Почему провалился план Барбаросса

Хотя после победы над нацисткой Германией прошло уже больше 75 лет, разговоры и экспертные оценки той войны, иногда совершенно противоположные, не утихают до сих пор.  Но историкам долгие годы была неизвестно мнение самого Гитлера, почему он проиграл войны против СССР и союзников по антигитлеровской коалиции.  В истории осталась лишь одна запись реальной беседы Гитлера. Это 11-минутный частный разговор Гитлера с финским командующим Маннергеймом.

Там много любопытных подробностей, которые только и можно сказать в частной беседе. А главное - разговор максимально искренний. Без политического пафоса и надувания щек. И можно оценить, как на самом деле Гитлер относится к СССР.

Мы привыкли в исторических хрониках видеть Гитлера, каким он реально был политиком и лидером своей страны. Экспрессивным, вдохновляющим своих солдат на победу с коммунистами.
Но, судя по всему, Гитлер - оратор, и Гитлер - человек - это не одно и тоже. Он, как и любой политик, играл роль. А сам, судя по всему, и правда был неприятно поражен силой своего противника, которого он недооценил.
Непубличных слов фюрера дошло до наших дней не так то много. В основном, обрывки из воспоминаний его соратников. Гитлер никогда не давал никаких интервью один на один. Не записывался на камеру и диктофон. Все записи сделаны официально, во время публичных выступлений.

Случайно сделанные записи сразу же уничтожались. За исключением одного случая.
В 1942 году Гитлер тайно приехал в Финляндию, чтобы поздравить с 75-летием Маннергейма. Маннергейм - это тот самый военачальник, который успешно оборонялся во время Советско-финской войны.
И во время визита их частный разговор записал некий Тор Дамен - инженер финской телекомпании Yle.
Ему было поручено записать официальную часть беседы. Но Тор не выключил диктофон и 11 минут шла запись частного разговора Гитлера с Маннергеймом.

Это единственная (!) известная запись неофициального разговора Гитлера.
Когда телохранители фюрера заметили, что идет запись, они жестом показали «перерезание горла» и потребовали, чтобы он немедленно прекратил. Тор запись остановил, но не удалил, как обещал, а сохранил в архиве.

Плёнка пролежала несколько десятков лет в архивах финской радиовещательной компании. Запись обнародована в 2004 году. Речь Гитлера довольно сбивчива и сумбурна.

Перевод:

Гитлер: ... очень серьезная опасность, пожалуй, самая серьезная - это всё, что можно сказать на данный момент. Мы сами не понимали - насколько хорошо это государство [СССР] было вооружено.

Маннергейм: Нет, и мы не думали об этом.

Гитлер: Нет, я тоже нет.

Маннергейм: Даже во время Зимней войны мы не особенно задумывались над этим. Конечно ...

Гитлер (перебивает): Да.

Маннергейм: Теперь нет никаких сомнений в том, что все эти вооружения были у них и тогда.

Гитлер: Безусловно. Это самые огромные вооружения, что могли бы себе представить люди. Ну, если бы кто-то сказал мне, что страна с ... ( Гитлерa прервал звук открытия и закрытия дверей) Если кто-то сказал мне, чтобы речь идёт о 35,000 танках, я бы ответил: "Ты с ума сошёл!"

Маннергейм: Тридцать пять?

Гитлер: Тридцать пять тысяч танков.

Другой голос в фоновом режиме: Тридцать пять тысяч! Да!

Гитлер: Мы уничтожили - уже к сегодняшнему дню - более 34,000 танков. Если бы кто-нибудь сказал мне, что у вас какой-нибудь страны есть 35,000 танков, я бы сказал: "Вы, батенька, преувеличиваете в два или в десять раз. Вы сумасшедший. Вы видите призраков". Я не счёл бы это возможным. Ранее я говорил Вам, мы нашли заводы, один из них в Kраматорске, например. Только там два года назад было несколько сотен [танков]. Мы ничего не знали. Сегодня есть танковый завод, где в течение первой смены работают около 30000, а за сутки чуть более 60.000 - один танковый завод! Гигантские фабрики! Массы рабочих, которые, конечно, жили, как животные и ...

