Задумчивые ивы

Николай ехал в Москву в командировку. Предстояло утвердить важные для кораблей документы в солидном военном управлении. Ночной стук колёс был ему привычен и он проснулся лишь когда проводник постучал в дверь купе, предлагая совершить утренний туалет и позавтракать. За окном вагона давила чернильная тьма ночи, прорезаемая метеоритами придорожных фонарей. Ближе к Москве железнодорожных путей становилось всё больше, подтверждая теорему Лобачевского о схождении параллельных прямых.
«Все пути ведут в Рим» - подумал Николай – «или в Москву». Впереди показались красные огоньки, они приблизились, и скорый поезд стал обгонять электричку, идущую параллельным курсом. Николай с полотенцем, зубной щёткой и мылом, стоял, упёршись лбом в стекло, дожидаясь своей очереди в туалет.  Окна электрички были освещены и за ними виднелись скамейки, заполненные дремлющим людом, дружно клюющим носами на вздрагивание колёс при дробном наскоке их на путевые стрелки.
«Надо же, ещё только пять утра, а они уже в пути на работу» - удивился он – «я встаю в шесть часов и то считаю это за ежедневный подвиг, а во сколько же встали они?»
Помывшись, побрившись и позавтракав дорожным пайком, Николай дождался прибытия поезда и вышел на перрон. Свет перронных фонарей ещё не заглушил свет звёздочек, мерцавших в предрассветном небе. Управление начинало работу в девять утра и надо было как-то убить время. Кружным путём он отправился изучать улицы, площади и переулки Москвы. Карта-путеводитель помогала ему ориентироваться в хитросплетениях московского лабиринта и каждый раз, приезжая подвести итог годовым работам, он искал новые маршруты.
Чтобы не скучать, он воткнул жёлуди наушников, подключённых к плееру, в уши,  и слушал любимые мелодии и песни, отобранные с музыкальных дисков.
Глянув в путеводитель, он наметил маршрут от вокзала – Каланчёвская улица – Орликов переулок – Мясницкая улица – Лубянский проезд – Маросейка, а там уже рукой подать до управления. На станции метро Китай-город можно перекусить пирожком с чаем и как раз успеешь к началу работы бюро пропусков. Хоть и не прямо, а всё-таки к цели.
Город уже шуршал шинами машин, шипел дверями автобусов и троллейбусов на оживлённых магистралях, а невольный путешественник нога за ногу, неспешно, топтал тротуары.
На пересечении Мясницкой улицы и Сретенского бульвара он сверился с картой, всё верно. Вот метро «Тургеневская», вот «Чистые пруды» - ха! Только что отзвучала песня Игоря Талькова, такая печальная, такая близкая, что захотелось посмотреть на эти «Чистые пруды, задумчивые ивы, как девчонки встали у воды…» Сколько их там, прудов-то? Карта показала лишь два голубых водных объекта. Надо будет потом сходить! Сейчас нельзя сойти с маршрута. Билет на ночной поезд лежит в кармане, лучше все дела делать с утра, пока никто дорогу не перебежал, как чёрная кошка.
У бюро пропусков уже стоял командировочный народ, но немного. Получив пропуск, Николай отдал документы с сопроводительным письмом куратору, в надежде на скорый результат. Спросил про виденную утром электричку. Капраз* сказал, что он и сам так ездит на работу, по два с половиной часа, но чуть попозднее, это заводские рабочие да дворники в такую рань электрички наполняют.
- Что сделаешь, Москва – большой город, полтора часа до работы – это ещё хорошо - пояснил он - Сегодня до обеда не будет подписания документов, поэтому идите пока, погуляйте, да к двум часам подходите, разберёмся с Вашей кипой документов, скомпонуем, пометим, где поставить подпись, и отдадим начальству.
Это было на руку Николаю, осенний день стоял солнечный, приветливый, ветерок не давал перегреваться, и он отправился по намеченному плану, опять пешком. Крутил головой, вглядываясь в окружающие дома, порой украшенные изразцами, островерхими крышами, ютящимися между стеклянно-бетонными кубиками «новодела». Вот и метро «Чистые пруды» с лоточно-палаточной торговлей, муравьиными толпами пассажиров, суетящимися перед норкой, ведущей к эскалаторам. За метро – тоже ларьки и памятник А.С. Грибоедову. Вот и широкий газон между автомагистралей, три дорожки между ними. Николай не спеша пошёл по крайней правой, вдоль которой стояли парковые скамьи с бетонными подлокотниками.
Его внимание вдруг отметило, что на спинках скамеек сидело много молодых девушек, одетых в чёрные одежды с юбками до земли, чёрных, глухо повязанных платках.
«Монашки, что ли», подумалось ему, но подойдя ближе, он был ошарашен. Наперекор монашеской скромности, у девиц были ярко растушёваны глаза, на одно веко тушью нанесена вертикальная черта, большинство с сигаретами, громко галдящие и «ржущие», они являли резкий контраст с обычными горожанами. Их речи были гортанны и вызывающи, с грубостью и матом. Они напоминали не голубеподобных галок, которых Николай любил за их любопытный взгляд, за ласковое «галканье», а чёрных воронов, зло каррркающих на окружающий мир. С неприятным огорчением прошёл он мимо этой стаи и понемногу их голоса остались позади.
