Веня. Предисловие к жизни

                лаконичный роман
                Глава 1. ДольчеВита.

        Веня возлежал на широкой итальянской кровати, скинув с себя одеяло и смотрел кверху в натяжной потолок. В мутном отражении он видел себя, Веню. Тощего, длинного мальчика, с торчащими ребрами. Точно такого, каким он нарисовал себя когда-то карандашом на альбомном листе. Было это тридцать пять лет назад. А вчера Вене исполнилось 47.
       Веня лежал и думал о своем новом возрасте. Цифра 47 ему не нравилась. Совсем недавно, когда Вене было 46, его все устраивало. Был полный консенсус всего на свете. Места и времени, где ему посчастливилось родиться и жить, спать ночью и перемещаться в пространстве днём. Но вчера этот идеальный период вдруг одним махом прервался, и начался другой. В чем состояла разница? Может быть стало хуже с деньгами?  Или вдруг постарели родители? Нет, просто магия чисел. 46 еще совсем близко к 45, 47 уже отрывается от 45 и уплывает вперед к 50-ти. В новом статусе Веня чувствовал себя беспокойно, как арендатор, у которого кончился договор аренды, и он ждёт, когда ему предложат новый, может быть на других менее выгодных условиях. Впрочем, Веня не переживал очень сильно, он думал об этом лишь в такие моменты тишины и созерцательности.

       Венин бизнес, торговля женской одеждой, был незыблем. Мелких неудач, из-за которых в серьезной компании перетряхнули бы штат и изменили стратегию, Веня не замечал. Падения выручки обязательно сменяли подъемы, а на упущенную выгоду тысяч так в 20 или 30 евро, Веня плевал. Кризис 2008 года проверил Веню на прочность. Тогда он закрыл целых пять магазинов, ставших убыточными, уволил самых ленивых продавцов, добился снижения аренды, поменял старые манекены на новые и ввел более доступный по цене ассортимент. И дела его мало-помалу снова пошли в гору. Новые кризисы Веню не страшили. Он знал, как будет себя вести. Широкий ассортимент из его фирм -поставщиков давал возможность манёвра. Венины магазины были мультибрендовые, так что Веня был волен наполнять их чем угодно, а не только тем, что ему предложит единственный поставщик-производитель. В этом была защита от любых невзгод.

       Впрочем, все уже давно было не так, как 15 лет назад, когда Веня открывал свои первые магазины. Больше он не мечтал расширять бизнес и выходить на всероссийский уровень, не думал нанимать профессионалов – менеджеров, не надеялся когда-нибудь купить домик на Лазурном Берегу и небольшую яхту. Движения вперед больше не было. Главной задачей стало сохранить то, что есть. А что там впереди – срок дожития, как говорила мама, деградация, увядание бизнеса, тела, мозгов, объектов недвижимости? Об этом не хотелось и думать. Тем более, что бедность Вене не грозила. Было у него и пару квартир, и офисное помещение на Московском проспекте. На одну лишь аренду можно было неплохо существовать, ничего не делая. Если Веня и боялся чего-то, то не бедности, он боялся утратить свои ощущения, свою Дольче Виту. Эйфорию и блаженство от утренней чашки кофе, от утреннего солнца, встречающего его на дворе, от общения с нежными молодыми девушками, от запаха чистой и новой машины. Потерять то, что он обрел не так уж и давно, всего пятнадцать лет назад. Боялся, что однажды все его радости потеряют смысл, станут надоевшей рутиной, а взамен ничего не придет. Только пустота, старость.

      В детстве Веня ощущал свое особое предназначение, а именно - стать, когда нибудь сильнее и лучше окружающих. Друзей у Вени не было. Одни сверстники ему не нравились внешне, другие были глупы или плохо воспитаны, третьи агрессивны, четвертые просто чем-то раздражали. Поэтому Веня был всегда одинок. Разочарования постоянно преследовали его, немногие, с кем он хотел бы дружить, отворачивались от него, учеба давалась тяжело, в теннисном клубе, куда его заставляли ходить ради здоровья, Веню избрали мишенью для издевательства. Тяжело ему было в детстве, но он все равно ждал своего чудесного возвышения и восстановления справедливости. И в 7 классе фортуна, наконец, начала заигрывать с Веней. Он стал неплохо играть в теннис, даже выиграл турнир памяти Ф. Дзержинского, кроме того, хорошо рисовал и даже написал большую поэму в стихах о попытке освобождения Наполеона Бонапарта с Острова Святой Елены. Выпускаясь из школы Веня, получил "звездную" характеристику - успешен со всех точек зрения. Но школа закончилась, а в университет на географический факультет его не взяли. Что делать дальше со своими успехами, Веня так и не придумал. Теннис бросил, потому что вышел по возрасту из юношей, рисование ему надоело, стихи больше не приходили на ум. Следующие годы были сущим кошмаром. Он мучился в Политехническом институте, терпел неудачи с девушками, пил портвейн, фарцевал на Невском проспекте. А потом был привод в милицию, отчисление с четвертого курса и армия, словно ад, увенчавший все его жизненные невзгоды. 
      После армии Веня маялся еще несколько лет, заканчивал ненужный институт, зарабатывал и терял деньги, женился на Наташе и развелся с ней. Но, вдруг жизненный шторм стал утихать, Веня мало-помалу обрёл равновесие и определил свой жизненный путь. Путь челнока-спекулянта. На этом пути ему не нужны были попутчики или соратники. Это был путь волка-одиночки, имеющего навыки и реакцию, готового искать выгоду, покрывая огромные расстояния. 

