Литераторы окончание

   Между тем литераторы один за одним начали собираться за продолжительным массивным столом читательского зала.

   Поприветствовала всех, пришедшая как всегда серьезная и миловидная, Ирина Павловна Журавлева, - женщина бальзаковского возраста, пишущая тоскующие, призывные стихи о любви и верности.

   Появился щуплый и болезненного вида сорокалетний Виктор Иванович Кривченко - способный, глубокомысленный литератор, еще не обретший достаточного опыта и уверенного направления в своем творчестве. Он поздоровался со всеми, пожал руку Торопову и расположился с ним по-соседству.

   Следом за Кривченко водрузилась напротив, через просторное поле библиотечного стола, Елизавета Давидовна Маркевич, - несомненно даровитая, с большими амбициями и претензиями на особое положение в стихосочинительстве, дама средних лет, не замужем, отягченная своей необъятной фигурой не меньше, чем изысканиями о выгодном смысле бытия.

   А вот, наконец-то, появился председатель избранного собрания, поэт Лисицын, подозрительно увлеченный игрой в буриме, где он сам задает для всех ему одному известные слова, и постоянно блистает яркими способностями экспромта, в ожидании очередной порции хвалебных признаний.

   По его, еле слышному приветствую Торопова, можно было догадаться, что союз "Маркевич-Лисицин" успел за время годичного отсутствия Александра Ивановича, основательно укрепиться и сообща ввергнуть прежнее влияние Торопова как можно глубже в небытие...

   Следом за Лисициным объявился "устаревший гений" Нечалов, вообще-то, безобидный старичок, одержимый исповедальным жизнеописанием, в коем проблескивает искра и обволакивает копоть, но не просматривается благая цель для потомков.

   На всех литературных встречах самодеятельных творцов постоянно присутствует представитель и организатор от библиотеки в качестве секретаря, внимательная и вальяжная, очень довольная своей ролью в литклубе, Ирина Викторовна Стрельцова, которая заняла свое место в торце стола для общего обзора и наблюдения за выступающими.

   И так, честолюбивая пишущая братия основным своим составом в сборе...

   Александр Иванович попросил слова как представитель Волгоградского Русского Народного Собора, коим он является после поездки в город. Вступление произвело на присутствующих, ранее не знавших этой новости, достаточно сильное впечатление.

   Тем более, что Торопов перед своим выступлением мужественно перекрестился, что прежде делать при всех почему-то стеснялся...

   Кратко посвятив собравшихся литераторов в задачи и направление Русского Народного Собора, заключавшиеся в духовно-нравственном оздоровлении и объединении российского народа для преодоления многостороннего кризиса в стране, Александр Иванович заявил:

  - Я имею на руках письменное благословение митрополита Волгоградского и Камышинского владыки Германа, на организацию районного образования Собора и предлагаю собравшимся стать участниками этой патриотической организации. В Евангелие есть причта Иисуса Христа о талантах... В ней сказано о надлежащем пользовании даров Божиих во избежание наказания за лукавство, лень и непокорство.

  Все молчали в наступившей тишине зала...

 - Надеюсь, что вам будет интересно мое предложение принять посильное участие в благородном деле возрождения православного отношения к жизни среди жителей нашего района. А также, в дальнейшем, проявить себя в общественном контроле за деятельностью администрации района...



   С этого момента многое, ранее непонятное и путанное в общении литераторов прояснилось и обрело определенный смысл: всем предстояло решить извечный, жизненно-важный классический вопрос - быть или не быть...

   По просьбе Ирины Павловны Журавлевой прочесть что-либо из вновь написанного, Торопов с удовлетворением продекламировал свои эпиграммы.

   Прослушаны они были с повышенным интересом, несмотря на то, что уязвляли самолюбие каждого, к кому относились, исключая самого "виновника торжества" Нечалова, который на слух прочитанное кем-либо, совершенно не воспринимал...

   Обличительная сатира была воспринята вполне смиренно, хотя и обескураженно, вероятно, в связи с тем, что в прошлом году Торопов немало отличился в дифирамбах и восхвалениях литературных способностей своих коллег.

   Человек становится лучше, когда познает себя с разных сторон. Этим устремлением с Божией помощью подсознательно руководствовался Александр Иванович.

   Торопов уходил с этой встречи самодеятельных литераторов с особенным чувством исполненного долга перед творческими земляками, еще не предполагавшими, что православие в жизни народа все-таки займет свое преобразующее в просвещении, необходимое значительное место, предназначенное Богом.

     31.03.1999 год.