Любовь к природе родом из детства

Иногда, общаясь с внуками и просто с молодёжью, отвечая на вопросы и просто рассказывая про своё детство и молодость, вижу недоверчивые взгляды "ну дед, заливает!" В век интернета и вацапа некоторые вещи им кажутся невероятными. Появилась потребность выложить эти воспоминания в письменном виде. Ничего не сочиняя, всё как было. Если кому-то это будет интересно, прочитает, может, вспомнит свое детство, кому неинтересно, так тому и быть.

Школа и дом – два в одном

Находясь на охоте, на рыбалке или просто в лесу, иногда задумываюсь, когда появилась эта неистребимая тяга к общению с живой природой?
Детство мое прошло в глухой, по современным меркам деревне, при отсутствии электричества и прочих благ цивилизации. Отец, единственный учитель начальной школы, вёл уроки одновременно с первого по четвертый класс. В большом помещении стояли четыре ряда парт по количеству классов и он попеременно, по очереди, занимался с каждым, и пока первый класс рисовал палочки, четвертый писал диктант.
Как в такой ситуации он умудрялся управляться с этой «оравой», для меня загадка, причем уровень грамотности был вполне на высоте, Знак «Отличник народного просвещения» просто так не дают, один из учеников впоследствии стал профессором, а затем и академиком в области медицины. Авторитет учителя в деревне как среди взрослых, так и среди детей был непререкаемым, такие были порядки.
На деревянных партах имелись три выемки, одна круглая посередине для чернильницы-непроливайки, и две продолговатые для перьевых ручек, чтоб не скатывались. Причем перья с «шишечкой» разрешались только в старших классах, когда уже устоялся красивый почерк «с нажимом», современным людям с шариковыми ручками труднообъяснимое понятие.
Проживали мы в одном здании школы, с общим коридором, налево жилое помещение, направо класс.
В возрасте 4-6 лет я иногда я тихонько сидел на одном из свободных мест на задней парте, и как губка впитывал всю доступную информацию, пытаясь копировать действия старших детей, и не без успеха.
Когда пришло время идти в школу, оказалось, что в первом классе мне делать нечего, читать и писать умею гораздо лучше первоклассников, и отец, воспользовавшись своим положением «перевёл» меня во второй класс, и в дальнейшем мои успехи перестали как-то выделяться.
Семья у нас была немаленькая, старший брат, старшая сестра и младшая сестра, ещё бабушка, мама отца, итого семеро. Брат был старше меня на семь лет, после четвёртого класса он продолжал учёбу в школе-интернате соседнего села, дома бывал на каникулах, иногда выходные. Он рано встал на самостоятельный путь, после восьмого класса пошёл учиться на механизатора, потом служба в армии, обзавелся семьёй, народил пятерых детей.
Из-за разницы в возрасте у него были свои интересы и своя компания, вместе ходили на рыбалку, игры и развлечения были разными.
Так как электричества не было, вечером все пользовались керосиновыми лампами, керосин продавался на разлив в сельпо наряду с селедкой и пряниками. Основным транспортом были гужевые повозки, грузовые автомобили наезжали из райцентра эпизодически, своих в деревне не было.
Единственный радиоприемник был у нас дома, на этажерке стояли батареи, на них сверху радио по размерам батарей. Иногда односельчане приходили послушать новости, посудачить о том о сём.
Нельзя сказать, что мы совсем не видели электрической лампочки, периодически к нам приезжала кинопередвижка, и тогда вся деревня шла в кино, состоящее из 10-11 частей, в перерывах киномеханик перезаправлял аппарат. Кстати, его никто не звал «киномеханик», это длинно, просто «кинщик». И фраза «сегодня кина не будет, кинщик заболел» не какой-то стёб, а вполне реальная, из жизни.
Запомнился один момент, на перемене один из учеников сбегал узнать, что за фильм сегодня будет, (афишу повесили на сельсовете через дорогу), возвращается и сообщает: «Держу узлы». Ладно, идем смотреть, оказывается, «Дерсу Узала». Ученик решил, что кинщик неграмотный, нет таких слов, и прочитал по своему. Кстати, фильм был не тот, который снял Акиро Куросава, а снятый ранее.
Билет в кино стоил взрослый 20 коп.детский 5 коп. Чтоб был понятен масштаб цен, буханка хлеба стоила от 18 копеек (черный) до 32 копеек (белый большая буханка)
Даже в таких условиях отец умудрялся заниматься фотографией, снимал фотоаппаратом «Любитель» и даже печатал фотографии при отсутствии электричества, для чего была сделана светонепроницаемая будка с отверстием в потолке, куда был высунут фотоувеличитель и солнечный свет использовался вместо лампочки, как я догадываюсь, с фиксированным увеличением. Помню ящик с фотохимикатами, из которых он самостоятельно из компонентов составлял проявители-закрепители с помощью самодельных весов из спичечных коробков и монет.

Детский взгляд на деревенский быт

Некоторые детские воспоминания сейчас вызывают улыбку, например фраза «он деньги пропивает» (были и такие), в моем представлении означала – человек скручивает в трубочку денежную купюру, заталкивает в бутылку с водкой, затем всё это «пропивает».
Любимым развлечением была игра в «лапту», «бей-беги», более взрослые играли в «городки» и другие подвижные игры. Запомнилась рыбалка на озере на краю деревни, наиболее частый трофей – ротаны, реже карась, которого надо было ловить рано утром, и закидывать удочку подальше.
Более серьезная рыбалка была на реке также на удочку, но в основном на гольянов, размеры рыбы компенсировались их количеством. Взрослые «баловались» бреднем, где основной добычей была щука. Довелось и мне поучаствовать в такой рыбалке, таская по берегу небольшой речки одежду и обувь рыбаков, за что был вознагражден щукой, которую с гордостью принес домой на уху.
Самым любимым праздником был, конечно, Новый год, поблизости не произрастали ни ели, ни пихты, их с успехом заменяла сосна. Так как нас не баловали сладостями, новогодние подарки были одними из самых ярких воспоминаний детства.
Зимой, пока еще лёд был не толстым, ходили на водоёмы «глушить рыбу». «Глушилка» представляла собой небольшую чурку на палке, нужно было найти рыбу на мелководье, сильным ударом над ней «глушануть», если повезет этим же ударом пробить лёд, достать рыбу. Или после удара продолбить и достать трофей. КПД такой «рыбалки», так скажем, было небольшим, но азарта выше крыши.
Ещё одним зимним развлечением детей и молодежи было катание на санях. Конные сани-розвальни толпой затаскивали на пригорок, и также толпой с визгом и криками катились вниз, затем всё повторялось. Особо такое развлечение было популярно у парней и девчат в том возрасте, когда появляется интерес к более тесному контакту, что и осуществлялось при подобных развлечениях.
Охотников в деревне было мало, считалось это занятие несерьезным, баловством, хотя была одна семья с несколькими взрослыми братьями, которые постоянно что-то добывали. В округе было несколько пасек, на которые периодически совершали набеги бурые медведи, их успешно отстреливали «самострелами» или в засаде, и тогда вся деревня ела котлеты из медвежатины. Трихинеллез? Нет, не слышали…
В последний день перед летними каникулами обязательно был поход всей школой на природу, обычно недалеко, километров за пять в район одной из пасек с обязательным обедом на костре, ждали этого события с нетерпением.
Одним из ярких воспоминаний детства была поездка с мамой в районный центр на подводе, за 20 км. от села, причем с переправой через речку на пароме. Впервые в жизни попробовал мороженое, казалось, в жизни, нет и не может быть ничего вкуснее, это ощущение и само путешествие затмило все остальные впечатления.
Я, как и все пацаны, очень любил лошадей, конюшня была излюбленным местом, если взрослые разрешали покататься на лошади, день прошел не зря.
Вторым местом, куда нас тянуло как магнитом, была кузня. Не кузница, как по грамотному, а именно кузня, а кузнец был одним из самых уважаемых людей на деревне наряду с гармонистом. Мы смотрели, как завороженные, как из ничего отковывается вещь, более взрослым разрешали раздувать горн ручными мехами.
Школа была покрыта дранкой, это типа деревянной черепицы, длинной с метр, шириной сантиметров 15-20, толщиной 5-10 мм. не пиленой, а колотой.
Когда пришло время менять покрытие, привезли свежую дранку, жёлтую, с потрясающим запахом смолы. Старую, почерневшую, сняли, гвозди аккуратно собирали, выпрямляли и снова пускали в дело.
Когда до нашей деревни дошла очередь на электрификацию, мы с любопытством наблюдали, как вручную копают ямы под столбы, сначала прямоугольную, потом одну ступеньку, другую, и последнюю яму под сам столб. Параллельно вели проводку в домах, тоже было любопытно, провода были в матерчатой оплетке, скручивались в жгут и крепились на керамических изоляторах, напоминающих перевернутые гирьки из магазина, только белые.
Но само электричество в нашей деревне я уже не застал, наша семья переехала в тот самый районный центр...