       К началу нового тысячелетия это был уже другой Веня. Он был крут и чувствовал перспективу, мог позволить себе люксовые расходы и знал кое-что по-французски. Веня больше не тосковал по прошлому, а легко шёл вперед, по пути выбирая девушек и маршруты для путешествий. Он полюбил себя и стал уважать, хотя относился к себе придирчиво, будто молодой карьерист. Обретя это новое величие, Веня решил заявить об этом миру. Он вовсю производил внешние эффекты, надеясь на зависть или восторг окружающих. Одевался Веня богато, посещал фитнесс-клуб с бассейном, девушек завоевывал легко, подкреплялся внешний блеск грамотной речью, чувством юмора и эрудицией. У него были правильные черты лица, равномерно седеющие темные волосы, спокойные серые глаза. Правильно подобранный гардероб делал Веню пришельцем из мира высокой моды и глянцевых журналов. Был правда у него один существенный недостаток, который принес ему в юности массу болезненных страданий. Это его большие оттопыренные уши, напоминающие Вене о примеси еврейской крови. Такие же было у его тети Берты, эмигрировавшей в Израиль. Сейчас, в 47 лет, Веня почти позабыл о проблеме ушей, из-за которых его в детстве дразнили парусником и тушканчиком. А что до национального вопроса, так вплоть до конца службы в армии, то и дело некоторые малоприятные личности подозревали в Вене еврея. Пусть мол не врет, и так все понятно. И уши, и кожа какая-то гладкая, и хитрый какой-то. Один из таких, по фамилии Горшенков, узнал в штабе дивизиона что у Вениной мамы была фамилия Миневич, и иначе, как Миневичем Веню уже не звали. Веня, конечно же, обижался. С тех советских времен он всегда обращал внимание на национальность людей. К примеру, Ритка, девчонка 22 лет, с которой Веня жил вместе уже несколько месяцев оказалась наполовину украинка, наполовину башкирка. он дивился, как восточность то появляется вдруг в её лице, то без следа исчезает. В лице Вени не было ни капли восточности, но внутри себя он чувствовал присутствие двух кровей. Ошибки и слабости Веня относил к действию русских генов, удачи и воздержанность к алкоголю- к действию еврейских. Выходило, что еврея в себе Веня уважал больше, чем русского, хотя и не хотел быть на еврея похож. Теперь, в 47 лет, Веня уже давно примирился со своим национальным вопросом. Он лежал, заложив руки за голову и поддавался утреннему лентяйству, как и полагается всякому русскому человеку. 
      Но, вдруг, тишину и блаженство нарушила пролетевшая под окном скорая помощь. Веня вспорхнул и направился к холодильнику. По пути он, конечно, щелкнул нужную кнопку, и квартира наполнилась чистыми природными звуками. Этот момент означал начало прекрасного дня. 
     Завтракал Веня один. Та самая Ритка, с которой он жил, уехала на неделю в Уфу к своим родителям. Завтракать одному было приятно, потому что не надо было делиться своим удовольствием. Веня любил одиночество, свободу от мира, знал, как этим распорядиться. Сожительство с кем-то превращалось в попытку другого человека воспитывать или манипулировать. Ритка была лучше всех предыдущих Вениных девушек. Немного умна, жизнерадостна, уравновешена, и давила на кору головного мозга только в свои критические дни. Но, оставшись без неё, Веня чувствовал себя превосходно. 
      Завтрак одинокого волка состоял из кефирчика, яичницы с ветчиной, огромной кружки кофе с молоком и бутерброда с сыром. Кушая в постели, Веня конструировал предстоящий день. Дел намечалось много, потому что завтра Веня собирался в Москву за китайским товаром на оптовый рынок "Садовод". Утром Веня ехал за коробками в компанию «ПЭК», потом у него был бассейн и тренажеры, покупка продуктов, обед в ресторане, возвращение домой и работа с полученным в ПЭКе товаром до семи часов, когда он выезжал по своим магазинам. Вроде бы привычно и скучно, но зато как легко и уверенно! Веня умилился себе, первоклассная жизнь давалась играючи, без сверхусилий мозгов или рук. Что это - улыбка фортуны или та самая гениальность, склонная все упростить? 
      На первом этаже возле лифта Веня последний раз посмотрелся в зеркало. Рослый, стильный, выразительный, молодой... Но все-таки слегка угадывается живот. Это от муки. Веня обожал углеводы - хачапури, пасту и всякую сдобу. Без них бы качество его жизни, та самая его Дольче Вита потеряла бы все свои краски. Но пора, ой как пора, ограничить себя. И конечно бегать, еще раз бегать. И пресс. 
      На улице было свежо, но изумительное майское солнышко уже начинало греть. Все уже зеленело и посвистывало. Садовник уже копался в клумбе. Веня прошествовал через круглый двор, вошел в крытый паркинг и сел за руль Мерседеса МL последней модели. Обожаемый Веней запах новой машины тоже был частью его Дольче Виты. Насладившись им, Веня стартовал и эффектно вырулил на свет божий, провожаемый довольным взглядом пожилого охранника. 
      -Все-таки это было замечательное решение, одно из лучший в моей жизни, - переехать на Васильевский остров, - думал Веня в этот момент. Зелень, речка, рядом Финский залив, старинные кладбища, где Веня любил бродить без смысла, разглядывая могилы и высчитывая количество прожитых кем-то лет. На одном берегу речки Смоленки армяно-грузинское кладбище, за ним лютеранское, на другом берегу русское, куда приезжают паломники чтить Ксению Блаженную.
       Утро кончалось на Благовещенском мосту. Но его середине Веня поворачивал голову налево и оглядывал достопримечательности, как будто проверяя готовность города к предстоящему дню. День начинался за мостом, он был хуже, чем утро. Днем приходилось что-то и где-то ждать, убивая время, решать ничтожные проблемы, разговаривать с неприятными людьми и портить здоровье, вдыхая выхлопной газ. Но и в этот наихудший период суток были свои удовольствия. Прежде всего - обед в том или ином ресторане в компании Ритки, которой Веня очень гордился, ловя завистливые взгляды менее успешных самцов. 
        У Исаакиевского собора, Веня, никуда не спеша, повернул обратно к Неве и вскоре катился уже по набережной, любуясь освещенной солнцем архитектурой. В этот момент он принял первый сегодня телефонный звонок. Звонил китаец Джон, один из его парижских поставщиков. Веня не любил болтать по телефону и, обычно, старался быстрее перейти к делу и распрощаться. Особенно раздражали Веню протокольные фразы, положенные в западном мире. Но Джон, владелец, а может быть совладелец фирмы "Cristina" был исключением из Вениных правил. Говоря с ним, Веня воодушевлялся, начинал шутить и обсуждать тонкости бизнеса. Веня изъяснялся на самом примитивном английском, подмешивая французские слова, которыми затыкал пробелы своих познаний. Плохо у Вени было с иностранными языками. Голова у Джона работала лучше. Знал он и английский, и французский, легко переходил в присутствии Вени на испанский, итальянский и португальский, и несомненно знал еще дюжину восточных языков и наречий. 
      -Бенджамин, - говорил Вене Джон. - У меня есть две позиции из твоего последнего заказа. Что мы делаем - ждем остальное или отправляем то, что есть? 
      -Джон, -говорил Веня.  -Если ждать больше недели, то отправляй то, что есть. Как ты съездил в Гонконг? 
     - В Шанхай, Бенджамин. В Шанхай и Гуанчжоу. Там все хорошо. Там настоящая жизнь. Не то что в Париже. Париж умирает. 
      -Что мы будем делать, когда он умрет, Джон? Откроем ресторан? 
      -Нет, Бенджамин. Мы купим лодку и будем ловить омаров. Японцы хорошо платят за них. 
      Последние годы закрылось несколько Вениных поставщиков, в результате его бизнес стал зависим от Джона и ещё одной фирмы, где тоже заведовали китайцы. Еврейский квартал Марэ превращался в Чайнатаун. Проникнув куда-то, китайцы оставались там навсегда. Веня грустил, потому что не хотел расставаться с уютным и милым его сердцу Парижем, куда ездил уже 18 лет. До Парижа Веня летал в Барселону, где тоже оптовую торговлю одеждой давно уже перехватили китайцы с индусами. С Парижем была связана Венина история успеха, здесь он радовался новым коллекциям, вкусно питался и посещал музеи. А однажды сочинил стихи, которые заканчивались так:
    - Спроси меня, Париж, зачем я тут? 
    - Чтобы сделать счастья несколько инъекций! 
    Париж менялся, исконная французская жизнь с легким оттенком русской эмиграции давно испарилась, на смену ей пришел евро стандарт и толпа африканцев. Лучшие времена были десять лет назад, когда Вене было 37, а модный бизнес-квартала Марэ процветал. Тогда невозможно было себе представить, что случится упадок, а на оживленных улицах останутся только таиландские проститутки. Веня хотел бы возвратиться туда, на десять лет назад, и остаться там навсегда, тридцатисемилетним парнем, которого распирало еще от всяких желаний и впечатлений, и которого никто не звал ещё по имени-отчеству. 
       Веня любил погрустить. Грустил он с самого детства, как только ощутил, что у него появилось прошлое, где ему было приятно. Прошлое для Вени было священно. А последние 15 лет, связанные с успехами и трудностями, давали отличный повод вспоминать и грустить теперь до конца биографии. А началось всё с разочарования. В 1994 он развелся с Наташей. Зачем это случилось, Веня не понимал и теперь. Они с Наташей были очень близки, и очень подходили друг другу. Но, потом, эти идиотские игры в свободную любовь, эти хождения по лезвию ножа привели к тому, что они отдалились друг от друга, потеряли необходимую связь, и стали каждый сам по себе. А ведь если есть любовь, то это была как раз она. Вспоминая Наташу, Веня плакал. У них был сын Андрей, он уже был женат и жил в отдельной однокомнатной квартире, которую ему купил Веня. А Наташа уже давно жила в Москве с неким пластическим хирургом, и у них тоже был сын. 
      Грустя, Веня подъехал к мосту Петра Великого. По правую руку между желтых строений мелькнули нежные маковки Смольного собора. Веня обожал это сооружение и сто раз уже обещал себе нарисовать его маслом. Почему он ещё не сделал этого? Да потому, что в этом не было и никакого смысла, и никакого творчества - взять и нарисовать собор. Но желание осталось. Чувствуя его, Веня крутанул руль, подъехал к собору и сделал пару фотографий.  Вернувшись на набережную он принял еще несколько звонков. 
       -Вениамин Юрьевич, хотят вернуть вчерашнее платье. Шов, говорят, кривой. В суд, говорят, пойдут. 
       -Старый, здорово! Кофе будем вечером? 
       -Вень, приветик! У меня к тебе разговорчик есть. 
       На последний звонок Веня ответил так:
       -Привет, Алл. Если это касается денег, то оно отпадает. 
       -Да? - мечтательно ответила она. -А может подкинешь мне 10 тысяч до 25 числа. А я с получки отдам. 
       -Нет, Алл. Мне товар закупать, и вообще дела мои плохи, я разоряюсь... Ты поняла, короче. 
       -Ну, Вень! Ну ладно, пока. 
        Когда-то от таких просьб у Вени портилось настроение. Отказывать он не любил, а давать было совсем невозможно - потом не вернут. Но теперь Веня привык, к тому, что люди простые и мелко плавающие просят в долг. Они просили, он им отказывал, даже не вдумываясь, зачем и сколько им надо. У Вени не было друзей, равных ему по достатку. Его круг общения состоял из бедных и лишенных амбиций людей, а эти люди просят в долг, потому что не способны правильно рассчитать свой бюджет, потому что зарятся на чужое и надеются, что взятое в долг по какой-то чудесной причине им не придется вернуть. Под мостом Александра Невского Веня переключил радио на бизнес - FM, чтобы послушать новости.  От новостей зависел успех или неуспех бизнеса. Тревожные нервирующие новости заставляли людей экономить. Они отказывались покупать Венин товар, потому что он дорогой и, потому что и так у всех уже полные шкафы тряпья. Так случилось недавно, после украинских беспорядков и присоединения Крыма.  Веня понимал, что эти скандалы, эти санкции приведут к новому кризису в экономике, и торговля пойдет еще хуже. Но почему-то оставался невозмутим. Ведь присоединение Крыма — это здорово и серьёзно, ради этого Веня оказался готов даже потерпеть убытки и неудобства. 
      Двадцать три года жил Веня, не думая ни о каком Крыме. Однажды только, в 1995 году, отправляя сына в лагерь "Артек" обнаружил он, что в Крыму используют не рубли, а украинские гривны. Удивился Веня такой странности, а потом снова забыл. И вдруг, полгода тому назад, когда в Киеве случились известные всем события, Веня подумал о Крыме. 
      -Раз уж Украина объявила себя нашим врагом, - решил Веня, - то надо забирать у нее Крым. Или прямо сейчас, или никогда. 
      Но мышление человека стандартно и коллективно. Если Веня подумал так, то и кто-то и где-то еще обязательно подумали точно также. А потому, сразу же после переворота в Киеве, Крым был успешно захвачен и переподчинен России. В тот момент Веня так радовался, будто именно об этом и мечтал всю свою долгую жизнь, и будто как раз этого и не хватало ему для полного счастья.  В общем, обнаружил в себе Веня патриотизм, похвальный, настоящий, русский. Это нахлынувшее на него чувство оказалось почти таким же сильным как была его радость, когда он вдруг ощутил себя состоятельным человеком в 1996 году. Почти таким же, какой была его радость от победы на турнире памяти Дзержинского в конце 70-х. И почти таким же, какое Веня почувствовал впервые соединившись с женщиной в 17 лет на квартире у приятеля Ушакова. Это тоже была Победа. Над настоящим и древним врагом - украинскими приспешниками Гитлера. И Веня возгордился тем замечательным временем, в котором ему посчастливилось жить. И с этого момента начались у Вени новые, доверительные отношения с государством Российским. А ведь еще недавно стыдно становилось Вене на каждом шагу и от прошлого и от настоящего этой страны. И в будущее Веня тогда не очень то верил. Он даже подумывал об эмиграции в Америку или Австралию. Несерьезно, конечно, подумывал. Потому что нечего ему было делать там, за океанами и морями. А порадовавшись, Веня снова погрузился в свою Дольче Виту. Обновлённую, теперь уже с Крымом. И хотя события в соседней, только что обворованной стране, продолжали бурлить и развиваться, Веню это уже не беспокоило. Ему было достаточно Крыма, куда он твердо решил полететь этим летом.   
      Проехав под Володарским мостом, он поравнялся с длинным забором завода «Большевик», где когда-то после окончания школы, работал несколько месяцев. Не на самом заводе, а в заводском парке разнорабочим. Это было грустное и бездарное прошлое. Переполненные старые автобусы, бездумное и почти бесплатное убивание времени среди психов и алкашей, и неведомые перспективы. Институт? Армия? Что-то еще? или, не дай боже, алкоголизм и короткая больная жизнь.
      Теперь, прямо над заводским парком, висел огромный вантовый мост, так что Веня с трудом опознал это место. Вот хоккейная площадка. Туда Веня тянул бесконечный брезентовый шланг с железным наконечником. Заливал каток не он, а кто-то другой, более опытный и матёрый. Вене это не доверяли. А вот эта странная двухэтажная постройка, она тоже сохранилась. Вене не доверяли и класть кирпичи. Он крутил бетономешалку и переносил какие-то длинномерные штуки. А как-то весной, отдыхая на солнышке, Веня умудрился сжечь себе спину, да так, что потом была высокая температура.
       Склады компании «ПЭК» располагаются в полукилометре от парка. Заезжая на территорию склада Веня услышал по радио, что в Одессе случились драки и беспорядки. Он, вдруг представил себе Одессу, где никогда еще не был. Море, солнышко, огромная белая лестница. Зачем там драться и что-то делить? Что Веня знал про Одессу? Достаточно много знал. Рассказы Бабеля читал. История Одессы связывал он с Россией, не с Украиной. Однажды, 1918 году армия самостийной в тот момент Украины, пыталась захватить Одессу, но потерпела фиаско. А потом непредсказуемые большевики сами зачислили Одессу в Украинскую СССР не думая о последствиях. Теперь возвратить России этот далекий город казалось чем-то невероятным и экзотическим.
      -А если вдруг Путин решится на это? Почему-бы и нет? – Подумал Веня, радуясь ходу своих мыслей. -Вдруг впереди еще один этап великих событий! И в голове у Вени зазвучали вновь, пока отдаленно и глухо, бравурные военные марши. Сначала это было «Прощание славянки», а потом, когда узбек забросил Вене в багажник четыре огромных коробки с товаром, громыхнула другая тема: - И от тайги до британских морей Красная армия всех сильней. Так пусть же Красная…!

                Глава 2. Лёха.
 
