Повесть О Сером Мире. Глава 8

Глава 8. Возмездие.


;;;;;;;; Франбург ;;;;;;;;


Иннурс захвачен жестокими северянами. Он попросту погряз в их дикости. Много что осталось сожжённым, несколько поселений, что находились по близости, также предались натиску варваров. Женщин насиловали, не смотря на их мольбы, детей заставляли работать, а мужчин заживо хоронили в зыбучих береговых песках, подвергая беспощадным пыткам, отрезая конечности, разрывая сухожилия. Северяне довольствовались тем, что имеют. Их конунг отдался во власть свежего вина, что хранился в погребах. Помимо сладости напитков, он изредка посещал лорда Марзена, что когда-то давал мощный отпор варварам. Спустя долгое, протяжное время, Фридрих таки смог отомстить. В холодной темнице помимо лорда и выживших гвардейцев, находились сотни крыс, что служили кормом для Франбуржцев. Старый Хардсейм, держа в руках зажженный факел, спустился на нижний ярус, где было холодно, почти также, как и в домах жителей Северной души. Конунг подоспел к темнице, где умирающий Марзен стонал от боли в желудке.
— Ну, здравствуй. — Угрюмо сказал Фридрих, усаживаясь на табурет. Он достал из-за пазухи флягу с вином, пригубив ее.
— Дддикаарь… — Протянул лорд, не в силах шевелиться. Все кости ломило, а язык вовсе отказывался произносить слова.
— Как давно мы не виделись с тобой. — Улыбнувшись, говорит конунг. Марзен продолжал молчать, но не оставлял попыток заговорить, стонал что-то невнятное.
— Да-да. Я знаю, тебе больно. — Кивнул головой старый Хардсейм. — А теперь твоя очередь узнать прекрасные новости. Например, вскоре в ваши земли вторгнутся мои воины и твой король не в силах защитится от нашего жестокого напора. — Продолжал он. Марзен пытался кричать, падая на холодный каменный пол, и подполз к решетке.
— Кккорооль… Ллюксеннн… Он… — Пытаясь глотать воздух, скулил лорд. — Он… Приддддет… Сюдда… — Фридрих догадывался о скором приходе Люксена, он также осознавал то, что войско, которое соберёт Розенталь, будет намного больше, нежели чем у самих северян. Старый конунг питал надежды на свой опыт, а также на крепость, которая может принести хоть какую-либо выгоду. Хардсейм скоропостижно покинул просторы ночных коридоров, на пути встречая своего старшего сына.
— Отец? — Произнес юноша, заметив поникший взгляд конунга.
— Готовься к скорой битве. Король Южан вскоре может оказаться здесь, нам нельзя допустить этого. Я уже отправил разведывательные отряды в густую чащу леса, они должны будут доложить нам о происходящем. — Буркнул Фридрих, сзади показался обеспокоенный варвар. Хардсейм нахмурил брови.
— Только что прибыл один из наших воинов. Он говорит о том, что сотни тысяч гвардейцев сейчас направляются в нашу сторону и уже пересекли границу Форштера, а значит, вскоре они будут здесь! — Воскликнул северянин.
— Сссобака. — Выругался Фридрих, сплевывая. — Если все так, как он говорит, то нам не выстоять против такого натиска. Нужно поддаваться в бегство. Собирайте все ценное, готовьте драккары, немедленно! — Добавил Хардсейм. Варвар покорно кивнул головой, отправляясь выполнять приказ.
— Но отец, я думаю, мы сможем выстоять против них. Ведь ты сам говорил, что Франбуржцы никчемные существа, а значит, я не вижу проблемы. — Негодовал Рассел, сложив руки на груди.
— Ты не понимаешь! — Рявкнул старый конунг. — Собирай все свои вещи, мы покидаем эти земли. Нам просто не победить. Наших воинов будет недостаточно! — Рассел молча отправился восвояси, так и не ответив своему отцу.

Яркая звезда взошла на горизонте и остановилась посреди голубого неба, солнечные лучи падали на холмы, за которыми приближалась кавалерия и пехотные войска короля Люксена. Родные земли и долг перед своим народом придавали сил юным гвардейцам. Фридрих уже был готов отчалить, но армия его давнего недруга не позволила этого сделать. Конунг приказал всем отправиться в стены крепости, покуда остальных настигали гвардейцы. В один миг, все драккары оказались сожжены, а стены Иннурса окружили войска защитников Франбурга. Рассел, вместе с отцом, поднялся на дозорную стенку, где совсем недавно лорд Марзен отдавал свои распоряжения. Франбуржское войско было огромным, казалось, ему нет конца, Фридрих вдруг осознал, что этот бой ему не пережить. Люксен и его войско осадили крепость. Тысячи шатров и осадных орудий расположилось возле стен Иннурса. Трубит рог, а это значит, что с Юга прибыло еще несколько тысяч воинов, герба Хориса Моргана, великого полководца, отца и заботливого мужа. Вместе с ним во главе взвода стоял Алекс, именно ему пришлось ехать за милостью лорда Моргана, дабы оправдать ожидания своего отца. Люксен, являясь искусным политиком, предложил старому конугу провести переговоры, где тот должен был отдать дочерей Розенталя. Сама встреча должна проходить на нейтральной территории. Она и послужит началом нового исхода, который понравится обеим сторонам. Властитель северян оказался вынужден дать согласие, ибо иных способов развития событий у него нет. Переговоры проходили на небольшом холмике, подле побережья Франбурга, дабы предоставить друг другу доверие, Алекс Розенталь вошел в крепость Иннурса, покуда Фридрих направился к Франбуржцу. Это говорило о том, что Люксен не намеревается убивать своего противника, но у самого короля были другие планы, ведь бастард не оправдал его ожидания. Перед отходом, старший сын Хардсейма умолял его не идти, уверяя, что нужно поддаться бегству и как можно скорее, но сам Фридрих настаивал на этом. В его голове блистало то самое пророчество незнакомки. Розенталь никак не родня ему, а значит, конунг явно выберется оттуда живым. Наконец два заклятых врага завершили рокировку, встречаясь лицом к лицу. Два короля, что познали все тяготы правления. Фридрих остановился на холмике, здесь виднелось то, как морские волны омывают земляные склоны, то, как переливаются на солнце зеленоватые листья. Старый Хардсейм поднял свой тяжелый взгляд, наполненный суровостью, где отголосками появлялось отчаяние о не свершении своих грез, на своего давнего врага. Люксен же, взирал на северянина, утопая в ненависти. Позади каждого властителя – стояло по несколько знаменосцев, войска расположились чуть дальше. Долгое время они попросту предавались молчанию, смотря друг другу в глаза, гордость не позволяла начать разговор, заставляя их пренебрегать разговору, канув в омут густой тишины, где просачивалась песнь порывистого морского ветра. В Люксене царил страх за своих дочерей, он бегал глазами то по крепости, то по бородатому конунгу, что держал свой меч наготове. Розенталь уже думал о том, как расправится с недоброжелателем. Ужасы невзгод, что обрушились на короля Фарнбурга, вперемешку с жутким напряжением и напутствующим гневом переливались в его жилах. Люксен сжал руку в кулак, делая шаг вперед, замечая, как варвар безмятежно отступает назад. Он с трепетом относился к своим дочерям, уже заведомо представляя, как те боятся жестокой судьбы Серого, беспощадного, мира. Фридрих в свою очередь оглядывался назад, беспокоясь за судьбу своего старшего сына. Он не боится своей смерти. Конунг страшится за будущее своих земель, за будущее своего народа, за будущее Северной души. Король Франбурга так и не смог больше томить, решаясь оборвать молчание. Он пригубил серебреный кубок, делая несколько больших глотков.
