Пентаграмма

                «Пентаграмма»
       В избе тепло, натоплено. На  улице стужа, аж  древо  трещит.  Снега  нынче  мало,  к  чему  бы  это?  Мало  ли  дум  у  Волхва,  малый   еще  с  расспросами  лезет:  «Скажи,  да  скажи».  Чего  сказать-то?
     -  Бабка   эта,  что  порчу  на  девку  ту  навела,  родственницей    соперницы   была.  В  мужа  ее   малахольная она  влюбилась.
- Вот  и  готов  чунь,  зашил  малость. А  ты:  выкинуть  все, да  выкинуть. Похожу  еще.  Сейчас   лапоть  правлю,  и  гоже  будет.  Ты   того, чего  пригорюнился-то?
- Так  чего  далее-то  было?
- Вот,  ведь  Малой.  - Это  я  Велесу.
Велес  ждал.
  - Ну  так  тут  просто  в  тонком  теле  убрал   присоску   со  спины, что  в  Навь  темную  шла, а  тут глянь - бабка  эта.  Она  оказывается,   померла   давеча.  А  тут  Велес, рядом  был. Она видать  чего  попутала:  «Негоже  так  делать» – говорит,   и на  Велеса.  Понятно, что  он  такое  терпеть  не  будет,  с  навьей ведьмой  вмиг  управился.  Развеял  что ль?   Ну  мы  с  духами  потоки  выправили,  делов-то.  Вот  и  вся  порча.  Чего  девке  маятся,   рожать  ей  надо.
Велемудр  вздохнул,   поправил   огарок  свечи,  как  в  дом  постучали.
  -  Ты  чего,  Микола?
  -  Князь  молодой,   что  давеча  прибыл,  Настасью  к  тайному  подземному  ходу  поволок, и  не  один.   
  -  Проследил   значит.   Молодец.  За  этим   я  и  пришел, Велесом  гонимый.  Ты  давай  люд  собирай.  Внутрь-то  вы  не  входите  без  ламп.  А  я  так  в  темноте  вижу,   с  детства  приучен.  Ступай  давай,   да  и  мигом  давай,  мигом.
Дверь  хлопнула.  Пора  мне.  Зипун-то  куда   подевался?
В подземелье  сухо,  прохладно.  Петли  смазаны,   двери  даже  не  скрипнули.  Тайная  вечеря  у  них  началась,  долго  готовились. Темный  обряд  какой-то. Сознание  менялось   нескоро.  Сумрак   ушел,   все  в  красном  свете,   давно  я  такого   не  видывал.
Велес:
-  Ты  скорее  шагай,   справишься  с ними. Главное  - кровь  не  пустили  пока,  так  оглушили,   рассматривают  девственница  она  или  как.  Чистую  надо,  без  порока.
Вот  и  пентаграмма:  к  каждому  лучу  вход  под землей,   а  сверху   часовня  кладбищенская.  Как  все   устроили, вражье  племя. Сатанисты  темные, власти  им  подавай.
Шар  в  руке   сам   заискрился  светом,  энергия  метнулась -  ударилась  в  грудь  ближнего,  запахло навью,   он  обмяк, вскрикнув.  Темное  коло  распалось.
Волхв  вошел внутрь  пентаграммы,  сатанисты оцепенели.
- Чего  это вы,  девчонку-то  совсем  заморозили.
Волхв  немного  нагнулся,   коснулся  лба   рукой,  послав энергию Живы.  Настасья   очнулась,  вмиг  оценив ситуацию,  кинулась  к  собственным  вещам и,  прикрыв  срам  тела, тихо  визжа метнулась  за  спину  Волхва.      
  -  Судить  я  вас  не  буду,  народ    вас  сам  осудит.  Он  скор  на  суд.  Поймали  вас. Пойдем   Настасья,   а  то  скоро  тут,  чую,  дышать  нечем  будет.
  Худенькое  тельце  девчонки,  чуть  дрожа,  прижалось  к   большому  телу  Волхва,   и  вскоре,  семеня   ногами  чуть ли  не  вприпрыжку,  устремилась  к  выходу.
  Волхв  пытался  осознать  происшедшее,  но  Велес  не  дал.
 - Ты  как  это  умудрился  их  всех  обездвижить,  что они  стоят,  как  чумные  до  сих  пор - двинуться  не  могут, хотя  и  чуют, что  участь  их  решена.
 -  Вот  бы  знать?  Ты  же  знаешь, что  у  меня   это  само  собой  выходит.   Чего,  их  там  четверо  осталось.
  Навстречу  шли  мужи с  рогатинами  в  руках.
    - Микола, вы  их  там  прикопайте,  чего   ими  белый  свет  пакостить.  А  мы  с  Настасьей  пойдем до  старого  князя,  поведаем,  что  стряслось.  Пускай  он  ответ  держит. Скажу  ему,  чтобы  духа  их на  нашей земле  больше  не  было.
      - Велес, а  чуни-то  я  зашить  успел.  А  ты  все:  не  успеешь,  не  успеешь.  Куда   я  в  одном-то?