Слева показался памятник казахскому поэту, композитору, мыслителю Абаю Кунанбаеву, спокойно сидящему на пеньке в позе созерцателя, прикрыв глаза. Это дар Казахстана Москве, в ответ на бюст А.С. Пушкина в Алматы, тогдашней столице Казахстана.
Николай искал глазами пруд, но он был загорожен зелёной купой деревьев и жёлтым зданием «Велнес клуба», обнесённым загородкой из туи в горшках, стоящих вокруг здания. Название было интригующим и, естественно, любопытный наш гуляка разыскал табличку со словами: гидромассаж, джакузи, сауна, хамам, пилатес, стретчинг, бассейн с противотоком, тренажёры, бар/ресторан - всё для вашего здоровья...
И вот, наконец, за этим зданием, заблестела вода, открылась зелень раскидистых деревьев, плавучий ресторан и венецианская гондола у его причала. Романтические нотки в душе Николая стали меркнуть, как предрассветные звёзды. Пруд, «Чистый» по названию, был усеян плавающими пивными бутылками, которыми посетители плавучего бара пытались сделать его более рельефным. «Застенчивые ивы» при близком рассмотрении оказались липами. Николай сочувственно подумал, что «Застенчивые Липы», это не романтично, Тальков хорошо приукрасил пейзаж, поэтому, пусть будут «Ивы». Он стал оглядываться по сторонам, может быть, не у воды найдёт он обещанные деревья? Но нет как нет «ивушек зелёных, над водой склонённых…», но зато интересное здание стояло за автострадой. Голубоватые стены изукрашены барельефами раскидистых ветвей и диковинных животных, включая единорога. Перейдя улицу, Николай стал любоваться чудными барельефами, пока его глаза не остановились на вывеске «Океанариум», закреплённой над входом в подвал. За подвальными окнами были видны длинные ряды аквариумов. Совсем не таким представлял себе он такое заведение, где там могут разместиться дрессированные прыгающие косатки, белухи и дельфины? Глянул на часы, может успею? Но когда посмотрел на время, понял что не успеет рассмотреть любимых рыбёшек, а бежать как на дерби не имело смысла.
Вернувшись на Чистопрудный бульвар, пошёл другой его стороной. Ровная дорожка не предвещала неожиданностей, но за «Велнес клубом» вдруг открылся сюрприз – фонтан «Поющий журавль». В мелком пруду, среди хаотично набросанных камней стояла бронзовая птица, изображённая в любовном экстазе брачного танца. Неугомонные мальчишки перепрыгивали с одного валуна на другой, но расстояние до птицы было таким, что ни один прыгун не мог бы её достигнуть. Семь струй били на высоту человеческого роста, создавая ровный плеск, навевающий спокойствие.
Пройдя ещё немного, Николай снова оказался напротив «монашек», но уже на противоположной дорожке, вдали от них. На скамейке трое ребят что-то бурно обсуждали, заливаясь весёлым смехом.
- Ребятки, а что за монастырь здесь находится? – прикинулся Николай наивным старичком.
- Ха-ха-ха, дедуля, это ж ГОТЫ, ты что не слышишь, как они матерятся и скандалят? – фамильярно ответил один из мальчишек под смех остальных.
- Они любят ходить с мрачными, как гроб, лицами, фотографироваться с кладбищенскими скульптурами, в склепах, потом хвалятся в Интернете этими фотками. Парни носят ирокезы, кожаные плащи до пола и майки из рыболовной сетки, девчонки – в чёрных балахонах, мотоботах, рваных колготках, постоянно режут вены - поддержал другой.
- Они провоцируют прохожих на злобу, а сами этой энергетикой питаются, как ведьмы –
вступил третий – любимый праздник у них Хеллоуин, любимая музыка - Раммштайн. Тошно с ними, не повеселишься.
- Спасибо, ребятки, просветили на старости лет – по-доброму улыбнулся ребятам Николай и ускорил шаги, чтобы поскорей заняться документами.
После семи вечера, с комплектом утверждённых «Решений», он уже шагал к Манежной площади посмотреть на Хрустальный глобус, венчавший подземный универмаг с бешеными ценами, на фонтан со вздыбленными скакунами, на Красную площадь, а потом на вокзал…
Тверская улица слепила светом фар огромных иномарок, гулко шуршала колёсами автобусов, взвизгивала стартующими на светофоре приземистыми мощными спорткарами…
«Стоят на страже трубы заводские и над Кремлём рассвета синева. Надежда мира, сердце всей России. Москва - столица, моя Москва…» - вспомнились слова мелодичной советской песни о Ленинских горах, на которые Николай запланировал пойти в другой заезд.
Как много изменилось в жизни всей страны за каких-то неполных двадцать лет, а в Москве это стало заметней всего…

* Капраз - капитан первого ранга

Фото из Интернета