Грибница

Виктор Петрович беспокоился – как оно будет, когда он съедет с республиканской трассы на грунтовую дорогу – недавно купленной темно-серой Маздой он чрезвычайно гордился и оберегал. Но вместо разбитой тракторами ухабистой грунтовки оказалась вполне приличная двухполостная дорога, покрытая новеньким асфальтом. До отцовской дачи оставалось немногим более 20 километров, дорога была пустынная, поля за окошком переливались оттенками буйного зеленого цвета, поэтому Виктор Петрович расслабился и решил послушать музыку, хотя обычно он этого не делал, ибо был водителем крайне ответственным и осторожным. Вместо музыки два жизнерадостных ведущих, периодически хихикая, рассказали о грибнице из Мичигана, возраст которой уже две с половиной тысячи лет, а после этого принялись высчитывать – во сколько бы обошлись выплаты по ипотеке, если бы можно ее было выплачивать столько времени. Диалог был совершенно дурацким, но Виктор Петрович переключать его не стал, задумавшись – а как бы он жил, если бы ему предоставилось такое количество времени. Немного поразмыслив, решил, что, пожалуй, так же – всю жизнь он проработал в университете, неспешно пройдя путь от лаборанта до профессора, писал книги, ездил по миру на конференции. Может, со стороны эта жизнь показалась бы скучноватой, то Виктору Петровичу она нравилась – возможность постоянно узнавать что-то новое была, если можно так выразиться, его страстью. Наверное, это семейное – мать Виктора Петровича, которой завтра исполнится 85, постоянно учила языки, ходила на курсы рисования, а уже на пенсии приобрела два дополнительных высших. Может именно поэтому, что всех своих потенциальных невест Виктор Петрович сравнивал с матерью, семейным человеком он не стал, ограничиваясь более или менее продолжительными так называемыми свободными отношениями. Впрочем, слушая рассказы приятелей о непростых отношениях с женами и непослушных отпрысках, Виктор Петрович каждый раз убеждался, что он совершенно прав, избравши путь стойкого холостяка. В свои почти 65 был он подтянут, богатырски здоров и жизнерадостен, основной причиной чего он считал свою уединенность. У него даже не было ни единого седого волоса – только справа широкая седая полоса волос, тянущаяся от макушки до самого уха, но эта полоса у него была всегда, сколько себя помнил Виктор Петрович.
На даче отца Виктор Петрович не был пятьдесят лет. С того самого дня, когда выбежал из дома, сел в отцовскую машину и уехал. Он совершенно не помнил, что тогда произошло, да собственно, вся его жизнь до пятнадцати лет как будто стерлась. 
Едва Виктор Викторович подъехал и вышел из машины, позвонила мама и он ей отрапортовал, что домик стоит, во дворе аккуратно убрано, живущие неподалеку соседи все эти годы ответственно выполняют работу. После разговора осталось какое-то неприятное ощущение – по счастливой случайности мать и сын родились в один день с промежутком в 20 лет и совместный день рождения был для них самым главным Днем в году, затмевая все остальные народные и государственные праздники. А вот вчера, внезапно, он засобирался на отцовскую дачу, на которой не был после того случая, пятьдесят лет назад, когда он, испуганный и растерянный, уехал отсюда, чудом избежав поимки гаишниками, ибо пацан ведь был, один за рулем, и был встречен мамой, которая говорила, что все прошло и теперь все-все будет хорошо.
Домик оказался крохотным, в одну комнату, в которой из мебели были стол, стул и лежанка. В доме было совершенно чисто, Виктор Викторович даже не обнаружил пыли, что его весьма удивило. Зато остро пахло лесом, опавшими листьями и еще чем-то, очень знакомым. Виктор Викторович долго стоял посреди комнаты, принюхивалась и наконец понял – да, запах грибов – тонкий, еле уловимый терпковато-сладкий дурманящий запах. Проветрить домик не получилось – окна представляли собой цельные конструкции без форточек или распахивающихся створок. Из других открытий было наличие около домика небольшой пристройки с поленницей дров, печью и работающим мотором, который исправно загудел, закачивая в резервуар воду. Ну, а самым большим открытием оказалось наличие ванны – белой, с кранами из желтоватой латуни.
Виктор Викторович принес из машины продукты, выложил на стол, аккуратно запер домик и долго гулял по округе – мимо заброшенных дач со старыми яблонями и практически незаметными за высокой травой заборами, изредка он видел издали то ли местных жителей, то ли дачников, но старался их обойти – чувствовал он странное умиротворение, которое не хотелось нарушать пустыми разговорами.