      Вечером Веня сидел в кофейне «Чайникофф» и поджидал Леху, который, как обычно, опаздывал. Веня покупал ему кофе с кексом, а он все равно опаздывал. Но Веня не обижался и даже умилялся. Потому что Леха имел особое место в жизни Вени. Их знакомству исполнилось 30 лет.
      Когда-то Веня ходил в диско-бар «Север» на Невском пить клубничную наливку и знакомиться с девочками. Вене было уже 18, а Леха был ещё несовершеннолетний. В «Севере» они познакомились. Их, этих двух непохожих парней, объединяла жажда необузданного веселья. Для Лёхи это было естественно, его отец – алкоголик был большой весельчак. А Веня так отвлекался от неприятной, для заторможенного интроверта, действительности и преодолевал свои страхи. Они замечательно выпивали, находили себе разные приключения и были довольны друг другом. А потом Леха научил Веню бизнесу – можорить или бомбить, то есть покупать вещи у иностранцев. Это было запрещено статьей о навязчивом приставании. Можно было загреметь в милицию, что и случилось несколько раз. Вещи – футболки, джемпера и кроссовки, покупались как правило у румынских туристов, реже болгар и югославов. Румыны ходили с большими черными сумками через плечо и были легко различимы в толпе. Выгода была колоссальна, что компенсировало риск. Вещи они сбывали на толкучке в Ульянке, а то и просто сдавали в комиссионные магазины. Деньги у Вени и Лёхи поначалу были общие. Тратились они на походы в «Север» и испарялись мгновенно. Вене это не нравилось, он хотел разбогатеть и однажды стал можорить один. Это так увлекло его ,что закончилось приводом в милицию и отчислением из института. Леха к этому моменту был уже в армии на Дальнем Востоке и писал Вене письма. А вскоре забрали и Веню. Родители подсуетились, и Веня остался служить под Ленинградом в Сертолово-II. 
       После армии они снова встретились. «Север» к тому моменту закрыли, а у Вени уже родился сын от Наташи, с которой он познакомился перед армией. На службе Лёха здоров отупел и пропитался нехитрой армейской житухой. Девушек он стал бояться и забыл, как бомбить иностранцев. Веня же, наоборот, ринулся зарабатывать. Фарцовка на Невском проспекте, продлившаяся недолго, уступила место челночному бизнесу. Веня гонялся в Вильнюс, затем в Китай, продавал сигареты «MARLBORO» в Стольгольме и «PRINCE» в Копенгагене, привозил бижутерию из Арабских Эмиратов и одежду из Турции. А как-то раз их с Лёхой пути снова пересеклись – они ездили на поезде в Выборг продавать финнам чайные сервизы и водку. Кончилось это крупным фиаско – Веню забрали в милицию. Потом был народный суд и десять незабываемых дней в камере с алкашами и дебоширами. Лёхе тогда удалось отвертеться. Товар он уже продал, а финские марки у  него не нашли. Лёха вернулся и сообщил обо всем Вениной маме с Наташей. Они поехали в Выборг и, чудом, вызволили Веню на  пять дней раньше. Дальше была их совместная с Лёхой поезда в Иркутск и Читу за дешевыми сигаретами G7, а затем их пути разошлись на годы. Лёха стоял у метро и скупал для кого-то золото. Прибыль от операций он немедленно пропивал с новой компанией. Веня же выменял им с Наташей однокомнатную квартиру, купил поддержанную «девятку» и ходил по субботам в приличные рестораны. Потом началась у Вени черная полоса – деньги вдруг обесценились, умерла любимая бабушка, а затем он разошелся с Наташей.  Однажды Вене позвонила Лёхина мама и сказала, что Лёха сидит в КПЗ и требуется 600 долларов на адвоката. Веня дал. Лёха вышел только через полтора года. А ,выйдя, решил браться за ум. Долго болтался без дела, затем снова стал пить. Пил он в кафе «Маяк» на улице Маяковского. В это время Веня уже пришел в равновесие, начал ездить за женской одеждой в Испанию - в Барселону, а вскоре переместился в Париж. Теперь он раз в месяц летал туда за приличным товаром. 
      Настал 2000-й год. Веня открыл собственный магазин на Большом проспекте ПС и дело поперло в гору. Начиналась его Дольче Вита, и никто больше не был нужен ему. Ни Лёха, ни родители, ни сын. Веня теперь селился в дорогие отели, улетал ловить рыбу на остров Маврикий, посещал элитный стриптиз клуб  Голден Долс и охотился на красивых студенток. По городу Веня гонял на здоровенном серебристом СААБе, раздуваясь от важности. 
      Лёха нашелся в 2004 году. Все следы беспорядочной жизни отныне украшали его лицо – шрамы, складки и покраснения. Жил он тогда на съемной квартире с агентшей по недвижимости и сам промышлял тем же – расселением опустившихся личностей из городским коммуналок. Узнав об этом Веня даже зауважал Лёху. Ведь это было действительно сложное дело – составлять мудренные цепочки доплат и обменов, договариваться с кучей неадекватных людей, а в итоге, угодив всем, урвать что-нибудь для себя. В 2004 году Веня искал помещения под новые магазины. Помещений было мало, цены на аренду неприлично росли. Лёха тогда помог Вене, и Веня открыл новый магазин в Доме Мертенса на углу Невского и Большой Конюшенной улицы. 
       Следующая их встреча состоялась в 2007 году. Веня покупал квартиру на Московском проспекте, чтобы потом перевести её в нежилой фонд и сдавать в аренду. Вене требовался опытный агент для расселения деградирующих жильцов, то есть Лёха. Лёха помог Вене. К тому времени он, Лёха, уже женился на молодухе с ребенком, и она уже родила ему собственного ребёнка. Семейную Лёхину жизнь, конечно же, сотрясали скандалы. Он пил, ревновал жену, дрался с тестем, тоже сильно пьющим. Лёха искал поддержки и изливал Вене душу. Поддержки не было никакой. Веня слушал его со своего Финансового Олимпа. Встречались они только в машине, Веня ни за что не пошел бы с Лёхой в приличное кафе, и не стал бы никогда выпивать с этим алкоголиком. Тем более, что Лёхина речь состояла из одного только сленга и ругани. А однажды Лёха сообщил Вене, что болен гепатитом С, и встречи их прекратились совсем. Потому что Вене стало неуютно и мерзко.  Прошел год, за который Веня открыл четыре новых магазина, объездил оставшиеся экзотические острова и сменил несколько прелестных студенток. Перемещался Веня по городу теперь на новом мерседесе ML.
      И тут разразился мировой финансовый кризис, пришедший, как всегда, из неуёмной Америки, и Веня понял, что стать сверхбогатым и крупным ему не суждено, что придётся бороться за сохранение текущего уровня. И что этот текущий уровень, казавшийся недостаточным, на самом деле не так уж и  плох. И понял вдруг Веня, что все у него в жизни есть, живые родители. взрослый сын, куча недвижимости и свобода от всяких общественных отношений.
      А когда позвонил ему Лёха, Веня понял, что у него есть еще и какой - никакой друг.  И Веня захотел встретиться с этим другом и поговорить. Поговорить по-другому, не как раньше, не сверху вниз, а на равных. 
     - Слышишь, брат, – сказал ему Лёха по телефону. – Ты очень удивишься, даже ты офигеешь
     - Что такое?  - испугался Веня. Ты разбогател?
     - Да, только в другом смысле.- Вечером на улице Жуковского в машине они пожали друг другу руку. Лёха широко улыбнулся.
     - Ну, чего ты? – спросил Веня, подозревая что Лёха попросит денег.
     - Во-первых, у меня еще один пацан родился, во-вторых, больше не пью, то есть вообще. Но, а главное, ты сейчас офигеешь, —я пошел учиться. В сорок то лет! 
     - Похвально. Молодец. Я бы и сам.
     - Знаешь куда? В Христианскую гуманитарную академию. 
     - Почему в Христианскую?
     - Я теперь в церковь хожу. батюшке исповедуюсь – все как положено. Я знаю, тебе не понять, это нужно время, но моя жизнь вообще изменилась! Какой теперь Маяк! Я вообще не пью, и у меня все нормально. Я счастлив, хожу – улыбаюсь. Я никогда так офигенно себя не чувствовал! 
     - Ну тогда хорошо, я рад за тебя, - сказал Веня. -Только Бога все равно нет.
     - Да это у тебя его нет. Ты к нему не идёшь.
     - А у тебя есть?
     - А у меня есть, и видишь – я счастлив. Правда, я ещё не совсем во всем разбираюсь, мне ещё два года учиться, но бросать я не буду.   
     - Так что, ты веришь в загробную жизнь? В рай хочешь попасть?
     - Нет, не верю. А может она и есть, но смысл совсем другой.
     - А мне кажется не другой, - возразил знающий Веня. – Смысл в загробной жизни. Религия – это чудо. Нет чуда, нет религии, только обычная философия.
      Но встреча эта озадачила Веню. Раз даже Лёха куда-то стремится, что-то меняет в жизни, то может и ему… Конечно, не в Христианскую академию. А куда? И когда, и зачем? Единственно, чему Веня учился последние пятнадцать лет, были иностранные языки – испанский и французский. Учился он несколько месяцев, по два раза в неделю. Даже делал какие-то домашние упражнения. Но в языках Веня не преуспел. Испанский забыл, когда перестал ездить в Барселону. а французский знал плохо, и употреблял в перемешку с английским во время поездок. Получалось даже смешно. А больше Веня ничему не учился, и не хотел.
      С этого момента, когда Лёха перестал пить, а Веня испытал кризис, они регулярно встречались. Веня больше не чувствовал неудобства в компании Лёхи, приглашал его в кофейню «Чайникофф» на улице Некрасова и угощал кофе с кексом. Лёха менялся на глазах – заводил умные разговоры и перестал без причины злословить. 
     - Вчера, слышь, до часу ночи обои клеил! – рассказывал как-то Лёха. – Тема офигенная! Отеческий дом называется. Знаешь, есть люди, которые опустились на самое дно, им ничего не светит. Я сам, слышишь, прошёл через всё это. Только я сумел подняться, начать новую жизнь, а они не сумели. Не нашли в себе сил. 
     - Ну и что?
     - Так вот, мы берём таких и возвращаем им жизнь, чтобы они почувствовали себя людьми, а не дерьмом. У них даже документов нет, они никто. Их убей – никто не пошевелится, милиции пофиг.
    - Закажем что-нибудь?
     -Да, брат, ну возьми мне может кофе и этот, как его, маффин.
     -Кофе какой?
     -Не знаю. Ну пусть аммерикано.
     -Большой или средний?
     -Да не знаю, ну средний давай. Так вот – это только начало. Дальше – больше. Не знаю, куда меня это приведет, но знаю, что это правильный путь. Мне Бог помогает. Неделю назад пошли, слышь, пенсию одному оформлять. Юре нашему. Нет, говорят, ни фига – документов не хватает. Ну ладно – я пошел в храм, помолился святому Николаю, говорю: Так и так, помоги Никола! И – на тебе! Вчера звонят, говорят принеси мол только справку. И всё! Пенсию ему назначат. Дальше пойду ему инвалидность оформлять, все путём. Он уже будет нормальный человек, гражданин.
      -Слушай, - вклинился Веня. Я думаю, нет, - я уверен, всё равно они будут пить. У них уже психика сдвинута.
      -Да, может и будут, а у нас так – хочешь подыхать, давай, иди! Пока никто не ушел.
     - Слушай, Лёха. А зачем тебе все это надо, это дерьмо? По сути ты делаешь то, что должно делать государство.
     - Да, должно.
     - То есть ты – какая-то параллельная структура, ты вообще вне закона.
     -Что за фигня? – обиделся Лёха. – Может и так, только есть другой закон – Божий. Меня Бог ведет.
     -Куда он тебя ведет?
     -Вперед, к духовному развитию. Я расту вместе с этими людьми. Копаюсь в их дерьме, памперсы меняю и расту. И ты можешь, старый! Включайся, бросай свои шмотки. Ну да, они же тебе приносят деньги, которым ты молишься!
      Веня представил себя без магазинов, без валютного счёта в Сбербанке, без недвижимости. Это был бы конец.  Заново что-то начать было бы не реально. Ухаживать за больными, питаться кашей, где-то устроиться? Что за бред?
     -Лёх, если у меня не будет денег, кто тебе купит кофе и маффин?
     -Так что, ты думаешь, я встречаюсь с тобой из-за кофе?! – Возмутился Лёха.
     -Да, ответил Веня, но только когда они уже простились, и ехал он по Литейному проспекту. Ехал и думал, есть в том что вещал ему Лёха хоть капля правды, или нет никакой правды, одно только мракобесие, вызванное низким Лёхиным интеллектом и эрудицией.
      Веня подумал, что испортил Лёхе настроение и увидит его не скоро. Но он ошибся. Они продолжали встречаться раз в месяц в кофейне «Чайникофф». Лёха носил неплохую серую куртку и кожаный портфель для своих бумаг, так что Вене нечего было теперь стыдиться за него перед  окружающими.
      И сегодня, 2 мая 2014 года, опоздавший на встречу Лёха, был так же прилично одет, в  Венину, кстати, куртку RALF LORAN. Он широко улыбался и протягивал Вене большую ладонь.
    -Про Одессу слышал? – спросил его Веня пожав руку.
    - А что там?
    - Людей убили, 40 человек.
    -Да? Ну а что мне Одесса? – нахмурился Лёха. – У меня своих дел дофига. Дура эта – жена моя, совсем задолбала. Домой ходить неохота.
    -Опять что-ли?
    -Придешь – глядь, везде всё раскинуто по всей квартире. Живет, как в хлеву, ничего не убирает. Прокладки даже использованные бросает. И сидит в компьютер пялится.
    - Терпи, у вас же дети, - посоветовал Веня!
    - А что дети? Я может их не люблю. Да, я плохой отец! Ну и что? 
    - Неси свой крест, аки Иисус из Назарета.
    -Ну да, конечно. Это всё в теории. А на практике не получается.
     Они помолчали и Лёха встрепенувшись, поинтересовался:
    -А ты что? Надумал вписываться в мой проект?
    -Ну, смотри – отразил Веня. -Люди сами себя довели до свинского состояния, это их решение,, им так лучше – покайфовать, побездельничать и подохнуть лет в тридцать – сорок. И вдруг вы со своим Господом являетесь к ним и прерываете этот кайф. И начинаются их мучения, всякие больницы, врачи. Бессмысленная борьба за год – другой жизни.
    -Никто не хочет умирать! – вскричал Лёха. – И ты – дурак, раз так говоришь! Это люди, ты за них не решай!  Ты мой друг, и я хочу тебе помочь. Ты заблудился, ты в никуда идёшь. Бросай всё к черту и приходи на эфхаристику. Ты настоящую жизнь увидишь. Умных людей послушаешь.
    - Откуда там умные люди?
    - Да, умные! – Лёха обильно жестикулировал. – Не то, что мы с тобой. Там профессора, слышь, есть. Журналист есть, свою газету выпускает. Чего ты, не можешь один раз в неделю сходить?
     -Ладно, Лёха, прекращай, - заартачился Веня, - Меня, вон, Одесса больше волнует.
    - Какая, нафиг, Одесса! За Одессу пусть Путин волнуется, а ты своими делами займись.
     - Ты о каких делах? О религии, о бомжах? Это твои дела, а не мои. Хорошо, религия помогла тебе бросить пить, ты семью завёл. А мне то зачем этот опиум?
     - Ладно, - зашёл Лёха с другого бока. – Ты заработал денег, это тоже хорошо, религия не запрещает бизнесом заниматься. Но надо делиться. Ты библию почитай.
     -Десять процентов?
    - Неважно. Хочешь десять, хочешь пять. Начни с чего-нибудь. Ты увидишь как всё изменится.
     Лёха, морщась, смотрел в пустые Венины глаза, потом махнул рукой.
    - Ну, как хочешь, тебе решать. Дай ты хоть тысячу рублей! Дай хоть пятьсот!

                Глава 3. Мама.

