Когда зацветет старая груша, часть 11

Кира  утром проснулась от того, что почувствовала запах сладких пирогов, как в детстве. Когда она просыпалась у приемной мамы, всегда по дому витал  запах свежей выпечки или вкусной еды. Хотелось, бежать, скорее, умыться и за стол.
Кира лежала  на диване с закрытыми глазами, ей не хотелось их открывать, потому, что она боялась  разрушить ту слабую иллюзию ее дома.

Все мы живем ощущениями,  и даже, когда стремимся скорее вылететь из гнезда, покинуть его и отправиться в самостоятельный полет,  и  даже тогда,  когда случайные запахи, оставшиеся в подсознании, возвращают нас туда, где нам было хорошо и уютно.  Мы понимаем, что всему свое время и, что  нужно жить здесь и сейчас, а прошлое, оно, так и останется прошлым, прекрасным и самым замечательным и  далеким.
 
 Кира потянулась, стараясь немного взбодриться,  и открыла глаза.

Воспоминания из ее детства быстро улетучились, а запах остался. Кира осмотрелась и, реальность того что она находится у Николая Максимовича и Марии Никитичны в гостях, вернули ее в действительность.

Вставать не хотелось. Тело предательски ныло и просило еще немного понежиться, но этого нельзя было позволить. Кира отлично понимала, что ее уже ждут и только  из деликатности  ее не будили. Она еще раз потянулась и резко встала. Она заправила свою постель и осмотрелась. Комната светлая, окна выходили на восток. На окнах  цветастые занавески. Сквозь   плотную ткань и яркие полевые цветы в рисунке занавесок,  несмело пробирались лучики яркого весеннего солнышка. Полумрак комнаты казался, таким загадочным и много обещающим.  Кире хотелось еще раз закрыть глаза и сказать;

- Раз, два три  - сказка в жизнь приди.

Но, увы и ах… Это только могло случиться там, в детстве, а здесь реальность и, причем, еще непонятно какая. На душе у Киры было тревожно и почему – то, какой – то холодок, пробежал по спине.

- Кирочка?  Можно войти? – послышался приглушенный голос хозяйки дома.

- Да, конечно. Я уже встала и любуюсь утром, какие красивые занавески у вас.

- Да, что ты, это комната нашей дочки. Пока жива была, сама все шила, а как ушла, наша красавица, мы так и оставили. Здесь все, как при ней. Проклятущая авария, унесла жизнь нашей единственной доченьки. Вот мы и живем вдвоем. Одни убытки да потери. Он  никак сестру не найдет и свою родню, а я – до сих пор оплакиваю доченьку. Да, что это я с утра взялась за воспоминания.  Она была примерно ровесница твоей мамки. Столько уж лет прошло, а все болит. Ой,  с дуру, сболтнула лишнего…  Прости, ты меня, дуру  окаянную. Нужно накормить, напоить, а потом дело будет. Пошли, а то Николай Максимович уж который час  мается,  ждет. Почти всю ночь не спал. Вот, как завелся…  Пошли, а потом поговорим. Скоро наш участковый придет и тогда… - осеклась на полуслове Мария  Никитична и быстро вышла из комнаты.

Кира хотела спросить ее еще о чем – то,  но Мария Никитична ушла быстро, и это для Киры было понятно, потому, что она старалась скрыть, то, что они узнали  о интересующим  ее вопросе.

Кира привела себя в порядок и вышла к столу.

Стол был накрыт к завтраку. На столе стоял самовар, разукрашенный хохломской росписью и белые  с розочками чайные чашки. Посредине стола  стоял поднос накрытый белым вафельным полотенцем. На подносе горкой располагались пироги, ватрушки и сладкие плюшки, и также 3х литровая банка с парным молоком.

-Ну, слава Богу,  дождались тебя плюшки, еще горячими. Я их последними  из печи  вынула. Садись скорее Кирочка, завтракать.  Наливай  молочка, своего, парного.  Вон Николай Максимович уже заводит свою  Ниву. Скоро придет Вовка, наш участковый и разговор будет. Кушай, все свое, все  вкусное.  Жаль, что нету у меня больше деток или внуков -  хлопотала вокруг стола и Киры Мария Никитична.

