Самый главный человек

      – Алё, Ольчик!
      – Мой самый главный человек,
         Взгляни со мной на этот снег –
         Он чист, как то о чём молчу,
         О чём сказать хочу.
      – Вот это да! Ольчик, откуда ты знаешь эту песню?
      – Нравится?
      – Да. Но это же песня времён молодости моей бабушки.
      – Вот видишь? Не твоей! Значит, ты не так стар, как притворяешься!
      – Но по сравнению с тобой…
      – Знаю, знаю. Ты в отцы мне годишься!!!
      – Ну, не в отцы…
      – Пятнадцать лет между нами!!! Какой ужас!!! Но всего лишь пятнадцать лет!!! Не тридцать! А всего лишь пятнадцать! И ты уже три года говоришь мне это. Но я уже взрослая, мне двадцать! Я взрослая!
      – Взрослая … взрослая… что с проектом?
      – Отлично, мой учитель!
      – Ну, молодец! Горжусь тобой!
      –  Не зря потратил на меня лучшие! Самые лучшие! годы своей жизни! Как ты, любимый? Голос усталый, хриплый и не позвонил вчера.
      – Прости, уснул вчера прямо в офисе за столом. Нездоровится в последнее время. И работы много.
      – Не бережёшь себя.
      – Но ты же знаешь, что у нас сроки, а это – деньги.
      – Твоей мадам вечно всё мало. То колечко ей, то серёжки…
      – Олька, прекрати, а то поссоримся.
      – Ладно, молчу. Как там Лесси? Лесси! Лесси! Здравствуй! Здравствуй, моя собака!
      В трубке раздался заливистый лай.
      – Узнала, передает тебе привет! Ну, ладно, Ольчик, нам домой пора, спокойной ночи.
      – Спокойной ночи, любимый. Позвонишь завтра?
      – Конечно.
      – Смотри, ты обещал.

      Олька поцеловала фото Андрея на телефоне и запела звонким голосом:
      – Ко мне любовь мою принёс,
         Наверно добрый Дед Мороз,
         Когда в окно с тобой смотрю,
         Я снег благодарю.
         А снег идёт, а снег идёт,
         И всё мерцает и плывёт,
         За то, что ты в моей судьбе,
         Спасибо, снег, тебе!
 
         «А морозец-то крепчает! Руки мёрзнут в перчатках и щёки пощипывает. А Лесси носится и всё ей нипочём. Собака, моя собака! Если бы не ты! Если бы Олька не притащила мне тогда тебя, мой рыжий лохматый дружище. А Олька-то действительно выросла. Эх, надо бы в выходной сходить вместе в парк погулять, как в те времена, когда был ещё не женат. Подержать тёплую ладошку Ольки, заглянуть в озорные глаза, и смеяться. Смеяться и слушать её болтовню и валять в снегу ошалевшую от радости Лесси. Почему же так холодно-то? И что он сделал не так? Ведь ещё недавно, всего три года назад, ему казалось, он поймал удачу за хвост. Удачу по имени Эльвира. Она закружила, заполнила все мысли, её хотелось всегда, так она прекрасна. Яркая, красивая, высокая, с идеальной фигурой, и властным взглядом. Ей хотелось покоряться, ею хотелось обладать. Он, счастливчик, что она согласилась стать его женой. А женитьба принесла ему и должность главного инженера и очень даже приличную зарплату. Ведь её отец был владельцем их фирмы. Всё было замечательно. Но сейчас, когда любовная страсть поутихла, он с головой погрузился в работу. Правда, их объект находился в соседнем городе, и ездить приходилось до него сто километров. От этого видно и усталость, и какая-то непонятная тоска».
               

        – Па, я возьму машину? Мы со Светой хотим прошвырнуться по магазинам.
       ¬ – Ну, возьми. И вот тебе ещё, – отец подал ей десять тысяч, – это тебе за сданный экзамен.
        – Спасибо, папа. – Оля чмокнула отца в щёку. – И вы с мамой не ждите меня, сегодня «чёрная пятница», мы всю ночь гулять будем.
        – Ну, ты хоть звони.
        – Ок.

        Оля повернулась к зеркалу и открыла глаза. Алое платье облегало её стройную фигурку, и волнами спускалась до пола. Распущенные чёрные волосы, струились по плечам, глаза сверкали.
         – Шикарно! Ольга, ты такая в нём классная! Бери! Это твоё!
        Оля взволнованно прижала ладони к щекам. Если бы Андрей увидел её!
         