     Венин магазин в торговом комплексе «Космос» был последним по порядку во время вечерних объездов. Это был наиважнейший магазин, и потому что давал Вене наибольшую прибыль, и потому что находился недалеко от маминой квартиры. Это было приятно. Веня очень боялся, что успех «Космоса» когда-нибудь вдруг прервется, и магазин придется закрыть. Что было недопустимо. Поэтому здесь со своими продавцами Веня был особенно строг и придирчив, делая вид, что держит под контролем каждую мелочь. Хотя держать под контролем каждую мелочь Вене было не свойственно. Он не был мелочным, потому что был недостаточно энергичен. Но приходя в ТК «Космос»  Веня играл роль этакого молодого и порывистого крепыша.
     -Добрый вечер, - говорил Веня продавщице. – Как прошел день? Что спрашивали?
     Если продаж было мало – меньше четырёх, продавщицы обычно отвечали:
     - Вообще никого нет, сижу тут одна. Слова не с кем сказать. Надоело уже без дела сидеть. У соседей, вон вообще продаж нет.
     Если продаж было много, то продавщицы становились подчеркнуто серьезны и отвечали:
     - Вот только под вечер, Вениамин Юрьевич, только под вечер. И все такие странные. Уж и пляшешь, и поешь вокруг них. Но народу не сказать, чтобы много. У соседей вон – одна продажа за целый день.
     - Надо стараться, это очень важно, - вещал Веня. – Скоро нам закупать новое, а у нас полные магазины. Не надо себя жалеть. После победы отдохнем.
      Это Веня цитировал фразу из какого-то древнего фильма о Сталине. Побродив по залу и поискав пыль, Веня доставал листочек и записывал нужные ему подробности. Затем пересчитывал выручку, давал последние указания и топал к машине. После «Космоса» он заезжал в Окей за продуктами и ехал к родителям. Было им уже по 75, но выглядели они очень достойно для своих лет. Однако Веня все равно опасался, что они вдруг разболеются и умрут, а ведь они, поселённые Веней пять лет назад в отличную трехкомнатную квартиру с видом на город, тоже стали частью его Дольче Виты. Её частью был и сын Андрей, поселённый Веней в соседнюю с мамой «однушку». Сын жил там со своей женой Юлей. Общался с ними Веня редко и коротко. Сын чаще видел маму Наташу, живущую в Москве, чем отца, ежедневно проходящего у его двери. Они были почтительны друг с другом, но имели друг на друга зуб. Андрей был недоволен, что Веня развёлся с матерью, и что поселил двух стариков в хоромы с библиотекой и двумя санузлами. А Веня помнил сыну, как тот не хотел учиться и не хотел заниматься, как он – настольным теннисом. И помнил, как тот вынимал у него по утрам 100 рублей из кармана, пока Веня не подловил его.  Но теперь Андрей тоже был частью Дольче Виты. Вене было приятно, что сын находится где-то рядом и зависит от него. 
     -Венечка! – радостно встретила его мама, с трудом отрываясь от кресла. –Мой сын пришел! Чем тебя угостить? У меня ничего нет! Возьми селедку под шубой! 
    - Нет, мам, не хочу. У меня куча еды, а мне худеть надо, живот растет.
    - Тебе? Худеть? – захохотал отец, не вставая с дивана. – Посмотри на меня. Вот это живот! А ты – кожа да кости. 
    - Вы про врача помните? В четверг у вас блокадный день.
    - Ах, да. Но чего-то неохота идти. 
    - Как это неохота?! – возмутился Веня. – Сперва не хочешь, потом не сможешь. Вы гуляли сегодня? 
    - Отец за молоком ходил, а я – нет, я родословную пишу. Ты знаешь, я подозреваю, я почти уверена, что мой предок Лапшин, имел отношение к тому купцу Лапшину, который построил фундамент церкви Святого Сампсония Странноприимца, и которого знал сам Петр I.
    - Мам, ну сказки все это. 
    - Никакие не сказки. Вернее сказки, только ревизские, я на основе документов работаю. На, читай. Это ответ из Ярославского архива. 
    - Мам, потом почитаю. Завтра едем гулять в Пушкин. Я заеду в часов 11.
    - Чего там делать в этом Пушкине? – заворчал отец. – Мы же недавно были.
    - Замолчи! – вскричала мама. -Сын тебя гулять вывозит бездельника! А ты еще кочевряжишься. Спасибо скажи! Вот он всю жизнь так, неблагодарный человек. Стыда неймет.
    Веня выпил стакан лимонной воды, проверил чистоту в углах и  сел на диван под вопли вечно включённого телевизора.
     - Я вам домработницу найму, - сказал Веня. – Пыль в углах, посуда не мытая. Почему вы не пользуетесь посудомойкой?
     - Эх нету сил, - сморщилась мама. – Раньше я бывало... Все в порядке было и дома, и на даче, а теперь – просто нет сил. Но я уберусь и посуду помою.
    По телевизору шли новости. Без конца повторяли одни и те же кадры- пожар в Доме Профессоров в Одессе, люди в окнах сидят, кто-то бросает бутылки, толстяк стреляет из пистолета, молодые девчонки готовят коктейль Молотова.
     -Страшно, -сказал  отец.
     -Помнишь, как мы там были? – спросила его мама. – Это было в  1965 году. Мы приплыли туда на теплоходе «Федор Шаляпин». Там прекрасный оперный театр.
    - Ельцин – сволочь, отдал Крым, Одессу, всё хохлам отдал.
    - Курильские острова тоже хотел отдать, - добавил Веня. – Говорят, Немцов перед ним на колени  вставал. Вот эти все убийства на его, Ельцина, совести. А у нас тут ещё библиотека имени Ельцина на самом видном месте.
    - Венька, - сказал вдруг отец. – Помочь надо Андрюхе.
    - А что такое? – насторожился Веня.
    - Как что? Посмотри – мается парень. Работы нет, денег нет.
    - Ну а я что могу сделать?
    -Подсказать! – закричал отец. -Ты ему кто? Возьми его в свой бизнес. Научи.
    - Слушай, он платит за своё леньтяйство. И хорошо. Учиться не хотел, на Ленфильм идти отказался.
     -Веня прав, - поддержала его мама. – Сколько ему предлагали! Я уже с дочкой Берсона договорилась, а этот – нет, не хочу и всё! И огрызнулся. Дома с утра до вечера сидит, борщи варит. Это что – мужик?
    - Это наш дурак! А помочь надо. Дам ему с пенсии пять тысяч.
     -Ну вот, потому он такой и есть, - объяснил Веня. – Всё за него делали. Работы все мама за него писала, в армию отдали – так через полгода мама его обратно вернула.
     -У него нашли какой-то лишай, -вспомнила мама. -И венерическое заболевание.
    - Короче говоря, все как-то не так было. Но он и сам виноват. В Англию даже отправляли, все без толку, - посетовал Веня. – Ты говоришь, взять его в свой бизнес. Бизнес – это я! Мне никто не нужен. Я сам все делаю. 
    - Ой, молодец ты наш! – воскликнула мама. – Если бы не ты… так бы и сидели на четвертом этаже без лифта. Он забывает, кто ему всё это дал, ему и Андрею. Ну иди, отдыхай. Вертишься, как белка в колесе.
    - Венька молодец, - сказал отец. – А помогать все равно надо. Потому что он наш. 
     Простившись, Веня подошел было к лифту, потом вернулся и позвонил сыну в дверь, после чего раздался пронзительный собачий визг. Потом была долгая тишина, после которой послышались шаги, и сын открыл дверь. Это был огромный красавец с короткой бородкой и аккуратной стрижкой. На нем не было ничего, кроме трусов. Подмышкой держал он противную маленькую собачку. 
    - Привет, - сказал сын. – Чего? 
    - А ты чего голый? Без тапок? 
    - Жарко. 
    -Что с работой? 
    - Да ничего. Ищу. Завтра на собеседование пойду.
    - Долго ты еще собеседовать будешь?
    - А что делать? 
    - Думать, учиться. Давай, я тебе какие-нибудь курсы оплачу.
    - Да ну, зачем?
     Веня глубоко вздохнул.
    - Спокойно, - подумал он себе. – Все хорошо, никаких проблем, я абсолютно спокоен.
     А сына спросил: 
    - Как мама? звонит? 
    - Да, звонит.
    - Все у нее нормально? 
    - Да. нормально.
    - Ну, давай.
    - Угу, пока.

                Глава4. Москва

      В московском поезде Веня обычно перебирал магазинную писанину и ел блины. Блины были вредные, но вкусные. Запивались они отличным капучино. Когда-то давно, когда Веня каждую пятницу Веня мотался на поезде в Вильнюс, он стал делить попутчиков на плохих и нормальных. Плохие шумели и предлагали выпить, а выпив, становились агрессивными и скандальными. Однажды Веня выпил с попутчиком водки. Попутчик был военный в чине майора. Выпили они много. Утром, на подъезде к Ленинграду, Веня очнулся. Половина товара, а Веня вез из Вильнюса груды косметики, исчезла. Две женщины, ехавшие в том же купе, уверяли его, что он де сам всучил майору часть своего товара, а майор де вышел во Пскове. Может быть оно так и было. Веня так ничего и не вспомнил. 
      Нормальными попутчиками были застенчивые провинциалы. Нормальными попутчиками были женщины в возрасте. Бывало Веня ехал один в купе. Так было лучше всего. Молодые девушки были плохими попутчицами. Они были просты и любопытны, что порождало надежду на мимолетную близость. Веня был вынужден флиртовать и поддерживать разговоры. От этого он напрягался и потел. А, однажды, выпив двести грамм водки в ресторане, Веня…  Впрочем это он не любил вспоминать. Некрасивая это была история. 
     Сейчас, когда Вене уже было 47, все попутчики стали ему неудобны. Он искал одиночества, чтобы работать со списками продаж и планировать новые закупки. Ритку Веня в Москву не брал, она бы отвлекала его от работы. В этот раз ему крупно не повезло. Напротив сидела невиданная красотка восточных кровей, задрав ноги на кресло и разложив ноутбук. Она кипела энергией – нажимая кнопки компьютера она одновременно болтала во весь голос по телефону, обсуждая то домашние дела, то свой бизнес, связанный с ресторанами и концертами. Разложив тетради, Веня слушал её болтовню. Не прошло и пятнадцати минут, а он уже знал о ней всё. В начале двухтысячных она была примой Мариинского театра, а теперь стала хозяйкой крутого агентства по организации крупных элитных тусовок. Родилась она в Грузии, имела грузинскую фамилию, уверяла кого-то, что имеет предков четырех разных национальностей. Также Веня узнал, что она не замужем, что ей 39 лет и у неё есть дочь.  Все это она рассказывала кому-то в телефоне, не обращая никакого внимания на Веню. А Веня дрожал от волнения и придумывал, что бы  сказать. А пока Веня придумывал, инициативу перехватил сообразительный и слегка поддатый мужичек, сидевший через проход. И Веня с удивлением обнаружил, что познакомиться с ней можно без утонченного гардероба и айфона в руке. И даже в поношенной куртке и очках, и даже безо всякого порядка на голове. Надо было просто иметь смелость и пару интересных тем для разговора. Так Веня и просидел до Москвы ничего не сказав. А невзрачный дядька в очках заказал себе коньячку и уже договаривался с бывшей балериной о каких-то совместных делах и созвонах. 
