Час до рассвета

Яркий сон как добротный фильм с глубоким смыслом, хоть на паузу ставь, таял, теряя непрерывность сюжетной линии…

– Хм! Какой-то конкурс. Вначале мальчик лет двенадцати на раз-два сломал мои железобетонные убеждения – ректификат жизненного опыта. За ним, женщина в белом халате, похожая на аспирантку, взяв в руки исписанный лист А4, отошла метра на три и продемонстрировала происходящие с изображениями изменения, просто поворачивая бумагу – буквы и цифры меняли угол наклона, поднимаясь перпендикулярно над поверхностью. Лист уменьшался либо увеличивался в разных проекциях…  Вроде понятно, но закружилась голова и слегка затошнило… 

Впечатляла трансформация мыслеобразов, убедительно демонстрирующая страшную силу произвольных преобразований: делаешь выбор и становится возможным всё. Мозгокрутский мастер-класс – одним словом – ну и ну!

Несмотря на приснившийся под утро кошмар, выспаться удалось. Пора собираться в дорогу.

Решение поработать в январские каникулы на зимней даче было принято ещё в ноябре. Надо вытряхнуть из себя рутину городской суеты, полюбоваться зимними видами, подумать в тишине над одним рассказом. И уже проверено – там тексты становятся плотными и упругими, словно теннисные мячи.

Валли (Валик по-домашнему), мой ретривер, чувствует, что движуха началась, путаясь под ногами, подкидывая игрушки и канаты. С этой собакой справиться невозможно. Интеллект ему нужен лишь для самосохранения. Все остальные чувства – девятый вал единой любви. Погребёт и не заметит…

Я забила багажник до отказа продуктами (магазинов окрест днём с огнём не отыщешь – вокруг девственная лесотундра). От нашей дачи на расстоянии примерно двух-четырёх километров есть несколько соседей. Люди деловые и творческие, ценят редкое одиночество. Летом мы порой собираемся у кого-нибудь на барбекю. Сейчас живут только у Турчаниновых (те традиционно встречают Новый год за городом). Остальные дома пустуют – ждут хозяев.

Выехали рано, затемно, в надежде, что по приезде будет пара относительно светлых часов, чтобы разобраться с генератором, наносить дров и поймать короткий закат. Солнце только-только подобралось к нашей широте.

Три часа по неровному, заснеженному, закрученному чокнутым геодезистом тракту в крутых молочных берегах, усыпанных засахаренным изюмом, поросших черничником, редким ельником и кривыми берёзами скал вытрясли все мозги.

Хорошо хоть снегу в этом году не навалило – со второго раза внедорожник подпёр-таки дачную калитку. Валик носился к дому и обратно, изображая помощь. Генератор запустился за минуту до звонка соседа Геннадия с предложением подсобить.

– Лады! С приездом!.. А коли заскучаешь – набегай, с Люськой потрещите!

– Спасибо, Гена! Непременно, оповещу, если что.

Одноэтажный дом отогрелся быстро. В жерловине камина весело плясали шуты и тени. Валик разлёгся перед огнём, шевеля бровями, поднимая уши, когда в глубине сипело, трещало и в защитное стекло стреляли угли.

Как только окна дачи засветились тёплым, а из трубы повалил дым вокруг сгустился сумрак. Засеребрился снег на полу и балюстраде балкона, замкнувшего здание по периметру. Внизу, метрах в двадцати, заросшая по берегу кустарником, застыла излучина реки. Низовая метель выдула тонкий слой снега и открыла там и сям прозрачные окна во льду. «Надо завтра побегать на коньках. Заглянуть».

В этот момент близкий и пологий противоположный берег занялся, вспыхнув горячим оранжево-красным огнём, как стог в поле… как порох – быстро и весь! Озарилось небо, похожее на заполненную кудрявыми подкопчёнными снизу облаками-барашками овчарню. Лёд у берега залил густой кроваво-чёрный лак. Через речку к нам потянулись багровые затёки. А в следующее мгновение свет рампы погас, и сцена погрузилась во мрак. Лишь моя любопытная тень, потеряв осторожность, пыталась досмотреть драму на реке.

«Смешно. Всякая ерунда в голову лезет. Это – всё утренний сон». Мысли лениво брели к тому месту, откуда я решила поехать на дачу. Одна не давала покоя с октября, когда родился рассказ про юношу с производственной травмой.

Герой – реальный парень, сын моей сестры, и происшедшее вызвало бурю гнева и неожиданную жажду мести. Тогда, очевидно, я посеяла ветер безответственности (перегнула палку с кровавыми сценами в сюжете) и уже не могу отмахнуться от неконструктивных фантазий. Чувствую – пора выправить текст, не дожидаясь бури…

Валик прибежал на свист, и мы вернулись в дом. Когда-то мама говорила: «Не ложись на пустой желудок, а то черти приснятся».  Наломавшись дорогой, с генератором и дровами, я с ней согласилась. Голодная до чёртиков.