Другой голос (перебивает): В Донецкой области?

Гитлер: В области Донца. (Фоновый шум от стук чашек и тарелок ).

Маннергейм: Ну, если вы помните, у них было почти 20-25 лет свободы, чтобы вооружить себя ...

Гитлер: (тихо перебивает) Это было невероятно.

Маннергейм: И всё-всё потрачено на вооружение.

Гитлер: Только на вооружение.

Маннергейм: Только на вооружение!

Гитлер: (Вздыхает.) Только что я сказал Вашему президенту Рюти, что я даже представить себе этого не мог. Меня извиняет то, что у меня была идея, но я бы принял решение [о вторжении] так или иначе, потому что не было никакой другой возможности. Решение о начале войны было принято уже зимой 1939 / 1940. И если б только этот кошмар, есть еще хуже! Потому что война на два фронта - была бы невозможна - это сломало бы нас сразу. Сегодня мы видим это более очевидно, чем мы видели тогда. Я изначально хотел - уже осенью 1939 - провести кампанию на Западе, но плохая погода постоянно препятствовала нам.

Знаете, всё наше вооружение - это вооружение для хорошей погоды. Оно очень способное, очень хорошее, но, к сожалению, это вооружение для хорошей погоды. Мы увидели это во время войны. Наше оружие естественно были сделано для Западного фронта, мы все так думали, и это было правдой, до сего времени, ну, это было наблюдение с давних времен: вы не можете воевать в зимнее время. Немецкие танки не были протестированы, например, на подготовку к зимней войне . Вместо этого, мы провели испытания, чтобы доказать, что невозможно вести войну зимой. Это другой подход [нежели советский]. Осенью 1939 года мы постоянно задумывались над этим вопросом. Я отчаянно хотел атаковать, и я твердо верил, что мы можем сокрушить Францию за шесть недель.

Тем не менее, мы столкнулись с вопросом, можно ли двигаться вообще - дождь шел непрерывно. И я знаю те французские области очень хорошо, я сам тоже не мог игнорировать мнение многих из моих генералов, что лобовым танковым ударом там не пройти, а наша авиация не может эффективно использоваться с наших аэродромов из-за дождя.

Я знаю северную Францию сам. Вы знаете, я служил там в Великую войну, в течение четырех лет. Итак, случилась задержка. Если бы я бы мог устранить Францию в 1939-ом , то ход мировой истории был бы изменён. Но мне пришлось ждать до 1940 года. К сожалению, начинать раньше мая было невозможно. Только 10-го мая был первый хороший день - и 10-го мая я сразу атаковал. Я отдал приказ напасть между 8-ым и 10-ым. И то мы должны были проделать огромную переброску наших дивизий с востока на запад.

Во время первой задачи в Норвегии мы столкнулись - сейчас я могу откровенно об этом сказать - с серьёзной бедой, а именно - слабостью, это Италия. Во-первых, из-за ситуации в Северной Африке, во-вторых, в связи с ситуацией в Албании и Греции. Мы должны были помочь. Это означало для нас небольшую задержку, сначала - расщепление наших военно-воздушных сил, разделение наших танковых сил. И в то же время мы готовили танковый кулак на востоке. Мы должны были передать единовременно две дивизии, две дивизии и потом добавили 3-ю, которые мы были вынуждены пополнять непрерывно, вследствие больших потерь. Это было кровавое столкновения в пустыне.

Всё это было неизбежно, как видите. У меня был разговор с Молотовым . В то время, и это было абсолютно понятно, Молотов прибыл с решением начать войну, а я уклонился от решения начать войну, и уклонился с пониманием того, что предотвратить её невозможно. Его требования были ясно направлены на то, чтобы в конце концов править Европой. (здесь практически шёпотом) Тогда я ему не публично ... (неясно).
Уже к осени 1940 года мы постоянно сталкивались с вопросом: должны ли мы рассмотреть разрыв отношений [с СССР]? В то время я посоветовал финскому правительству затягивать переговоры, чтобы выиграть время потому, что я всегда боялся, что Россия нападёт на Румынию внезапно в конце осени, и займёт нефтяные поля. А мы не были готовы в конце осени 1940 года. Если бы Россия действительно захватила румынские нефтяные поля, то Германия была бы потеряна. На это потребовалось бы всего 60 русских дивизий.

