настоящий герой

Рассказ быль
1
   После окончания военного училища и по прибытии в распоряжение командира восьмого полка Красноярского - 45 Управления войск, мне было приказано следовать на карьер «С», где капитан Алексей Гордиевич уже сформировал для меня роту, и вступить в командование оной.   
   Впрочем, приказом по Управлению я был назначен сначала заместителем командира роты,  через пару месяцев командиром взвода, охранявшего склады взрывчатых веществ стройки, через полгода начальником караула  охранявшего склады взрывчатых веществ. Об этих моих назначениях я тогда ни чего не знал, исполняя все эти должности. Узнал о моих назначениях и переназначениях, когда проходил службу уже  в Томске -7. Сейчас я понимаю, почему делались те назначения и  переназначения. В Управлении войск была острейшая нехватка офицерского состава, а исполнять все эти должности было необходимо.
   День-деньской я пропадал в роте и на строительстве камнедробильной фабрики, а после вечерней поверки топал в караульное помещение. Оно и склады взрывчатки располагались метрах в двухстах от строительной площадки и расположения роты военных строителей. В караульном помещении была крохотная комнатёнка, в которой я и проживал фактически.
   Как начальник караула, я проводил занятия с личным составом караула, дважды за ночь был обязан проверять часовых на вышках, строго следить за отпуском из складов взрывчатки, принимать не расходованную за рабочий день взрывчатку и прочее, и прочее. Если мне по каким-то крайне неотложным делам нужно было сходить в город, то я звонил в полк, и оттуда присылали мне подмену.
   Помощником начальника караула был уроженец солнечного Узбекистана сержант Дехканов. Имени, к сожалению моего верного помощника, я не помню. Был он небольшого росточка, крепенько сложен. В службе был надёжен. Очень требователен  был к подчинённым, а его исполнительности можно было только завидовать. Его симпатичное личико всегда было чисто выбрито, форма одежды тщательно отглажена, подворотничок всегда сверкал свежей белизной.

2
    В феврале 62-го женился мой земляк и однокашник Коля Мещеряков. Он родом из г. Дивного Ставропольского края, что всего в ста километрах от моей Элисты. Я был свидетелем в ЗАГСе и должен был фотографировать все торжества свадьбы. Кстати, с фотографиями я Колю крупно подвёл – случайно засветил плёнку.
   Командир полка подполковник Полыгалов отпустил меня с утра субботы и до утра понедельника. В роте меня подменял капитан Герасименко. Узнав, что меня нет ни в карауле, ни в роте, взрывники по приезду с полигона быстренько забросили 5 мешков оставшейся после закладки подготовленных  шурфов селитры в зарядную, подготовили на понедельник электрическую цепь подрыва,   взрыватели снабдили бикфордовыми шнурами. Всё оставили в зарядной   на столе и  быстро уехали в город. Уборку в помещении зарядной не сделали.
   Истопник зарядной семидесятилетний дед из соседней деревни о моем отсутствии узнал тоже. Он был обязан в рабочие дни с трёх ночи и до утра топить печь зарядной. Домик зарядной состоял из двух комнат перегороженных кирпичной стеной. Первая комната с железной мощной дверью и двумя узкими высоко расположенными зарешёченными окошками была собственно зарядной. В комнате за стеной была кочегарка. В ней была сложена большая кирпичная печь, задняя стена которой выходила для обогрева в зарядную. В кочегарке был топчан для отдыха истопника и большая поленица дров. Дед  истопник, придя в ночь на понедельник топить  печь, зная, что раз меня нет, то никто его не проверит, растопил печь, набил до отказа её  большущую топку  дровами и  ушел домой. В результате печь накалилась до такой степени, что разрушились её дымоходы и задняя  часть, выходившая в зарядную комнату. Сначала загорелись дрова в кочегарке, постепенно  огонь проник и в зарядную комнату. Раз взрывники не сделали уборку и не подмели пол, на нём было полно рассыпанного при обрезке бикфордовых шнуров пороха. Порох на полу, естественно, загорелся, загорелся  и дощатый пол. Ведь раз порох постоянно попадал на пол, то был он и в щелях дощатого пола. От пола загорелся деревянный рабочий стол и скамьи возле него.
   Склады взрывчатых веществ располагались на большом прямоугольном участке примерно 150 Х 150 метров. По углам обнесенного колючей проволокой прямоугольника, были сооружены вышки для часовых. Охранялись, таким образом, склады четырьмя постами. Зарядка, как мы её называли, от первого поста находилась метрах в тридцати-сорока. В обязанности часового первого поста входило и наблюдение за зарядной. Часовой первого поста и заметил в окне зарядной блики огня. Об увиденом он доложил по телефону в караульное помещение.
    Дихканов поднял караул по тревоге и разбудил преклонных лет капитана. Капитан стал звонить о случившемся в полк и в пожарную часть, а Дихканов с караульными свободной смены бросились тушить пожар. Они установили ручной насос качалку, бросив её шланг в пожарный водоём, но вода в нём покрылась толстым слоем льда. Один солдатик спустился на лёд водоёма и стал в кромешной темноте ломом долбить прорубь. Другие ребята, разбив стёкла окон, бросали в помещение снег, пытались сбить два мощных замка на входной железной двери и выломать оную. Дверь кочегарки была тоже из толстого железа и дедка её, конечно же, запер. На горевшем столе зарядной стали взрываться подготовленные к взрывным работам понедельника взрыватели. На столе же взрывники оставили и, как они поведали в ходе расследования, связку взрывателей. Но я считал и считаю, что оставили они там снабженную взрывателем толовую шашку. Кое - кто из них уже попадался на продаже таких зарядов рыбакам браконьерам. Что было оставлено на самом деле, расследовавшая ЧП комиссия так и не установила, но мощным взрывом оставленного изделия вышибло входную дверь.   В то же мгновение в зарядную влетел сержант Дихканов. Он снял с себя бушлат и начал им тушить пламя. Горел деревянный пол, факелом пылал стол и скамьи, рвались лежавшие на столе  взрыватели, нечем было дышать, но  отважный сержант продолжал борьбу с огнём. Голыми руками он выбросил на улицу горевшие  скамьи, бушлатом сбил пламя со стола. «Снег! Бросайте снег!» - услышали солдаты команду своего отважного начальника. Большими лопатами для чистки снега ребята быстро закидали пол помещение снегом и пламя стало  отступать.