Кира наслаждалась вкусными плюшками и парным молоком. Она прикрыла  глаза и ей, вдруг показалось, что она дома, у приемной мамы и ей сейчас лет тринадцати – четырнадцати, и что рано утром она вбежала первой в столовую, и сидит и уплетает выпечки с парным молоком.   Сколько лет с тех пор прошло, а память, вот  она, тут, как тут, как услужливая помощница, раз и выдает  что – то такое, о чем раньше и не вспоминалось. А сейчас вспомнилось, почему? Да все очень просто, потому, что еще чуть – чуть и, возможно, она узнает ту, другую правду и жизнь, из которой она была временно выведена, а как и почему, вот в этом предстоит разобраться.

- Ну, о чем задумался, детина? Какая на сердце кручина -  пропел Николай Максимович, входя в комнату.

- Да, она ничегошеньки не ест. Сидит, все о чем-то думает и думает. Много будет думать, постареет  быстро. Кирочка, кушай. Попробуй пирогов с ливерком и морковкой. А еще там творожные ватрушки и сладкие тоже. Кушай, пока  они еще теплые – напутствовала и угощала гостью Мария Никитична.

- Ладно, мать, угомонись. Ты тут наготовила как на целый взвод. Пусть немного поест, а потом мы с собой тормозок возьмем. Вон я уже и нашу Ниву снарядил. Нечего ей  ломать свою красавицу. Хороша машина у тебя, но нежная. По нашим дорогам нужна такая вот, как моя старушка Нива. Я позвонил нашему участковому  Вовке. Он будет ждать нас через час. Так что поспешай  Кира. Там  обо все и поговорим. Он там раскопал,  что – то, да  и соседи, немного нашептали, где искать. Ох, они и обрадовались, что внучка Павы отыскалась, я как не разубеждал их, что еще  ничего неизвестно,   а они, вот сарафанное радио,  уже кругом растрезвонили.  Сороки, трескучие. Трещат, трещат, а о чем сами не знают. Это, наверно, ты мать, им все рассказала, а зря и рано еще. Ничего святого для вас, баб, нет, только бы посудачить. Да, ладно. Все в дело надо использовать, авось и получится. Все. Я пошел  к машине, а ты,  Кира, собери все документы и письма и что там у тебя есть. Мы поедем в отделение полиции нашего села к Вовке. Там поговорим и втроем поедем,  поищем концы или свидетелей, старожилов, может, кто и вспомнит чего. А ты мать, собери нам подорожничек. Там в поле столовок нет. Пообедаем, если задержимся – важно сказал Николай Максимович и вышел во двор.

- Ну, вот видишь, какой, не подойдешь. Заважничал. Все при деле. Ладно, ты давай пей чаёк то, а я соберу тормозок  то. Да налью в термосок чайку. Там разберетесь, а может, и к обеду обернетесь. Все сладится, деточка, сладится. Ох, и трудная  дорожка тебе предстоит, но ее нужно  пройти, чтобы  дальше жить легче было. Крепись, девонька, крепись -  говорила Мария Никитична, складывая выпечки в пакет и наливая в китайский  2хлитровый термос чай.

Кира быстро допила чай. Поблагодарила хозяйку. Взяла документы и карты из комнаты,  где ночевала,  и вышла во двор, где ее ждал Николай Максимович. Вслед за ней, важно выплыла, с пакетом снеди, дородная  Мария Никитична.

- Ну, чего? Все у вас готово? Давайте присядем на дорожку. Дай бог, дорожку легкую  и благополучную. Все, пора. Нечего тянуть кота за хвост. Езжайте с Богом. Осторожно только ты дед. Давно уже не ездил, ноги уже не слушаются. Ты лучше Вовку посади за руль. Или на его Уазике езжайте по проселкам колесить. Да, ладно, там решите – вставая и отдавая  Кире, пакет с едой и чаем, напутствовала Мария Никитична.

- Ладно, мать, причитать, чай не маленькие. Разберемся, а ты нам в баньку подкинь немного, приедем,  смоемся с устатку. Да и Вовку, наверно с собой возьмем  сюда, имей ввиду, а может и нет, если не найдем ничего. Тогда еще завтра поедем. Все.  Пошли, Кира, поехали к Вовке – сказал Николай Максимович, вставая со скамейки и выходя в калитку за ворота.

Кира поспешила следом. Сердце,  почему то как – будто спустилось в пятки. Душа замерла, потом  встрепенулась и задребезжала,  в тон заведенного двигателя старенькой Нивы. Кира на вялых ногах, неуверенно пошла следом за Николаем Максимовичем.  Села рядом на пассажирское место в Ниве и они поехали в неизвестность, а может, наоборот,  туда, где ее давно ждут.

Продолжение следует…




-