В Румынии у нас, разумеется, в то время не было никаких значительных сил. Правительство Румынии обратилось к нам совсем недавно, и то, что мы там сделали, было смешно. Мы только заняли нефтяные поля. Конечно, с нашим вооружением мы могли бы начать войну в сентябре или октябре, но об этом не могло быть и речи. Естественно, переброска на восток была не в такой стадии. Конечно, первые подразделения пришлось бы расконцентрировать на западе. Во-первых, мы должны были позаботиться о вооружениях. У нас было много потерь во время нашей кампании на Западе. Конечно, невозможно было атаковать до весны 1941. И если бы русские в то время - осенью 1940 г. - заняли Румынию и взяли нефтяные скважины, тогда мы были бы беспомощными в 1941 году.

Другой голос : без нефти ...

Гитлер (перебивает): У нас огромное немецкое производство, но нужды военно-воздушных сил, наши танковые дивизий они действительно большие. Этот уровень потребления превосходит всяческое воображение. И без добавления от четырёх до пяти миллионов тонн румынской нефти, мы не смогли бы воевать, и это было моим самым большим беспокойством. Поэтому я стремился, продлить время переговоров ", пока бы мы не стали достаточно сильны, чтобы противостоять вымогательским требованиям [Москвы]. Потому, что это были просто неприкрытые вымогательские требования. Они были вымогательскими. Русские знали, что мы связаны на западе. Они действительно могли вымогать у нас всё, что угодно. Только тогда, когда Молотов посетил нас, я сказал откровенно, что требования, их многочисленные требования, неприемлемы для нас. На этом все переговоры резко оборвались в то же утро.

Были четыре темы. Одна тема касалась Финляндии. Независимость от финской угрозы, сказал он. [Я сказал] Вы хотите сказать мне, что Финляндии угрожает вам!? Но он сказал: "Те, кто в Финляндии принимают меры против друзей Советского Союза, они [действуют] против [нашего] общества, против нас; они будут постоянно преследовать нас, великую державу. Мы не можем позволить себе угрозу со стороны ничтожной страны.
Я сказал: "Ваше, существование под угрозой со стороны Финляндии?! Вы это хотите мне сказать?!"

Маннергейм (перебивает): Смешно!

Гитлер: "... что ваше существование находится под угрозой со стороны Финляндии?" Ну [она] моральная угроза в адрес великой державы. Тогда я сказал ему, что мы не принимаем дальнейшую войну в Балтийском регионе в качестве пассивных зрителей. В ответ он спросил, как мы рассматриваем нашу позицию в Румынии. "Мы дали им гарантии." [Он хотел знать] Была ли эта гарантия направлена и против России тоже? И тогда я сказал ему: "Я не думаю, что она направлена против вас, потому что я не думаю, что вы имеете намерение атаковать Румынию. Вы всегда заявляли, что Бессарабия является вашей, но вы никогда не заявляли, что хотите напасть на Румынию! "

"Да". Он спросил меня, что хотел бы знать точнее, если это гарантия ... (дверь открывается, запись обрывается.)

18 декабря 1940 года Гитлер подписал план нападения на СССР – военную операцию под кодовым названием «Барбаросса». Ровно через год оказалось, что этот план был авантюрой чистой воды. Какой была ставка, толкнувшая немецкого фюрера на этот шаг? На какие козыри он рассчитывал? Почему эти расчеты не оправдались?

Во Франции немцам удалось быстро решить вопрос. Они были уверены, что с Советами тоже пройдет все гладко.
Военные операции – это всегда риск, когда вероятность успеха зависит от соотношения благоприятных и неблагоприятных факторов. Пренебрежение к потенциальным опасностям превращает риск в авантюру, последствия которой непредсказуемы. Высокая ставка в игре и козыри в руках – главные мотивы поведения авантюристов.