— А я надеялся, что вы все сгинули в своих замерзших землях. — Говорит он, отдавая уже пустую чашу своим слугам. — Почему ты решился прибыть сюда именно в это проклятое время?!
— Я выжидал момента. И как оказалось, подгадал. — Протяжно отвечает Хардсейм, угрюмо взирая на Франбуржца.
— Да мне собственно плевать. Меня интересует только одно, где мои дочери. — Уже со злостью говорил Люксен, сморщив лоб, покуда кончики старых пальцев оплетали стальную рукоять клинка.
— Дочери? — Удивился Фридрих, совсем недоумевая, о чем идет речь. — Я конечно хоть стар, но окончательно не слетел с тропы благоразумия. У меня их нет, а если бы и были – то я бы отпустил их. Ведь все это – грязная стратегия, к которой прибегать у меня не хватает чести. 
— Опять же, ты начинаешь меня печалить, Фридрих, вновь падая в моих глазах из-за ужасной лжи. У вас, северян нет чести. — Уже больше злился Розенталь, качая головой. — Как же Айвар был прав на твой счет. Даже твой брат напоминал мне о том, что ты уперт и совсем глуп для того, чтобы удержать Северную душу. — Люксен приближался вплотную, совсем не страшась дикости варвара.
— Айвар был предателем и уже давно лежит в могиле. — Буркнул Хардсейм, взирая в глаза ненавистного старика.
— Очень жаль, а он мог бы быть достойным воином, в моих кругах Айвар стал бы лордом и даже больше, но, тем не менее он вернулся в свои земли, дабы вразумить тебя, глупца. —  Властитель Фарнбурга отстранился, шествуя к своим гвардейцам. — Вы - Варвары, несомненно, наводите ужас, но уже не тот, что был двадцать лет назад. Уже не тот. — Розенталь наконец умолк, медленно приближаясь к гвардейцам, которые стояли возле краев. Люксен потрепал одного из воинов, сметая невидимые пылинки с его плеч.
— Мне все равно на то, как ты мыслишь. — Ответил Фридрих. — Это уже твои заботы.
— А мне не все равно на моих дочерей, которые находятся у тебя в плену! — Не сдерживая ярость, уже перешел на крик, обернувшись к северянину.
— Это вовсе не так. — Пожал плечами Хардсейм. — Повторяться несколько раз не стану.
— А я мог бы предложить тебе уехать, только взамен отдать принцесс. — Вздохнул Розенталь, кивнув головой.
— С чего ты взял, что они у меня? — Наконец, Фридрих начал мыслить, разные вариации событий промелькнули в его голове. Конунг растерянно забегал глазами, прищуриваясь.
— Из-за некоторых проблем в столице, я отправил их сюда, дабы защитить их от невзгод, которые меня окружают. — Люксен не хотел принимать никаких других отговорок, он был нацелен на жестокие события, а посему уже подготовил западню. С первых секунд их встречи, гвардейцы Хориса Моргана ворвались вовнутрь крепости, через тот самый потайной тоннель, с помощью которого варвары и захватили Иннурс. Кавалерия Хориса окружила все возможные выходы, сам же Морган стоял возле своего шатра, наблюдая за всем происходящим. Внутри творилась мясорубка, не готовые к нападению Северяне, отчаянно защищались, но, так или иначе оставались на штыках и кончиках от копей. Кровавое озеро заполнило двор. Буквально несколько минут и план Люксена уже завершен, но сам Фридрих об этом не догадывался.
— Кастер… — Произнес старый конунг, вспоминая, как его нелюбимый сын вел двух девочек в свой шатер, но тогда он не мог даже додуматься об этом. Его наводит ужас, слету раздается песнь трубящего рога и в ту же секунду гвардейцы покидают стены крепости, волоча за собой первенца Фридриха.
— Что ты творишь?! — Возразил седовласый варвар, выхватывая свой меч из ножен.
— То, что должен был сотворить многие десятилетия назад. — Воскликнул старый Розенталь, скрываясь за спинами подоспевших гвардейцев.
— Я убью тебя! — Выкрикнул Фридрих, ринувшись к королю, но позади показалась дюжина лучников, что спустили стрелы, которые вонзились в берсерков-знаменосцев, а также в самого конунга. Фридрих рухнул на колени, сдерживая боль, тяжело вдыхая и выдыхая холодный воздух. Еще через некоторое время, к ногам Розенталя поднесли и юного Хардсейма. Гвардейцы, насмехаясь над бессилием Рассела, тщательно избивали его стальными латами, покуда старый конунг с болью в глазах наблюдал за всем происходящим. Фридрих уже чувствовал, как угасает в нем жизнь, как немеют окончания пальцев и то, как ноги еле выдерживают его, дабы тот не рухнул лицом о землю. Он обогащал и так пропитанную смертью землю, свежей кровью от сочившихся ран.
— Отец… — Хриплым голоском, протянул юноша, пытаясь подползти к нему, но в ответ получает еще один удар в грудную клетку, сжимаясь от жуткой боли.
— Ххва… — Скулил северянин, чувствуя привкус железа в своей глотке.
— Раз моих дочерей здесь нет, то ты должен сказать, где они находятся. — Люксен ухватился за седые волосы северянина и, сжав их пальцами оттянул назад, смотря в его глаза, наполняющиеся пустотой. Хардсейм продолжал молчать, сплюнув кровь в лицо Франбуржца. Розенталь отстранился, усмехнувшись. Он вытер сгустки алой слюны со своего лица, отстраняясь. Он одарил взглядом трех гвардейцев, коротко кивнув головой. Они в свою очередь подоспели к юнцу и принялись избивать его.
