Ткач
Смотрим это слово в его письме к невесте: «Вот до чего мы дожили - что рады, когда нас на две недели посодят под арест в грязной избе к ткачу, на хлеб да на воду! (Пс 544.21). Письмо это послано из деревни Платава, где Пушкин в декабре 1830-го года оказался в карантине. Обращаемся к статье вышеуказанного краеведа Евгения Голоднова, который пишет следующее: «Платава, узнаем мы из пушкинских писем, в 75 верстах от Москвы, на Владимирском тракте. Жители ее были по преимуществу ткачами и даже славились своим кустарным ткачеством. Да и само название «Платава» родилось, видимо, от слов «плат», «платок», «кусок материи»... В тяжелое время холерной эпидемии найти хоть какой-нибудь временный приют на незнакомой станции для невольного постояльца было большой удачей. Александру Сергеевичу, можно сказать, пофартило. Его разместили в избе местного ткача Данилы Евтеева. …А поэт в свою очередь так отреагировал: «Вот до чего мы дожили — что рады, когда нас на две недели посадят под арест в избе к ткачу на хлеб и воду» (1).
Однако, стоп! А куда ж из фразы Пушкина делся эпитет «грязная»? Ну, надо же, убрав его, Голоднов убил сразу двух зайцев: и грязнулю-земляка реабилитировал, и Пушкина поместил в более чистое место! Нет, так дело не пойдёт, т.к. у ростовских следователей подобные натяжки не проходят. Лучше уж согласиться с осторожными пушкинистами, которые не дали определения пушкинскому ткачу, чем с передёргиваниями краеведа, не давшего объяснения ни словам «на хлеб и воду», которые прямо связаны с питанием в тюрьме, ни сопутствующим этой тюрьме словам «арест» и «посодют». Забыл, видно, краевед слова Пушкина о том, что «Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная». Вот и давайте займёмся этой наукой и попробуем расшифровать пушкинского «ткача».
Сразу же обращаем внимание на то, что данная фраза написана по-русски, хотя всё остальное по-французски. И такое выделение настораживает, поскольку заставляет предположить, что оно предназначено не столько для Натальи Гончаровой, сколько для исследователей. Тем более что Пушкин, как правило, писал невесте по-французски. А теперь попробуем «следовать за мыслями великого человека», а точнее Пушкина, который прибыл в деревню Платава после того, как всего лишь в прошлом году издал свою «Полтаву», а в этом же (1830) году уже дважды вспоминал её, разбирая критические заметки: «Опровержение на критики» и «Возражение критикам «Полтавы». А теперь, дорогие читатели, закройте глаза и произнесите название деревни и название поэмы вместе. И надо же, «Платава» звучит как «Полтава»! А если так, то именно это созвучие и могло звучать в голове Пушкина при его посещении деревни, а не какие-то там «платки» и тряпки из истории её названия!
Заглядываем в «Полтаву» и именно там находим тюрьму, в которой находится один из главных героев – Кочубей: «здесь покаместь он сидит В тюремной башне» (2). А смертью ему угрожает жестокий Орлик, под маской которого у нас уже высвечивался М.С.Воронцов. «Свирепый Орлик перед ним» (3). А немного позже мать говорит Марии: «Сегодня казнь. Тебе одной Свирепство их смягчить возможно. Спаси отца». Обращаем внимание на множественное число слова «их», поскольку в это число может входить не только Мазепа, но и Орлик. Это же множественное число звучит и в последующих словах матери: «Твой взгляд злодеям руки свяжет» (4). И мы понимаем, что в подтексте сам Пушкин прячется под маской Кочубея, а ему противостоят его враги, среди которых под маской Орлика есть и Воронцов. И поэтому в своём письме невесте Пушкин пишет о выдуманном им «ткаче», перекликающимся с Орликом из «Полтавы», используя при этом слова-сигналы об аресте, хлебе и воде.
Сразу же проверим аналогичную ситуацию через более отдалённую по времени создания «Капитанскую дочку», где уже знакомый нам Швабрин держит под арестом Машу Миронову, которая пишет Гринёву: «Я живу в нашем доме под караулом. …Он обходится со мною очень жестоко и грозится, коли не одумаюсь и не соглашусь, то привезёт меня в лагерь к злодею, и с вами-де то же будет, что с Лизаветой Харловой» (5). Харлову же, напомню, ранее убили. Т.е. вновь герой, имеющий под собой прототип в лице Воронцова, сажает человека под арест и грозит смертью. И уж совсем не случайно в той же «Капитанской дочке» перед арестованной Машей «стоял кувшин воды, накрытый ломтем хлеба» (6). Да-да, именно сюда автор в полном соответствии с методом творческой бережливости (метод «Пушкин-Плюшкин»!) и перенёс хлеб и воду из письма к невесте! Ну, а синхронно с этим письмом выделил в «Каменном госте» (1830) ещё и мужа Доны Анны, который её «взаперти держал» (7) и который, как мы догадываемся, тоже прячет под собой основной прототип в лице Воронцова. Т.е. приметой для таких жестоких героев является караул. И хотя караулить они могут разных лиц, но само по себе это охранное действие не меняется. Ну, а теперь попробуем расшифровать отброшенное торопливым краеведом слово «грязная».