Война с Россией казалась нацистскому лидеру удачным способом решить политические проблемы и реализовать личные амбиции. Со времен написания «Майн кампф» Гитлер был одержим идеей создания Третьего рейха, расширения «жизненного пространства» Германии за счет земель на Востоке. Он считал себя носителем великого германского духа, преемником императора Фридриха I Барбароссы, чьи завоевания в XII в. положили начало Священной Римской империи германской нации.

С лета 1940 г. больной проблемой для Гитлера была Англия: на мирные переговоры она не соглашалась, капитулировать не собиралась. За спиной Британии маячили её потенциальные союзники – США и Советский Союз. Справиться с такой коалицией Германии было не по зубам, и фюрер решает нападением на СССР одним махом разрубить этот гордиев узел.

Разгром СССР отнимет у Англии последнюю надежду на поддержку в Европе и принудит к капитуляции. А усиление Японии на Дальнем Востоке отвлечет США от европейского театра, где господствовать будет Германия.

Опасности войны на 2 фронта Гитлера, казалось, не волновали – слишком заманчивы были плоды победы.
Он был уверен: быстро захватили Францию, быстро захватим и СССР. А дальше все ресурсы Советов будут в распоряжении Германии. Для быстрой победы и был разработан план «Барбаросса».
План «Барбаросса» кратко
Суть плана «Барбаросса» - сказочно легкий и быстрый разгром СССР:
• используя фактор внезапности и тактику блицкрига в приграничных сражениях окружить и уничтожить основные силы Красной Армии;
• почти не встречая сопротивления (армия уничтожена!) захватить Ленинград, Москву, Киев;
• вынудить правительство СССР к капитуляции;
• к исходу летней кампании (за 4-5 месяцев) выйти на линию Архангельск – Волга, к восточной границе того «жизненного пространства», которое удовлетворяло аппетиты Гитлера.
Первый козырь вермахта – внезапность. Гитлеру удалось дезориентировать советского вождя – в боевую готовность пограничные войска приходили под залпы уже начавшейся войны. В первые 20 дней, благодаря внезапности, операция «Барбаросса» развивалась без сучка и задоринки. Боеспособность Красной Армии упала до 43%, немцы заняли Прибалтику, взяли Смоленск, подошли к Киеву. Но Красную Армию уничтожить им не удалось.
Тактика блицкрига – второй козырь плана «Барбаросса». Ударной силой немецкой армии в 1940 г стали танковые группы, усиленные пехотными, артиллерийскими, моторизованными подразделениями. Они обеспечили быстрый захват Польши и Франции, обещали легкую победу в СССР.
Танковые группы немцев действовали молниеносно: взламывали оборону, выходили в глубокий тыл, окружали противника, лишали его всех коммуникаций, принуждали сдаваться – и стремительно неслись вперед. За 4 месяца первых боев немцы устроили Красной Армии пять гигантских котлов: Минский, Уманский, Киевский, Вяземский, Мелитопольский; взяли в плен 2,5-3 млн. солдат. Танковые клещи работали безупречно, но планы «Барбаросса» они не реализовали.

Главная причина провала плана «Барбаросса» - недооценка противника. Прозрение к немецким генералам пришло лишь на полях сражений.

Нехватка военной мощи
Блицкриг был рассчитан на разгром и уничтожение 170-180 дивизий РККА в приграничных районах. А далее, к востоку от Зап. Двины и Днепра - стратегическая пустота. По данным разведки вермахта, СССР мог отмобилизовать еще от силы 40 дивизий, подавить которые не составляло труда.
Но разбивая фронт за фронтом, немцы встречали все новые рубежи обороны. В распоряжении Ставки было не 40, а 180 дивизий второго стратегического эшелона, укомплектованных и вооруженных. В начале июля резервные силы Красной Армии остановили под Смоленском наступательный порыв немцев. Темп был потерян, план «Барбаросса» пришлось заменить операцией «Тайфун».

