В лесу родилась ёлочка

Петя очень любил Новый год: всю эту предпраздничную суету, когда взрослые бегают по магазинам из очереди в очередь, набивая сумки разными вкусностями к новогоднему столу, а дети начинают хорошо себя вести  и слушаться своих и чужих  бабушек , дворников, соседей и просто прохожих, в предвкушении праздника с подарками, мандаринами и конфетами, когда на улицах появляются Деды Морозы, в белоснежных бородах из ваты и красных пальто, и кокетливые Снегурочки в серебристо-голубых шубках, когда в витринах магазинов вместо унылых манекенов вырастают нарядные ёлки, украшенные блестящими игрушками и разноцветными лампочками. Когда начинаешь верить в чудеса, волшебные палочки и светлое будущее.
А ещё Петя любил ёлки, даже больше подарков, которые получал от мамы. Обычно подарки были дорогие, полезные, вот только играть с ними не получалось: ну как можно играть с юбилейным изданием «Жизнь животных» Брэма или пластинкой с оперой «Золотой петушок» Римского- Корсакова? Это же не железная дорога или набор солдатиков! Книги и пластинки красиво ложились на полку в шкафу, и в течение года их с гордостью демонстрировали приходящим в гости родным и знакомым.
Самая красивая ёлка была у Пети в детском саду – высокая, пушистая, она вкусно пахла лесом и пряниками. Наряжала её воспитательница в тихий час, и Петя, укрывшись с головой одеялом, подсматривал одним глазком, как на  еловых ветках там и тут селились  диковинные птички с яркими хвостами, длинноносый Буратино, девочка-Мальвина с голубыми волосами, грустный Пьерро, совсем не страшный Карабас-Барабас, дирижабли и космонавты. На утренниках, громко распевая  гимн всех советских детей «В лесу родилась ёлочка», Петя самозабвенно скакал вокруг зелёного чуда хоть зайчиком с пришитым  к штанишкам  на попе хвостиком, хоть белочкой в меховых варежках из старого воротника, хоть серым волком.
А вот ставить дома ёлку мама ни за что не разрешала: от неё грязь, запах, насекомые. Кроме того, это большой вред живой природе, и семья Кузиных ни под каким видом не может участвовать в таком варварстве.  И Петя не участвовал, никогда, а так хотелось…
Темнело в Питере зимой рано, и Петя, отпущенный  погулять под честное слово не уходить дальше двора,стараясь не замечать тёмные окна своей квартиры,смотрел, ковыряя снег лопаткой и шмыгая носом, как зимней сказкой загораются ёлки на разных этажах их дома. Повзрослев, проходя мимо ёлочного базара напротив станции метро "Парк Победы", он грустно вздыхал, щупая в кармане мелочь, сэкономленную в школе на завтраках или на безбилетном проезде в троллейбусе: вот если бы накопить три рубля, нет, лучше пять, и купить настоящую ёлку… Но мама, что скажет мама?
Она стояла за мусорным баком у соседнего парадного – выброшенная четырнадцатого января за ненадобностью, как выбрасывают надоевшие вещи или ненужные воспоминания. Ещё не осыпавшаяся, с остатками былой красоты  - запутавшимися в иголках ленточками серпантина и конфетти всех цветов радуги, ниточками от снятых игрушек и разбитой звездой на верхушке.
 «Сейчас или никогда», - решил Петя и понёс её на четвертый этаж без лифта  добротного сталинского дома.
- Петя, - раздался из кухни строгий мамин голос. – Где ты ходишь? Звонил твой научный руководитель, у тебя защита диссертации на носу.
Петя покосился на нос: на нём созревал жирный фиолетовый фурункул.
- Что ты делаешь? – изумилась мама, глядя, как Петя тащит на балкон, оставляя на полу лужицы из талого снега, отслуживший символ новогоднего веселья.
- Мама, - перевёл дух Петя. – Пусть она пока поживёт у нас, ведь скоро опять Новый год.
++++++++++++++++++++++++++++++++