Ближе к цивилизации

Следующий этап моих детских воспоминаний на новом месте жительства гораздо короче предыдущего, в райцентре мы прожили всего год.
Запомнилась дорога в школу, довольно далеко, особенно зимой, в морозы. Это не в родной деревне, через коридор из одной двери в другую.
Ещё один случай, который заставил сильно попереживать моих родителей и родителей друга-одноклассника.
Где-то в мае я с другом вместо того, чтобы идти домой после занятий, развернулись в обратную сторону, дошли до речки, переправились на пароме на другой берег и пошли гулять по полям. Никто из взрослых не поинтересовался, куда это пацаны второклассники со школьными сумками с учебниками направляются?
Спугнули утку, подошли к тому месту, откуда она взлетела, обнаружили гнездо с зеленоватыми яйцами. Набродились, проголодались, и тем же путем вернулись домой.
Наши родители «поставили на уши», всех, кого смогли найти, правда, до массовых поисков дело не дошло, мы вовремя явились домой.
Кстати, не помню, чтоб меня как-то серьезно наказали, хотя заводилой был я…
Постепенно узнал, где и как рыбачить, кстати, с рыбалкой связан случай, когда я столкнулся с самым низменным проявлением человеческой натуры.
Рыбачу на небольшой проточке, рыбалка шла очень неплохо, в основном гольяны, но крупненькие, наловил на приличную жарёху на всю семью, скоро домой.
Подходит молодой мужчина, поинтересовался на что ловлю, похвалил за хороший улов и говорит: Там у меня за поворотом две банки стоят, сходи, проверь, рыбу себе заберешь, я пока твоей удочкой порыбачу...
Поясню: Банки - это: Берётся литровая банка, металлическая крышка разрезается звездой, лучи загибаются внутрь, крышка крепится, чтоб можно было снять-одеть. Внутрь ложится кусочки хлеба (прикормка). Гольяны туда лезут, а назад вылезти не могут. В общем, снасть на ленивых, на удочку можно больше поймать.
Мое деревенское воспитание было таким, что просьба взрослого человека было равна приказу. Пошел проверять банки, ничего не нашел, вернулся назад, удочка валяется на берегу, ни мужика, ни рыбы.
Это был удар ниже пояса по детской психике, который я запомнил на всю жизнь.
Это не значит, что я жил среди ангелов, всякое бывало, но это был явный перебор, или как говорят, "беспредел"
После этого случая я уже не был таким "простаком"
При любой возможности отец брал меня с собой на природу. Самым вкусным "блюдом", что мы брали с собой на прогулки, был чёрный хлеб и немного селёдки, воду пили из родников и речушек, отец всегда носил с собой раскладной пластиковый стаканчик, раскладывающийся лёгким встряхиванием.
В деревне, где я родился, почему-то не собирали грибы, на новом месте мы решили этот пробел ликвидировать. Нашли несколько грибов, и встретив местного грибника, попросили определить, что мы насобирали. Ответ был такой: краснявка... синявка... осиновик... Уже потом мы стали заядлыми грибниками и определили, что это были красная, синяя сыроежки и подосиновик.

Снова в село. В согласии с природой.

Не знаю, по какой причине мы долго не задержались в райцентре, через год переехали в другое село. По сравнению с моей малой родиной здесь была школа, где у каждого класса был свой учитель, электричество и радиоточки в каждом доме, и даже автотранспортное сообщение, периодически из райцентра приходило "груз-такси" так его называли, ГАЗ-51 с крытым брезентом кузовом, и предназначалось для пассажиров, хотя имело "грузовое" название.
Из домашнего имущества при переездах большую долю составляли книги. Один пятитомный словарь русского языка (каждый том размером как четыре кирпича) составлял немалый объём и вес. Самым востребованным с моей стороны был двухтомный энциклопедический словарь, аналог современного интернета, где можно было найти краткие ответы на разные вопросы.
Немалую долю составляли разные справочники по растениям и животным, книги о природе и путешествиях. "Книга-почтой" работала четко, по каталогу можно было выписать много интересного. Чтение книг было одним из самых любимых занятий в нашей семье.
Недалеко от села протекала речушка, в ней водился хариус, рыба, до этого мне незнакомая. Я быстро познакомился с местной ребятнёй, выяснил кто самый крутой рыбак и напросился на рыбалку. Самым крутым был Витёк, все звали его именно так, без вариантов (его младшего брата звали Ванёк.)
Договорились выйти на рыбалку на рассвете (Витёк так сказал). Рано утром я пришел домой к Витьку, он еще спал, разбудил и мы отправились на речку.
Витек оказался действительно крутым, там, где я ловил одного хариуса, он ловил пять, хотя закидывали в одно место одинаковыми снастями.
Так я пристрастился к рыбалке на "горной" речке, хотя она протекала по равнине.
Мы сдружились с Витьком, ходили не только на речку, но и на озёра, где самым увлекательным занятием была ловля ротанов на мелководье, на зеленых кузнечиков. В прозрачной воде, стоя по колено, с коротким удилищем, без поплавка, смотрели как ротан заглатывает наживку и в этот момент подсекали. Самый большой похвалой от родителей, когда приходил с рыбалки, была фраза: "добытчик пришёл!"
Дом наш находился на окраине села, с трёх сторон соседей не было. С одной стороны сопочка, покрытая лесом, с другой стороны дорога и луга.
Во дворе на некотором отдалении от дома находился погреб с входом на вершине небольшого кургана, типа скифского (холодильников ни у кого не было). По краю двора была высажена черёмуха.
В прежней деревне мы держали гусей (жили рядом с озером), здесь обзавелись коровой, развели кур и несколько ульёв пчёл.
Мама работала почтальоном, возила почту из соседнего села, летом на подводе (телеге), зимой на санях(под названием кошевка), затем разносила почту по домам.
Лошадь содержали при домашнем хозяйстве, при надобности использовали для личных нужд.
Для коровы летом заготавливали сено, косили вручную косами, я уже подрос достаточно, чтобы помогать по хозяйству. Вообще детей включали в домашнюю работу плавно и незаметно, без всякого принуждения.
Для меня была приготовлена коса "пятерочка" т.е. размером 50 см., взрослые косили от семерки до девятки. Просохшее сено сначала складывали в небольшие копны, внизу верёвкой обхватывали по периметру и лошадью подтаскивали в одно место. Я, конечно, находился верхом, страшно довольный, что мне доверяют такое ответственное дело.
Как ни странно, копны при перетаскивании не разваливались, в целости доставлялись на предназначенное им место.
Выкладывать стог доверяли опытному взрослому, который выкладывал сено по кругу, в то время как другие подавали его вилами. Для подачи последних охапок были специальные вилы с черенком в несколько метров длиной. Стога были довольно большие, по завершению через них перекидывали верёвку, держали её с одной стороны, "выкладывающий" спускался по верёвке с другой.
Летом откуда-то приехала бригада по борьбе с сельхозвредителями и в противогазах и костюмах химзащиты, опылила дустом картофельные посадки по всему селу. В пожароопасный сезон с самолёта-кукурузника раскидывали листовки с призывом "берегите лес от пожара" Ребятня соревновалась, кто больше соберёт листовок.
По осени любимым занятием была "пробежка" за грибами, которые собирали в лесу сразу за огородом, за полчаса можно было насобирать подосиновиков на большую сковородку, в сезон это было едва ли не ежедневное блюдо. В большом количестве солили грузди, в сочетании с отварной рассыпчатой картошечкой это было ну очень вкусно!
Из других покупных деликатесов запомнились, как однажды отец привез откуда-то консервы "крабы в собственном соку", которые внутри банки были упакованные дополнительно в пергаментную бумагу. До сих пор помнится этот нежный сладковатый вкус белого крабового мяса.
В магазине продавали слипшиеся карамельки-подушечки, их звали «Дунькина радость» и ещё пользовались успехом кубики "кофе с молоком" и "какао с молоком", которые мы грызли вместо конфет. В этом же ряду находились - фруктовый чай (темно-бурые, почти черные прессованные фрукты), кисель в брикетах, которые мы сгрызали в сухом виде, хотя они все предназначались для приготовления в кипятке.
Частных коров пасли по очереди, утром очередной пастух шел по селу и подавал сигнал в рожок, хозяева выпускали коров со двора. Когда была наша очередь, я тоже участвовал в качестве подпаска. Отец сделал мне рожок из жести и деревянной катушки из-под ниток, сверху нитками приматывалась полоска резинки и под неё подкладывались кусочки шпона из спичечного коробка, с их помощью регулировалась тональность.
Такие рожки вошли в моду, чуть ли не в каждом дворе была своя мелодия.
В августе ходили собирать голубику (говорили «по ягоду»), называли, как принято на дальнем востоке «голубица», затем варили из нее варенье в больших тазах.
Голубичные болота были довольно далеко от села, уходили на целый день, и собирали помногу, вёдрами.
Так как пищу готовили исключительно на дровах, не было никакого газа, керосинок, электроплиток, чтобы летом не топить печку в доме, в каждом дворе была так называемая «летняя кухня», обычно дощатое или более капитальное небольшое помещение из брёвен с железной или кирпичной печкой. Топливом для такой печки чаще всего служил хворост, собранный в близлежащем лесу.
Почти у всех имелась небольшая баня, обычно недалеко колодец с «журавлем», это приспособление из толстой жерди на оси между двух столбов, с противовесом с одного конца и с ведром на ещё одной жерди с другого.
У нас своей бани не было, ходили к соседям, помогали с дровами и носили воду на помывку. Топили обычно по субботам.
Летом бегали в основном босиком, мама набирала воду в колодце, наливала тазы, она за день нагревалась, и перед сном было правилом помыть ноги.
Много времени и сил уходило на заготовку дров на зиму, все делалось с помощью топора и двуручной пилы под названием «тебе-мене».С доставкой дров выручала тягловая сила мощностью в одну лошадиную.
Никаких котельных в селе не было, отопление было исключительно печное на дровах, в том числе и в школе, в сельском совете, клубе, конторе. Зимой самая распространённая обувь была валенки, их подшивали их по нескольку раз, пока не протирался верх.
У нас за огородом водилось огромное количество зайцев, которые иногда попадались на глаза, серые маньчжурские, небольшого размера, среди них встречались черные, как уголь. Лес был утоптан тропами, но на них никто не охотился ни с ружьём, ни каким либо другим способом. Из другой дичи в окрестностях жили фазаны, на них тоже никто не обращал внимания
Из зимних детских развлечений любимым занятием было катание на санках и лыжах с сопки, для этого была расчищена целая «горнолыжная трасса». Санки и лыжи делали сами, отец выстругал лыжи из осины и загнул после выдержки в кипятке и просушки в загнутом состоянии.
Санки были сделаны из подходящих кривых стволов деревьев, найденных в лесу.
Вообще ребятня очень много времени проводила на свежем воздухе, что зимой, что летом, телевизоров и гаджетов не было, летом строили шалаши и играли в «военку» и индейцев, зимой строили из снега «оборонительные сооружения», особенно под конец зимы, когда наметало большие плотные сугробы.
Зимой картошку, морковку и прочую свеклу хранили под домом в подполье, там же зимовали ульи с пчелами, в марте там температура повышалась, и одиночные нетерпеливые пчелы начинали вылетать. Выставляли пчел примерно в начале апреля, когда уже на улице было градусов десять тепла. Во дворах снег полностью никто никогда не чистил, прочищали лишь тропинки к туалету, сараям и т.д.
Чтобы скорее освободить от снега площадку «точок» под ульи, снег посыпали золой из печки, и он таял на несколько дней раньше, чем белый, и пчёл выставляли уже на «прогретый» участок.
Весну все ждали с нетерпением. Само ощущение пробуждающейся природы вызывало в душе какое-то наслаждение, даже запах прогретого на солнце перепревшего навоза был в «кайф», и просто посидеть на завалинке на солнышке после долгой зимы было сродни медитации, этому были подвержены как дети, так и взрослые.