Устаревшая техника
Военно-технический уровень СССР оказался для Гитлера тайной за семью печатями.
• Встреча под Смоленском с танком Т-34 ударила по немцам, как «тонна кирпичей»: его пушки пробивали броню противника с 1,5-2 км, а сам он оставался неуязвим для противотанковой артиллерии.
• Другой сюрприз для панцерваффе – тяжелый танк КВ, способный в одном бою уничтожить до 20 немецких танков. Аналог советскому монстру немцам удалось создать лишь к 43-му году.
• Реактивная артиллерия (Катюши) впервые ошеломила немцев 14 июля под Оршей - и стала символом возмездия за наглость планов Гитлера.
До конца войны высокотехнологичным немцам не удалось разгадать секрет легированной стали для брони Т-34 и качественного пороха для ракет БМ-13.

Упорство советских солдат
Не соответствовала реальности оценка вермахтом боевых качеств противника. На Восточном фронте гитлеровцы напоролись на нечеловеческое упорство советских солдат. Уже на границе план «Барбаросса», рассчитанный по часам и минутам, стал тормозить. На штурм пограничных застав отводилось 30 минут:
• защитники Бреста сражались ровно месяц;
• оборона Лиепаи под Ригой длилась неделю;
• Владимиро-Волынский укрепрайон держался два дня;
• контратаки пограничников под командованием Г. Микушева (Киевский округ) принуждали немцев к отступлению.
Красная Армия обнаружила способность сражаться с соотношением сил 1:10, удерживать рубежи до последнего солдата, оттягивать силы, будучи в окружении, отвечать ответным ударом на удар. Это было то самое секретное оружие русских, о котором предупреждал Бисмарк.

Прапорщики против майоров
Гитлер изначально считал командный состав РККА недостойным для себя противником. Как он сам отзывался о советском командовании: майорам Первой мировой противостояли бывшие рядовые и прапорщики царской армии.
В первые же месяцы войны обозначился почерк советской стратегии – сочетание смелого риска и трезвого расчета. Русские военачальники быстро нащупали слабое место танковых клещей: моторизированные части отрывались от пехоты, оголяя фланги. В этих местах русские, перегруппировав силы, наносили немцам чувствительные удары:
• 14 июля маневр Н.Ф. Ватутина под Сольцами замедлил продвижение Манштейна к Ленинграду, на месяц отложил взятие Новгорода;
• Контрудар под Ельней, спланированный Г.К. Жуковым, затормозил движение Гудериана к Москве, положил начало советской гвардии.
• Контратаки под Оратовым и Животовым генерала И.Н. Музыченко замедлили образование Уманского котла.
К концу 1941 г. на всех участках Восточного фронта немецких генералов встречали достойные оппоненты.

Роковая ошибка Гитлера
Подписывая директиву №21, Гитлер был уверен: «СССР – колосс на глиняных ногах». При первых ударах немецкого оружия народ перестанет поддерживать сталинский режим, страна развалится, правительство капитулирует. В июле 1941 под Смоленском стало понятно: нового Брестского мира не будет, как и повторения сценариев Польши, Франции, Дании. Красноармейцы шли в атаку «За Родину, за Сталина», защищая тех, кто остался в тылу. Нацистский план «Ост» не оставлял народам СССР шансов на достойную жизнь.

В этих условиях Гитлер, по мнению западных историков, сделал роковую ошибку и погубил план «Барбаросса». Он отказался от немедленного захвата Москвы – стремительный бросок танков Гота и Гудериана от Смоленска позволял немцам «с ходу» захватить столицу. Вместо этого Гудериан поехал на юг окружать Киев, а Гот на север – запирать Ленинград в блокаду. Фюрер отнял у своих генералов шанс взять Москву и решить хотя бы одну задачу плана «Барбаросса». Блицкриг не удался, Гитлер втянул Германию в войну, не сулящую успеха.

В июле-августе 1941 г. был еще третий вариант развития событий под Смоленском - объявить операцию «Барбаросса» неудачной разведкой боем и покинуть территорию СССР. Но чем крупнее авантюра и выше ставки, тем труднее вовремя выйти из игры и признать поражение.