— Я сс... — Фридрих оперся рукой о холодную землю. — Скажу. Только… Отпустите моего сына… — Конунг взглянул на своего врага, почти пустые глаза, в которых вот-вот возрастет серость, канули вниз. Взор северянина меркнул, все было будто в тумане.
— Говори. — Он поднял свою ладонь, после чего воины отошли от побитого юнца, занимая свое место. Старый конунг не хотел подкармливать своего врага, заведомо догадываясь о том, что Люксен может не сдержать свое слово. Помимо боли в груди, его тяготили воспоминания о прошлом. Все проблемы стали такими незначительными по сравнению поджидающей смертью. Фридрих взглянул на золотистый лучик солнца, который в последний раз согревает его. Которым, когда-то была горячо-любимая Агнесс, что погибла из-за невнимательности старого Хардсейма. Он знал, как жена любила Кастера. Знал, что творит  ужасные с ним вещи, хотя тот вовсе не заслуживает такого поведения со стороны того, в кого юноша так верил. Сейчас конунг может все исправить, не сказав Люксену ничего, но тогда король обратит свой гнев на первенца. Фридрих не может глядеть на избитого сына. Не может поставить под удар и его, а посему вновь предает Кастера.
— Твоих дочерей… — С болью выдавливает из себя Хардсейм. — Увез мой средний сын Кастер. Увез обратно в земли Северной души. Он совершит обмен, если ты предоставишь ему живого Рассела. — Фридрих умолк, продолжая грезить о Светлом мире, продолжая глотать холодный воздух, который с новой болью царапает его горло, сдавливая легкие. Люксен не был доволен таким раскладом. Его злят эти новости, но переглянувшись с побитым первенцем старого конунга, он решил, что так сможет вернуть своих дочерей обратно в родные земли, но и для этого понадобится достаточно много сил.
— Нам нужен флот Астроса, только так мы сможем переправить наших воинов на Север —Розенталь подошел к своим гвардейцам, вытащив кинжал, а затем направился к варварам.
— Послушай меня, сыночек Фридриха. — Со злостью говорит король. — Если ты хочешь нормальное отношение к себе, то пора покончить с злосчастным конунгом. Ты должен убить его.
— Что? — Рассел не понимал, внутри все переворачивалось, а к горлу подступал утренний завтрак. Широкую грудь предательски сдавило, все мысли вмиг опустели. — Я не стану этого делать! — В голове Фридриха все стало на свои места. Он слышит глас той слепой незнакомки, что пророчила ему смерть. Он слышит каждое ее слово:
«Я вижу то, что смерть ожидает тебя, о странник. Я вижу твою смерть, твое появление в Сером мире, вижу, как ты грезишь. Грезишь о гибели в славном сражении, но погибнешь ты в чужих землях от руки родного сына. Я вижу это».
Рассел не мог позволить отцу умереть, ведь он так любил его. Он был его наставником.
— Нет… Нет… — Шептал юный Хардсейм, уже теряя грань между реальностью, все происходящее было подобно страшному сну, от которого он старался проснуться, но никак не мог. Рассел пустил горячу слезу, что потекла по его щеке. Теперь – все окончилось, весь его цветущий мир, погряз в Серости. Фридрих понимая, что пророчество все же сбудется, кивнул головой, подняв затуманенный угасающей жизнью, взор на жестокого короля Франбурга, а после и на своего первенца.
— Ты должен сделать это… Ты должен убить меня. — Протяжно, сдерживая боль, простонал старый конунг, принимая кинжал Люксена, а после вручил его своему сыну. Тяжело принимать то, что смерть произойдет в действительности от рук любимого, а не ненавистного сына. Такова расплата за все грехи, что сотворил Хардсейм. Такова расплата…
— Отец…я люблю тебя…. — Промолвил он. Слеза отчаянно стекала по бледной щеке, юноша приблизился к нему, пытаясь унять дрожание рук. Фридрих крепко обнял своего наследника, направляя острие кинжала в свою грудь.
— Вернись на север и отомсти… — Отрывисто говорит старый Хардсейм, а после прижимается к сыну, но уже вогнав клинок в себя. Ладонь Рассела падает на землю, покуда жизнь в его отце постепенно угасает. Пару секунд и великий правитель Северной души, любимый отец, сильный воин, покидает этот мир и отправляется в пространство Серого мира. Фридрих Хардсейм, конунг Скаггерака, рухнул на холодную землю, которая наполнялась оттенками алой крови. Его сына оттащили двое гвардейцев в то время, как Люксен взирал за последними мгновениями жизни своего врага. Вместе с Фридрихом – ушла целая эпоха, оставляя Розенталя последним. Закончилась эпопея не такого уж и легендарного лима, но все же храброго воина.
— Отец!!! Нет!!! — Кричал Рассел, но было уже слишком поздно. Его волокли к железной решетке, а он лишь бессмысленно отбивался от южан, в надежде провести еще каплю времени со своим наставником.
— Теперь же, ты понял, что такое мой гнев. — Произнес старый Розенталь.

;;;;;;;; Северная душа ;;;;;;;;

Спустя каких-то пару недель, северяне таки вернулись обратно в свою промерзшую насквозь обитель. Здесь все также осталось неизменным, за исключением одного – стало намного холоднее, нежели чем перед отходом. Время, проведеное в морской бездне тянулось крайне томно. Средний сын конунга уже жаждал мгновения, когда он вернется, дабы все жители узнали о его лаврах. Конечно же – основной задачей Кастера, являлось сбережение этих суровых земель до той поры, пока обратно не прибудет сам конунг, а после отправиться в поход снова. Скаггерак, как и его жители – радостно приветствовали вернувшихся воинов, что, наконец, привезли с собой продовольствие, дабы пережить эту суровую зиму. Ладья, в которой находился Кастер Хардсейм, примкнула к пристани, за ней последовали и другие. Юноша подошел к своей пленнице, ухватывая за руки, а после достал топор и с его помощью с лёгкостью справился с тугими узлами. Варвар грубо прихватил девицу и повел за собой, спустившись через бортик, он помог и ей. Кисти Эммы были стерты до крови, принцесса сильно ослабла за пройденный путь. Почти всю дорогу девушка голодала, только жадно пила воду, да ела огрызки других северян, но не принимала еду с рук Кастера, так как была слишком горда. Эмилия совсем исхудала, остались лишь кости. Жители Скаггерака приветствовали Кастера, хоть и ожидали возвращения своего конунга. Впервые за долгое время, Кастер обрёл славу, Северяне выкрикивали его имя, каждый хотел дотронуться до того, с чьей помощью захватили Иннурс. Кто-то дал ему прозвище - Секира. Идущая рядом принцесса не понимала чужого языка, она смогла услышать одно - имя варвара, который похитил ее из родных земель и оторвал от рук Джейсона. Эмилия озиралась по сторонам, в надежде хоть на мгновение увидеть капитана, но толпы жителей, что продолжили восхищаться вернувшемуся принцу, не позволили ей этого. Северяне очистили путь сыну Фридриха, проводя его в фамильный дом. Юноша сразу же передал девушку фрейлинам, которые впоследствии должны были привести ее в порядок. И дать ей возможность принять ванную, ибо в этот вечер под полной луной, варвар навестит ее, Эмма же могла лишь прискорбно догадываться о его намерениях.