Заботы и развлечения на селе

Рано или поздно цивилизация доходит до самых глухих мест. Постепенно у народа появились велосипеды, появился он и у меня, а потом и у моего лучшего друга Витька. Учился ездить довольно долго, но когда дело пошло, удовольствие от езды превзошло все ожидания. Велосипед был для взрослого, моего роста не хватало, поэтому одну ногу просовывал внутрь рамы и таким образом я и мои сверстники ездили довольно шустро.
Был у кого-то велосипед без верхней перекладины на раме и с какими-то украшениями из цветных нитей, мы называли его «дамский».
Некоторые умудрялись ездить как взрослые, трогаясь с какого-нибудь возвышения типа скамейки, толкали педали по очереди, переваливаясь с боку на бок.
На оси колёс вешали «хомут» из полоски брезентового ремня для очистки от пыли-грязи.
Ну и конечно транспортное средство сразу расширило географию наших рыбалок, добирались до речушки за несколько километров, где водились ну очень большие гольяны, размером с нормальную корюшку, таких никогда и нигде я в своей жизни больше не встречал.
С соседями жили очень дружно, периодически устраивали «гулянки», летом во дворе на лужайке ставили столы и скамейки, если было солнце, то в тени черемух, в меру выпивали, закусывали, потом пели песни. В мультфильме про барбоса и волка «Ты заходи, если что» это гуляние воспроизведено прямо один в один.
Отец из ивовых веток подходящего размера полностью вручную, без всяких токарных станков, ножом вырезал шахматы, сначала на палке до почти готовой фигуры, отрезал и с этой же палки делал следующую.
Мягкую сердцевину по центру заполняли обломками спичек (я тоже участвовал), затем чёрные красили тушью, белые оставляли так, потом все покрывали растворенным в бензине воском, после чего полировали.
Шахматную доску рисовали тушью на бумаге, на чем была наклеена, не запомнилось.
Игра в шахматы, наряду с рыбалкой и чтением книг, тоже было одним из любимых занятий, можно сказать, развивались мы гармонично, физически и умственно.
Как и все пацаны в те времена, мы с Витьком прошли через увлечение разными «поджигами», медные трубки на деревяшке в форме пистолета с помощью спичечных головок создавали некое подобие выстрела, слава Богу, обходилось без травм.
На поляне среди села сделали волейбольную площадку с настоящей сеткой, играли в волейбол более старшие ребята и взрослые.
Как-то в наше село прибыла бригада строителей, (строили бетонный коровник), один из них был откуда-то из южной республики в национальном головном уборе типа тюбетейки, но состоящей из полоски ленты на жёсткой основе и верхом из сетки.
Мама сшила мне подобный головной убор, с картона, обшитого лентой, связав верхнюю часть в виде сетки крючком из цветных ниток. Всем очень понравилось, через некоторое время чуть ли не всё село ходило в подобных тюбетейках.
Швейная машинка была обязательным атрибутом в каждой семье, помню, что мама постоянно что-то шила-перешивала и вязала крючком из белых ниток кружевные накидки на постель, подушки и полочки. К маме приходили подруги и обсуждали, какую юбку лучше сшить, «солнце» или «полусолнце».
Вспоминая всё это, иногда удивляюсь, как мои родители и родители моих друзей, работая, ведя натуральное домашнее хозяйство, умудрялись оставить силы и время для веселья. При этом всегда сохраняли оптимизм, несмотря на все сложности деревенского быта, которых нет у городского жителя, и которые окружающий комфорт воспринимают как само собой разумеющийся и при этом еще и жалуются, два дня горячей воды нет, как жить?
Одна стирка в оцинкованной ванне с помощью стиральной доски и хозяйственного мыла требует неимоверных физических сил…
Может близкое общение с природой давало на это душевные и физические силы? Лес, река, поля и луга? Живая вода из колодца а не водопровода, или бутылированная суперочищенная, но мертвая?
Натуральные свежие продукты? Простые человеческие отношения, лишенные изрядной доли меркантильности, присутствующей в городской жизни? Философский вопрос.

Таёжный посёлок

Казалось бы, жизнь более-менее налажена, но… предстоял ещё один переезд. Все-таки родители, наверное, думают о нашем будущем. Школа в селе была только начальная, для продолжения образования нужно было переезжать, отправлять детей в интернат не очень подходящий вариант.
Жаль было расставаться с друзьями, любимыми местами, но жизнь диктовала свои условия…
Это была осень, помню по некоторым признакам, раздавали по соседям свежепосоленные в деревянном бочонке грузди, и упаковывали среди домашних вещей зелёные помидоры, в надежде, что пока они доедут до нового места жительства, то станут красными (так и получилось).
Продали корову, пчелосемьи, отправились в неблизкую дорогу. Надо было доехать до железнодорожной станции, отправить вещи контейнером до узловой станции, самим доехать поездом, обустроиться на новом месте.
Новое место жительства представляло собой железнодорожную станцию на границе Амурской области и Еврейской автономной области, в те времена она входила в состав Хабаровского края, поселок с населением более двух тысяч человек, зажатый между сопок
. Девяносто процентов населения работало в отделении леспромхоза на заготовке леса и его переработке. На лесобирже перерабатывали лес в различную продукцию – круглый лес на экспорт, шпалозавод изготавливал шпалы.
Остальные работали на железной дороге, каменном карьере, где добывался туф для цементного завода, часть в соседнем городке в лесхозе, в государственном охотничье-промысловом хозяйстве (госпромхозе), локомотивном депо и других местах.
Имелась средняя школа, несколько магазинов, клуб, библиотека, общежитие для холостяков, столовая.
Поселок жил в двух часовых поясах, железнодорожники по Хабаровскому времени, остальные по Амурскому, переходя из посёлка в город, время менялось на час, при разговорах уточнялось – по какому времени?
Забегая вперед, расскажу,  как это использовалось в ситуации, когда продажа алкоголя была ограничена с 10 до 17 часов, поселковые «мотались» с утра в город (трубы горят!), а городские вечером в посёлок (догнаться), город и посёлок представляли практически одно целое.
Меня в первую очередь интересовало, а как здесь с рыбалкой, с грибами? Оказалось, очень даже неплохо. Наш новый дом стоял на крайней улице, в отдалении от железной дороги, сразу за огородом лужайка для выпаса, далее метров за двести небольшая горная речка, в которой, как неудивительно, несмотря на близость довольно больших населённых пунктов, водился хариус.
Перейдя речку по залому, можно было попасть в грибные места с груздями и волнушками, по распадкам между сопками, которым не было конца.
Если пойти в противоположном направлении, то перейдя через железную дорогу, и пройдя пару улиц, и поднявшись на другую сопочку, любитель грибов попадал в царство подосиновиков.
За несколько дней я освоил все грибные места, новые впечатления меня просто переполняли. Лес здесь был гораздо красивей и разнообразней, классический хвойно-широколиственный.
Здесь впервые познакомился с рыбалкой «нахлыстом» в самом простом варианте: обыкновенная удочка с «сухой» мушкой, изготовленной из каракуля. Один из вариантов – волосы с «интимных мест», помню шутки взрослых на эту тему, впрочем, в рамках приличия.
Резким взмахом мушку посылали на поверхность воды и вели по поверхности, хариус с азартом на неё кидался, всё это происходило в двух-трёх метрах, и переполняло адреналином.
Понемногу обзавёлся новыми друзьями. В поселке было немало профессиональных охотников, работающих в госпромхозе, много было и охотников-любителей, заготавливающих пушнину (и не только) по договору в свободное время. Многие брали отпуск на заготовку кедровых орехов, все эти разговоры я слушал с большим интересом и вниманием.
Учёба в школе не запомнилась чем-то примечательным, за исключением уроков труда и занятий в кружках. Столярная мастерская находилась в отдельном здании, там стоял токарный станок по дереву, сверлильный станок, несколько верстаков.
На токарном станке делали для дома скалки для теста, толкушки для картошки, некоторые продвинутые ножки-стойки для этажерок. Работал судомодельный и авиамодельный кружок, после занятий там вовсю «кипела жизнь»
Я увлёкся авиамоделированием, по чертежам из журнала «Моделист-конструктор» изготавливали модели планеров. Из дерева делался фюзеляж, основания крыльев, из тонких бамбуковых реек, которые нагревались на пламени спиртовки и выгибались по шаблону, делали «шпангоуты» для крыльев.
Крылья обклеивали папиросной бумагой, балансировали изделие с помощью добавления небольшого количества свинца в головную часть планера, и наслаждались полётом.
Следующим этапом было изготовление модели самолёта с винтом и двигателем из авиамодельной резины. Через «Посылторг» выписывали готовый набор, собирали изделие, доводили до нужных кондиций и чувствовали себя лётчиками-испытателями. Самолёты летали по-разному, плохо, хорошо, и отлично, была возможность проявить свои конструкторские таланты.
Запах обработанного дерева, столярного клея, атмосфера творчества – одни из самых приятных воспоминаний детства.
Шло время, менялись интересы и увлечения. Попалась как-то в руки книга «В помощь юному радиолюбителю», где описывалось, как своими руками изготовить детекторный радиоприемник и я немедленно приступил к его изготовлению. Из серы и свинцовых опилок в пробирке на спиртовке сплавил «галеновый кристалл», намотал на бумажном каркасе медной проволокой катушку, из фольги из шоколадки и провощённой бумаги изготовил конденсатор.
Когда всё это было собрано, и подключены наушники и антенна, нужно было стальной проволокой нащупать в кристалле точку, чтоб получился диод, и в наушниках заработала радиостанция. С помощью изменений витков катушки производилась точная настройка.
Никаких батареек, звук был чистейший и довольно громкий. Моральное удовлетворение, от того, что сделал радио своими руками, было высочайшим.
Уже в то время появились первые транзисторные приемники типа «Альпинист», с очень хорошим, по моему мнению, дизайном, их звали просто «транзистор», но сделанный своими руками был роднее.
Из других увлечений было выпиливание из фанеры с помощью лобзика ажурных рамок для фотографий, полочек, шкатулок и тому подобных вещей. Выкройки брались из журналов или придумывались самими, вырезая из бумаги по методу снежинок и перенося на фанеру.
Когда в школе проводили военную игру «Зарница», из дерева делали модели автоматов, красили «металлические» части чёрной тушью и покрывали «универсальным лаком» - раствором воска в бензине. Чтобы автомат Калашникова выглядел как настоящий, я скопировал внешний вид с иллюстрации из энциклопедического словаря.
Все эти занятия чередовались вылазками на природу.
Один из походов был к незамерзающему Есауловскому минеральному источнику, с местным названием «Кислый ключ», в десятке километров от села. Небольшая историческая справка:
Есауловский минеральный источник - «Кислый ключ» - расположен в долине р. Удурчукан (бассейн р. Амур), в 5,5 км от разъезда Есауловка. От железнодорожной станции Есауловка к источнику идет лесная дорога, проходимая летом лишь для гусеничного транспорта. Температура воды 5°С. Вода с кисловатым привкусом и запахом сероводорода. Состав гидрокарбонатный натриево-калиевый, минерализация 0,6 г/л. Вода источника используется местным населением для лечения желудочно-кишечных заболеваний.
Решением Амурского облисполкома от 11.10.78 № 430 памятнику присвоен региональный (районный) статус .
В то время возле ключа находился железный контейнер, завезённый железнодорожниками в зимний период, с нарами внутри, можно было укрыться от непогоды, при необходимости переночевать.
Ключ представлял собой небольшое озерцо метр на полтора и глубиной полметра, с прозрачной водой и дном, покрытой белым налётом солей, постепенно расширяющийся и теряющийся на мари в направлении реки Удурчукан. (Местные звали ее «Урчуган»)
Позже этот ключ исследовали учёные и забили туда трубу диаметром 20 см., и вода переливалась через края красивым «куполом».