     Выйдя на Ленинградском вокзале, Веня пошел к метро, проклиная себя. За то что сплоховал, не решился, не смог заявить о себе, когда это было нужно, за то что приучился общаться с недоразвитыми первокурсницами годящимися ему в дочери. Из-за этого подобные серьезные дамы стали не его уровень. А он – Веня, просто высоковозрастный мальчик, не умеющий ничего рассказать, ничему научить, без позитивной повестки, еще и дрожащий за свои кровные тугрики. 
     Нет, Веня не был патологически скуп. Он был рационален. Однажды, когда Вене было 17 лет, одна девочка, Света, черненькая такая и аппетитная, сказала ему с усмешкой: «Ты жадный». Веня запомнил это навсегда, и следил чтобы его не заподозрили в жадности. Бывало, что Веня в борьбе со своей рациональностью проявлял невиданную щедрость, швырялся кровно заработанными рублями, за которые его продавцы бились и страдали, часами выслушивая от покупателей разные гадости и подробности личной жизни. Потом Веня мучился и корил себя. Но все же он не был жаден, скорее он был за справедливость и здравый смысл. За то, чего так не любят молодые девушки, не знающие цену деньгам.   
     Да, Веня шел к метро. В этом тоже был здравый смысл. Такси дороже, и может застрять в известных московских пробках, а уж сами таксисты вообще какой-то кошмар. От Международной пришлось идти километр по Краснопресненской набережной, катя за собой чемодан.  Когда-то Веня селился в"Новотеле". это прямо у метро и ближе всего к Экспоцентру, где проходили выставки СРМ. Там-же и Афимолл с кучей ресторанов. Но в «Новотеле» Веня не мог ночью уснуть – окна не открывались, и было душно. Пришлось перебраться в «Краун Плазу». Там Веня нашел все что ценил в этой жизни – панорамные виды на воду, комфорт, отличные завтраки и тишину позволяющую мечтать. Номер в «Краун Плазе» обходился дороже, но Веня даже радовался этому, считая, что эти расходы -  - самое правильное и разумное вложение денег.
     Войдя в шикарный, оформленный под ар-деко, номер, Веня обрадовался, выглянул в окно и, немедля, растянулся на огромной кровати. Он больше не думал о своей неудаче с бывшей балериной, ну её к дьяволу! Закрыв глаза Веня представил Одессу, где он никогда не был. Там весна, потом лето. Всё цветет, ветерок с моря дует. И вдруг среди этого блаженства пожар, крики, озверевшая толпа, избивающая людей, выступающих за Россию – матушку и поднявших Российские флаги по образцу Крыма.
    - Это наши люди. Свои. Наших бьют, -подумал Веня и включил телевизор. Там по всем программам смаковали Одесские события. Показывали Дом Профсоюзов, выгоревший  изнутри, черные тела на полу, плачущих женщин. Потом опять пожар, толпы бессердечных юнцов, людей, вылезающих на карнизы. Здесь, в Москве, в шикарном отеле тонкая его душа восстала против несправедливости. Так Веня пролежал два часа, а когда окончательно устал и взмок от переживаний, выключил телевизор и отправился в душ. Пора было перезагрузиться и настроить себя на вечерние радости.
      Ужинать Веня ходил в Чайхону №1 на пятом этаже Афимолла. Народу там вечно битком, но Вене с местами везло. Всегда удавалось забраться  в самую глубину зала, так чтобы за едой наблюдать светящиеся стены с бутылками и прозрачную кухню, где суетились повара-узбеки. Кормили прилично. Веня обычно брал холодную закуску под красное сухое вино, щучьи котлетки с пюре и расслаблял голову, забитую вечно мелкими вычислениями. В эти моменты он принципиально думал только о приятном, мечтал о будущем, где будет ещё больше прибыли и ещё больше вокруг красоты. 
      Но сегодня не получалось расслабиться, как Веня ни уговаривал себя. Рука помимо его воли достала айфон, чтобы снова упиться Одесскими неприятностями. Веня взглянул на экран и прочитал вдруг СМС следующего содержания:
     -Дождь идёт. Всё пучком. Вчера набухалась.
     Это от Ритки. Веня насторожился. «Набухалась» у 20-летней дурочки означало отвратительный секс с  местным оболтусом, а то и с двумя сразу, а то и безо всякого предохранения. «Набухалась» - могло означать признание греха и покаяние. И Веня вздохнул: 
    -Господи, зачем мне это всё нужно?
     Но вскоре, когда подействовало вино и сияющая стена с бутылками обрела новый несравненный блеск, Веня совершенно успокоился. И даже пожалел этого несчастного, оставленного им одного ребенка, страдающего от своего гадкого поступка. И Веня настрочил ответную СМС-ку:
     -Радуюсь за тебя. Пью Кьянти. Грехи отпускаю.
     В ответ тут же пришла улыбочка.
              Старая Венина квартира на Бассейной улице была им превращена в живописную мастерскую. Да, Веня любил рисовать. Рисовал он с раннего детства, причем безо всякого принуждения. Его первый рисунок хранился у мамы. Вене было всего 2 года, он нарисовал троллейбус с двумя рожками. Перед школой Веню отдали в кружок рисования. Ходил он туда недолго, пару месяцев – далеко было ездить в этот кружок. В первом классе Веню отдали в секцию настольного тенниса ради здоровья, потому что он вечно болел. А в шестом классе Веню прорвало. Он стал рисовать запоем на маленьких тетрадных листах в клетку, в альбомах, записных книжках, на листах ватмана всевозможных размеров, которые мама приносила ему с работы. Рисовал карандашами, акварельными красками, гуашью, цветными мелками. Рисовал Веня портреты родителей, бабушку в самых разных ракурсах, рисовал умилительные пейзажи с речкой Дудерговкой и дачными домиками, виды из окна и сочные натюрморты. А самым оригинальным плодом его творчества были огромные панорамы древних сражений, где бились войны, вооруженные мечами, копьями и луками. Там фигурировали боевые колесницы, слоны, осадные машины. Десятки маленьких фигурок лезли на стены крепости по длинными лестницам и падали вниз, сражённые стрелами обороняющихся. Битвы эти обычно происходили в условиях причудливого рельефа с холмами и водными преградами.  Эти панорамы ныне хранились в маминой библиотеке. Но и это было ещё не всё. Веня рисовал подземные города. Они были отражением его мечты о двойной жизни. В одной своей ипостаси Веня совершал военные подвиги и другие рискованные поступки, в другой прятался по землей в специальных норах, где было всё необходимое для жизни – спальня, кухня кладовая для припасов, мастерская.  Кажется, он всегда забывал рисовать туалет, так что по нужде подземным обитателям Вениных нор пришлось бы вылезать на свет божий, подвергая себя опасности.
      Видя эту неуёмную страсть, мама выписала журнал «Юный художник», который Ваня с упоением изучал. Но однажды детство вдруг кончилось. Веня стал мастером спорта по настольному теннису и рисование утратило для него всякий смысл. 30 долгих лет Веня совсем ничего не рисовал. Но три года назад его снова прорвало. Веня, будто снова очнулся в детстве, оно охватило его домашним теплом и уютом, только место бабушки заняла его 75-летняя мама. Видимо, детство его никуда и не уходило, оно всегда было рядом, пылилось где-то в дальнем углу со стопкой журналов «Юный художник» и фотоальбомами.  Сперва Веня нарисовал мамин портрет с натуры, а почуяв кураж принялся за работу. Первое время он рисовал акварели размером А3, а спустя год перешёл на масло. Нынче, в Вениной квартире стояли 3 мольберта с начатыми холстами, а вдоль стены густо теснились оконченные работы. Этот пыльный бедлам был теперь неотъемлемой частью его Дольче Виты. Его творческая нора стала священным сакральным местом. Никто, кроме Вени туда не входил и оттуда ничто не выносилось вовне, разве что на пару дней, чтобы продемонстрировать маме. Все свои картины Веня держал у себя, уподобляясь Ван Гогу. Качество этих картин было очень приличным. Они были долго и старательно выписаны и выверены. Веня любил свои картины, которые так терпеливо доводил до ума. Если бы кто-то когда-то стащил или даже купил у него одну из его работ, это заставило бы Веню страдать, как человека которому вырвали зуб или отрезали палец.
      В этот вечер, в роскошном номере отеля « Краун Плаза» , Веня не мог уснуть. Ворочаясь и потея, он думал об Одессе. Потом вскочил и вышел в трусах на балкон. Огромный город, сердце России, тоже волновался и не спал.  Надо было что-то делать, как-то реагировать на то что случилось в Одессе.
      И вернувшись, домой, Веня тоже не спал ночами. Лежа в постели, он жадно поглощал факты и свидетельства очевидцев, взвинчивал себя и потом лежал до утра, слушая биение сердца.
      А потом вернулась Ритка и помогла Вене уснуть. Она отсутствовала две недели, и Веня успел соскучиться. Он жадно целовал её и тискал, как большую мягкую игрушку. Веня любил мягкие игрушки. Они сидели во всех углах его квартиры, радуя этого 47— летнего ребенка, умильными и задиристыми мордочками. Ритка тоже была для него одной из этих игрушек. Но не думайте, что Веня простил Ритке её предполагаемую измену. Он не умел прощать. Так и носил с собой по земле этот груз чужих подлостей. То забывал ненадолго, потом опять вспоминал. Когда забывал, поглядывал на Ритку со стороны и умилялся. Потом взвизгивал что-то наподобие:    
     - Котик! Ну, где твоё лукошко? Где миска? А? -Хватал её и принимался тискать. Ритке это не нравилось. Она любила другое обращение с собой. Мужское, грубоватое.
     -Я не котик, - отвечала она вырываясь. – Я кошечка.
     В душе она посылала Веню куда подальше с его мурлыками. Он знал это и раззадоривался ещё больше:
   - Ну будешь «Вискас?» Где твоя миска?
    -Ой, Вень, отпусти, не мешай! – пищала Ритка.
     Вместе они не скучали. Ходили то в рестораны, то даже в театр. Но после приезда Ритка стала какой-то задумчивой и отстранённой. Видно, на неё давил груз её сексуальных приключений на родине.
    -Да ладно, - сказал, наконец, Веня. – Если хочешь, если тебе требуется, спи с другими. Я что тебе – муж? Я не имею права тебе что-нибудь запрещать. И, вообще, я уже старый.
   - Ну, Вень, перестань. Не хочу, не надо. Сейчас голова заболит.
    -В общем, ты поняла. Я серьезно.
     Так Веня щекотал свои нервишки.