— С возвращением, брат. — Произнес юноша, поднявшись с деревянного трона, украшенного различными искусно вырезанными рунами, а также дорогими мехами, привезенными из дальних земель. Возле трона находился небольшой столик, где обычно принимали трапезы члены семьи конунга во время пиршеств. Эйрик медленно подоспел к нему, лукаво улыбнувшись. Вернувшийся принц наклонил голову набок, бросая недоверчивый взгляд в сторону брата, ведь тот был слишком рад его возвращению. Кастера сразу же настигли воспоминания о последних слов, сказанных в его адрес:
 «Братец, рад, что ты наконец, проявишь себя в бою. Надеюсь, ты подохнешь от Франбуржсого меча или же от метко летевшей стрелы, что вонзается в твое сердце»
— Спасибо. — Кивнул юный Хардсейм, усаживаясь за стол, он окинул взглядом своего мастера, что покончил с заданными ему делами, а после ел и пил все то, что подавали ему служанки. Кастер перевел взгляд на середину зала, где языки пламени охватывали сухие ветви в жаровне.
— Не желаешь выпить? — Поинтересовался Эйрик, будучи не в восторге от вернувшегося брата, он ждал отца, дабы свершить задуманное ярлом Цезаком. — Расскажи-ка, а где наш отец и почему ты вернулся один?
— Я не против. — Буркнул в ответ юноша, устраиваясь поудобнее на стуле с высокой спинкой, а после того, как его брат наполнил кубок, после чего продолжил. — Отец не известил тебя? Как же это странно. — Усмехнулся Кастер, коснувшись чаши.
— Нет, не известил, а ты пей-пей, устал наверняка. — Заботливо говорил временный конунг, кивая головой.
— Отец решил, что в защиту от конунга Стольгрима, должен прибыть именно я, пока сам Фридрих подготовит захваченную крепость к прибытию наших войск. — Не сводя пристального взгляда с брата, продолжал Кастер, уже поднося кубок к своим губам.
— Так вот оно как. — Эйрик уже ожидал момента, когда принц сделает глоток, уже предвкушая его смерть. — Ну, ты пей. Ешь все, что пожелаешь, ведь ты заслужил этого.
— Конечно. — Кастер прищурился, а затем отложил бокал в сторону, хмуря брови. — Но только после тебя. — Юноша откинулся на спинку стула, постучав пальцами по столику.
— Нет, я не желаю. Напился уже. — Нервно посмеялся Эйрик, отводя взгляд.
— Да? Неужто ты решился образумиться, как странно. — Кастер чувствовал подвоха и не ошибся.
— Пришлось. — Эйрик поднялся из-за стола и подоспел к мастеру Вельтону, дабы поприветствовать того. Кастер усмехнулся, а после и сам шагал в сторону коридоров, ведущих в покои. Он остановился у трона, заметив место, где ранее восседала покойная королева. Погибшая от тяжелой болезни матушка. Канувшая в вечность светлого мира – Агнесс Хардсейм. Кастер коротко кивнул головой и последовал в сторону покоев, где держали пленную девицу. Подле двери стояли фрейлины
— Ее накормили? А хотя, неважно. — Он отмахнулся рукой и отворил дверь. Хардсейм увидел девушку, которая обессилено, лежит на кровати и остановился. Снова это странное чувство настигло его, все накатилось комом в горле. Северянин присел на край кровати и пристально наблюдал за тем, как она спит. Кастер думал о ее будущем, ведь что ей светит? Рассел в скором времени тоже вернётся, но с ещё большей наградой. Он получит славу, которая и не снилась Кастеру, именно ту, о которой он мечтал всю свою жизнь. Встав с конунгской кровати, варвар подошел к креслу, что находилось напротив, задумчиво разглядывая острие своего кинжала. Эмилия чувствовала на себе его взгляд. Наконец, он встал, однако не ушёл, а лишь пересел в другое место. Принцессе надоело просто так лежать, она отчаянно терялась в себе, вовсе не зная, что делать дальше. Она ненавидела варвара за то, что он привез ее сюда, но с прискорбием понимала, для чего он явился. Чтобы воспользоваться ею, опорочив ее честь. Девушка хранила себя для того, кого она будет любить, посвящая все свои эмоции только ему, только возлюбленному, но предательское чувство засело в ее груди. Эмилия не понимала, чем же он привлекает ее, вспоминая коварные сны, где она видела похожего на юношу северянина. Это пугало принцессу. Она медленно поднялась с кровати, сев на колени и уставившись на варвара. Он держал в руке кинжал, испугав юную девицу. Глядя на него, Эмма не понимала, почему Северяне так стремятся уничтожить всех, кто не следует их пути. Она не понимала, почему страдает за то, во что всегда смутно веровала. Веровала в то, что Франбуржцы и Асстровцы единственные развитые лимы во всем Лимсколе, но как оказалось – это не так. Ей хотелось поговорить с ним, но ненависть, которая все ещё бушевала в ней, не позволяла девице даже пошевелиться. Волосы Эм были растрёпаны и местами распущены, они прикрывали ее голое плечо, ведь ночнушка была слишком велика и постоянно спадала, отчего Эмма была вынуждена поправлять ее. Она завела прядь за ухо и поудобнее уселась на кровати.
— Где мой брат Джейсон? Он жив? — Спросила она, взирая на него молящими глазами.
— Возможно, жив, а возможно и нет. — Ответил юноша, вглядываясь на нее своим коварным, убивающим взглядом.
— Да, с ним все хорошо, он сейчас находится в одной из моих темниц. — После минуты молчания добавил Кастер.
