени. Справа мелькнули огоньки фонарей. Три человека устанавливали и подключали какие-то непонятные разноцветные ящики.
- Денис, - окликнул его Аркадий, - сюда.
Котов присмотрелся в темноте. В свете фонаря он различил фигуру Аркадия.
- Держи вот эти жгуты. А это магнитные крепления. Твоя задача: заходишь в бокс монжуса, крепишь два жгута на бочку, один на какой-нибудь трубопровод. Это заземление.
- А там у нас ничего не взорвется? – с тревогой спросил Денис.
- У вас точно нет, - даже в темноте Денис почувствовал, насколько Савелич сосредоточен, - для вашей стороны это вообще безопасно совершенно. Здесь да, немного пошумим. Небольшая встряска будет. Но это сущие пустяки, против той опасности, которая нам всем грозит. Ты прибор мой взял, не забыл?
Денис достал из кармана прибор.
- Вижу, молодец. Не передумал к нам?
- Нет. И не передумаю.
- Ну, тогда удачи. Встретимся в сентябре. То есть, в марте, по-вашему.
- Да. Хорошо бы все получилось.
- Должно получиться. Просто обязано. Все, давай.
Денис вернулся в бокс. Приладил жгуты проводов на магнитные крепления, вернулся к выходу в коридор. Достал прибор, включил и присел на пороге дверного проема. Показания прибора плясали от ноля до максимальных значений, порой замирая где-то около середины. Возмущения поля были налицо и они не прекращались. В воздухе откуда-то появился удушливый запах, как будто с десяток КАМАЗов газовали своим выхлопом прямо в бокс. Тут же до слуха Дениса донеслись лязгающие звуки, хорошо различимые даже на фоне обычного гула оборудования станции. «Что-то не так», - подумал Денис и пошел в конец бокса. Он снова оказался там, на улице, где стояла тихая летняя ночь и светили звезды.
- Аркадий!.. Савелич, ты где? – вглядываясь в темноту, позвал Денис.
Откуда-то возник встревоженный Аркадий:
- По нашим данным плохие парни нашли этот портал и они уже почти здесь. Слышишь запах и неестественный грохот? Похоже, мы не успели. Даже не знаю, что теперь делать, - растерянно пробормотал он.
- Почему не сработал ваш накопитель?
- Он должен сработать автоматически, как только накопит максимум заряда. Но на это требуется время. А его у нас, кажется, уже нет.
- А если его сейчас включить?
- Это же конденсатор, как его включишь? Можно, конечно, закоротить, но при коротком замыкании удар током будет страшным. Там же миллионы вольт!
- А накопленного заряда сейчас хватит, чтобы закрыть портал?
- Да, уже достаточно, но как вызвать разряд? Вот в чем проблема!
Денис на секунду задумался. Вдруг ему в голову пришла шальная мысль.
- Я знаю, как вызвать разряд, - твердо сказал он и быстро пошел по улице, не разбирая дороги, ориентируясь в темноте лишь на свои ощущения и  интуицию, направляясь к срубу строящегося дома. Он был уверен, что Федор оставил свой плотницкий топор, воткнутым в одно из бревен. Воровства здесь у них не было в принципе, работы назавтра было еще много, и Котов был абсолютно убежден, что дед не потащил инструмент с собой, а оставил возле сруба.
В потемках Денис не сразу нашел стройку, на ощупь обшарил ближайшие бревна. Топора не было. В растерянности он прислонился к стене сруба, посмотрел на звезды. Боковым зрением он едва уловил какую-то тень сбоку от себя. Протянул руку. Это был топор, воткнутый в торец бревна, уложенного в стену.  Денис выхватил его и помчался обратно.
- Вот чем мы закоротим и вызовем разряд накопителя, - сказал он Аркадию, запыхавшись от пробежки и показывая топор.
- Э, парень, не дури, - подошел один из помощников Савелича, - топор при таком напряжении – чистое самоубийство.
- А это мы еще посмотрим, - набычился Денис и направился вдоль проводов, идущих от одного из ящиков, судя по всему, это и был накопитель, к стене здания из мрачного кирпича, которое местные считали Медвежьей скалой. Подойдя вплотную, он увидел, что провода прикреплены к стене какими-то хитроумными зажимами. Ни секунды не раздумывая, Денис рубанул топором по этим зажимам.
