Сhief of KGB

         Итак, отдыхаю в Египте.  У меня был оплачен полупансион, то есть завтрак и ужин, обеда у меня не было. И поэтому мне  надо было «стащить» какой-нибудь бутерброд  на обед и булочку для рыб.

      Когда в первый раз я пришла в ресторан, то меня посадили «так неудобно», что я ничего не могла взять с собой. Да еще у арабов такая противная  манера:  они стоят напротив и смотрят тебе в рот.

      Так что кусок в горло не лезет. Но потихоньку я научилась садиться так, как мне удобно. Потом я сделала открытие, что у них есть отдельный зал для некурящих.
       И я сказала шефу:
      - Good evening, chief of KGB
      - I  am agent 007! Извините, сэр, но я не курю и буду завтракать и ужинать только в этом зале, для некурящих.

        Он  согласился, но не сразу.
        Потом я всегда с ним шутила, называя его шефом КГБ, и это, наверное, ему понравилось.
      Действительно, с какой это стати я должна дышать дымом? Все знают, что пассивному курильщику хуже, чем тому, который курит.
        Сначала шеф, разумеется, не был в восторге от моего заявления, и поначалу всеми силами пытался «выкурить» меня из этого отдельного зала.  То там было жарко,  то вдруг сломался кондиционер и не хотел включаться.

       Но, оказавшись там,  я открыла окно и продолжала спокойно завтракать. И потихоньку я «приручила» и шефа, и  весь персонал.
          Потом я позвала в этот зал всех моих друзей: Люцию, Лилю, Галлию и её дочерей.   Но им удалось поесть в этом зале один раз. Мы ведь все приходили по-разному на завтрак и ужин, поэтому нам трудно было собраться вместе.

       Когда однажды я ужинала и увидела Галлию, то позвала их, но они не пошли, сказав, что их туда не пустили. А они уже всё расставили, не бегать же им с тарелками, переходя в зал для некурящих.

         И вот я ужинала в гордом одиночестве, мне никто не мешал: ни ужинать, ни взять какое-нибудь пирожное с собой. Только иногда я замечала, как один повар или другой, или оба вместе,  стояли и смотрели на меня через стекло двери и умиленно прикладывали руку к сердцу.
Я мило улыбалась и продолжала,  не торопясь,  ужинать. Однажды в этот зал прибежал непосвященный в эту тайну официант и спросил:
         -А почему?
         Я даже не стала ничего ему объяснять и с достоинством продолжала свою трапезу. Сижу и думаю, если он ещё что-нибудь спросит, то я прикинусь дурочкой и скажу ему:
            -Извините, сэр, но я ничего не понимаю. Ничего!
 
       Ему всё объяснили за меня, и он больше не задавал вопросов. Так и продолжалось, все ели в одном зале, и он был полон, а я – в зале для некурящих, и он был свободен.
 
       Только очень редко в этот зал пускали некоторых арабок, наверное, почтенных. В самый последний ужин я принесла камеру и фотоаппарат, сняла всех поваров, официантов, шефа, поблагодарила их всех за гостеприимство.

          И сказала, что завтра лечу домой. Некоторые даже расстроились, сказали, чтобы я приезжала ещё. Может быть, они были искренними. А я, может быть, и приеду ещё, или прилечу.

           Шеф, конечно, улыбался, и было непонятно, рад он моему отъезду или нет. Для него это тоже было развлечение, ведь никто не называл его шефом, а  мне было весело.

    Было весело познакомиться в Египте с шефом КГБ и немного побыть агентом 007.