— Молю не убивай его.... — Девушка бросилась ему в колени, взяв Кастера за руку. Юный Хардсейм явно не ожидал такого. От ее касания по телу бросилась волна мурашек, а по спине пробежался легкий холодок. Он отстранился, его охватило еще более странное, неведомое раньше чувство. Кастер недоумевающе поднял свой взгляд на девицу, тихим голоском отвечая:
— Если он будет сражаться на моей стороне, не перечить мне, то он выживет. — Наглая, ехидная улыбка возвратилась на его лицо, после чего юноша подоспел к окну, разглядывая начинающуюся снежную метель. Эмма замолкла, отстраняясь обратно в свою постель. Кастер негодовал, после чего, покинул покои, где находилась девушка, закрывая дверцу на ключ. В ней царила разруха, недоумение настигло девушку с новой силой. Кастер- он так жесток, и девушка понимала это, но тогда почему мысли о нем не перестают утихать в ее светлой голову? Почему он смог запасть на ее сердце и оставить след раскаляющимся клеймом. Эм горела желанием отыскать ответы, ее новая судьба ознаменовала начало нового пути. Ознаменовала рождение новой Эммы.

Странное чувство не могло не сказаться на юноше. На протяжении всего месяца, он навещал пленницу изо дня в день. Кастер почти каждый вечер находился рядом с ней из желания, а не из-за азарта. Эмма влияла на него и даже сильно замерзшее от холодов прошлого сердце, постепенно оттаивало. Поначалу, разговор с ней шел туго, но юноша смог разбавить обстановку, рассказывая обо всех своих планах и мечтах. Эмилия, в свою очередь, каждый вечер ждала его, рассказывая различные истории, делилась моментами по ее мнению скучной жизни. Она смотрела на Кастера влюбленными глазами, естественно он не был глуп и замечал это, акцентируя свое внимание на изучение Франбуржского и Асстровского языка, которым учила его девушка.
— Кастер. — В один из разговоров, тихо протянула принцесса, прикусив алую губу. Она укуталась в меховой накидке своего захватчика.
— Да? — Отстранившись от древних пергаментов, ответил юноша.
— Ты же — Продолжила девица. — Отпустишь Джейсона? — Произнесла Эмилия, взяв в руки гребень и расчесав русые волосы. Скулы варвара поджались. Он ощущал в своей груди жуткое, терзающее чувство, которое угнетало варвара. Юноша положил исписанные пергаменты на столик, разворачиваясь к ней.
— На сегодня все. — Кастер сорвался с места и направился к двери. — Дела. Зовут. — Добавил Хардсейм и исчез в ночной бездне коридора. Эмилия сожалела из-за того, что сорвалось из ее уст, но ей не под силу было просто так взять и забыть Джейсона, ведь он спас ей жизнь, возможно даже дважды. Она питала любовь к варвару, а также отвращение к самой себе из-за чувств, что закипели в ней. Терзаясь собственными мыслями, Эмилия не знала как ей себя вести и что делать дальше. Она не видела в Кастере ответной любви, быть может даже не хотела этого,в глубине души мучаясь от того, что судьба поставила их по разные стороны жизни Серого Мира, оставив посредине глубокую пропасть. Принц не знал, что ему делать дальше, ведь девица смогла настолько сильно запасть в его сердце, заставляя юношу ломать свои же мысли. Его судьба должна навсегда связываться с грезами о светлом мире, но ныне – принца настигало осознание того, что Эмма тоже находится в их числе. Теперь то Кастер понял, что весь этот месяц он пребывал в тумане от возгорающейся в душе любви. Но медлить больше нельзя. Пришло время действовать, в особенности учитывая то, что от отца уже долгое время нет вестей. Юноша направился в свою комнату, где его поджидал  старый мастер, как всегда интересовавший планами своего ученика.
— Ну, как все прошло? — Спросил Вельтон, сидя в кресле подле горящего камина.
— Не знаю. — Замотав головой, сказал юнец. — Мне все тяжелее и тяжелее находиться с ней, ведь злостное чувство ревности, а также любви возрастает во мне.
— К чему же ревность? Она сидит там одна, вряд ли ей кто-то нужен, поэтому не придумывай себе. — Покачал головой мастер, слегка усмехнувшись.
— Сам не знаю. Эта ревность поглощает меня слишком сильно, заставляя думать только о ней, тормозя меня перед тем, что я в действительности должен сделать. — Кастер уселся рядом, греясь от полыхающего огня, вдумываясь в свои проблемы, что настигают его с каждым днем все больше и больше.
— И что ты намеревался сотворить в дальнейшем? — Пожал плечами Вельт, пригубив кубок с вином.
— А ты не догадываешься? — Хмыкнул юный Хардсейм, продолжая. — Надо мной возникает угроза в лице моего брата. Ты знаешь, что он пытался сделать, а это значит, что нужно поскорее решить дела с ним.
— Не думаю, что это нужно. Фридрих вскоре вернется обратно в Скаггерак и уже примет власть в свои руки. — Мастер наблюдал за реакцией ученика, который достал топор и принялся натачивать его.
— Фридрих не вернется, Вельт. — Буркнул юноша. — Мне кажется, что он погиб. Властитель Франбурга наверняка не оставит все так, тем более учитывая то, что в Иннурсе находились его дочери. — С безумием улыбается Кастер, довольствуясь собой.
— Дочери Люксена Розенталя? — Искренне удивился Вельтон, хмуря брови.
— А ты думаешь, что за девицы находятся у меня в плену? Мои жемчуженки. — Кастер предвкушал осуществление своих планов, он знал, что превзошел всех.
— Ты должен был сказать это своему отцу. — Осведомил его мастер.
— Я никому ничего не должен, Вельт. — Грозно отвечал Кастер — Отец презирал меня, почти всю мою жизнь, так что мне плевать на его жизнь. А на принцесс у меня планы большие, как и на трон Скаггерака.
— И каким образом ты заберёшь власть? Афрод будет недоволен, как и твой отец, если он выжил вместе с Расселом. — Буркнул Вельт, усмехнувшись.
— На счёт Афрода вообще не стоит беспокоиться. Для начала, я попрошу братца отдать трон мне, по праву старшей крови. — Кастер приподнялся со стула и уложил топор на подлокотник.
— А что если Эйрик откажет тебе? Что будет потом? — Изумился старый мастер.
— Знаешь, он уже давно перестал быть моим братом. Возможно, он вовсе им и не был. Мне придется придумать что-то, но сейчас, когда мой гнев утих. Я должен поговорить с пленницей. Снова. — Кастер тяжко вздохнул, кивая головой.
— На сей раз, скажи ей о своих чувствах. Ты же варвар и не должен бояться чего-либо. — Грустно улыбнулся Вельт, отпуская подопечного в чертоги к девице, предаваясь воспоминаниям о сладком прошлом, но боязнь за ученика и его планы – постепенно настигала его.