С этого дня, проходя мимо соседнего парадного, Петя с надеждой заглядывал за мусорный бак в ожидании нового чуда. Но, увы,  полиэтиленовые пакеты с  дурно пахнущими  остатками соседской жизнедеятельности, пустые пивные бутылки и старые матрасы, зияющие потрепанными внутренностями,  никак не радовали глаз и напрочь убивали надежду. Правда, однажды в полумраке мусорного пространства Петя разглядел пушистый комочек, оказавшийся при ближайшем рассмотрении  совсем крошечным котёнком. Он отчаянно сражался, пытаясь победить селёдочный хвост, выпавший на удачу из очередного пакета.  Котёнок был худым, грязным и таким откровенно одиноким, что  на мгновение у Пети   мелькнула крамольная мысль. Мелькнула, но тут же пропала.
Всё произошло  седьмого марта:  сильно нетрезвый новоиспеченный кандидат каких-то  наук брёл домой после  праздничной вечеринки в лаборатории родного института,  придерживая укутанный шарфом  от колючего ветра и мокрого снега ритуальный пучок  мимозы, купленный у станции метро для мамы и похожий на цветы так же, как вылупившийся до срока птенец похож на красивую и сильную птицу. Вообще-то,  мама любила розы, но роз у продавщицы не было, а Петя любил маму.
Она сидела  на пузатой клетчатой сумке у соседнего парадного и плакала:  мутные ручейки из туши и  пудры  уныло текли по   лицу в направлении  воротника из пожилого кролика.  Петя почувствовал лёгкое дежавю, хотя селёдочного хвоста явно не хватало.
Изрядное количество недешёвого коньяка придало Пете невероятную решительность.
- Вы, наверное, промокли? – сердобольно поинтересовался Петя и на всякий случай процитировал Гаршина, - «Растворились все  хляби небесные, мокнем, мокнем без конца».
Девушка  эрудицию Пети не оценила и  не ответила, а слёзы продолжали течь нескончаемым потоком, мешаясь с мартовской непогодой.
- Я – Петя, - он сделал ещё одну попытку. – Я здесь живу, а Вы?
- И я здесь теперь живу, -  жалобно ответила девушка, не переставая плакать. – Прямо на скамейке.  Меня мачеха в Воронеже из дома выгнала, я к тётке приехала, а она  квартиру продала и исчезла.
«Золушка», -  прослезился пьяный учёный и  протянул сиротке чахлую мимозу.
- С наступающим,  счастья Вам, здоровья, успехов в труде и личной жизни, -  искренне пожелал несчастному созданию Петя.
- Как мило, -  отвлеклась от страданий девушка. – А меня Лена зовут.
- Это же прекрасно, - воскликнул Петя и, почувствовав себя немного Парисом , смело предложил, - Пойдём;те к нам чай пить.
- Мама, - приложив руки к сердцу, проникновенно попросил Петя  у  родительницы, потерявшей дар речи  при виде своего законного цветочного пучка в руках у  непрошеной гостьи, - пусть она пока поживёт у нас. Ей совершенно некуда идти.
+++++++++++++++++++++++++++++