Он не увидел вспышки короткого замыкания, не услышал грохота обрушившейся на него скалы и не успел ничего почувствовать. В момент удара топором его мгновенно поглотила глухая, беззвучная и абсолютно непроницаемая темнота.
Сначала Денис расслышал какие-то голоса. Это были обычные разговоры оперативного персонала: где и какое оборудование в работе, назывались показания приборов, упоминалось что-то из записей в оперативном журнале, сделанных предыдущей сменой. Потом стал появляться свет. Постепенно Денис начал различать очертания предметов. Он понял, что сидит на полу в помещении  вспомогательного щита, прислонившись спиной к панели приборов. В разговаривающих людях он узнал ребят из вахты номер три, которые должны были сменить их утром.
- А где наши? – удивился Денис, поднявшись. Но никто его не услышал и поэтому внимания на него никто не обратил.
- Алле, братцы! Где Блюм, где ребята? – опять никакой реакции. Котов прошел на главный щит. Ну, так и есть. Вместо Блюма – начальник смены реакторного Васильев, вместо Лебедева – Чертов. Это была вахта номер три. Из его, второй вахты, не было никого.
«Ага, значит, сменили все-таки. А наши, значит, уже ушли, пока я там по другим мирам шатался. Ну и хорошо, ну и славно. Значит можно и мне домой идти». Он посмотрел на часы. Они показывали восемь тридцать утра. Пересменка всегда производится в восемь. Так и есть. Его вторая вахта сменилась и уехала в город.
- Мужики, слышь, мужики, я тогда тоже пошел? – обратился он к сменщикам. Но его опять никто не услышал и не заметил. Денис чувствовал себя настолько уставшим, что даже не очень-то обратил на это внимание. «Да и черт с ними. Домой. Домой и баиньки. Устал я что-то!», - решил он и направился в санпропускник.
Вахтенный автобус, конечно же, уже ушел, поэтому Котов отправился в город пешком. «То ли потеплело так сильно, то ли я от усталости мороза не чувствую», - подумал он. Не слишком удивило его и то, насколько быстро он добрался до города. «Ага, после того, как ночью я тут не мог ни на шаг продвинуться, теперь быстро и показалось», - мелькнула мысль.
Он вошел в свою маленькую квартиру. Люся что-то готовила на кухне.
- Привет, - сказал Денис, но никакой реакции не последовало. Вдруг она повернулась, прошла сквозь него, достала из холодильника масло и вернулась к плите. Котов замер в полном недоумении. Но он так устал, что размышлять уже ни о чем не мог. Махнув рукой, он прошел в комнату.  Сынуля почему-то спал не в своей кроватке, а посередине их софы. Денис примостился рядом с ним. И хотя ощущалась дикая усталость, сна почему-то не было. Он смотрел на своего мирно сопящего во сне сына и думал: «Вот ребенок. И душа его – пока что чистый лист. Если вложить в нее любовь к природе и справедливости, человеколюбие и доброту, то спасешь его душу, но убьешь его как члена социума. А вложишь стяжательство, эгоизм и стремление к «техническому прогрессу» - создашь преуспевающего, предприимчивого, но бездушного эгоиста и хапугу. В итоге, в процессе взросления человек сам выбирает свой путь. Но ведь такой же точно выбор стоит и перед Человечеством. А те, кто выше нас, следят за нашими действиями, как мы за дитем своим. Но также как мы не можем ничем помочь в этом выборе своему ребенку, так и они не могут помочь нам, а лишь следят, чем это всё закончится. Что победит, в конце концов: гармония с природой и любовь к жизни или сладострастное самоистребление и стяжательство. И в одном мире побеждает одно, а в другом, параллельном – другое. Вроде бы, одинаковые миры, трехмерные, и находятся-то рядышком совсем, а не перепрыгнешь из одного в другой. Да и этот не переделаешь. Не очистишь и не усовершенствуешь. И не сбежишь. А так иногда хочется! ...».

Декабрь 2020 г.