Арт-терапия

      Ей всё время говорят, что всё хорошо. Было, есть и будет. Но разве это так?
      В этой комнате почти уютно. Подушки в вязаных разноцветных наволочках.
      Цветы – так много цветов!
      Но она не даёт менять в них воду. Не даёт забирать их, когда они склоняют свои нежные головки, словно перед палачом на лобном месте.
      Цветы увядают.
      Потом засыхают.
      Потом осыпаются.
      Но это хорошо. Было, есть и будет.
      Ей посоветовали заняться рисованием.
      Сначала просто вяло водила кистью по толстым листам бумаги. Бездумные полоски, словно резаные раны на белом.
      Потом начала рисовать по-настоящему.
      Яростно, жёстко, почти продирая листы насквозь, стараясь сделать бумаге побольнее, она рисовала эти увядшие цветы. Заканчивая один, вырывала лист из альбома, прикрепляя к стене, отгораживаясь от мира своей цветочной завесой.
      Хорошо!
      Они держали её в подвале где-то за городом, так, что она каждый день вдыхала аромат увядающих, сохнущих, умирающих растений и земли. Окон не было, но было легче, если представлять себе цветущий луг.
      Много, много цветов. Почти все – кроваво-алые.
      Она рисует с ожесточением.
      Цветку ведь больно, когда его срезают ножом? Он бессильно склоняет голову перед своим палачом – садовником. Молча крича от боли. В этой застоявшейся воде, в собственных экскрементах, он увядает, затухает, засыхает, потом осыпается.
      Цветку было хорошо. Не есть. Никогда уже не будет.
      Сначала у неё хотят отобрать краски, кисти. Но доктор запрещает. Нужно выдавить этот гной из раны, и тогда всё снова будет хорошо – так он говорит.
      Медсёстрам не нравятся её цветы – они их пугают. Вглядевшись, она тоже сначала пугается: у её цветов глаза, губы, носы, уши, шрамы и родинки тех, кто срезал и пытался засушить её, словно цветок.
      Она пугается…
      А потом вдруг понимает, что именно нужно сделать, чтобы всё снова стало хорошо. Добавить алой краски!
      Садовникам нет места в этом мире. Не было, нет и не будет. Уж она-то проследит за этим, нужно только выйти из этой комнаты, подальше от докторов, медсестёр, таблеток и терапии.
      Теперь она пьёт лекарства по расписанию. В её комнате больше нет сухих цветов. Она опрятна, послушна и даже научилась растягивать губы в улыбке. Эта улыбка – словно алая полоса краски на белом листе.
      Рисует она небо, солнце, счастливых детей – таких, какой была когда-то сама.
      В её жизни есть цель, а баночка с алой гуашью, отставленная в сторону, заставляет вставать с постели каждое утро. Ведь всё хорошо. Было, есть и будет.
      Арт-терапия в этой клинике всем помогает.

      2016 г.