Эмма просидела в покоях одна - никто не навещал ее, кроме служанок, что приносили еду, да расчёсывали светлые волосы девушки. Она ждала, ждала прихода варвара, ждала вестей, но ничего из этого не получила. Лишь гнусное, серое одиночество. Мысли о Кастере не давали ей покоя, он удивительным образом навязчиво влез в ее голову. Эмма молилась богам, дабы те прогнали варвара из ее разума, но все безуспешно. Боги не услышали ее мольбы и вряд ли услышат.
Так и наступили дни заточения в маленькой комнатушке, маленькой каморке. Тянущиеся дни, были такими длинными и вели к неизвестному исходу. Она бродила по комнате, из угла в угол. Металась к окну, дабы хоть там лицезреть варвара. Перед сном, девушка постоянно вспоминала каждое мгновение, что провела с ним. Бездействие, длинное, тянущееся бездействие и собственное бессилие тяготило душу Эммы, но жестокие обстоятельства не позволяли ей ничего поделать с этим. Секунды превращались в минуты, минуты в часы, а часы в дни, тянулись они медленно и долго. Ей казалось, что со временем она сходит с ума, вечно подумывая о Кастере... Сожалея лишь о том, что в последний день их встречи, она не остановила Северянина, не прижала к себе и не произнесла заветные слова, что повторяет изо дня в день:
— Я полюбила тебя... тебя, мой милый Кастер... — Возможно, эта заветная фраза смогла бы разломать оковы гнева и ярости, что живут в нем. Как бы повёл себя Хардсейм, остаётся загадкой, непостижимой девушке, да и ему самому. Со временем, она отказалась от пищи, редко пила воду и в те же дни, ее настиг недуг. Ее и без того хрупкое тело ослабло, истощилось. Лихорадка взяла Эмилию на своё попечительство, точнее сказать, схватила девицу в свои смертоносные лапища. Тогда-то, фрейлины донесли о болезни самому Кастеру, который сильно отреагировал на печальную новость. Весь вечер он провёл в своих покоях, думая о ней. Вся его комната оказалась перевёрнута, вещи валялись на деревянном полу, глиняная посуда разбита в щепки. Он чуть ли не рвал на себе волосы. Собравшись с мыслями, Кастер направился в ту комнату, где лежала обессиленная Эмма.
Отворив скрипучую дверь, он, спустя долгое и тяжелое время, вновь пожаловал в покои той самой принцессы, которую месяц назад он и покинул. Фрейлины сидели возле кровати, где лежала Эмма. Хардсейм смахнул рукой, после чего служанки покинули комнатушку. Секира подошел к кровати, усаживаясь в кресло, стоящее возле кровати. Девушка спала. Кастер не хотел будить ее, но желание просто прикоснуться к руке принцессы было огромно. Сделав вдох, Кастер взял ее нежную на ощупь руку и положил в свою грубую, северную ладонь. Эмма явно была в бреду, ибо что-то бормотала. Варвар прикоснулся своими губами к её горячему лбу. Он просто горел.
— Прости меня... — Охрипшим голосом произнёс Северянин, поцеловав ее маленькую, по сравнению с его, ладонь. Юноша чувствовал вину и не хотел, чтобы Эмма покинула этот мир.
Девушка все ещё лежала в бреду и с температурой. Ей чудились разные люди из прошлого. Она видела и мать, и отца, и сестер, которые подходили к ней, заглядывая в зеленые глаза девушки с тоской и печалью. Но чаще всего Эмма видела Кастера, даже в бреду он не покидал ее и был рядом.
Проснулась она оттого, что кто-то холодными губами прикоснулся к ее лбу, держа ее руку, которую впоследствии поцеловали. Эмилия не понимала, сон это или реальность, а может, она опять бредила? Девушка открыла глаза и увидела перед собой Кастера, как будто он был тут в действительности. Ведь, он так часто приходил к ней как видение.
—А я так ждала... Тебя... Все эти... Дни... И вот ты тут... — Пленница запиналась на каждом своем слове. Эмма сжала его руку, потянув на себя, призывая его лечь рядом с ней. Через несколько минут она снова отключилась, прижимая его руку к себе, будто боясь потерять снова. Эмм на самом деле боялась, девушка думала, что это просто слишком реалистичное видение, хотя, думала она только в перерывах между лихорадкой, которая закончилась на следующее утро, температура спала, и бред ушел, но варвар так и не покинул ее. Он сидел у двери до самого рассвета. В комнате стоял полумрак, первые лучи восходящего солнца ещё не дошли до комнаты Эмилии, она со страхом вновь упустить варвара поднялась с кровати и взглянула на юношу, что в ту же секунду поднялся на ноги и прибегнул к ней.
— Тише... тише... ложись обратно. — Произнёс варвар, укладывая девушку на постель.
— Ты...вернулся? Вернулся сюда? Как я рада тебя видеть... — На одном дыхании молвила Эмилия, стараясь не моргать, ибо страшилась, что Кастер вновь исчезнет.
— Эм... моя маленькая принцесса... — Зашептал он. — Едва я увидал тебя, едва привёз сюда... я что и делаю... думаю о тебе... — Кастер не мог подобрать праведных слов, но надеялся, что она поймёт.
— Я не могу принять того, почему во мне назревает это чувство. — Кастер замолчал, да и сказать уже было нечего. Принцесса не дала ему договорить, она примкнула к его губам. Неуклюже старалась вовлечь его в поцелуй, ведь ее губы были девственны. Никто никогда не целовал ее губы, Кастер был первым. Наконец, северянин оторвался и заглянул в её глаза.
— Ты любишь меня? Правда, любишь? — Спросила она с надеждой, которая была в её сердце с самого начала.
— Я правда... люблю тебя — Тихо-тихо произнёс юноша, вновь прибегая к ее устам. Он оказался сверху, и жадно срывая с невинной девицы платье, осыпал ее тело поцелуями. Трепетное волнение овладело Эммой, и она слегка затряслась, но это ушло, как только Кастер оказались в ней. Девушка прикрыла глаза от удовольствия, одной рукой она поглаживала плечо Кастера, его шею, волосы. Он наслаждался ею, а она в свою очередь - им. Всю ночь они провели вместе, как только юноша закончил, то оба бессильно рухнули на кровать.
На следующее утро, он покинул ее постель, оставляя одну. Снова. Но на сей раз - он вернётся. Под покровом смуглой ночи, Кастер прошёлся по узким коридорам, которые привели его в медовый зал, где его младший брат пьянствовал, вместе с остальными славными воинами. Кастер осмотрелся, ничего из этого не устраивало юношу, хоть он и сам любил иногда выпить, но для того имелся повод, а здесь просто развращение.
— Что за повод для пьянки? — Выкрикнул Кастер, проталкиваясь через шумную и пьющую толпу, приближаясь к трону, где восседал временный конунг.