Лена из Воронежа оказалась барышней сообразительной: изолированные комнаты, раздельный санузел и потолки высотой три с половиной метра произвели на неё неизгладимое впечатление, и уже ко Дню дурака  раскладушка на просторной  кухне была ликвидирована за ненадобностью, а её обитательница оказалась под одним одеялом с  ошалевшим от новых ощущений  Петей. Наконец-то он осознал, где находится седьмое небо – непосредственно на его раскладном диване рядом со стеной, так  густо увешанной грамотами за победы на школьных олимпиадах, что почти не было не видно веселеньких обоев в голубых незабудках. Вот только маме Лена не понравилась, и это огорчало Петю. Но уже не так сильно, как еще совсем недавно.
„Деревенщина, лентяйка, грязнуля, ни кожи, ни рожи,“ - эмоциональный внутренний монолог даже помогал Леокадии Андреевне яростно тереть линолеум на полу в кухне. „Недаром говорят: не растут цветы на помойке,“ – Леокадия Андреевна нещадно эксплуатировала в свою  пользу народную мудрость.
В её голове не укладывалось, как можно было так безответственно увлечься кем-то, кто был настолько далёк от неё самой буквально во всём, а ведь она всю жизнь считала, что  служит для Пети идеалом. И Эдип тут совершенно не при чём! В её дом должна была войти, если уж это так необходимо,  не эта приблудная Золушка, а хорошая девочка из приличной семьи с университетским дипломом и ненакрашенными ногтями, которая знала бы,  кто такой Иннокентий Анненский и что «Машина времени»   - это не хрипящие под гитару  волосатые оборванцы в джинсах, а роман Герберта Уэллса, представителя фабианского социализма и большого друга Советского Союза.
„Мальчик вырос, законы природы ещё никто не отменял“, -  Леокадия Андреевна пила валерьянку и успокаивала свой внутренний голос, который требовал немедленно устроить в отсутствии дома сына образцово-показательный скандал , выставить за дверь провинциальную нахалку, провести тщательную влажную уборку  и забыть эту историю, как страшный сон. И на всякий случай сменить замки. „Ещё немного, ещё чуть-чуть“, - повторяла мама так неожиданно для неё повзрослевшего Пети, тщетно пытаясь разглядеть признаки окончания затянувшегося мезальянса: ну, в самом деле, что может надолго связать её высококультурного Петю с  выпускницей швейного ПТУ, которая говорила „шифоньер“, жарила пельмени и смотрела по телевизору „Спокойной ночи, малыши“. Леокадия Андреевна отправилась в аптеку подальше от дома,  где,  сгорая от стыда, приобрела две упаковки  изделия номер два  Буковского завода резиновых изделий. Блестящие пакетики она положила в карман Петиной куртки, надеясь, что её мальчик догадается, для чего предназначены эти штучки.
Но мальчик не догадался , и аккурат на День защиты детей объявил маме, что Леночка ждёт ребёнка. Валерьянка не помогла  - Леокадия Андреевна  слегла  в больницу с острым приступом стенокардии и честно проболела четыре недели, удачно пропустив в  районном ЗАГСе регистрацию брака своего единственного сына.
+++++++++++++++++++++++++++++

К ноябрьским Леночка превратилась в настоящий колобок, что её  раздражало до слёз и истерик, а Петю Айвазовским валом  накрывало чувство собственной значимости.
 „Летом на дачу ни ногой, - блаженно щурился Петя, ненавидящий до глубины души процесс прополки сорняков и глубокомысленные разговоры под  вечернее чаепитие с  древними соседями, знавших Мафусаила лично. И мечтал,  глядя, как жена, переваливаясь упитанной уточкой, ходит по комнате,  подсчитывая в уме гонорары за очередную статью в толстом академическом журнале, - сниму комнату, нет квартиру, нет, домик в Крыму. И вывезу Леночку с малышом“.
„И ремонт, обязательно ремонт, - полёт Петиной мысли не знал границ. – К чёрту эти жуткие голубые незабудки! Только пастельные тона – карамельный! Или кофе с молоком, где много молока. И никаких грамот на стенах, а только Высоцкий – с гитарой и сигаретой.“
- Леночка, - завлекал Петя в свой счастливый  внутренний мир молодую жену. – Тебе нравится пастель?
- Ну тебя, - фыркала вечно недовольная Леночка, - ты только обо одном и можешь думать.
„Гормоны,“ – умилялся Петя, не вдаваясь в различие между пастелью и супружеским ложе.
„И ёлку! -  ставил победную точку в своих мечтах Петя. – Высокую под потолок, пушистую, с гирляндами и „дождиком“. И малышу будет в радость. Только родился, а уже праздник.“ Засохшая прошлогодняя красавица давно вернулась на своё законное  и где-то знаковое место   у мусорного бака.

Леночка родила под самый Новый год. Привезя домой мамочку с упитанным,  сладко сопящим  карапузом, Петя, не снимая пальто, засобирался  снова.
- Куда? - строгим голосом учительницы начальных классов спросила Леночка.
- Я буквально на пол-часика, - заторопился Петя, суеверно не реализовавший свою заветную мечту заранее. – За ёлкой, тут у нас в двух шагах ёлочный базар, я и игрушки уже купил.
- За ёлкой??? – голос Леночки в считанные минуты сделал головокружительную карьеру и превратился в металлический тон школьного завуча.
- Ну, да, -  растерялся Петя и жалобно проблеял,  – такой высокой, пушистой, с гирляндами.
- Только через мой труп, - отчеканила супруга. - От неё грязь, запах, насекомые. И подметать упаришься!