 Заготовка всех видов грибов, когда сезон, тоже была одним из любимых занятий. Летом заготавливали кипрей (иван-чай). Если его просто высушить, получится зелёный чай, чтоб получился «чёрный», пропускали листья через мясорубку без ножа, чтоб появился сок, ждали, когда почернеет (произошла ферментация), и затем сушили на печке. Это был, конечно, по вкусу не совсем чай, но довольно приятный ароматный напиток.
По осени копали и сушили корни элеутерококка, на печке постоянно в кружке настаивались корешки, настой понемногу добавляли в чай.
Рыбалка в ближайшей речке была не очень продуктивной, за более острыми ощущениями ездили на попутных лесовозах подальше в тайгу за хариусом. Лесовозы возили лес «хлыстами», на лесовозных дорогах были свои правила – гружёный лесом всегда имел преимущество. Дорога шла большой частью в горах, с одной стороны обрыв, с другой скала, поэтому, чтобы пустого не «размазало» хлыстами по скалам, на крутых поворотах он двигался по внутреннему радиусу, а не по правилу «право лево»
База лесозаготовителей (мастерская точка) находилась километрах в шестидесяти от поселка, там было общежитие с водяным отоплением и котельной, ремонтная база, дизель-генератор. Домой работники приезжали только на выходные.
Со временем появлялись и другие увлечения. Занимался в кукольном театре, в художественной самодеятельности, зимой успешно бегал на лыжах (сухопутный бег как-то не увлёк).
У отца был фотоаппарат «Зоркий С» с утапливающимся внутрь объективом, (гораздо позже был приобретён «Фотоснайпер» на базе «Зенита ЕС»), чтоб я «не путался под ногами», мне была куплена «Смена 8М», очень простой, но тем не менее, позволяющий делать неплохие снимки, фотоаппарат. Фото печатали с помощью фотоувеличителя «Ленинград»
У товарища была «Чайка» на 72 кадра, в отличие от стандартных 36, мне было завидно, и я, вычитав в каком-то журнале, переделал свою «смену» на 72, заклеив чёрной бумагой половину кадра и видоискателя, и припаяв дополнительный «зуб» на вал перемотки плёнки.
Ещё одним новшеством в фотоделе, уже собственное изобретение, была переделка "Смены" для возможности снимать «макро» с короткого расстояния. Для этого силовым методом был свёрнут упор в объективе при наводке на резкость, с помощью папиросной бумаги на месте плёнки, выкручиванием объектива найдено соотношение «расстояние-резкость», и чтобы фиксировать расстояние, сделана из дерева рамка с кронштейном, напоминающим памятник с взлетающей ракетой.
Насколько помню, я постоянно был чем-то увлечен, не могу сказать, что учеба давалась легко, требовались усилия, остальное время уходило на «творческие поиски», какой-то ерундой заниматься было просто некогда. Выписывали очень много журналов, таких как: «Юный техник», «Моделист-конструктор», «Наука и жизнь», «Пчеловодство», «Роман-газета», позже «Охота и охотничье хозяйство», «Человек и закон» и другие.

Любовь к природе – по наследству

Любовь к природе мне передалась в наследство от отца, занимающегося просветительской краеведческой работой. В областной газете «Амурская правда» и районной газете «Серп и молот» (между собой её называли «серпушка»), периодически публиковались его заметки о флоре и фауне родного края, с фотографиями птиц и растений.
Размещу одну из сохранившихся газетных публикаций моего отца, Василия Кузьмича Потомкина.
  «Горный дупель»
Рядом с посёлком протекает горная речка Хинган – небольшая, но капризная, своенравная. Она даже в самый разгар зимы, в самые сильные морозы полностью не замерзает.
 Я иду по льду неторопливо, наслаждаясь чистым воздухом, задевая ветки пихт, растущих по берегу. Вдруг с поверхности полыньи взлетает большая птица с длинным носом, какие бывают только у куликов, и быстро скрывается.
Кто это? Неужели кулик? Ведь кулики ещё в сентябре улетели на зимовку в тёплые страны. Как ни странно, а из полыньи на самом деле поднялся кулик. Это – горный дупель, единственный из породы куликов, который зимует на Дальнем Востоке. Зимой горный дупель держится по незамерзающим протокам и ключам, совершает небольшие кочёвки с гор в низины в поисках пищи. Кормится птица ночью, выуживая из тёплого дна полыньи жучков, личинок, червей.
Горный дупель почти всегда в одиночестве. Поэтому этого кулика называют иногда бекасом-отшельником.
В нашей местности горный дупель обитает в самых высокогорных районах на севере – по ключам хребтов Станового и Тукурингра, а на востоке – по Буреинскому хребту»