                Глава 5. Лето.

     А тем временем события на Украине за которыми теперь пристально наблюдал Веня, стремительно развивались. Возбужденные толпы захватывали городские администрации и воинские части. 12 мая в Донбассе произошел референдум, успешно лишивший Украину основных промышленных территорий. В ответ рождённые майданом киевские власти двинули наскоро собранные войска и банды нацистов в сторону закипевшего региона. А там на Донбассе также быстро собралось вдруг местное ополчение. В неизвестном доселе Славянске засел неизвестный доселе Гиркин– Стрелков, пришедший из России. Его со всех сторон обложили украинские войска, беспорядочно обстреливая из пушек и круша жилые дома. В самом начале июня украинцы пошли на штурм, который Стрелков и компания легко отразили, сжигая танки  и сбивая вертолёты вместе с полковниками и одним генералом. Между воюющими сторонами бегали фотографы и журналисты, то и дело попадая под горячую руку.  Ежедневно мелькали на экране новые лица - Стрелков, странный интеллигент с указкой, возле карты боевых действий, добрый невозмутимый солдат Моторола в каске с камерой и фотоаппаратом на макушке,  Вене тоже захотелось быть там вместе с ними,  а Дольче Вита его как-то размазалась и лишилась красок. Обычные стабильные ценности - собственность, деньги, машины и рестораны уступили вдруг место в его душе неизвестному доселе воинскому духу. Рожденная из неоткуда идея русского мира и русского единения тянули Веню на подвиги. 
      Чувствуя, что теряет свою Дольче Виту, эту опору и счастье, он пытался сопротивляться. Даже устраивал себе дни без интернета и телевизора. По радио тоже слушал одну только музыку. Но вернуться в исходное равновесие он не смог. Терпеливая Риска наблюдала за Веней неделю, а затем стала горько посмеиваться над его телефономанией. Он не посвящал ее в подробности своих страданий, и Ритке казалось, что Веня не то медитирует, не то молится, не то готовится к экзаменам. Наконец, когда в Японском ресторане "Сад Камней" Веня прочёл об успешной операции Стрелкова и погрузился в свой параллельный мир, мир где ей не было места, Ритка нервно заныла: 
     -Вень, ну опять! Хватит уже. 
     -Да, извини девчонка, - встрепенулся укушенный Веня. -Ты права. Это сумасшествие. Все, больше не буду.
      Но начать заново мирную жизнь с чистого белого листа Веня уже не мог. Тогда он попробовал разделить своё время на то что он посвящал делам и Ритке, и на то, когда мыслями улетал на Донбассе воевать. Это было нелегко. Когда Веня долго не получал новостей с  театра военных действий, он начинал нервничать и потеть, как наркоман, лишенный дури.
     Пришло долгожданное лето, и Веня готовился полететь во Францию. Отдыхать и работать. Отдыхал он в Мандельё около Канн, а работать, то есть заказывать новый уже осенний товар, летел из Ниццы в Париж. Этот обычный вояж занимал у Вени неделю и был обязательной частью его Дольче Виты. Ритку он решил не брать. Нет, не подумайте, что из жадности! Не то были другие причины. Ещё недавно, несколько лет назад, Веня с удовольствие катал девушек на курорты, гордился ими днём и наслаждался ими темными южными ночами. Демонстрировал им свои возможности, свой блеск. Однажды он даже поехал с двумя подружками. Это стало переломным моментом. Во-первых, две пигалицы изнурили его. Морально и физически. Во вторых, Веня вдруг увидел себя со стороны, и понял, что выглядит в глазах окружающих эдаким «папиком» и старым хлыщем, какие часто попадаются на курортах. А в третьих, захотелось уже больше рациональности и здравого смысла, потому что наступил мировой финансовый кризис, и потому что неизвестно, долго ли ещё быть молодым и здоровым.
      И тогда Веня отправился отдыхать один, и это оказалось гораздо приятней. Теперь он мог подолгу завтракать с видами на море и паруса, молчать, следить за воробьями, которые охотятся за хлебными крошками. Мог прогуливаться после завтрака по узкому променаду, высматривая среди огромных камней, скрывающихся от солнца кошек. И никто больше не щебетал в ухо ерунду и не призывал общаться. Лёжа на удобном матрасе возле воды, Веня погружался в мечты и планы. Теперь авторучка всегда находилась у него под рукой. Новомодным электронным устройствам Веня не доверял свой внутренний мир. И возникали стихи. Они приходили из неоткуда. Сначала появлялась эффектная неожиданная фраза, пригодная для первого или последнего четверостишия. Потом она, как снежный комок, обрастала словами и мыслями, и, наконец, эту разбухшую груду мыслей и слов, Веня долго и с удовольствием принимался править и шлифовать. Отшлифованные до блеска стихи привозились маме на суд. И суд этот был всегда благосклонен.
     А Лёха уже давно настаивал на их встрече. Веня решил увидеться с ним до отъезда, несмотря на мелкие дела и боевые действия на Донбассе. Увидав Лёху, Веня пожалел о своём решении.
    -Ну чего, надумал? – начал Лёха.
    -Ты о чём? Опять о своём?
     Веня заказал чай и десерты, и принялся слушать Лёху. Вернее, Лёхин голос. Смысла слов Веня не понимал, потому что думал то о своих магазинах, то о Донбассе.
    -Ау, Вениамин! Ты с нами? - услыхал вдруг Веня и увидел перед собой Лёху.
    -Да, я слушаю тебя.
    -Так вот, брат. Нужна твоя помощь. Чтобы Отеческий дом развивался.
    -Лёх, только не деньги! Ты же знаешь!
    -Нет, нет, ты опять за своё, - убеждал Лёха. – Короче, брат. Нужен миллион, может миллион двести, на два месяца. Тогда Отеческий дом будет мой. Всё! Выкупаю у тётки её комнату, и тётка переезжает, я уже нашёл ей вариант на Мориса Тереза.
    -Отлично, Лёх. Ты выкупаешь свою комнату, а я жду свои деньги. Год, два…
    -Нет, старый, нет! Я буду собирать деньги в Контакте. Не сразу – но люди набросают мне по капле. Ладно, пускай ни фига не набросали. Я сдаю хату за 30 штук в месяц – вернешь ты свои деньги.
    -Ты обалдел, мне товар на зиму покупать, торговли нет, а я тебе миллион зашлю. Ради бомжей.
    -Хорошо, давай я заплачу проценты. Ты прав! Деньги должны работать. Бизнес есть бизнес. Сколько ты хочешь?
   - Нисколько, Лёх! Ты меня нервируешь.
    Лёха ударил по столу ладонью.
   -Ладно, брат. Я тоже, наверное, жадный. Ты сам это говорил, это твои слова и я не обижаюсь. Можно у тебя кусочек своровать? Спасибо, брат. Ты не хочешь – другие помогут. Бог поможет. Это будет дольше, но ничего. Я тебе хотел помочь, тебе душу надо спасать. Ладно, проехали. Тут ещё одна тема есть! Я же завтра уезжаю на Валдай. Это четыре часа езды. Буду встречаться с одним чуваком. Он, слышь, за убийство сидит пожизненно. Так вот, у него квартира осталась, никто не знает, что с ней. Тема такая – он мне напишет доверенность, я сдаю его хату и бабки напополам.
    Веня посмотрел на Лёхино сморщенное лицо и развеселился.
    - Слушай, тебе в кино надо сниматься. У тебя классная мимика.
    -Да, ты прав. Я уже снимался два года назад. В сериале про ментов, типа «Бандитский Петербург». Я тебе пришлю видео в Контакте.
    -Лёх, давай снимем кино. Про нас двоих. Про нашу судьбу.
    -Ага, кому это интересно?
    -Неважно, нам. А, если получится, будем продавать, выставим на фестиваль любительского кино. Такой есть. Просто двумя айфонами снимем.
   - Не знаю, - опешил Лёха. – Это грех, тщеславие, самолюбование. Небось постельные сцены будут.
   - Конечно, иначе никто смотреть не будет.
   - Ну вот, я и говорил… Не -я пас. Снимай сам, если хочешь.
   - Смотри, может ты прославишься и разбогатеешь.
    -Прославимся, разбогатеем, - страдальчески прокряхтел Лёха. – Сколько это можно заработать? Миллион долларов?
   - Не меньше, может и больше.
    -А моя доля какая?
    -Тридцать процентов.
    -А чего так мало? Я там задницу должен надрывать, а получаю всего 30 процентов!
    -Да, но ты только снимаешься. Я пишу сценарий, я несу расходы, а ты только снимаешься. И я также снимаюсь, я в главной роли. В конце меня убивают, естественно.
   - Не хочу чтобы тебя убивали. Ты – мой лучший друг. Короче, давай 50%, ну хорошо – 40 и по рукам.
    Лёха оказался абсолютно недоговороспособен, и Веня уехал по своим магазинам. А через пару дней он уже лежал на собственном пляже отеля Пульман Канн Менделе Казино Рояль и писал стихи. Одно стихотворение так и начиналось:
     -Я отдыхал на лежаке,
     От Канн примерно в полумиле.
    Второе стихотворение было посвящено Лёхе:
    -Увлёкся религией Лёха,
     Святые места посетил
     И это, её богу, не плохо,
     Ведь главное, чтобы не пил.
     С собой Веня брал всю магазинную отчетность. Ее, конечно, мог заменить ноутбук или даже смартфон, но переходить на новые технологии Веня не собирался. Его всё устраивало, лишних телодвижений и лишних умений он не желал. К поездке во Францию Веня готовился так, будто собирался выйти в высший свет. Отправлялся в салон красоты, гладил свой несметный гардероб, подтягивал тело в фитнес-клубе «Океаниум». Веня был мнителен, он обязательно сомневался, что выглядит идеально. Поэтому долго и пристально разглядывал себя в зеркале и мысленно рассуждал. Рассуждал как художник, как сочинитель стихов, как искушенный ценитель моды. Рассуждая, он ставил себя на место людей, наблюдающих его со стороны в разных ракурсах и при разном освещении. Одевался Веня разнообразно. То элегантно, то по-спортивному, то стильно по-молодежному. Были в его гардеробе и BOSS, и GUESS, и KENZO, и даже демократичная ZARA. Когда это было уместно, Веня одевал классический костюм Dolce Gabbana и приталенное пальто. Классика ему особенно шла, но, увы, кроме театра и филармонии негде стало её носить.  Прекрасный момент для этого, звёздный час, случился вдруг у Вени в 2010 году, когда он плыл на «Куин Мэри» из Лондона по фьордам Норвегии. Неожиданные вечерние церемонии в стиле Титаника потрясли его воображение. Он даже стал жалеть, что не родился на 100 лет раньше, во времена прекрасной эпохи и немого кино. Уязвимым местом своей внешности Веня справедливо считал крупные и слегка торчащие уши, добавляющие лишний объём голове. Это влекло за собой визуальное сужение шеи и плеч, мешало носить головные уборы и добавляло детской придурковатости взрослому мужику. Веня подозревал, что на самом деле выглядит ещё смешнее со стороны, хотя и надеялся, что это не так. Девушки дарили Вене комплименты, но он им не верил. Чтобы беспристрастно и серьёзно оценивать внешность, нужен умный и опытный специалист. Тут не годится молодой креативный дизайнер, понаехавший откуда-то из Жмеринки или Комсомольска-на-Амуре, и не умеющий одеть собственную персону, кроме как в рваные джинсы и бабий бесформенный балахон. А уж девушки, те вообще ничего не секут в мужской внешности. Они только ищут и ловят глазами признаки мужской состоятельности. Короче, Веня в одежде полагался только на собственную экспертизу и компетенцию.
     Отель Пульманн, где отдыхал Веня, имеет свой собственный круглый залив, образованный грудами бетонных блоков, и собственный небольшой пляж. Дно этого неглубокого залива песчаное, и на солнце это дно великолепно переливается мельчайшими жемчужными стразами. Бетонные блоки, обросшие под водой мохнатой растительностью, привлекают множество бледных рыб и морских ежей. Трижды в день Веня плавал с маской и радовался. А вернувшись как-то на свой лежак, прочитал что сегодня бомбили Луганск. Прилагалось и видео - маленький серебристый самолётик эффектно выпускает несколько ракет, и через секунды они жутко взрываются около здания городской администрации и в прилегающем к ней парке. Оказавшиеся там десятки прохожих погибли и были покалечены. Это была война, а не контртеррористическая операция против Стрелкова-Гиркина. И осознал Веня, что возврата к миру уже не будет. Теперь только борьба, и - вперёд к победе на древний и русский Киев. Веня даже обрадовался, потому что двусмысленность и неопределённость закончились. Бандитская бандеровская Украина показала миру истинное лицо, и теперь Путин должен вводить войска на Донбасс и гнать весь этот Майдан до границы 1939 года. 
     Информация с театра боевых действий была скудна и противоречива. Веня искал её на десятках сайтов, сопоставлял, делал выводы. Он искал её за обедом на берегу залива Сент-Рафаэль, искал в Ницце, меряя вещи в Галерее Лафайет, даже искал за рулём маленького Рено, когда гнал со скоростью 130 км из Канн в Монако. Исчерпывающей картины событий Веня так и не получил. Кроме Славянска, где сидел Гиркин-Стрелков, бои развернулись уже за Донецкий и Луганский аэропорты, где украинские войска закреплялись и копили силы для последнего решающего броска. В ход уже шла авиация и крупная артиллерия. Блокировав украинские десанты в аэропортах, добровольцы штурмовали руины и умирали за правое дело, пока Веня рассматривал рыбок и ей на обед буйабес. И Вене было стыдно до слез. Он бы мог тоже держать автомат и ползать в разведку. Ради идеи, того что напрочь отсутствовало в его Дольче Вите, конечной цели, задачи максимум, Ради Победы. 
     А Ритку пришлось оставить в его квартире. По-другому было никак. Веня ей не доверял, также как и всем остальным, но сказать этого прямо не мог. Вдруг психанет, будет разрыв. Придется искать другую девушку, а вроде и некогда, и просто лень. Конечно, если бы он отселил её на неделю в какой-то отель, она бы не ушла от него. Из-за денег, естественно. А зря. Ей уже 20, и пора устраивать свою личную жизнь, рожать и всё такое, а не забавлять Веню с его Дольче Витой и уж тем более не надеяться выйти за него. Уезжая, он сказал ей что едет работать, заказывать новые коллекции. Она, конечно, принялась подкалывать его насчет других женщин, не понимая сдуру, что Веня не собирается изменять ей и даже не мечтает об этом. Конечно, она судила о других по себе.
     Они познакомились в Россис-клабе на улице Росси. Ритка была в компании девчонок из института и сильно выпила. А Веня пришёл с Машей. Они вдвоём сидели у стойки и пили коктейли. Когда включали особо бойкую музыку, они шли танцевать, потом возвращались. Когда Маша убежала в туалет,  Ритка подошла к Вене и улыбнулась. Вене она понравилась, и он тоже улыбнулся. 
    - Отдыхаешь? – спросила Ритка, смеясь.
    - Да, - ответил Веня. Он внимательно осмотрел Риткино лицо и фигуру, после чего вытащил визитку и протянул ей. 
    - Позвони мне. 
    - О! – взвизгнула Ритка.- Даже так?!
    - Ты очень красивая, позвони обязательно.
    - Спасибо, - Ритка приняла визитку, положила в сумочку и повернулась к бару: 
- Нам ещё восемь  Б-52, пожалуйста.
     Она была очень смешна. И очень приятна. 
     Через 2 дня она позвонила, когда Веня забыл уже об этом эпизоде. Они встретились, пошли в суши-бар, и Веня быстро доказал ей неизбежность их дружбы. К 40 годам Веня научился делать это легко. И также легко, виртуозно умел прекратить отношения, не испытывая сильных нравственных мук. Он действовал по отработанной годами схеме – одни и те же слова, один порядок действий, одни и те же жесты, и взгляды.  Маша, с которой Веня пришел в Россис-клаб, работала стриптизёршей или стрипухой в Голден-Долс на Невском проспекте. Там они с Веней и познакомились. С такой девушкой расставаться и не требовалось, Веня просто перестал ей звонить.
Поначалу Веня очень нежно и трепетно ухаживал за Риткой, пока не понял, что за её аристократической внешностью не кроется никакого внутреннего аристократизма. Она была проста, провинциальна и давно искушена в любовных делах. А ещё, несмотря на смешливость, не было в ней избытка энергии, как у других девушек её возраста, она не вела лихорадочного общения со всем миром, умела молчать и бездельничать. 
Первое время Веня оплачивал ей аренду однокомнатной квартиры на Васильевском, потом перевез к себе, сделав частью своей Дольче Виты. У Вени она что-то варила, что-то стирала, валялась с ноутбуком на диване, красилась у огромных окон с видом на Финский залив, а главное – украшала собой интерьер, выполненный самим Веней в стиле теплого и душевного минимализма.  По субботам они ходили в «клубешник» потанцевать. Это Веня любил с незапамятных времен. Чтобы танцевать, Вене требовалось пару коктейлей или водки с пепси. Тогда Венина напускная брутальность и респектабельность пропадала, он начал резвиться и придуриваться в танце, забавляя и Ритку, и всех окружающих. Веня становился самим собой – ребенком. 
Надурачившись, он брал кофе со сливками, чтобы взбодриться, и они выезжали домой на такси. Дома Ритка скидывала одежду на мягкий ковровый пол и бегала голой пока Веня, изображая что-то хищное, не настигал её и, урча, не волок в постель. Риткин визг конечно же будоражил соседей. Но никто из них слава богу не колотил батарею и не вызывал участкового. Возможно соседям это нравилось.
     Отдых на Лазурном берегу пролетел мигом, и вот уже Веня летит в Париж, копаться в дешевом летнем товаре, который в июне фабрики сбрасывали за пол – цены. Купленный им товар его контрагенты паковали в коробки и отсылали затем в Петербург через транспортную компанию. Когда-то все было устроено по-другому. На таможне работали «схемы», выгодные всем, кроме государства. Однажды Веня прибыл из Парижа с 10 огромными сумками весом больше полутонны. Сумки эти подхватывали «свои» грузчики, везли на тележке мимо «своих» таможенников и закидывали прямо в папин микроавтобус WV«транспортер». Теперь это  было невозможно, потому что службу безопасности в аэропорту всю поменяли. Если бы Веня прилетел бы сейчас с полутонной товара, то лишился бы всего, да ещё схлопотал бы три года условно и запрет выезжать за границу. Кое-что Веня, конечно, брал с собой и сейчас – совсем чуть-чуть, несколько кофточек по две штуки одной модели, всё умещалось в одном средне размерном чемодане Samsonite Возвратившись, Веня посмотрел Ритке в глаза и понял, что все хорошо. То есть она ждет его, она соскучилась и нечего ей от него скрывать. 

               Глава 6. Война.

