Давний друг

               Пролог едва сложился у меня к 10 книге,
               Ошибку мне заметил соплеменник мой из Майя.
               Мол, книгу я писала, словно мчалась я в квадриге.
               Там в своей повести Аркадия почти не привечая.

                С ним согласилась я, хотя КОВИД свистал вокруг,
                По миру дань сбирая и с виновных, и с невинных.
                - «Но Аркадий умер в 18 году», - брат сказал вдруг. -
                «Во сне ушёл. Тебе ж велел жить жизнью длинной».

               А долгой жизни и не надо, лететь к нему уже готова.
               В моём он сердце навсегда, пока там есть напор.
               Одно меня здесь держит – любовь сына дорогого.
               Жалею лишь, что он женой не обзавёлся до сих пор.

                Что было в девушках не так? – Бог им судья, понятно.
                Всё им хотелось сразу и сейчас, да царские хоромы?
                И чтоб в хоромах пять иль шесть служанок, вероятно.
                Самой же барыней «томиться» в задумчивой истоме.

               Как раз время свободное нужно творческим людям,
               А не тем, кто ест-пьёт, не утруждаясь работой.
               Дети праздных бездельников талантливы в блуде,
               А кто талантлив реально, того чтут обормотом.

                Вот и Аркадий – талантлив во всём, как и сын мой впрочем.
                Один институт окончил, другой, позже училище высшее лётное.
                Трудились упорно (по Зодиаку – Быки), даже считались рабочими,
                А кто-то карьеру свою, за их счёт, строил успешно и беззаботно.

               Не здоровье прервало полёты сына, а беспредел Капитала.
               Авиакомпанию Внукова съела совсем молодая «Сибирь».
               Когда пилот начал летать на Севере, я так по нему скучала.
               Даже болела, пока он летал там, мать всё же не богатырь.

                Не хотел летать далеко от матери, мой дорогой пилот.
                Случится, сляжет мама в больницу, а он улетел далеко.
                Некому будет её проведать – он один мой теперь оплот.
                Сейчас же пилоту найти работу совсем уже нелегко.

               Тогда «влез» он в «Кино», походил там прохожим.
               Потом ближе к камере, тут бандит он, там лётчик.
               Но ведь актерам с дипломами «нужна камера» тоже:
               - Мы старались, учились, а тут «сниматься он хочет».

                Вот мы с сыном в рисунках, в моём сне, на вокзале.
                Хоть Аркадий отсюда далёко, но проявил свой талант.   
                Если б другие мне раньше про такую «сказку» сказали,
                Не поверила б, что такое можно через сушу и океан.

               У картин я тогда страдала дорогого мне человека.
               Он сына не знал моего, не видел, но выписал точно.
               Надолго ль ушёл он от нас, на полгода или полвека?
               И в справочном не узнать, не станут искать нарочно.

                Так размышляла тогда я, мысль пузыри'лась, как мыло.
                Рисовал мою жизнь Аркаша. Где столько бумаги брал?
                Брат рассказывал долго – слова перевирая так мило.
                Но как перенёс художник рисунки на стены, в вокзал?

               И вот снова во сне объявился, мой вездесущий брат.
               Чаем пришлось отпаивать – совсем он охрип в полёте.
               - Меня ковид задержал! - говорит. - А я не виноват.
               Летел к тебе – один, два, три – на пятом самолёте.

                Всем нашим из Майя, книг твоих читал я – слышишь?
                Переводить самому пришлось на наш языка-диалект.
                Многие мне замечают – про Аркашу ты мало пишешь.
                А без космитов понять как, этот дикий двадцатый век?

               Он много спасал тебя раз, такое скрывать не стоит.
               И в подлостях вражьих в детстве, нету твоей вины.
               Аркаша и Пушкин-«дед» сумели спасти твой поезд.
               Прости, иногда я путаюсь, ваши слова мне трудны.

                Аркаши нет, а без него, всё сказанное словно паутина.
                - Нормально ты сказал, не беспокойся, всё понятно.
                Как рисовал Аркадий, и как ты переводил картины?
                Что знаешь про него, скажи, мне будет всё приятно.

               - Конечно, расскажу я, как творил Аркаша, а поздней
               Прочтёшь мне, мною, покаляканную переводом, басню.
               Я так старался вспомнить правильно – возился с ней.
               Пока ещё Аркадий жив был, помогал, как соучастник.

                Не надо плакать – знаю я, ты уже пишешь в прозе.
                Про нашего Аркадия, и как любились вы вдвоём…
                Везде он, помню, рисовал тебя на скалах, на берёзе.
                Потом уже на стенах, когда в степи нашли мы дом.