Отец также вел дневник наблюдений за погодой, с записями температуры утром, в обед и вечером.
Мама работала почтальоном, народ выписывал очень много периодики, почту два почтальона разносили в два приема. Были и казусы. Одна женщина при заполнении квитанции выписала «Человек из окон» вместо «Человек и закон», другая, польстившись на дешевизну, выписала журнал для слепых «Юный пионер» со шрифтом Брайля. Когда пришёл толстый фолиант из плотной бумаги с «пупырышками» без опознавательных знаков, на почте долго не могли понять, что это за «чудо».
Ещё одним серьёзным увлечением было рисование. В местной библиотеке имелись несколько томов «Школы изобразительного искусства» с великолепными иллюстрациями, историей живописи и графики, и подробным описанием способов и приёмов живописи, которые я брал и сдавал по несколько раз. Пробовал свои силы в гравюре по дереву, акварели, самостоятельно грунтовал холсты под масляную живопись с помощью мела и казеинового клея, затем копировал картины из книг и писал пейзажи. Родители всегда меня в этом поддерживали, где-то добывали художественные масляные краски и льняное масло.
Забегая вперед, скажу, что эти знания и навыки не пропали даром, был период в моей жизни, когда несколько лет работал художником-оформителем.
Но всё-таки общение с природой, и как вершина единения человека и природы – охота, давало тот незабываемый «кайф», который не получишь ни от каких других, «технических» увлечений.
Более опытные товарищи научили ставить петли на зайцев, водились в основном маньчжурские, реже беляки, которых поймать было сложнее. Этот способ охоты в те времена был вполне законным, да и сейчас разрешён в некоторых северных районах. Кроме вкуснейшего жаркого из зайчатины, это приносило и небольшой материальный доход, шкурки сдавали через взрослых охотников примерно по 50 копеек за штуку.
Процесс установки петель, ожидание добычи, когда идёшь проверять свои ловушки, в голове рисуется картина (есть, попался!), моральное удовлетворение от результата (ай, какой я молодец, есть вкусный ужин!), наконец, приятная усталость от прогулки по заснеженному лесу, это те ощущения, которые хочется пережить ещё и ещё раз. Позже начал ставить капканы на колонков и норок, иногда попадались белки, пушнину сдавали в госпромхоз.
Несмотря на разнообразные увлечения, я точно знал, что моя работа будет связана с лесом. И когда по окончании восьми классов классный руководитель проводил опрос, кто идет в девятый, а кто по другой дороге, мой ответ был – лесной техникум. Руководитель махнул рукой, типа, не паясничай, пойдешь в девятый, куда ты денешься…
Несмотря на уговоры своего классного руководителя, по совместительству преподавателя русского языка и рисования продолжить образование по линии изобразительного искусства, желание как можно скорее преобразовать любовь к природе в профессию, превысило все аргументы.
Жаль было любимого преподавателя, который надеялся войти в историю как учитель нового Глазунова или Шилова, но я не видел себя в отрыве от природы…
Вступительные экзамены в лесной техникум были сданы на пятёрки. Впереди были три с половиной года учёбы…

Лесной техникум

Сложностей с учебой не возникало, если не считать, что в школе я изучал немецкий язык, а пришлось с нуля изучать английский.
Разные воспоминания о годах учебы, приятные и не очень, первых большинство. Сразу расскажу о неприятных, чтоб вспомнить раз и забыть. Был у нас преподаватель физкультуры с садистскими наклонностями, который при любом удобном случае раздавал пинки направо и налево, причем делал это молча, без предупреждения, и целился «под копчик», без видимых причин, от чего было обидно вдвойне. С нами учился и его сын, такой же наглый и хамоватый.
Есть такая категория людей, которых то ли в детстве обижали, то ли родились такими, так вот если им доставалась хоть какая-то маленькая власть, они стараются использовать её «на всю катушку»
Работала у нас в общежитии кастелянша, выдавала чистое бельё, и каким-то образом она стала комендантом, после очередных каникул при заселении в общежитие оказалось, что меня нет ни в списке на запрет на вселение (были и такие злостные нарушители), ни в списке по комнатам.
Мне было отказано во вселении, пришлось обращаться к директору, вопрос был решён. Я называю это явление «синдром охранника». Человек должность получил, а ничего не происходит. Надо что-то придумать.
С теплотой вспоминаю мастера производственного обучения, всегда доброжелательного и готового научить всему, что умеет сам, а умел он очень многое. Когда мы проходили практику по специальности «раскряжовщик», он нашёл в частном секторе возле дома не пиленные брёвна на дрова, обратился к хозяину с предложением помощи, и мы «Дружбами» попилили лес на чурки.
После выполненной работы хозяин пригласил нас отобедать, достал из погреба самогон «для аппетита», накормил домашней едой. Мастер отказался выпить, хозяин уточнил почему, и после ответа «белую не пью», - Надо было сразу сказать! Достал из погреба домашнее вино, и мастер выпил и пообедал с нами.
Как-то после операции аппендицита меня освободили от уроков физкультуры, я попросил мастера попрактиковаться в езде на мотоцикле, тот не отказал, и я «нарезал» круги недалеко от стадиона под завистливыми взглядами одногруппников. В шестнадцать лет я получил удостоверение на право управления мотоциклом, как раз ввели «международные» права, с категориями, до этого были «водитель мотоцикла», «шофёр любитель», «шофёр профессионал».
После занятий периодически мы ходили подрабатывать грузчиками по нарядам на местный овощеконсервный завод, деньги зарабатывали небольшие, но можно было до отвала поесть свежей продукции, это разрешалось вполне официально, только нельзя было выносить за территорию. Свежайшая, ещё горячая солянка шла как деликатес.
Увлечение электроникой тоже меня не оставило. Продавался набор деталей транзисторного радиоприемника под названием «Сверчок», собранный и настроенный, что называется, дёшево и сердито, всегда был с собой. На этой волне сдружился с местным, более старшим товарищем, который оказался к тому же и охотником, через него я уже в шестнадцать лет я получил в местном госпромхозе охотничий билет (по закону в промысловых районах это разрешалось), и в сезон охоты практически каждый выходной мы делали вылазку в угодья, ставили и проверяли капканы.
Была у нас секция по стрельбе и малокалиберной винтовки с диоптрическим прицелом, не пропускал ни одной стрельбы, эти навыки пригодились на охоте.
"От сессии до сессии живут студенты весело, а сессия всего два раза в год..."
Учиться было интересно. Вспоминаю лабораторную работу по обработке стерео-аэрофотоснимков (цветных, для того времени редкость), когда, одев очки, двигаешь снимки и вдруг плоское изображение становится объемным, сопки поднимаются, распадки проваливаются, а деревья "выстреливают" вверх.
Впереди была полевая практика…
Немного о студенческом быте. На первом этаже общежития находилась «кают-компания» с телевизором, буфет, медпункт, душевая, подсобные помещения. Второй этаж занимали девчата, третий и четвертый был мужской. Комнаты были пяти и трёхместные. На каждом этаже была кухня с несколькими электроплитами, но этими помещениями редко кто пользовался.
Уборкой комнат занимались сами, коридоры и туалеты убрали по графику дежурств. Столовая находилась в отдельном здании, метрах в семидесяти от общежития. Сначала в кассе оплачивали блюда, получали талончики на каждое типа отрывных автобусных билетов, затем на выдаче получали еду.
Чисто стипендии (20 рублей) конечно, не хватало (70 коп. высчитывали за общежитие) для полноценного питания, но как бы голодные тоже не были. Брали двойной гарнир (двойная порция рожков восемь копеек, риса четырнадцать), стакан чая три копейки, кусок хлеба одна копейка. Котлета стоила четырнадцать копеек, столько же борщ. Чтоб гарантированно нормально питаться, кому родители помогали или сами подрабатывали, за тридцать рублей брали абонемент на месяц, разрезали талоны (завтрак и ужин по 25к, обед 50к.), но уже без выбора, типа комплексного набора.
Иногда баловал себя деликатесом - консервами из китового мяса с горохом, что называется дёшево и сердито, вкусней и калорийней консервов я не ел.
Некоторые отслужившие в армии устраивались пожарниками, учились и работали посменно, зимой кочегарами в котельной. Я и мои друзья, как я уже писал выше, подрабатывали на овощеконсервном заводе.
Как и любая молодёжь в любое время, следили за модными поветриями, мода на брюки «клёш» не обошла никого. Заказывали в КБО (комбинат бытового обслуживания) скромно 22 на 24 (ширина штанины в колене и внизу), или круто 24 на 32, так, что штаны полностью закрывали обувь.
Ещё было модно купить недорогие тупоносые туфли размером побольше, в обувной мастерской сделать их остроносыми и с высоким каблуком «на конус».
Уже на старших курса появились болоньевые плащи, (верх крутизны), затем уже можно было сшить такой плащ на заказ из ткани «болонья».
Самым интересным были практические полевые работы.
Полевая практика проходила в лесу в районе таежных сёл на узкоколейной железной дороге лесозаготовителей с красивыми «звериными» названиями «Медвежий», «Тигровый». С названиями же рек в Вяземском районе то ли был напряг с фантазией, то ли наоборот, избыток юмора, речки называются Первая Седьмая, Вторая Седьмая, Третья седьмая.
 Жили в восьмиместных брезентовых палатках с нарами и толстыми ватными спальными мешками. На продукты скидывались, кашеварили по очереди. Жили дружно, иногда с разрешения преподавателей отмечали дни рождения (они тоже участвовали), всё было в рамках приличия, немного вина, более изысканные блюда, удачей было, если кто-то находил ильмаки (для других грибов было ещё рановато).
Дендрология, лесная таксация, геодезия, лесоэксплуатация, и прочие лесные науки, изученные в теории, закреплялись на практике. Довольно серьезная подготовка была по геодезии, проводилась тахеометрическая съёмка, т.е. с нуля делалась карта участка местности по вертикали и горизонтали с помощью теодолита «ТОМ», «теодолит оптический малогабаритный». С шутками воспринималась фраза «иди к ТОМУ» (к этому тому или к тому ТОМУ?). С помощью нивелира НВ-1 проводилась съёмка участка дороги.
Описывались участки леса с нанесением на карту участков «выделов» с преобладанием тех или иных древесных пород (выделялись цветом), чем гуще лес, тем более насыщенный цвет, с описанием сопутствующего растительного покрова, определяющего тип леса. Здесь, конечно, мне не было равных, рисование мой конёк. Производили отвод лесосек под лесозаготовки с привязкой к местности через квартальные столбы, с расчетом запаса древесины и изготовлением чертежей и остальной документации.
Двуручной пилой «разделывали» ствол дерева, отрезая «шайбы» через определённое расстояние, подсчитывали годовые кольца и строили график роста по годам.
Участвовали в посадках леса, саженцы сосны и кедра высаживали в борозду после плуга через 70-80 см, если следовать поговорке «посадить дерево», оное мной выполнено тысячекратно.
Практику по механизации лесного хозяйства проходили на ремонтно-механическом заводе, где ремонтировали гусеничные трактора.
Выезды в подшефную пограничную заставу разнообразили общественную жизнь, пограничники готовили к нашему приезду уху из свежей речной рыбы, обязательной программой был футбольный матч.
Каникулы я проводил в колхозе на берегу Амура, у родных дядек и тёток, сначала на сенокосе «метчиком копен», затем помощником  комбайнёра, как было принято говорить, «штурвальным».
Обязанностью штурвального было до начала смены прошприцевать  солидолом через «тавотницы» подшипники, проверить-протянуть резьбовые соединения и прочее техобслуживание.
Во время уборки штурвальный  как челнок периодически бегал вокруг комбайна, чистил механизмы от забившийся соломы, ровнял зерно в бункере, и выполнял другие работы для нормального функционирования комбайна.
Орден Ленина за такую работу, как Михаил Горбачёв я почему-то не получил, но какие-то  не очень большие деньги заработал
При строительстве дороги недалеко от села был вывернут наверх культурный слой древнего стойбища. Я нашёл несколько черепков глиняной посуды, но самой интересной находкой была блесна из полудрагоценного камня нефрита. В этих краях когда-то работала группа археологов под  руководством академика Окладникова, ими тоже была найдена подобная блесна, и я читал об этом в отрывном календаре, но не мог предположить, что и мне в руки попадет такой уникальный экспонат.
Преддипломная производственная практика проходила в одном из лесхозов Хабаровского края, она позволила погрузиться  в реальное производство, понять, что не всё, чему нас учили, соответствует реальности (забудьте всё, чему вас учили) (С). Усвоить, что есть такое понятие «план», когда надо не только выполнить какую-то работу в натуре, но и отчитаться за её выполнение, что иногда важнее для оценки твоей работы.
Вписаться в рабочий коллектив для меня не было проблемой, всё это было естественно, приученный к труду с детства, был готов «к труду и обороне».
Каждое предприятие дополнительно имело план по заготовке сена, студентов на месяц отправляли на сенокос. (Опять?)  Сенокос уже более механизированный, но без ручного труда не обошлось, и от этого было не легче.  Агрегат штамповал тюки сена весом 20-30 кг., следом шёл трактор с санями-волокушами, надо было успевать  погрузить  тюки на сани. Тяжелый физический труд, к концу дня всё тело болело, сил не было, но отказаться от этого было нельзя, к концу практики можно было получить не очень хорошую характеристику.
Отчёт по практике, государственные экзамены, всё это наконец позади. Впереди распределение. Надо сказать, что в те времена у выпускников не было проблем с трудоустройством, от слова совсем. На всеобщее обозрение вывешивался список вакансий (больше, чем выпускников), в кабинете сидела комиссия, соискатель заходил туда в порядке очерёдности в зависимости от количества набранных баллов с заранее выбранном месте работы  (если до этого уже не забрали). Если забронировано то,  что хотел, другим, выбирал из оставшихся мест.
Баллы начисляли из суммы оценок и участия в общественной и спортивной жизни. Всё очень справедливо, чем лучше учился, тем больше выбор. Самым востребованным  был Сахалин с его «длинным рублем», кто-то старался попасть «домой», откуда прибыл на учебу.
Я был один из первых в списке, выбор был большой, между Билибино (очень длинный рубль), Сахалином и... Призывной возраст, прибуду на Сахалин, через пару месяцев заберут в Советскую Армию... С минимальным перевесом победил вариант поближе к отчему дому, чтоб проводили на службу, как принято, всем селом. И хотя работа не совсем рядом, в 120 км. от дома, военкомат через речку от родительского дома.
До сих пор сомневаюсь, правильный ли выбор я сделал. Сахалин... Экзотика, бамбук, красная рыба... Но как сложилось, так и сложилось.