Завернула пару картофелин в фольгу и сунула под угли с краю. Пламя заискрило голубым. Через полчаса собака хрустела кормом, а я забылась в запахах печёной картошки. «Хорошо бы домашней простокваши. Но лучше – чашка какао и Маркес…»

Утро началось с поцелуев. Валли лизнул осторожно, а когда я открыла глаз и не успела увернуться, одним махом умыл лицо. «Ну, хитрюга, больше не пущу в кровать». Мы поиграли в догонялки во дворе. Пёс елозил на спине, дрыгая лапами, трясся, как веретено, и с энтузиазмом снова нырял в сугроб.

Даже не пытаясь оторвать его от любимой забавы, завела наш сказочный домик на полную катушку и заодно собрала в рюкзак спальник, воду, перекус, жидкость для розжига. Долгая практика путешествий в глухих краях приучили не полагаться на авось – хоть в магазин за хлебом идёшь. 

Мы позавтракали и отправились на реку. По лесенке спустились к прибрежным кустам. Здесь, смахнув с лавки белую шапку, присела, чтобы надеть коньки. Лёд на плёсе застыл ровно и просвечивал до мелкого дна. Валли на открытое место не пошёл, как я ни упрашивала. Оттолкнувшись от поверхности, покатилась под завораживающий звук – режущий, металлический короткий и постукивание деревянных колотушек по барабану реки. Когда оглянулась, дача с дымком из трубы быстро удалялась, по берегу нёсся клубок – Валли. Чтобы не упасть, посмотрела, куда несусь, а когда снова обернулась, за поворотом ничего из прежнего не увидела. Только в разреженном холодном воздухе раздавался удаляющийся настойчивый лай.

Идеальный лёд не отпускал – так бы и скользила до бледно-лимонного горизонта…
«Надо возвращаться, иначе огонь погаснет и дом выстынет». Я повернула, а очертания берегов не изменились. Повернула ещё, и ещё – ничего. «Что за чертовщина?». Медленно, змеёй под ложечкой, сворачивался в тугой узел страх. Лёд под ногами издал нежный хруст и треск горящей скомканной бумаги. Тут же острое стальное лезвие пустило тонкий кривой разрез в ледяной толще и по моим нервным окончаниям. Я рванула к берегу, бурая вода из промоины первая порвала финишную ленту.

Отдышавшись, слегка уняв сердечный молот, прислушалась. Лай разносился отовсюду, в какую сторону ни повернись. Так направление не определить.

«Нужно переобуться, подняться выше – осмотреться». Нет, берега у реки всё же не одинаковые. С моей стороны рельеф возвышался. Я с облегчением засмеялась. Значит, дача впереди и направление известно. Что-то замурлыкав (не иначе как на адреналине), стала пробираться в кустах вдоль воды.

Примерно через сто метров путь преградила горная гряда. Речки рядом не было. Где-то раздавался лай, но световой день таял на глазах.

Я заорала, главным образом оттого, что разозлилась из-за собственной неосмотрительности. Шла, глядя вниз, чтобы не подвернуть вдобавок ногу, и на тебе, приплыли. Всё пространство слева затянул сумеречный туман, жадными клоками захватывая угасающий свет передо мной…

Заметно похолодало. И, кажется, я заблудилась. От невероятного предположения мои ноги подкосились, я рухнула в снег. Глухой голос пса теперь доносился сверху.  Чёрный полог неба усыпали мириады звёзд. Где-то там Валли...

«Так недолго и сбрендить». Стоп! Включай мозги, дорогуша. Вспоминай. Про такие места не раз слышала от геологов и лопарей». Про исчезающие скалы, про русла непонятно откуда возникающих неизвестных рек, про гибнущих туристов в зонах искажения времени и пространства… Сейчас главное – определиться с местоположением и развести костёр.

Навигатор смартфона показал, где я. Всего-то около пяти километров от дачи (если учесть, сколько времени прошло, то ближе) и, как оказалось, с километр от места, где Лорд из моей повести грел бока на весеннем солнышке. Я точно на своей стороне реки, но русло «сдвинулось» и надо переждать. Может, несколько часов, может, пару дней. Есть возможность сходить к избушке, где прятались от бандитов мои герои.

На костре разогрела тушёнку, достала термос и, окончательно придя в себя, закутавшись в спальник, уснула.