По возвращении он обнаружил, что запах грибов в доме усилился – стал он резким с нотками сладковатого гниения. Виктор Викторович подумал, что свою любимую куртку, пожалуй, следует отнести в машину, потому что за ночь она пропитается грибным запахом навечно.  А переночевать в домике Виктор Викторович решил уже твердо – прогулка его немного утомила, да и настроила на романтический лад.
Настроение немного испортило то, что на бутербродах, которые он сделал только сегодня и аккуратно запаковал в контейнеры, обнаружилась плесень – ее было много и она буйно кудрявилась. Но Виктор Викторович был человеком оптимистичным и поэтому решил, что небольшое голодание ему только пойдет на пользу, поэтому выпив привезенной с собой воды, которая, к счастью, ничем не пахла, мирно уснул.
Посреди ночи Виктор Викторович в панике проснулся – от ощущения, что воздух закончился. Он долго лежал, пытаясь отдышаться, морщась и вспоминая сон – ощущение, что грибной мицелий пророс прямо в его тело, забил нос и горло было неприятно-явственным, и еще ему показалось, что тело покрылось липкой путиной. Он провел рукой по груди, пытаясь смахнуть паутину – тело оказалось липким, влажным, а пот явственно пах раздавленными грибами. Виктор Викторович запаниковал – ему показалось, что тело покрылось плесенью, как это случилось днем с бутербродами и он принялся яростно растирать себя руками. Вероятно, он себя расцарапал, потому что где-то в районе левого соска почувствовал острую боль – и это его остановило.
- Параноик я, что ли? – сказал он громко, от звука собственного голоса Виктору Викторовичу стало спокойнее. Вероятно, в домике стало душно, окна то не открываются, потому и почувствовал себя плохо.
За окном уже начинало сереть – подкрадывался новый день, а часы показывали четыре, по сельским меркам вполне себе время подъема. Виктор Викторович решил, что он уже в достаточной мере нагостился на старой даче, пора собираться восвояси и потянулся за одеждой. Но тело оказалось таким потным и, правду сказать, как-то неприятно пахло, что, поразмыслив, Виктор Викторович решил вкусить прелести путешествия в полной степени и принять ванну.
Дрова были сухими и мгновенно вспыхнули, через полчаса бак с водой вполне нагрелся, и Виктор Викторович отправился в помещение, где была ванная. К его удивлению, там оказалась стопка полотенец и также лежала одежда, правда, почему-то небольшого размера, скорее на подростка. Огорчил Виктора Викторовича цвет воды – зеленовато-коричневый, с запахом лежалой травы, но он вполне справедливо решив, что лучше пусть такая вода, чем вообще никакая.
Вода мягко обволакивала тело и уже не пахла прелыми листьями - Виктор Викторович почувствовал отчетливый абрикосовый аромат, вдохнул, чтобы лучше его прочувствовать, потому что это был первый приятный аромат за все это время. Но вдохнуть не получилось. В горле и в носу вновь поселилось что-то склизко-чужеродное, Виктор Викторович попытался встать – ему хотелось выбежать на улицу и наконец-то вдохнуть свежего воздуха, но рука соскользнула с бортика ванны, он виском ударился о кран и упал вниз лицом в воду.
***
Витька очень замерз, ну и немудрено – вода в ванной выстыла, а он умудрился заснуть в ней. Наскоро вытершись полотенцем и натянув одежду, Витька выскочил на улицу – было еще рано, наверное, часов шесть утра – в низине, за домом, туман лежал серыми пластами и шевелился, было ощущение, что там кто-то идет – беззвучный и невидимый, сжимая в правой руке нож с острым матовым лезвием. Витьку охватил ужас – он стоял, прислушиваясь, изо всех сдерживая дыхание, чтобы не выдать себя малейшим звуком. Серый туман заколыхался и стал медленно подниматься, постепенно превращаться в серую стену. Витька понял, что даже если он побежит, то тот, кто притаился в сером тумане с легкостью его догонит. Он в панике огляделся и увидел рядом с домом отцовскую серую Мазду, о которой он совершенно позабыл.
В машине лежала куртка отца, Витька, немного поколебавшись, повесил ее на забор, и завел машину. Звук мотора был едва слышен, поля за окошком переливались всеми оттенками зеленого цвета, Витька совершенно успокоился, взглянул на себя в зеркало – и хмыкнул – волосы смешно торчали, а седая полоса от макушки до уха особенно бросалась в глаза.
Мама позвонила, когда он уже выехал на республиканскую трассу.
- Ну как ты, Витка, я же тебя жду. Сегодня наш совместный день рождения, – тебе уже целых пятнадцать лет, а мне всего тридцать пять!
Витька заулыбался и увеличил скорость.