Работа в лесном хозяйстве

Весна 1973 года. Официальное начало моей трудовой биографии. И хотя по факту для своего возраста я потрудился немало, никакой трудовой книжки до этого не заводили, в трудовой стаж ничего не вошло.
Хотелось поскорей приступить к «самостоятельной» работе в качестве техника-лесовода, применить свои знания «на всю катушку». Лесничество, куда я попал, находилось в небольшом селе на берегу реки Бира, километрах в тридцати от центральной усадьбы лесхоза.
Проблем с жильём не было, в конторе лесничества мне выделили отдельную комнату, дом и работа оказались «в одном флаконе». Из оборудования – стол, стулья, печатная машинка «Образцовая Ундервудъ»
Сразу расскажу о структуре лесного хозяйства в те времена  (сейчас сам черт не разберет, настолько всё запутали.) Чтоб было понятно проведу аналогии (в скобках) с заводом, а также с воинскими званиями (по количеству звёзд на петлицах)
Лесхоз состоит из нескольких лесничеств (цехов). Во главе стоит директор (подполковник), его заместитель главный лесничий (майор, главный инженер), Инженер лесного хозяйства(зам. Главного инженера, капитан). Лесничество возглавляет лесничий (старший лейтенант, начальник цеха), у него в подчинении помощник лесничего (лейтенант, зам. начальника цеха), техник-лесовод (младший лейтенант, мастер), несколько лесников (рядовые рабочие).
Меня всегда немного «коробит», когда обыватели (и не только) называют лесника лесничим, это всё равно,  что назвать слесаря начальником цеха, но с этим ничего не поделаешь…
Система оплаты тоже была не совсем понятная и справедливая. К примеру: минимальная зарплата в те времена была 60 руб. (столько получала уборщица), лесник получал 65 руб., техник-лесовод  70р., помощник лесничего 90р. лесничий 100р., главный лесничий 130р., директор 150р. Всё это без дальневосточного коэффициента, который в те времена был 20%, никаких дополнительных доплат не было, если не считать какой-то премии по итогам года.
Но! Лесник при выполнении работы, не связанной с охраной, (рубки ухода и т.д.) получал дополнительную оплату по нарядам, техник-лесовод, как ИТР не имел права работать по нарядам. Лесник получал обмундирование х/б бесплатно, техник полушерстяную форму, но 50 процентов оплачивал из своего кармана. И это за разницу в зарплате 5 руб.
Тут задумаешься, стоило ли учиться 11,5 лет, чтоб получать такую зарплату, но таковы были реалии тех времён…  Единственный плюс для работников лесного хозяйства – это ежегодный отпуск 36 рабочих дней (около 1,5 месяца) и каждые 3 года дополнительно еще 24 рабочих дня, так называемая трёхлетка.
Работа весной это охрана лесов от пожаров, на основных дорогах, ведущих в лес, ставился шлагбаум и будка со сторожем, посторонних не пускали, остальные, у кого работа связана с лесом, проезжали по пропускам. Проводили патрулирование, тушение лесных пожаров при их возникновении, пропашку и восстановление минерализованных полос
При лесхозе, кроме лесников, тушением лесных пожаров занимались :Пожарно-химическая служба (ПХС), авиапожарная  группа (АПГ) во главе с лётчиком-наблюдателем (летнабом).Имелась пожарная машина ГАЗ-66.  В пожароопасный  период  на поляне возле лесхоза базировались  два вертолёта  - Ми-1 и Ми-4, в конторе для поддержания связи находилась радистка.
Кроме работ по охране от пожаров, проводились посадки кедра и сосны, саженцами, выращенными в питомнике, содействие естественному возобновлению, это когда плугом делают борозды среди редкого хвойного леса, для того, чтобы упавшим семенам было легче прорасти.
Лето – все те же работы, плюс разные виды рубок ухода – прочистка зарастающих квартальных просек и визиров, прореживание, осветление и т.п. Надо было найти места, где проводить эти работы, сделать на плане привязку к местности, организовать работу лесников, при большом объёме нанять людей дополнительно, контроль, замеры, наряды и прочие бумаги. Как везде на предприятиях. Истратил лист бумаги – напиши отчёт на двух листах, куда и как использовал этот лист. (Цитата из сатирического киножурнала «Фитиль»)
В этих делах и заботах пролетели  весна и лето, наступила осень с интенсивными пожарами. Запомнился один из них, с большой площадью и далёкий от проходимых дорог. Своих сил у лесхоза не хватало, привлекались добровольцы с предприятий. Всегда находились любители природы, при этом оплачивался средний заработок за 12 часов в сутки. Заброска производилась вертолётом  МИ-4,  затем вертолётом МИ-1 по два человека развозили по кромке пожара. Тушили с помощью ранцевого лесного опрыскивателя емкостью 10 литров (РЛО).
Пожар развивался на возвышении, воды там не было, внизу на речке два человека наполняли 100-литровую резиновую ёмкость, вертолётом  доставляли её наверх для заправки РЛО, и так по много раз. Жара, пот заливает глаза, все чумазые от пепла. Хорошо, что сопка была с редким древостоем, с нормальными условиями для работы вертолётов, с полянами и хорошей видимостью.
После того, как справились с пожаром, еще сутки задержались на охране, чтоб не дать где-то разгореться вновь. Кто-то просто отдыхал, заядлые рыбаки спустились к речке порыбачить, неплохо ловился хариус.
Домой добирались вездеходом, так как спешить уже было некуда.  Зачем-то, типа в помощь нам, сбросили парашютистов пожарных, (Зачем? Когда пожар ликвидирован), которые расположились как раз у дороги, по которой мы возвращались, парашюты они использовали в качестве палаток.
Прямо у дороги в ручье у них охлаждалось сливочное масло, и возможно другие продукты, не рассмотрели, при проезде все это вездеход залил водой, следом нам донеслись цензурные и не очень крики.
Была у нас некоторая обида на них, получающих довольно  приличные деньги по сравнению с нами, просто за прыжки, а не за тушение пожаров, как в данном случае.
Иногда на выходные и праздники, ездил к родителям, (три часа на поезде), пару раз мама приезжала ко мне в лесничество, проведать, как там живёт её сынок, для родителей мы в любом возрасте мы остаёмся детьми…