               Поправили мы стены, поселившись, починили крышу.
               И дом тогда разрисовал он – всем гостям на удивление.
               Ты всюду – вот спешишь одна, а тут в саду среди детишек.
               На Виа Долороза зришь следы Христа - чудесное явление…

                И вот вы снова с сыном вместе, где водопад и водоём.
                Идёте вот, минуя магазины, где золотые вещи продают.
                Сходили на концерт, а тут вот сами вы поёте, уж вдвоём.
                Душе отрада, о Москве вам спеть бы надо, в своей каюте.

               По палубе народ гуляет, круизный лайнер режет волны,
               Босфор блестит у стен Стамбула. Такой рисунок я видал.
               В амфитеатре, средь колонн бродили там, эмоций полны.
               Вы дружно шли за важной дамой, и всё-таки один отстал…
               - «Экскурсия, а не прогулка…» - бурлила дама недовольно.

                Теперь скажу тебе я так. Захочешь, полетим в Перу.
                Могиле Арка поклониться, и даже посетить тот дом,
                Где быть хозяйкой можешь. О, слова свои назад беру…
                Ты плачешь? На тебе платок. Грустишь ты не о том.
                Протри свой глаз, и мне скажи обидел чем сестру?

               - Как мне лететь так далеко, в мои года? Мне 80 лет.
               Ковид по всей Земле лютует, дань собирая за грехи с людей.
               А кое-кто в застольях всё пирует, икорку наминая на обед.
               Коварный вирус часто их минует, жертву выбирая послабей.

                США, как прежде всё мутят, хотя давно пора лупить в набат.
                Нацистов в Украине изловить, и отослать в Германию обратно.
                Давно пора объединяться странам в борьбе с напастью, брат!
                Ты, верно от Аркадия уж знаешь о подвигах России ратных.

               Из ближних стран, какие вечно защищала Русь родная,
               Сплотился после революции престранный наш Союз.      
               Казалось, дружно все в нём жили от края и до края.
               И дружно гнали прочь врагов, будь немец иль француз.

                И всё ж в войну не обошлось без подлого предательства.
                Нашлись, кто привечал врагов открыто, с хлебом-солью.
                Когда ж фашистов стали гнать, в новых обстоятельствах,
                Узверги-убийцы скрылись, вдруг в глубокое подполье.

               - А многие, украв медали у убитых и чужие документы,
               Когда учился в Университете, в Москове, читал тогда я,
               «Героями» ходили гордо, не скрываясь до момента…
               Мечтал тебя я встретить, хоть разок поговорить о Майя.

                - Судить по снам, то я не много знаю о народе Майя.
                Ведь я живу в России, ты в Перу и нет ничьей вины.
                Что хорошо, хоть в снах о прошлом вспоминаем…
                Мысль больше беспокоит, чтобы не было войны.

               Уйдя на пенсию, а я больных выхаживала в прошлом,
               Пишу давно о разных людях – и хороших и плохих.
               О добрых с удовольствием пишу, о нелюдях мне тошно.
               А не писать нельзя! Порой бывает прок и от таких.

                Любвеобильный врач, но ведь больных он лечит.
                За «золотые руки» его готовы дамы полюбить.
                И всё ж «любовь на стороне» мужчин калечит.
                Они бросают жён, детей, и как тем дальше жить?

               Вот так и с мамой приключилось в юности далёкой.
               Её к разврату подтолкнул преподаватель бойкий.
               Уж позже «чёрт болотный» завлёк своей морокой.
               Дитя ей «подарив», слинял тотчас после попойки.

                При этом дав наказ ей: назвать их дочку Герой,
                Пообещав ей мужа и другую дочь, в служанки.
                Так в услуженье я попала к этим двум «холерам»,
                Давно они шкварчат в Аду, но помню их подлянки.

               За то, что им не поддалась, ушла от них Дикарка,
               И не позволила убить своих последующих сестёр,
               Теперь коптятся где-то в местах, наверно, жарких.
               Не может им простить чертяка упущений до сих пор.

                И меня в покое не оставляет гнусная компания,
                Ночами, подсылая в меня влюблённых упырей,
                Кого когда-то я отшила: - «Давай – до свиданья…»
                Порой, мобилизуя не мной «обиженных» парней.

               И вот всё это воинство гнилое натравили на меня.
               С тупой идеей видно запугать, и довести до срыва.
               Что ж на войне, как на войне – дам бой этим Теням,
               И, как Сусанин провожу их до ближайшего обрыва…

                янв. 2021г.