Ранее мы уже отмечали, что Пушкин выделял четыре категории грязи: три неприятные (кишинёвская, одесская и михайловская!) и одну радостную: болдинскую. Такое разделение обусловлено тем, что неприятные грязи напрямую связаны с неприятной для Пушкина ссылкой: то на юг, то в Михайловское, а вот болдинская грязь – это грязь для свободного человека! Ну, а поскольку в начале «Салтана» подтекст высвечивает нам Одессу, то и своё внимание мы обращаем на грязь одесскую, о которой Пушкин писал: «В году недель пять-шесть Одесса, По воле бурного Зевеса, Потоплена, запружена. В густой грязи' погружена» или «В Одессе пыльной, я сказал. Я б мог сказать: в Одессе грязной - И тут бы право не солгал» (8). В подтексте же «Конька» начало сказки тоже высвечивает Одессу, а потому уже при первом карауле появляется упоминание грязи («Не ударил в грязь лицом»), а из сюжета становится ясным, что брат Данила, возвращаясь с поля после сильного дождя, мог по пути запачкаться грязью, которую смыл, «облив себя водой». Ну, а видя это, мы сразу же вспоминаем одесские стихи из черновика Пушкина: «И вместо Г<рафа> В<оронцова> Там будет свежая вода Тогда поедем мы туда» (9).
Но правильно ли издатели домыслили тут слово «граф», если возможно и другое слово? Какое? А, например, слово «грязь», превращённое в имя собственное, после чего стихи могут звучать: «И вместо Грязи-Воронцова Там будет чистая вода». И при этом мы сможем протянуть ниточку к пушкинским словам из «Путешествия в Арзрум»: «До Ельца дороги ужасны. Несколько раз коляска моя вязла в грязи, достойной грязи одесской» (10). Ну, а, допустив, что этой грязью Пушкин намекает на Воронцова, мы начинаем догадываться, почему он написал о ней сразу после сцены общения с генералом Ермоловым, который знал Воронцова и по службе, и вне её. И при этом был таким его хорошим знакомым, что некоторые воронологи и сегодня называют его «другом Воронцова». Однако в данном случае у нас появляется подозрение, что острый на язык Ермолов мог рассказать Пушкину о «своём друге» много деталей, которые впоследствии тот использовал при создании отрицательных героев, имеющих прототипом Воронцова. Думаю, что часть этих деталей могла бы быть и в письмах Ермолова, адресованных друзьям и знакомым, но не самому Воронцову, который критику воспринимал болезненно. Ну, а ссориться с могущественным генерал-губернатором Ермолов, я думаю, не хотел.
Сама же идея использовать слово «грязь» для скрытого унижения кого-либо из своих врагов возникла у Пушкина ещё в Кишинёве, когда он писал П.А.Вяземскому стихотворение «Язвительный поэт, остряк замысловатый», в черновике которого и появились весьма знаменательные стихи: «<Ну можно ль> комара тотчас не раздавить И в грязь словцом одним глупца не превратить» (11). Но разве речь тут о будущем «комаре» - Гвидоне? Нет, тут же в черновике Пушкин дважды пишет о «злом» комаре. Ну, а Гвидон герой положительный и «комар» не такой уж злой. Хотя для врагов и кусачий.
Итак, отброс краеведом Голодновым важного пушкинского слова «грязная», намекающего на «ткача»-Воронцова, является недопустимым. Смысл же слова «ткач» истолкован Голодновым неверно, поскольку реально состоит в выдуманном Пушкиным небывалом значении тюремщика-караульщика. А также в возможности (всего через год!) при написании «Салтана» перейти от ткача мужского рода к «ткачу» женского, т.е. к образу ткачихи, под маской которой угадать Воронцова очень трудно. Но можно!
Примечания.
1. Альманах "Богородский край" N 2 (96) Евгений Голоднов «В ИЗБЕ ПЛАТАВСКОГО ТКАЧА» А. С. Пушкин в Богородском уезде, дата публикации: 11 июля 2005 года.
2. П II 380.
3. П II 178.
4. П II 355.
5. КД 342.21 или П-3,292.
6. КД 355.22.
7. КГ I 98.
8. ЕО Пут. 13.3,8.
9. VI,468.
10. ПА 446.17 bis.
11. С2 132.624.
Свидетельство о публикации №221012401738