Между Дитуром и Туруком

Поздней  осенью, когда кончился пожароопасный период, пришло время для другой работы – отвод лесосек.
На территории нашего лесничества лес для собственных нужд заготавливали несколько сельскохозяйственных предприятий Ленинского района ЕАО в бассейне рек Дитур, Турук и Большой Таймень.
Вооружившись инструментами в виде буссоли (это такой особо точный компас, который насаживается на палку), мерной вилкой в виде большого текстолитового штангенциркуля размером восемьдесят сантиметров, двадцатиметровой рулеткой, включился в новый вид работы.
Представители совхозов с машиной забирали меня из лесничества, везли к себе в хозяйство, где пересаживались на другой вид транспорта, это в большинстве случаев был трактор ДТ-75 с санями волокушами.
Иногда удивлялся надёжности нашей советской техники. Трактор Дт-75, весь в потёках масла и соляры, перевязанный проволокой и верёвочками, с  солярой в системе охлаждения вместо антифриза, под управлением тракториста в пропитанной мазутом телогрейке, исправно выполнял нужные работы, при необходимости ремонтировался «на коленке».
На волокушах, в зависимости от благосостояния хозяйства (или зажимистости руководства) находился вагончик с той или иной степени комфорта, и только однажды (это был первый выезд, и как оказалось, последний в такой обстановке), пришлось путешествовать в очень спартанских условиях, на санях среди тюков сена, без крыши, с защитой лишь от ветра.
В те времена не было навигаторов, и ориентироваться приходилось исключительно по карте с привязкой к речкам, более точно к квартальным столбам.
Лиственничный лес представлял собой отдельные участки, разбросанные по марям с размерами от нескольких десятков  до нескольких сотен метров. Лесозаготовителям была предоставлена возможность выбрать участок в зависимости от разрешённого объёма (наряда).
После двухдневных поисков подходящего участка с ночёвкой у костра, были проведены работы по отводу лесосеки. Мерной вилкой измерялись диаметры деревьев небольшой полосы по периметру лесосеки, с помощью «точковки» эти данные сводились в таблицу, и в дальнейшем, пересчитывались в кубометры.
Особо хочу расшифровать  понятие точковка. Когда надо посчитать разнородные или одинаковые предметы, при этом не сбиться, и записать это «компактно», это лучший, по моему мнению способ.
Суть такова: с помощью точек и линий рисуется «конверт». Единица – одна точка, и т.д. до четырёх, в виде квадрата или прямоугольника, затем точки соединяются линиями (счёт от пяти до восьми), и наконец, две линии по диагонали (девять и десять). Часто использую эту методику при погрузке чего- либо в машины-вагоны, для контроля.
Но вернёмся к лесосеке. С двумя помощниками, которые делали затёски по границам лесосеки, с помощью буссоли была произведена съёмка по азимутам. Предстояла привязка к квартальному столбу, направление и расстояние от угла лесосеки, и здесь меня ожидал неожиданный неприятный сюрприз.
На имеющихся у меня картах этот участок был обозначен как отведенный и вырубленный год-два назад! Сказать, что для меня это было потрясение, ничего не сказать. Развернулся (развернули) квартальный столб? Найдены были смежные столбы, все, в том числе и мой, соответствовали обозначениям на карте.
Вывод был один – помощник лесничего, который занимался отводами до меня, не заморачивался привязкой участка в натуре, а нарисовал координаты «с потолка», другого слова здесь не подберешь.
На душе было нехорошо, предстоял «разбор полетов» по возвращению и оформлению документов.
Документы были оформлены, как полагается, помощник лесничего не признал, что «накосячил», но почему-то быстренько написал заявление на увольнение, по причине того, что нашёл другую работу.
Работы мне прибавилось, в основном бумажной, потому что я и так с удовольствием брал на себя работу в лесу, а не в конторе. Через какое-то время меня перевели в помощники лесничего, добавились звёздочки на петлицы (типа лейтенант)
В один из выездов  по отводу лесосеки в конце ноября произошёл случай, оставшийся в памяти на всю оставшуюся жизнь.
Выехали в лес из села с благозвучным названием «Красивое» на двух тракторах с санями-волокушами, на которых стояли вагончики с печками, столами и топчанами для ночевки, всё очень солидно и основательно.
В этот раз я взял с собой служебное ружьё, курковка 16 калибра, простое и надёжное российское оружие, которое применялось, впрочем, не часто, так, рябчика на супчик подстрелить.
Участок леса был найден между речками Дитур и Турук  на второй день, произведён отвод лесосеки и на следующее утро отправились домой.
Дорога домой (вернее, направление) шла через мари с участками леса, даже на тракторе не разгонишься. Прыгая с кочки на кочку, двигались очень медленно. Я находился в первом вагончике с двумя рабочими и решил с ружьишком «погонять зайцев», прикинув, что моя пешая скорость по лесу будет вдвое быстрей трактора.
Пробежавшись по лесу, с удивлением обнаружил, что не только первый трактор убежал далеко вперёд (местность стало ровнее), но и второй оказался впереди.
Подождут, подумал я, ведь знают, что я вышел…  Не тут то было. Никто не собирался меня ждать. Ну что, придется догонять, решил я и прибавил темп ходьбы.
Прошёл час, два… От быстрой ходьбы вспотел, даже снимал шапку, чтобы охладиться. Ещё через пару часов ходьбы стали посещать беспокойные мысли, темп ходьбы снизился, так как хорошо пропотел, хотелось пить, набирал снег с обочины, хотя и знал, что этого делать не следует. Подкрадывалась усталость… Надо сказать, что движение по кочкарнику, хотя и придавленному тракторами, требует минимум втрое больше физических усилий, чем по ровной местности.
Через какое-то время пропало ощущение времени, двигался как робот, и только солнце подсказывало, что на смену дню неумолимо движется вечер.
Солнце скрылось за горизонтом, и так как луны не было, через какое-то время наступила кромешная темнота. Дороги не было видно, двигался на ощупь, нога проваливалась в снег, если сбивался с тракторного следа.
Далеко впереди появились огни населённого пункта. Ночью сложно определить расстояние по огням, их видно на ровной местности за десятки километров. Силы были на исходе, ощущение жажды и голода, помноженные на усталость, мешали мыслить рационально. Хотелось просто лечь и отдохнуть, но я понимал, что это будет конец… Мороз усилился, начали мёрзнуть руки, ноги в кирзовых сапогах тоже подмерзали…  Дорога стала накатанной, появились ответвления, а вместе с ними  опасения пойти «не туда»
Сколько я еще прошел в таком состоянии, сложно сказать, и вдруг я увидел далеко впереди двигающиеся навстречу огни от фар транспортного средства. Из последних сил продолжаю двигаться навстречу. А вдруг свернет где-нибудь на перекрестке? Мне показалось, огни приближались неимоверно долго, и наконец, мы встретились, поднял руку, «голосуя».
Из ГАЗ-69 вылез смеющийся прораб, который провожал нас в лес, с вопросом «что, попутку останавливаешь?»
Как оказалось, мужики с переднего транспорта были уверены, что меня забрал следующий, в котором о моих вылазках не знали. По прибытию в деревню их встретил прораб, на вопрос, где лесничий, каждый был уверен, что он ехал с другими… Прораб на директорском газике выехал на поиски, и всё закончилось благополучно.
Среди дня задний трактор останавливался пообедать-перекусить раньше переднего, поэтому не встретились до прибытия на место.
В гостях у прораба я после «ста грамм» уговорил миску пельменей, начал пить чай, выпил порядка десяти стаканов, настолько организм был обезвоженный.
Так благополучно закончилось одно из моих приключений.

В списки лесопользователей, кому приходилось проводить отвод лесосек, попало и предприятие, именуемое «Машинно-животноводческая станция», сокращённо «МЖС», на которое прежним помощником лесничего был произведён отвод лесосеки «не в том месте»
После «допроса с пристрастием» руководство МЖС призналось, что они заранее подобрали участок леса под заготовки, и когда помлесничего прибыл к ним в хозяйство, предложили не ехать в лес, а оформить документы «заочно».
Тот с радостью согласился, (где он был три дня «загула» вместо леса, никто не знает), при этом местные «знатоки леса» ткнули в похожий, по их мнению, участок леса на карте, который оказался в нескольких километрах от фактического места лесозаготовок. Побывал и я на этом месте, как говорят, принял к сведению.

Никаких санкций ни с чьей стороны не было, что сделано, то сделано, оба участка были вырублены, а то, что «не теми» лесопользователями, посчитали не таким уж тяжким преступлением, чтоб «выносить сор из избы».

После отвода лесосек бульдозерами готовились дороги-зимники, для того, чтобы могли проехать лесовозы, сзади трактор тянул тяжелую сварную конструкцию из металла. Иногда после неё цепляли большое бревно поперёк дороги, чтобы максимально разгладить все неровности.
Бригада строителей, они же и лесозаготовители, строили барак с большой железной печкой, столом и нарами, и приступали к заготовке леса.

За зиму еще два-три раза приходится выезжать на лесосеки для контроля за соблюдением правил рубок, уже не на тракторном ходу, а на автомобилях-лесовозах, или специально выделенном для этой цели транспорте. Составлялся график, когда и какое хозяйство я должен проконтролировать, руководство одного из них завозило меня на свой участок, остальные через день-два забирали меня оттуда и везли на свой.
Это делалось для того, чтобы исключить холостые пробеги, так как расстояния между соседними лесосеками даже с учётом на развилки дорог были намного короче, чем заезды-выезды в хозяйства.