     Но равновесие Венино продлилось недолго. В конце июня, после некоторого затишья, во время которого Украина наращивала силы и совершала военные хитрости. боевые действия на фронтах Донбасса приобрели чудовищный масштаб. Артиллерия безжалостно крошила города и посёлки не щадя жителей, ополченцы во главе со Стрелковым взрывали мосты, минировали поля и обочину, сбивали самолеты и вертолеты. Социальные сети уверяли, что на украинской стороне появились уже поляки, женщины – прибалты, а также натовские инструкторы. Украина выгнала противника из Мариуполя, который не очень то и оборонялся, а добровольцы и казаки в свою очередь очистили границу с Россией, через которую хлынула помощь «русского мира». Несчастные жители бросились во все стороны спасаясь от бомбежки. Поставки воды, продуктов и электричества с украинской стороны прекратилось, банки закрылись или были ограблены. 
     Россия  собирала гуманитарную помощь.В Петербурге пункт сбора помощи открылся на проспекте Ветеранов. Узнав об этом, Веня оставил дела и помчался туда. В тесной конторе заваленной коробками сидела самодовольная тетка в компании старика и подростка.
    - Кто здесь главный? – спросил её Веня.
    - Депутат Милонов, знаете такого? Его сейчас нет, за «брониками» уехал. Хотите оставить посылку? Мы вас должны записать.
     Веня записался и поехал в О”Кей где накупил полную тележку круп, макарон и сухого молока, всё как велела тётка. На Ветеранов всё это было разложено по коробкам, на которых Веня едва сдерживая слезы написал «привет из Питера» и «Питер с вами». Покончив с этим, Веня ощутил себя невообразимо, ибо стал причастен к великим событиям. Отъехав, он позвонил маме: 
    - Мам, знаешь что я сейчас сделал?
    - Я слушаю тебя, сыночек.
    - Я отправил на Донбасс пищу.
    - Ну что я могу сказать? – ответила ему мама. – Ты молодец. Сколько тебе это стоило?
    - Мам да какая разница! Там людям есть нечего.
    - Ну всё таки?
    - Ай, прекращай! – возмутился Веня.
     Затем он позвонил Лёхе.
    - Ты вот меня призываешь бомжам помогать. 
    - Да, и что?
    - А на Донбассе вон люди голодают. Им надо помогать?
    - Наверное, но мне сейчас не до этого.
    - Что-то стряслось?
    - Да, моя эта дура. Открыла парикмахерскую на Восстания, я тебе, кажется, говорил. Набрала дофига кредитов. А теперь всё, капец, вчера закрылась. Полтора миллиона долгов. И это сейчас, а каждый день ещё набегает.
    - Да, круто. И чего ты будешь делать?
    - Не знаю, - глухо произносил Лёха. – Убить хочется, башку оторвать. Убить её, слышь, – и нету долгов.
    - Всё равно отдавать придётся, ты же муж.
    - Не, не придётся. У нас брачный контракт. У меня своё, у неё своё. 
    - Тогда хорошо – просто за убийство сядешь. Вместе со своим клиентом будете сидеть, на Валдае. А может присяжные тебя оправдают. Как у Чехова в рассказе.
    - Ты шутишь, а мне не до шуток. Она, слышь, должна восьми разным организациям и ещё бандитам каким-то.
    - А я, знаешь чего сегодня делал? Продукты на Донбасс отправлял.
    - Ага, давай, давай. Лучше бы мне деньгами отдал.
     Надоевши друг другу, они распрощались, а к Вене с этих пор, как  ощутил он свою причастность, стали приходить мысли о переезде в Донбасс. Веня стал фантазировать. Дольче Виту он отодвигал до лучших времен. Вот он покупает амуницию, ботинки, камуфляж, и едет повоевать, а повоевав возвращается обратно к сытой буржуазной действительности с новыми впечатлениями. Это было воплощение того, о чём Веня мечтал в детстве, когда рисовал подземные города. Выскочив из уютной обустроенной норы, совершить пару подвигов и нырнуть обратно, - писать мемуары и рисовать батальные сцены в стиле Верещагина. Вместе с тем, Веня был далёк от иллюзий и хорошо понимал, что такое война. Ужас, грязь, тяжелая работа на пределе сил, бессонница и чудовищный грохот боя. Об этом он много читал, об этом ему рассказывали пьяницы- ветераны , работавшие с ним на стадионе завода «Большевик», об этом рассказывала бабушка.
     Нет,  Веня не был хлюпиком. Вернее был, но раньше в детстве. Спорт, а потом армия научили его переступать через лень, через «не могу», терпеть, доходить до предела сил. Однажды, в учебке Веня заступил в наряд по роте. Надо было торчать всю ночь на против входа в казарму, потом сделать влажную уборку и лечь спать законные два часа. Ближе к утру руки и ноги как-то странно отяжелели и перестали слушаться, голова гудела и давала сбой. Всё что Веня хотел – это лечь и не шевелиться. Орудуя шваброй и плохо соображая, он задел дурацкое парикмахерское кресло и опрокинул его. Вот тогда то он и ступил за границы возможного, потому что оставшиеся до подъема часы оттирал линолеум от машинного масла. Едва закончив возню с масляными тряпками, Веня занял место в строю и тут же побежал на утренний кросс – несколько километров по извилистой грязной после дождя тропе. Также будет и на войне, только каждый день на износ, рискуя что просто убьют и всё будет в пустую и не успеешь совершить подвиг, и не узнаешь, что будет дальше.
     Несмотря на Венины внутренние сложности бизнес шёл неплохо. Авансы поставщикам были оплачены, а начавшаяся распродажа давала надежду купить зимний товар не влезая в долги. И курс евро, не смотря ни на санкции, ни на войну, оставался стабилен. От курса напрямую зависел Венин успех или не успех. Когда курс рос и вещи в магазинах дорожали. спрос падал и Веня терпел убытки. Из-за курса евро доллара Веня потерял миллионы. И в 90-х на заре капитализма и потом, когда открыл магазины. Если бы не эти потери Веня, может быть, купил себе виллу на Лазурном берегу и небольшую яхту – ловить по утрам тунца и дораду. На колебаниях курса можно было обогатиться, может быть кто-то так и сделал, но Вене фатально не везло. Раньше он жестоко переживал и высчитывал эту упущенную выгоду. Но теперь смирился, понял, что не нужна ему эта вилла и эта яхта, одна морока и бешеные расходы на содержание.
      Желание уйти на войну и совершить подвиг появились у Вени не просто так. Его мама тоже любила геройствовать. То явится домой с шестью стульями. то уедет в Тверь за подсолнечным маслом, то проживет две недели в Трускавце на 5000 тысяч рублей. В 92 году, когда Веня дали 15 суток в Выборге, мама бросилась на помощь, обошла все двери и вытащила Веню на 5 дней раньше. Этим был спасен его круиз в Копенгаген. В начале июля мама вдруг объявила, что летит в Ялту. Веня, и сам считавший своим долгом посетить свежеприсоединённые земли. купил два билета – себе и Ритке, и полетел вслед за мамой. Билеты он купил без проблем и совсем дёшево. Гостиницу забронировал в интернете, стояла она прямо у горы Медведь в Партените. Это было лучшее что Веня нашёл в Крыму. 
     Прилетели они с Риткой поздно вечером в темноте. В аэропорту было безлюдно и тихо. Откуда то появился пожилой дядька и предложил такси. Веня согласился, ему хотелось быстрее покинуть это неуютное место.  Дядька был посредником. Он повел их в темноту через кусты, за которыми стоял огромный старый джип TOYOTA с правым рулём. Водителем был крепкий парень – блондин. Они лихо стартовали и понеслись по пустой ухабистой трассе. Блондин не спрашивая врубил на полную русский рэп и принялся болтать по телефону, забыв, что везет туристов. Его речь была невнятна и наполовину состояла из гнусных ругательств. Речь шла о заказах на поездки по Крыму, а также о продаже домашнего вина. Разогнавшись до 130 блондин управлял одной рукой и, казалось, почти не глядел на дорогу. Ревущий джип с оглушенными Веней и Риткой безо всякой причины метался из стороны в сторону, то выскакивая на встречную, то отлетая обратно. И Веня ощутил страх потерять жизнь, но молчал и терпел. Ритка вцепилась в переднее сиденье и бросала на Веню косые взгляды. Наконец, взмокнув, Веня вскричал:
    - Молодой человек. Можно потише ехать. Девушке некомфортно.
    Блондин обернулся, впервые показавшись в фас и отвратительно ухмыльнулся: -
   -Вы что, боитесь?
  - Да, боимся, - ответил Веня глотая слюну.
  - А, - откликнулся юнец и резко сбавил скорость. Так он демонстративно проехал несколько минут, потом снова забыл о своих пассажирах и разогнался по полной. Глядя на мелькающие вывески и дорожные указатели на Украинском языке, Веня надеялсяо, что огромные габариты джипа все же не дадут им разбиться насмерть в случае катастрофы. Но на всякий случай начал молиться. Это была странная молитва неверящего в Бога человека, который обращался к тому кого нет и не может быть. В своей молитве Веня просил не только за себя, но и за Ритку, которую взял с собой и нёс за неё ответственность. И тот, кого нет и не может быть, помог им. Обалдевшие, но счастливые любовники вылезли в темном переулке у входа в отель «Европа», оказавшийся лучшим у Крыму.
     А Венина мама поселилась в частном секторе в Ялте, недалеко от пляжа Ореанда. До неё из Партенита было 40 минут езды.
     А в воздухе уже пахло морем и стрекотали цикады! Веня раскрыл окно, лег на большую кровать и тут же уснул. А проснувшись утром обнаружил, что он на кровати один. Обеспокоившись, Веня встал, дернул штору и вышел в трусах на балкон. Прямо перед ним был каменистый пляж и море. Справа гора Медведь. Ритка стояла около спуска на пляж, рядом с ней был пожилой охранник в футболке и темных очках. Он что-то объяснял ей, а Ритка молчала, поглядывая на их балкон. Увидев Веню, она помахала кистью руки и сконфужено улыбнулась.
     Последующие три дня Веня разрывался между мамой и Риткой, появляясь то там, то там, как Фигаро. С Риткой он загорал и ходил в рестораны, а с мамой ездил на экскурсии и гулял по Ялтинской набережной. Все вместе они не встречались, маме не нравились Венины девушки, независимо от того, были они, плохие или хорошие. Ритка была довольна всем, и мама была довольна. И Веня был доволен тем, что они довольны.
     А следов недавних бурных событий Веня так и не обнаружил. Казалось, что Крым живёт, как обычно, и не было никакой смены юрисдикций. На вопросы Вени о русской весне таксисты отвечать ленились, их то она здорово ударила по карману. 
    - Мы в Россию не просились, - сказал Вене один из них, молодой, с жалким асимметричным лицом. Местный сервис Вене, мягко говоря, не подошел. Кухня тоже. Но это была ерунда, потому что Веня летел сюда за другим. Смотреть виды и слушать экскурсоводов. А уж это оказалось в Крыму на самом достойном уровне.  Возле панорамы «Оборона Севастополя» Веня увидел тетку с флагом ДНР и урной для пожертвований. Туристы, выходящие из автобусов, подходили к ней, бросали по 100 рублей и делали селфи у флага. Веня бросил тысячу.
    - С ума сошел! – одернула его мама. – ты же уже давал.
    - Это что - много? – отмахнулся Веня и тоже сфотографировал себя у флага ДНР.
    - Знаете, девочка, - сказала мама пожилой тётке с флагом. – Он уже посылал на Донбасс гуманитарную помощь. 
     -Тяжело там, - пожаловалась тетка, - Дочка с мужем остались, никак уехать не могут. В подвале сидят. 
     Веня растрогался. Вернувшись из Крыма, Веня вечерами писал скидки и смотрел теледебаты Владимира Соловьева, посвященные Украине. Ритка заскучала.       
    - Вень, можно я завтра встречусь с Олеськой? – спросила она наконец.         
   - Что за вопрос? Это твое личное дело, ответил демократичный Веня и насторожился.      
    - Хоть с Олеськой, хоть с другой проституткой.       
     - Нет, Вень, она не такая! Она просто любит мужчин.      

                Глава 7. Ритка.