3
   Прибывшим пожарным осталось осмотреть помещение, установить причину и последствия пожара. На своём ГАЗ-69 они же срочно отправили в госпиталь сержанта Дихканова. Всё его лицо было залито кровью, ожоги лёгкой степени были и на его руках. Более сорока мелких алюминиевых осколков от корпусов взрывателей извлекли хирурги госпиталя из лицевой части  и кожи головы героя.
   Рискуя жизнью, этот паренёк спас не одну сотню других жизней. Комиссией было установлено, что пламя горевших досок пола уже  приближалось к входной двери. А в правом углу у неё лежали стопкой мешки с селитрой. В левом же углу лежали  бухта шнура бикфордового и бухта шнура детонирующего. Как в той обстановке не сдетонировал последний, известно одному всевышнему. Сдетонируй та опасная бухта, рванула бы следом и селитра. Мощи взрыва пяти мешков селитры хватило бы для детонации складов, а там взрывчатых веществ было более двухсот пятидесяти тонн. Кстати, в складах хранилась не одна селитра. Там были десятки тонн тротила,  трофейные японские авиабомбы и крупнокалиберные снаряды. Эти боеприпасы  тоже использовались для производства взрывных работ на стройке. Авиабомбы и снаряды были без взрывателей, хранились на специальных полках в ближайшем к зарядной складе.
  Проводя вскрышные работы на вершине сопки, под которой строилась дробильная фабрика, путём подрыва мёрзлого грунта, и не обнаружив на проектной отметке сплошной скальной породы, мы с прорабом старшим лейтенантом Володей Захаровым решили заложить взрывчатки вместо пяти положенных тонн – десять. После того взрыва мы несколько дней  стеклили окна верхних этажей городских пятиэтажек.  Что было бы с городом рвани наши склады?  До города  от складов было всего-то пять километров не очень пересечённой местности. Кстати, Захаров Володя, за его медного цвета волос прозванного «подсолнухом», выпускник нашего же училища 1958 года.
   Срочно в роту вызвали из общежития и меня. Я совершал марш бросок и на лесной дороге меня подхватил возвращавшийся из госпиталя газик.
 Насмерть перепуганный капитан Герасименко кратко обрисовав мне обстановку, сразу же полез в отъезжавший в город газик. Матерясь, он бубнил при этом: «Войну прошел и остался жив, а тут в этом чёртовом лесу, чуть не потерял свою седую голову. А  то ж ещё и посадить могут. Ни разу не распишусь и за пенсию…»

4
    О ЧП доложили в Москву, попросив деньги на срочное строительство складов взрывчатки на достаточном удалении от города и соседних деревень. Сержанта же Дихканова за проявленное мужество и героизм представили к награждению орденом. Но! Получившие представление на награждение сержанта высокопоставленные московские начальники задали начальникам Управления строительства и войск вопрос, а на кого в таком случае заводить уголовное дело?
   На том дело о пожаре на складе взрывчатых веществ и героическом поступке сержанта Дихканова и замяли.
  Без поощрения его, конечно же, не оставили. Начальник стройки отвалил приличную сумму  на премию нашему герою.      
   Почти три недели с караулом пришлось управляться мне одному. Неделю Дихканов лечился в госпитале, а после выписки из оного убыл в отпуск на Родину.
   На полученные Дихкановым деньги его папа расширил для своей многодетной семьи дом. Часть денег герой оставил на калым. Ведь после увольнения из армии они с ожидавшей его красавицей решили пожениться.
   Об одном переживал наш герой - исчезнут ли к моменту демобилизации на его лице многочисленные, хотя и очень мелкие шрамы. Хирург, делавший операцию, обещал, что большинство шрамов исчезнут.   
   Когда я прощался с моим дорогим сослуживцем при его увольнении, большинство шрамов на лице героя уже были почти незаметны. Шрам же на  раковине правого уха, очевидно, остался на всю его жизнь. Очень большой осколок оставил  там свою отметину.