Такие заезды часто совершались со специалистами хозяйств, со всеми были хорошие отношения. Один из них привез малокалиберку «тозовку» из местного сельхозтехникума, мы после выполненной работы решили пострелять по мишени, закреплённой на дереве, заодно проверив, насколько ниже пойдет пуля на большое расстояние (здесь мы не пришли к единому мнению)
Прислонив свою двустволку, чтобы не носить туда-сюда, к этому же дереву, отошли на требуемое расстояние, несколько раз выстрелили, и пошли смотреть результаты. Оказалась ничья, пули пришли ещё ниже, чем предполагалось. Одна из пулек попала в кончик ствола моего дробовика, превратив круглое отверстие в овал неправильной формы.
Надо было как-то выправлять ствол. На глаза попался старый коленчатый вал из разобранной мотопилы «Дружба», и о, чудо! Размер вала с конусом идеально подошёл для восстановления ствола 16 калибра.
После ремонта сделаны были два выстрела, пули «спутник» пришли туда, куда целился. Ружьё было спасено.

У лесничества кроме вышеперечисленных забот был ещё план по заготовке метёлок из низкорослых берёз «ерника», стоила одна метла четырнадцать копеек. Лесники особо не горели желанием заниматься этим делом.
Среди рядовых лесников был какой-то «костяк», которые работали по много лет, но были и «проходные».
Среди таких был бывший артист цирка, который ел электрические лампочки. В буквальном смысле. Если собиралась какая-то компания, застолье на праздники, особенно присутствовали новые люди, он разбивал лампочку, аккуратно откусывал кусочки, пережевывал, и показывал язык с пережеванным стеклом, напоминающим сахар-песок.
До сих пор не могу понять, то ли это был высокопрофессиональный фокус, то ли всё происходило на самом деле.
Был в нашем коллективе и бывший начальник железнодорожной станции, по какой-то причине перешедший в лесники
Мой начальник, лесничий, доброй души человек, где-то встретил троих друзей, освободившихся из мест заключения, и завербовал их на заготовки метёлок. Контора лесничества стала похожа то ли на общежитие, то ли на филиал местной исправительно-трудовой колонии, мне пришлось потесниться.
План, конечно, за счет дополнительной рабочей силы, лесничество выполнило лишь на небольшую часть, не получился из лесничего Макаренко, который перевоспитывал беспризорников.
Мужики рьяно взялись за работу, но лишь до первой зарплаты. Один из них оказался конченым алкоголиком, напивался до «отключки», причем, когда приходил в себя, добавлял «дозу» и опять отключался, и пропив все деньги, куда-то пропал.
Второй быстро куда-то уехал, прихватив мои валенки, хотя у него были свои. Третий продержался дольше всех, и нашел нормальную работу, благо, в те времена рабочая сила требовалась всюду, и многие предприятия предоставляли общежития.

Ранней весной, пока не наступила распутица, была запланирована инспекторская поездка на предмет проверки соблюдения правил лесозаготовок и моей работы по отводу лесосек. По возможности, разобраться с лесосекой, отмеченной на «неправильном» месте, так как древесина была заготовлена и вывезена.

В состав экспедиции входили водитель пожарной машины ГАЗ-66, главный лесничий и я. Путь пролегал через хребет Щуки-Поктой, с противоположной стороны от сельхозпредприятий, которые готовили лес, что было вчетверо короче накатанных дорог. Дорога шла мимо одной из пасек, которых было немало в те времена, куда можно было подъехать на каком–либо транспорте.
При приближении к домику увидели вышедшего из дверей человека, который быстро вернулся обратно в дом. Такое поведение нас несколько озадачило, обычно на пасеках с радостью встречают любых гостей у порога или идут навстречу. Но делать было нечего, у нас была запланирована ночёвка на этой пасеке.
Постучавшись, вошли в дом, и сразу стало понятно поведение хозяина. Запах свежесвареной шурпы из дичи щекотал ноздри. Добытый «нелегально» изюбр в отварном виде был спрятан за печку, но аромат спрятать не удалось. Успокоив хозяина, что мы прибыли сюда с другими целями, не отказались от предложенного угощения, и хотя мясо было жутко пересоленное, ужин был кстати.
Мне  всегда было интересно пообщаться с людьми из «тайги», да и сам хозяин, похоже, соскучился по человеческому обществу, он оказался опытным охотником, и за кружкой чая  с удовольствием рассказывал о своих удачных и неудачных охотах.
Рано утром двинулись в путь. После перевала на границе сопок и мари примерно в 150 метрах увидели стадо косуль не меньше трёх десятков. Такое количество дичи в одном месте я  не видел больше никогда за долгие годы скитания по дальневосточной тайге, максимум до десятка, хотя и знал, что при миграциях собираются сотни и тысячи голов копытных.
Косули абсолютно не реагировали на наше присутствие, и, полюбовавшись на это великолепное зрелище, мы не стали их беспокоить, и поехали дальше.
Через пару километров спугнули ещё пять косуль, на этот раз близко, пару десятков метров, эти на прыжках скрылись в ближайшей рёлке.
В те времена лишних людей в тайге не было, и такое понятие, как фактор беспокойства в отношении лесных обитателей был минимальным, дичь была «непуганой» в буквальном смысле.
Я уже довольно сносно ориентировался в расположении лесосек, дорог, перекрёстков, поэтому за два дня проверили все запланированные участки, заночевав в одном из бараков лесозаготовителей.
Барак на бригаду в полтора десятка человек с большой железной печкой в отсутствии людей пришлось пару часов интенсивно протапливать, потом за счёт объёма печки и приглушенного горения тепла хватило до утра.
Утром было немного зябко вылезать из толстых ватных спальных мешков, но горячая гречневая каша с тушёнкой и ещё более горячий крепкий чай быстро подняли настроение и настроили на рабочий лад.
Проверка лесосек прошла благополучно, к моей работе никаких вопросов не было, клеймо в виде молотка с буквами «СП» (самовольный поруб), не понадобилось.
По возвращению домой водитель ГАЗ-66, которому понравилось это путешествие, спросил, когда еще поедем, чем вызвал у меня улыбку, ещё один «заболел» общением с природой…

Через некоторое время меня вызвали в контору лесхоза, не объясняя, по какой причине, обычно, если вызывали к руководству по разным рабочим вопросам, то  тема обговаривалась заранее.
Перебирая в голове варианты, где я мог допустить какой-то пробел в своей работе, за что меня могли «вызвать на ковёр», и не находя ничего такого, с некоторым беспокойством захожу в кабинет директора.
В кабинете, кроме директора лесхоза, находились: главный лесничий (заместитель директора), секретарь парторганизации, председатель профсоюзного комитета.
Увольняют… Промелькнула мысль… Но за что?
Николай Васильевич, мы хотим предложить вам должность руководителя Б-ского лесничества, как вы на это смотрите? Прежний лесничий переходит инструктором в авиапожарную группу.
Эти слова директора привели меня в чувство. Мое согласие не пришлось долго ждать, и мы приступили к обсуждению рабочих вопросов.
Так в двадцать лет я стал руководителем коллектива в двадцать пять человек. На петлицах добавилась еще одна звёздочка, всего три, (аналог старшего лейтенанта), и третья полоска на нарукавных шевронах.
 Кроме самого лесничества в его состав входил питомник по выращиванию саженцев кедра.
 Контора лесничества находилась в одном здании с лесхозом, при усадьбе находились гараж, склады и прочие службы, присущие производственным предприятиям.
В подчинении у меня  находились две женщины - помощница лесничего (с профильным образованием) и техник-лесовод, учитель математики, которая не ужилась в учительском коллективе и её взяли в лесхоз «писать бумаги», лесники и рабочие.
 Женщины особо не утруждали себя посещением лесных угодий, основным их занятием было: «гонять чаи» и «перемывать косточки» окружающим в компании жены директора, инженера лесного хозяйства.Периодически вспыхивали женские ссоры, до рукоприкладства не доходило, но криков и слёз было достаточно.
 Через какое-то время я стал понимать предыдущего лесничего, сбежавшего из этого «серпентария».
Мне было выделено жильё в одноэтажном деревянном бараке, с печным отоплением (у каждого своя печка), и на этом все удобства заканчивались. Туалет во дворе, колонка с водой в ста метрах.
Переполненный энтузиазмом, с головой окунулся в работу. Нужно было познакомиться с коллективом, изучить территорию, дорожную сеть лесничества на предмет выполнения плана (что, где, когда, и какую работу выполнить) и другие параметры, соизмерить всё это с возможностями имеющийся техники.
В первые дни работы один из работников был задержан органами правопорядка за неподобающее поведение в нетрезвом виде.
К нам поступил сигнал, и на собрании коллектива ему было вынесено «общественное порицание». По происшествии какого-то времени этот товарищ просто пропал при невыясненных обстоятельствах, то ли в лесу, то ли ещё где, осталось загадкой.
Но смысл этой истории в том, что фамилия этого человека (немного видоизменю) была Адикин. Через пятнадцать лет после этого, уже на другой работе, теперь уже мой начальник, пропал при похожих обстоятельствах и до сих пор не найден. Фамилия у него Дикин, отличается лишь отсутствием буквы А впереди. Мистика? Случайное совпадение?
Иногда при ночёвке на природе под открытым небом, когда видишь над собой мириады звёзд, мысли сами приобретают космические масштабы, задумываешься, кто мы? Сами создаём свою судьбу, или всё предопределено заранее? И зависит ли наша судьба от имени (фамилии)? Одни вопросы без ответов…


Продолжение следует...