— Мы празднуем мою скорую свадьбу, любимый брат — Лукаво ответил юноша, опустошая очередную кружку эля.
 —  Свадьбу? Интересно, это очередная девица с местных борделей? Или быть может крестьянка с окраин Скаггерака?— Ехидно улыбнулся Кастер, разводя руки в стороны. Это разозлило Эйрика еще больше, отчего его взор наполнился злобой.  — Что-то ты не разговорчив сегодня. — Кастер не переставал ухмыляться, пронзительно смотря на брата, который вот-вот сорвётся от раздражения.
— Не твоего ума дело. Ты вообще, вернулся сюда в тот момент, когда тебя не звали, наслаждался своей рабыней, а сейчас осмелился приказывать мне? Ты наверняка позабыл о том, что отец избрал меня на роль конунга. — Эйрик поднялся с трона и подошёл к брату, после чего легонько толкнул.
— От отца вестей нет, а мы чтим заветы старейшин. На трон, должен встать старший из сыновей конунга, я вернулся. Твоя очередь действовать по законам, что были расписаны первыми варварами. Передай трон мне или сильно пожалеешь.— Кастера охватила злоба, чувства ненависти и жажды кровопролития. Он готов был вонзить кинжал, что торчал у него из-за пазухи, в глотку брата.
— Так вот, давай вначале удостоверимся в смерти нашего отца, а потом будем делить власть. — Эйрик смахнул рукой и отошёл к длинному столу, что растянулся на весь зал, поставив пустую глиняную кружку.
—  Ты пожалеешь. — Грозно рявкнул Кастер, направившись в гущу толпы, которая недоумевала происходящим. Видать столько выпили, что не понимали, кто перед ними стоит. Вельтон подоспел к своему подопечному.
— И в этом заключается твой план? — Спросил Вельт, нахмурив лоб.
— Я искал повод, чтобы прикончить его. — ухмыльнулся юноша.
— Братоубийство? Ты вообще в своём уме? Фридрих никогда бы не оценил такого жеста со стороны своего сына! — Воскликнул Вельтон, следуя за Кастером, что шёл к выходу.
— Мне плевать. Плевать на братьев, плевать на отца. Я жажду власти. Все запомнят Кастера Хардсейма, как мясника, как безжалостного убийцу и конечно же выдающимся правителем. Я сделаю невозможное то, о чем не догадываюсь, но Создатель укажет мне путь. — Отрывисто, сдерживая гневные порывы, произнёс Кастер, отворив двери на улицу. Эйрик в свою очередь продолжал отдаваться на растерзание своей ярости, держал обиду на Создателя и на Франбуржцев, что не прикончили его братца.
— Давай! Убирайся! Конунгом себя возомнил, запомни, брат. Отныне, ты для меня никто. Беги к своей шалашовке! — Выкрикнул Эйрик. Как Кастер посмел что-то сказать ему?
— Схватите! Убейте его! — Вдобавок рыкнул юноша, но никто не послушался его приказу. Гости медового зала, с некой опаской провожали взглядом Секиру. Эйрик не понимал, отчего же они не подчиняются своему конунгу? Измена? Кастер, сдержав свой гнев, следовал по заполненным жителями улицам Скаггерака. Он шествовал все дальше и дальше, выходя уже на одинокую тропу, что вела на окраину города. Юный Хардсейм подоспел к небольшому, почти разваленному домику, где он раньше проводил множество времени наедине с собой. Это здание – уже давно заброшенно, почти обрушенные стены лишь отпугивали северян, нежели чем привлекали. Дом послужил временным пристанищем для схваченных принцесс и конечно же – капитана. Завидев Франбуржцев, Кастер ехидно улыбнулся, медленно, шаркая подошвой – подоспел к ним.
— Как вам ваши новые владения? — С насмешкой сказал юный Хардсейм, за ним же следовал мастер Вельтон, что нес похлебку. Девочки вовсе исхудали, сидя на стоге сена, рядом находился и сам Крамсон, весь посиневший от холодов Северной души. — А вот и завтрак. — Джейсон схватился за тарелку и протянул ее принцессам, Кастер же наблюдал за его благородством.
— Что тебе надо? — Поинтересовался Джейсон, говоря усталым голосом. — Ты не навещал нас столь долгое время, а теперь решил явиться сюда?
— Дело в том, что мне нужны воины для того чтобы добраться в кое-какое место. Конечно, я понимаю, что у тебя нет на это сил, но все же – я бы хотел, ведь тогда на корабле ты сражался храбро. — Кастер наклонил голову набок, слегка улыбнувшись.
— Где Эмма? — Спрашивает Джей, откладывая пустую тарелку в сторону.
— С ней все в порядке, можешь не переживать, но до тех пор, пока ты не дал согласие – ей может угрожать опасность. Конечно же, от моих рук, ты же не хочешь этого, м? Верно? — Кастер притронулся к стальным кандалам, потянув массивную, ржавую цепь на себя, отчего запястья капитана поднялись вверх.
— Я… — Сквозь ноющую в кистях боль, произносит Крамсон. — Я согласен. — У Джейсона не было другого выбора, лишь так он может спасти ее жизнь, даже не находясь с ней рядом.
— Тогда – собирайся. Нам уже пора. — Кастер пожал плечами, доставал чёрные, длинные ключи, освободив пленника из заточения.
— Я поеду с тобой! — Буркнул Вельт.
— Нет, ты нужен здесь. Заберёшь Эмму и этих принцесс. — Кастер повертел головой, взирая на старого мастера.  Джейсон ухватился за натертые от кандалов запястья.
— На кой тебе сдались эти принцессы? От них никакого толку! — Вельтон продолжал возмущаться.
— Они сдались мне — Кастер глубоко и раздраженно вздохнул — Ибо я намереваюсь вернуться во Франбург и отобрать некоторые земли в свои владения, и они поспособствуют этому. — Вельтон ничего не ответил, лишь забирая принцесс из сарая.
— Я отвезу их за пределы Скаггерака. — Тихо пробубнил он.
Спустя пару часов, Кастер заготовил двух жеребцов, на которых они отправятся в сторону Стольгрима, в этот же момент принцесса, проснулась в своей постели одна, она жутко испугалась.
— Кастер? Где он? — Произнесла девица, поднимая взгляд на мастера.
— Прошу успокойся, принца сейчас нет в Скаггераке, он отправился к конунгу Винтеру, полагаю, он вернется через пару недель. А пока вам необходимо собраться, мы уезжаем отсюда ко мне домой. — Промолвил Вельт, помогая девушке собрать необходимые вещи.