Меня разбудил холодный язык Валика. Потянулась к собаке, а оказалось с клапана на лицо упал снег. Стоянку укутало снежное покрывало. Реки не было.

Машинально собирая рюкзак, мысленно утешала своего обеспокоенного друга: «Валик, вот увидишь, день-два – и мы будем вместе. Ты только не замёрзни там без меня, дорогой». Предательские слёзы потекли по щекам.

Пока поднималась на взлобок, не покидало чувство, что это место я не в повести описала, а часто здесь бродила в реале. Вот тут Лорд свернул к охотничьей сторожке. Вот… где-то здесь… совсем рядом… я вгляделась в заросли... И если бы это случилось весной (как в книге), то дома я бы не обнаружила. Но напротив, метрах в пятистах, похожий на монохромный рисунок карандашом или призрак дома Эдгара Аллана По, он меня дождался.

Охотники и впрямь строят небольшие домушки-схроны. Для инвентаря, запасов провизии. Недолгого хранения добычи. Но этот был не в пример большим. С сенями для верхней одежды, сетей, ловушек и банных веников. Вдоль стены широкая лавка… Только сейчас от всего остался покосившийся проём с прогнившей доской крыльца. Всю конструкцию повело набок, её едва держали накренившиеся перекрытия и два мощных корня, ползущих по лицевой стороне. Крыша большей частью съехала на землю. Сквозь изношенный ситчик деревянной обшивки просвечивала разрушенная печь с трубой и неровные штрихи молодой поросли. «Как же так-то быстро дом развалился?» Не успела подумать, как над головой в ветках запел ветер, здание заскрипело, ещё больше накренилось и выдохнуло: «Не входи!»

«Ну, это уже чересчур!» Меня затрясло и сбилось дыхание.  Согнувшись пополам, пытаясь продышаться, хватала ртом снег, чтобы глотнуть воды, пока не заломило зубы и этим привело в чувство.

«Очевидно – я здесь не зря, значит, нужно выяснить – зачем?»

«Посмотри, ты нас создала, устроила здесь кровавое побоище и бросила», – прошептал дом. «Ты обязана была предвидеть конец истории, чтобы не возвращаться. У тебя час, чтобы навести порядок», – корни на стене затрещали от натуги.

«Так, вспоминай. Что здесь случилось?» Преданный садовник отнёс раненого хозяйского пса в охотничий домик… выходил его, но сам погиб. Бандиты, нанятые униженным и охваченным жаждой мести нуворишем, безжалостно убили семью якобы предавшего общие интересы друга, а заодно зверски – невинного работника… Ага! Полиция нашла тело на вот этом крыльце, без головы и конечностей… Так, а зачем такая бессмысленная жестокость? Кому понадобилось бы его опознавать?.. Значит, и похоронен на краю какого-то неизвестного кладбища, а скорее, сгорел в крематории…  Ты вообще думала об этом герое как о человеке? Нет? Ты думала о парнишке своей сестры, попавшем в мясорубку современного политизированного производства. Ты хотела поднять волну читательского возмущения, забыв напрочь, что зло порождает зло и рукописи не горят…»

Я смотрела на остатки крыльца. В неверном лунном свете, там, где разлилась и разбрызгалась кровь, снег не держался, таял, оставляя явные следы… До сих пор. Закоченевшими пальцами, с трудом попадая по клавишам, начала править текст в редакторе – слава Богу, связь работала.

И снова мне пришлось развести костёр, чтобы согреться и переночевать.  Место для ночлега выбрала у вырванной с корнем старой ели. Сквозь беспокойный сон доносился свист и вой разбушевавшейся пурги. Утром на месте дома и передо мной расстилалось поросшее мелким кустарником заснеженное поле.  За ним – невысокая горная гряда. И я знала – внизу ждала река… Через час из-за поворота показалась наша дача. Из трубы шёл дым, а Валли не лаял.

Наверное, от неловкого движения тяжёлый том съехал с колен и с грохотом упал на пол. Разбудив меня и напугав Валика.

Я босиком прошла до кухонного стола, одной рукой налила в стакан воды, а другой машинально проверила, заперта ли дверь. На столе вспыхнула панель сотового – сообщение от литагента. В такое время? Нехотя открыла: «Выполняю просьбу редактора. Дословно. Надо заметить – творчество автора развивается по экспоненте. Последние изменения вошли в окончательный вариант».

«Хм! О чём это она? Аа-а!» – широко зевнув, вернулась в кровать, похлопала ладонью по месту рядом. Валли достаточно одного предложения – пёс растянулся во всю длину, подпихивая руку, чтобы его обняли. Засыпая, прошептала дружку на ухо, что утром мы идём на реку кататься, а теперь – спать!

Картинка из интернета.