        Оля взлетела по лестнице, и открыв дверь, буквально ворвалась в квартиру Андрея. Как хорошо, что он не забрал у неё ключ, когда съезжал в свою новую «счастливую жизнь». Он дал ключ ей давно, когда надо было выгуливать маленькую тогда Лесси днём, пока он на работе. И с тех пор Оля чувствовала себя в его квартире как дома и часто бывала там. Она скинула шубку и сапожки и надела новое платье.
        Великолепна! Она любовалась на себя в зеркало и щёлкала телефоном. Пусть сегодня, когда позвонит, полюбуется на неё. Она закружилась по комнате. Скорее бы позвонил! Может не снимать платье? Подождать? Тогда можно включить видео.
           Она глянула на часы. «Однако уже восемь. Он должен уже приехать. Ладно, пока выпью кофе».
           Время тянулось, было уже девять, Андрей так и не звонил. «Ну, что же ты, милый? Ты же обещал? Забыл? Задержался? Ну, погоди!»
           Она набрала сама. Гудки, гудки. И тишина. «Вот сейчас, распишу  судоку, и он позвонит». Не позвонил. Набрала сама и опять тишина. Почему-то стало холодно и тревожно. Она накинула на плечи плед и подошла к окну. А за окном шёл снег, он переливался в лучах фонаря. И было тихо. Очень тихо.
«Мой самый главный человек, взгляни со мной на этот снег. Где ты, мой главный человек?» В ватсаппе не был, в вайбере тоже. Она листала его фото в галерее, вглядывалась в лицо, в глаза и молила. «Позвони же, ну позвони». Зашла на сайт гаданий. Задала вопрос. Позвонит? Закрутилась стрелочка. Ну же … да…да. Нет! Отбросила телефон на диван и заревела в голос. «Какая я дура, пристала к женатому человеку, лезу бессовестно со своей любовью, а она ему на фиг не нужна. И мне надо забыть его. Только мешаю ему. Гордости во мне нет. Или нужна? Ведь звонил сам. И радовался и Ольчик называл. А как сладко говорить ему «любимый, люблю», как радостно. И пусть молчит в ответ, знаю, улыбается. А может, случилось что? Уже двенадцать почти. Ах, была, не была».
             – Ну, ты нахалка! Чего ты трезвонишь среди ночи?– раздался резкий голос Эльвиры.
             ¬– Простите, скажите, а Андрей дома?– пролепетала Оля.
             – Нет его. И не звонил, в офисе наверно остался.
«Нет его… Нет его … Не звонил… – застучало в висках, – Значит, что-то случилось. Если с телефоном, он взял бы телефон охранника. А может, он спит? … Может и спит. Спит ли? Дура, даже мысли не допускай такой. Хоть бы он спал! Просто уснул в офисе за столом!». Скинув платье, бросила его на диван, и натянув джинсы и свитер, накинув шубку, выскочила из дома.

       Ольга свернула с трассы, она знала дорогу, по которой он ездил. Она так много знала про него! Ехала, внимательно поглядывая по сторонам. Увидев в кювете его машину, выскочила, и скользя, и падая добежала до лежащего на боку автомобиля. Закричала, застучала в стекло, отбивая руки, пытаясь открыть дверь. Она видела, что он там.  «Андрей! Андрей, милый, очнись!». И он зашевелился. Огляделся и увидел её прильнувшее к стеклу зарёванное лицо. «Оля? Сейчас, Оль, сейчас, родная моя».

          – Ольчик, не плачь, ну успокойся! – он сидел в тёплой Ладе, а Ольга, рыдая, согревала руками, его побледневшие щеки, и целовала, орошая слезами.
          – Чуть не замёрз, ты чуть не умер!!! Где твой телефон? Почему не брал?
          – Вот телефон где-то потерял, думал – приеду домой и позвоню. Ну, же, не плачь.  –  «Не плачь, слёзы – это не игрушки. Ходит лето по подушке, ты его в ладони спрячь» – пропел Андрей.
          – Чудо моё! Чуть не замёрз же, а туда же … поёт, –  улыбнулась Ольга, – Андрей, любимый мой, любимый. Я так боялась… я с ума сходила, я не могу без тебя. Андрей, я люблю и хочу любить тебя всегда. И буду любить тебя! Ты самый лучший, ты самый главный мой человек. И никуда ты от меня не денешься. Поехали домой. К тебе домой.
       – Поехали, девочка моя. – Он целовал её горячие мокрые ладошки, и ему вдруг стало тепло и всё понятно и всё решено. – Я ведь тоже скучал, мне так тебя не хватало. Оленька, ты моя, Оленька, я тоже люблю тебя. За Лесси только заедем и домой!