Место на опушке леса уже стало привычным для временного конунга Скаггерака. Эйрик рвался туда, продолжая гневаться на своего старшего брата. Все это время Цезак был занят другими важными делами, а посему не мог принять юнца, дабы вновь наставить его. На сей раз, воинов подле ярла было в несколько раз больше. Хардсейм смутился, подняв свой взор на северянина. Сам Цезак – молча расхаживал из стороны в сторону, сложив руки за спиной. После того, как напротив него появился конунг, тот быстро подоспел к нему.
— Ты мог предупредить нас ранее, чтобы мы зря не готовились к нападению. — Разозлено произнес ярл. — Но теперь это уже не имеет значение, почему ты не избавился от своего брата?
— Он что-то подозревает, мне кажется, что неспроста это все. — Кивнул Эйрик, сложив руки на груди.
— Значит, избавься от него немедленно. Найми головорезов и сделай все то, в чем мы нуждаемся. После – займемся Фридрихом, он также не составит нам проблем. — Продолжал Цезак.
— Я не думаю, что с этим можно повременить, он же не так сильно мешает нашим планам? — Спросил Эйрик, поднимая свой взор на северян.
— Нашим? Эти планы мои с ярлом Меркури, никак не твои. Теперь уже не твои. Правь дальше, мы вернёмся, когда Фридрих будет возвращаться обратно домой. Кастер для нас не помеха и ты сам знаешь это. Кто он? Никто. Наверно. — После этих слов, Эйрик с обидой последовал обратно домой, встретив своего младшего брата у прохода. Март же, вновь поднялся с очередным рассветом, надевая свои кожаные одеяния и накидку, что была сшита из шкур убитых волков.
— Ты опять к этому старику идёшь? — поинтересовался он.
— Да.— Неохотно ответит мальчишка, чувствуя запах медовухи, который исходил от его брата.
— М..Март — Запинаясь, пробубнил Эйрик. — Ты... должен понять одно, не знаю, что нас ждёт дальше, но явно что-то плохое. Оставайся у Афрода. Поживи у него.
— Почему? — Март ничего не понимал.
— Кастер. — Этого было достаточно для осознания всей сложности ситуации.
— Тогда до свидания. — Март пропихнулся через брата, открывая дверь.
— Я люблю тебя, Март. Люблю. — Хоть это было на охмелевшую голову, но Эйрик говорил правду. Март ничего не ответил, следуя по старой, протоптанной годами, дороге.

Путь был долгим, местами тяжёлым из-за намётанных белоснежных сугробов, но и это не останавливало юного варвара, который горел мечтой о свершении своей первой цели: Забрать власть себе.
— Тебе нравится Эмма? Не так ли? — Вдруг оборвал молчание Кастер, выезжая на дорожку. Джейсон подъехал к Варвару, отвечая на заданный вопрос:
— Нравится, но как сестра. Слияние кровных родственников у нас на родине не приветствуется. — Джейсон обратил свой взгляд на довольного Кастера и проехал чуть вперёд.
— Мило.— Буркнул Хардсейм, кивнув головой и поддав коню по бокам, галопом поскакал вперёд.
— Догоняй, Франбуржец. — Выкрикнул Кастер. — Мы почти прибыли. - Как только Джейсон заехал на холм, то сразу увидал высокие, толстые стены, которые были соединены дозорными башнями. Кастер недолго думая, подоспел к вратам, спрыгнув с коня. Джейсон остановился позади. Оба были под прицелом лучников с дозорных башен. Из густого леса выехал конунг Винтер. Его одежда была испачкана засохшей кровью, а за спиной свисал полупустой колчан со стрелами и украшенным рунами луком. На его коне свисали головы убитых оленей. Конунг слез с жеребца, приближаясь к Кастеру.
— Неужто Кастер Хардсейм, сын Фридриха Хардсейма вторгнулся в мои земли? Что ты забыл здесь, мальчишка? — Приветливо улыбнулся Винтер, почесав свою бородку.
— Можем ли мы обсудить это в более благоприятной обстановке, не под прицелом? — Изумился Кастер, игриво поглядывая по сторонам.
— Как скажешь, гость мой. Я рад, видеть тебя здесь большая честь для меня, Кастер. — Лукаво, еле сдерживая ухмылку, произнёс Винтер.
— Не нужно обманчивых жестов, Винтер. У меня к тебе дело. — Ворота распахнулись, Винтер вместе со своей свитой и с Кастером, подле которого был Джейсон, проследовали в дом конунга, в медовый зал, где уже пировали остальные жители Стольгрима.
Само помещение было украшено различными черепами животных, также оно было слабо освещено, отчего юному Хардсейму пришлось прищуриваться. Вдали стоял отдельный столик, для конунга и его семьи. За ним уже сидел мальчишка, лет двенадцати, а может даже и меньше.
— Присаживайся, Хардсейм. — Винтер указал левой рукой на мальчугана. — А это, мой братец Рейзер, бастард моего покойного отца. — Кастер присел за стол, вжимаясь в спинку стула, что была обшита красным бархатом. Винтер сел напротив него, положив свои руки на стол, протирая кожаными наручами разлитый эль. Конунг дал мальчишке подзатыльник.
— Почему здесь грязно? Ммм? — Винтер разозлился. — Ближе к делу, гость. — конунг отвлекался.
— Что ты забыл здесь, в моих владениях? — Кастер прикоснулся к рогу, что был заполнен напитком и пригубил его, сделав пару небольших глотков.
— Дело в том, что от отца известий нет уже более двух месяцев. Вероятнее всего, он погиб уже после моего возвращения в Скаггерак. — Кастер опустошил рог наполовину, после чего продолжил. — И теперь, я намереваюсь забрать титул конунга себе. — Винтер был сильно удивлён таким заявлением.
— И что ты хочешь от меня? — Любопытно протянул Винтер.
— Мне нужна помощь. Твоё войско. Вместе с ним, мы двинемся на Скаггерак.— Кивнув головой, Кастер постучал заросшими ноготками по столу.
— И какая мне от этого выгода? — Растянув уголки губ, произнёс конунг.
— Все мы знаем о твоих грезах стать королём всей Северной души. Я поддержку тебя в этом, присягну на верность. Стану твоим союзником. — Кастер вышел из-за стола и подошёл к конунгу, наклонившись.
— Не так ли? Винтер Варсандр, будущий король всей Северной души. Разве сможет мой младший брат поспособствовать этому? Навряд ли, он сын своего отца, он старается подрожать ему, а я ненавижу Фридриха, за всю боль, что он причинил мне, когда я был ещё ребёнком. Я лишь хочу, чтобы моя семья ощутила все мои страдания, которые пережил я. — Кастер чуть не кипел от злобы.
— Так ты поможешь мне?