Мамы нету...

      Мамы нету….

      День клонился к закату; и, чём ниже солнце опускалось к горизонту, тем Володе становилось тоскливее. Он не мог объяснить своё состояние даже самому себе, ведь ему было всего четыре года. Его семья состояла из пяти человек, он сам, его мама Полина Алексеевна, старший брат Шура был намного старше Володи – ему было уже семнадцать лет, второй брат Лёня был на два года младше Шуры, ему шёл пятнадцатый год. Третьему брату Ёсе было тринадцать лет. Несмотря на семнадцатилетний возраст, Шура в семье был непререкаемым авторитетом, конечно, после мамы. Такое положение никаких благ старшему брату не давало, скорее, наоборот, ему приходилось отвечать за всё то, за что обычно отвечают в семье взрослые мужики. Он с братьями ездил в лес за дровами, заготавливал сено, ремонтировал дома всё, что ломалось. Из леса приехав, Шура с важным видом лез в карман и доставал из него тряпочку, в которую был завёрнут кусочек хлеба. При этом он говорил: – Володя, тебе зайчик из леса послал гостинец. Вовка понимал, что никакой зайчик ничего ему не посылал, но старательно делал вид, что верит этому. Промёрзлый кусочек хлеба был вкусным, как настоящий гостинец, и мальчик его с удовольствием сгрызал. Сегодня день был воскресный, Лёня и Ёся были с самого утра дома, а не в школе. Мама работала дояркой и могла приходить домой только на обед, а когда ей по ферме выпадало дежурство, она и на обед не приходила. Выходных у неё тоже не было. Сегодня как раз был день её дежурства, она ушла на работу, когда ещё было темно на дворе, и Вовка знал, что вернётся она тоже в потёмках. Шура был тоже на работе, он уже был трактористом, хотя никогда на тракториста и не учился. Он овладел этой профессией так, самоуком. Володя всегда ждал своего старшего брата с работы, Шура очень часто привозил ему маленький кулёчек конфет-подушечек граммов на пятьдесят. Малышу казалось, что слаще тех конфеток ничего и быть не может. В этот воскресный вечер Вовка видел, что его брат Ёська делает какую-то деревянную штуковину, но подходить к нему не стал. Он знал, что, если он будет находиться рядом, то обязательно последуют просьбы брата: то принеси, здесь подержи, а он этого не любил. Володя подсел к Лёне, тот читал какую-то книгу и тоже не обращал внимания на малыша. Тот посидел рядом с Лёней некоторое время, а потом тоже взял книгу и начал «читать», держа развёрнутую книгу перед глазами и усердно шевеля губами. Он не видел, как братья переглянулись. Громким шёпотом они начали говорить: «Тише, тише – Вовка читает». Малыш понял, что братья просто подшучивают над ним, от этого его тоска и грусть только усилились. Он ещё походил некоторое время по дому, а потом не выдержал своего тоскливого состояния; забрался на кровать с ногами, встал на колени, и уткнувшись головой в подушку, горько заплакал. Он и сам не понимал, почему плачет. Его старшие братья оставили свои занятия и начали его успокаивать, они наперебой говорили: «Вовка, в чём дело, кто тебя обидел?», и «Чего ты хочешь, может кушать?». Кушать он не хотел и расплакался ещё громче. А потом помимо его воли, сквозь горестные рыдания у него вырвалось: «Мамиии…нетууу!». Братья поняли, что в этом случае они ничем помочь своему младшем братишке не могли. Володя поплакал, поплакал и заснул. Потом сквозь сон он чувствовал, как кто-то большой и ласковый целовал его заплаканные глаза и щёки. Его накрыла тёплая и всеобъемлющая волна полного счастья, он спал и улыбался во сне, и тихо, только одними губами смог прошептать: ма-ма, ма…