      Следующим утром Ритка долго болтала на лоджии по телефону, потом нафуфырилась и ушла. Веня молча следил за ней. Это напомнило ему старую жизнь. Также уходила куда-то Наташа, перед тем, как они окончательно разошлись. Тогда было горько и унизительно, а сейчас Веня был почти равнодушен.
      Целый день он провел дома. Собирался закончить с накопившейся писаниной, а потом объехать свои магазины. Но заметался между столом и диваном и никуда не поехал. Ужинал дома. Надоели ему официанты, надоели спагетти «Болоньезе», надоели хинкали, надоел запечённый судак. Веня сварил овсяную кашу, быстро и с удовольствием съел, и забрался в постель с телефоном, выискивать новые факты о войне на Донбассе. Предыдущей ночью, совершив неожиданный марш-бросок, Стрелков-Гиркин вывел свой отряд из Славянска. Подробностей не было, украинские сайты писали о поражении и бегстве российских наемников, наши восторженно сообщали о великой операции и минимальных потерях. Прибыв в соседний Краматорск, Стрелков захватил своих сторонников и помчался в Донецк, сжигая остатки солярки. В то же самое время батальон «Восток» штурмовал Донецкий аэропорт,  неся большие потери. 
Ритки все не было, но Веня не думал о ней. Он был там, на окраине Донецка, в окопе, держал на плече ПЗРК «Игла» и ждал вражеские самолеты. А может быть он стоял насмерть на известной еще по Великой Отечественной высоте Саур-Могила и вызывал огонь на себя. Веня страдал от отсутствия достоверных подробностей, хотя в тот момент настоящего положения дел не знал никто. Ясно было лишь то, что идет жестокая и равная битва, превращающая цветущий край в безлюдный пустырь. Стрелков-Гиркин сдерживал украинских самостийников, а Веня лежал в тепле и уюте, чувствуя некоторое неудобство за свой комфорт в такой трагический момент истории. Назавтра он запланировал снова закупиться в ОКее продуктами для Донбасса, чтобы быть на правильной стороне истории, на стороне добра, на стороне наследников героического прошлого Родины. Расчувствовавшись, Веня набросал стихи:
    - Осыпаются дел руины,
    На счетах не найти гроша.
    На широких полях Украины
    Обитает теперь душа… и т.д. и т. д.
    А потом он уснул, и проснулся в 4 утра, потому что пришла Ритка и пронзительно скрипнула дверью. Она пыталась неслышно на цыпочках прошмыгнуть в ванную, но предательская дверь её выдала.
     - Ты чего так поздно? – не своим голосом произнес Веня. Ритка пробурчала что-то невнятное и юркнула в санузел. Веня ждал долго и окончательно пробудился. А пробудившись, почувствовал некоторое влечение к ней.  Но ждать пришлось еще долго. Ритка все лила и лила воду и не выходила. Веня уже собирался встать, когда она, наконец, выпорхнула и растянулась на краю кровати, отвернувшись от Вени.
     -Ритка, - прошептал Веня,  - Иди ко мне.
     Но Ритка хранила молчание. Тогда Веня прижался к ней и погладил правую грудь. А Ритка словно окаменела и лежала не шевелясь. 
    - Что такое? – спросил Веня.
    - А? – встрепенулась она, будто просыпаясь. – Вень, я так устала, прости, и голова болит.
     От нее исходили сложные ароматы моющих средств и зубной пасты, которыми она пыталась заглушить амбрэ от выпивки и сигарет.  Веня отступился. Ему стало  противно и унизительно. Рядом с ним, бизнесменом и интеллектуалом, лежала низкопробная  дешевка и потаскуха. Еще и настолько глупая, что сама пилит сук, на котором сидит, думая, видимо, что Веня ничего не заметит и не поймет. С этим он поворочался и уснул.  А проснувшись, посмотрел на Риткину худощавую спину и конечно же опять пожалел ее.  И пока она, отвернувшись, делала вид, что спит , пошел готовить завтрак. А потом она сидела перед ним, тупо глядя в тарелку, и боялась поднять глаза. Веня в душе смеялся и чувствовал себя хозяином положения. 
    - Ну так что? – начал он. – Рассказывай, может, где ты была?
    - Че рассказывать? С Олеськой была.
    - Рассказывай всё, мне просто интересно.
    - Ну пошли к ней. Там, это, позвонил ей знакомый. Пригласил в ресторан. Это на Жуковского. Ну, мы пошли туда.
    - Вкусно кормили?
    - Нормально.
    - И кто там был?
    - Ну этот, дядечка такой приличный с бородкой. И его знакомые, какие-то ювелиры.
    - Ну а потом? 
    - Ходили в гости к одному там.
    - Ага, это интереснее. И что там делали? Секс?
    - Ну что ты, Вень? Нет.
     Вене, конечно, хотелось вывести её на чистую воду, показать, что он всё понимает, что он не такой дурак, что в сравнении с ним, она не стоит и… Но Веня сказал:
    - Ладно, можешь не рассказывать.. Ешь спокойно, дурочка.
     После завтрака, когда Веня умылся и вышел из ванной, Ритка прицепилась к нему, пряча глаза.
    - Вень, ну Вень, ну прости.
    - Ай, ну тебя!
    Тогда Ритка сняла все с себя и встала на четвереньки.
    - Накажи меня.
    - Как?
    - Накажи.
    - Я пошел, - сказал Веня и шлепнул её по ягодице. Он ехал к маме, гулять с ней в ЦПКиО.
     Возле парадной маминого дома, когда Веня и мама выходили на улицу, они наткнулись на сына Андрея.
    - Привет, пап! – улыбнулся тот, демонстрируя хорошее настроение.
    - Привет, куда спешишь?
    - Домой, сейчас должны заказ привезти.
    - Что ты заказал? Пиццу?
    - Не, это на фермерском сайте. Куру привезут, еще там кое-что. Там все обалденное! Я только у них заказываю. 
    - Он заказывает! – вскипела мама.- Люди рвут и мечут. На трех работах работают, а этот – куру заказывает. Дурак!
    - Отстань ты! – огрызнулся внук.
    - Там, кстати, не дорого всё. А качество!
    - Что с работой? Собеседуешь?
    - Есть намётки.
    - А Юля как?
    - Болеет. Шея у нее, и в спину куда-то отдает. Надо ей к врачу, но это дорого, всякие исследования.
    - Так может вместо куры к врачу сходить?
    - Ну а есть то что? – резонно ответил сын, живущий на зарплату жены.
Они распрощались.
    А скоро война на Донбассе приняла нежелательный для Вени оборот. Украинские войска окружили Донецк и Луганск, где начались уже уличные бои. Территория восставших регионов сократилась в несколько раз и была рассечена на два крупных и несколько маленьких кусочков. Но Стрелков-Гиркин по-прежнему сбивал вертолеты, жег танки и сохранял спокойствие.  А потом, вдруг, упал малазийский «Боинг». В это время Веня ехал в машине и слушал радио. Он даже не поверил ушам. Какой еще «Боинг»? Откуда он там? Какая-то небылица. Потом высказали новую версию – транспортный АН украинской армии. Вечером всё окончательно прояснилось - был сбит пассажирский самолет с тремя сотнями людей. Пару дней Веня пребывал в подавленном состоянии. Ему было жаль этих неизвестных ему малазийцев и австралийцев, но дело было в другом. Теперь его рыцарские представление об идеальной войне были развеяны. Теперь он хотел одного -  чтобы эта жуткая бойня быстрее прекратилась, и несчастные люди перестали бы гибнуть и лишаться жилья. 
     С Риткой он после этого почти два дня не общался, просто существовал.  Из-за сбитого «Боинга», а вовсе не из-за её похождений» с Олеськой. Наконец Ритка спросила его:
     - Вень, ну ты же не собираешься меня прогнать?
     Вене такое понравилось, он взбодрился.
     - Да нет, что ты! Всё ОКей. Кстати, вечером идем в Да Винчи.
     Веня хотел примирения. Ему и так хватало нервотрепки из-за Донбасса. Даже что-то случилось с сердцем. Не то, чтобы аритмия, но какое-то тревожное дребезжание и резкие уколы. Он понимал, что это от нервов, и что это может быть  очень серьезно.  Войну Веня прекратить не мог, поэтому нужно было отвлечься на что-то другое, а может быть даже и выпить побольше. 
     Венино сердце часто проявляло себя и было, очевидно, слабым. От стрессов, авиаперелетов и крепкого кофе и чая, оно начинало трястись и побаливать, то спереди, то сзади под лопаткой. Веня ходил жаловаться врачам, но никакие, самые глубокие и современные исследования не подтверждали проблем с его сердцем. Веня объяснил это низким уровнем отечественной медицины и тупостью врачей. В последнем Веня не сомневался, так как никто из докторов так и не смог объяснить почему у него болит голова, когда он прикладывает к уху мобильник. Врачи уверяли Веню, что это ему только чудится, то есть обвиняли его в безумии или бессовестном мошенничестве. Единственную приемлемую версию насчет проблем среднего уха, высказал старый американец – еврей, сидевший рядом с Веней в ресторане во время круиза по фордам.  Веня тогда решил уважать Америку, несмотря на всю её бессовестность и чванство.
     Свой прекрасный и образцовый вечер Веня и Ритка начали в ресторане «Терасса» на Казанской улице. Там они пили аперитив- достойное розовое «Просекко» и глядели на исторический центр с высоты своего положения. Оба они улыбались. Ритка была одета в узкое голубое платье и блистала естественной красотой. Веня был в строгих джинсах, белой рубашке и спортивном пиджаке, не уступая спутнице в безупречности. Оба знали, что выглядят отлично. Впереди они видели только прощение, примирение и медленный танец с поцелуйчиком.  Хотя Веня, в какой-то момент подумал, что где-то рядом, может быть, за соседним столиком сидит тот ювелир или друг ювелира, переспавший с Риткой. Сидит и ухмыляется, потому что получил её проще и дешевле. А Ритка со своей стороны радовалась, что Веня оказался настолько туп, что за 3 дня все напрочь забыл.
      Затем, слегка захмелев, любовники переместились в легендарный Да Винчи , итальянский ресторан и клуб на Малой Морской.  Существовал Да Винчи с 1998 г. и все это время Веня исправно и с удовольствием посещал его. Ему нравился интерьер, стены были расписаны фресками и чертежами Да Винчи, здесь прилично готовили некоторые блюда и здесь можно было потанцевать под бойкую музыку. Атмосфера способствовала крепким объятиям и легким первым прикосновениям. В Да Винчи Веня не раз заводил приятные мимолетные знакомства. 
     Итак, молодые люди разместились поближе к танцполу, заказали коктейли и легкие закуски, а затем наконец разговорились. Веня, глядя на фрески Да Винчи, принялся живописать свои впечатления от Собора Святого Петра в Риме, а Ритке хотелось слушать его, и неважно было о чем он говорил. Для нее это означало надежность и защищенность. 
     - Здорово, Вень! – верещала она. – Ты так рассказываешь, что мне тоже хочется туда попасть. Я, кроме Турции, нигде не была.
     - Конечно, мы съездим туда. Сделаем тебе визу и полетим. Мы возьмем старинный отель Harris  с видом на фонтан Треви.
     - Да, Вень, да, я слышала про этот  фонтан. Я так хочу!
     - А вечерами мы будем бродить по пустому Колизею, это где были бои гладиаторов…
     - Да, Вень, да!
     - … И где животных кормили первыми христианами.
     - Ужас, Вень! Я боюсь!
      -А потом мы пойдем на мост через Тибр и бросим в его волны несколько медных монет. Хочется сочинить стихи!
       -Да, Вень, у тебя красивые стихи!
       Потом началась дискотека, а вместе с ним и ненавистное Вене караоке. Это когда на танцпол выходили нагловатые типы и орали русский шансон, или Земфиру, или Гарика Сукачева. Но Веня знал, как с ними бороться. Он дал молодому диджею деньги, нимало денег. Потом добавил еще. Веня заказал свою музыку. Этот свой плей-лист Веня составил дома – выверенный набор старых и новых шлягеров от Мастербоя до современного Боба Синклера. Караошники были побеждены и злобно поглядывали на Веню из своих углов. А пока они ворчали и расходились несолоно хлебавши, Веня с упоением танцевал. В танце он лидировал, выделывая неожиданные повороты и приседания. Ритка танцевала плохо, только подпрыгивала и хихикала , дивясь Вениной изобретательности.  Его энергия питалась коктейлями - мохито и пина-коладой. Он был неутомим. В этом сумасшедшем вихре время пронеслось мигом. Дискотека окончилась, так как желающих танцевать кроме Вени и Ритки больше не было. Мосты уже развелись и Веня предложил:
    - Продолжим вечер в стиптиз-баре «Голден Долс»?.
     -О! – взвигнула Ритка. – Это намек?
    - Да, - ответил Веня и вызвал такси.
     Стриптиз-клуб «Голден Долс» был уже ой как не молод. В Новом своем помещении на 2 этаже, куда клуб переехал с 1-го, он существовал уже 10 лет. Но он был по-прежнему прекрасен и романтичен для Вени, а тела танцующих девушек великолепно дополняли цветовую гамму. Впервые Веня пришел сюда в день открытия «Голден Долс» в 1998 году. Тогда это стало сенсацией, входной билет стоил сумасшедших денег  - несколько сотен долларов, но народу набилось полно. С тех пор Веня раз в месяц обязательно посещал этот клуб. Он, конечно, стеснялся того, что приходит один, а не с компанией, как все. Поэтому приходил слегка навеселе, после ресторана или клуба с танцами. С годами все поменялось в «Голден Долсе». Посетителей становилось все меньше, а девушки были уже не так красивы, как в первые годы. Основной доход клубу нынче приносили не коктейли и приватные танцы, а торговля, так сказать, навывоз. То есть клиенты забирали девушек с собой, даже не заходя в клуб и не тратя времени на посиделки. Веня не относился к таким клиентам. Ему нужны были именно атмосфера и впечатления. Ведь он был эстетом. А уж атмосфера была самая замечательная. И музыка звучала бодрая, в Венином вкус. Этим вечером Веня надеялся встретить в «Голден Долс» Машу. Он представлял, что она подойдёт к нему и приласкается, заставив Ритку ревновать. Но Маша в этот день не работала. Распихав девушкам в трусы несколько тысяч, и пошлепав упругие ягодицы, Веня выпил забористый капучино и вызвал такси. Ритка давно уже полулежала на просторном диванчике и зевала во весь рот. Ничего ей больше не было интересно. На прощание Веня тепло обнимал стриптизерш и целовал прямо в губы. Девушки радовались и желали ему хорошего вечера и скорого возвращения. 
     - Обязательно! – обещал Вня, перекрикивая диджея       
     Домой их вез молчаливый узбек. Веня изучал ночные огни, а Ритка спала у него на плече. Машина остановилась у автобусной остановки в двухстах метрах от дома. Воцарилось молчание, узбек сидел, не поворачивая башки.         
     - Уважаемый, сейчас прямо до метро, потом разворот и потом вон туда во двор, - велел, наконец, Веня.       
     - У меня тут показывает, - занудно пропел узбек, тыкая пальцем в телефон.               
     - Дорогой, ты не понял? – взвился Веня. – Вон туда, потом туда!            
   - Тогда платить надо, - отозвался таксист, - Бесплатно возить?..         -
    -Послушай сюда, раз уж приехал к нам, так делай чего сказали! – заорал Веня. – это у вас там… А у нас до парадной возят.      
    - Что приехал? – заныл узбек. -Тебя не спросил приехал! Бесплатно возить!
     Но все таки врубил передачу и с ревом стартовал. На прощание Веня сунул ему лишнюю сотню в знак примирения, но узбек никак не отреагировал, считая себя оскорбленным. Дома, засыпающая Ритка заперлась в ванной, а Веня обнажился до шикарных трусов HUGO BOSS и ждал её в постели, надеясь на близость. После кофе он ощущал себя бодрым и юным.
     Помучив Верю, Ритка наконец выскочила из ванной в прозрачном пеньюаре и чулках, довольная собой.
     - Иди сюда, - велел ей Веня и усадил на колени. Потом чувственно поцеловал в губы и стал прижимать Ритку к себе. Все сильнее и сильнее. Она все ждала его действий, но Веня окаменел.
     - Вень, что такое?
     - Сейчас, подожди – странным голосом отозвался Веня, поднял её и усадил на кровать, как куклу. Рот у него был открыт. Сердце плясало и мешало дышать. Веня рванулся к столу, плеснул воды, потом туда же плюхнул корвалол и жадно выпил.          
    - Что. Вень, что? – с ужасом в глазах спросила Ритка.
    - Сейчас , ничего, сердце, - сказал Веня. Ему было по – настоящему страшно. Он просидел не меньше получаса в темноте возле кухонного стола, глядя в одну точку. Наконец, сердце его угомонилось и спряталось, как кукушка в настенных часах. Веня вернулся и они улеглись спать. С этого несчастного вечера Веня окончательно перешёл на кофе без кофеина и стал размышлять о будущей смерти. И о бессмысленности всего перед её лицом. О бессмысленности вложений в недвижимость, которую с собой не забрать, а оставлять её неблагодарным потомкам не хочется, о бессмысленности картин, которые потом отнесут на помойку, бессмысленности отношений с девушками, о чём никто никогда не напишет книг. Однако очередное исследование сердца опять не выявило у Вени никаких отклонений, и он потихоньку украдкой снова начал мечтать о будущем. А от этого периода, когда он прощался с жизнью, остались печальные строчки в тетради:
    - Мы уйдем и останется крест. 
     На руинах песочного замка,
     И бессрочный домашний арест
     Обозначит бетонная рамка, 
     Мы уйдем и останется пыль
     На вещах, что хотелось беречь нам.
     И увянет алоэ. Не мы ль
     Полагали, что жизнь бесконечна.


                Глава 8. Бандиты.

     25 июля Веня сидел в кофейне «Чайникофф» на Некрасова, пил фруктовый чай с шоколадным тортом и слушал Леху.      
    - Я, брат, все разрулил. – говорил Леха. – Комнату сейчас продам и со всеми банками рассчитаюсь. Главное – они согласны ждать. 
    - Ты же хотел послать их всех. 
    - Да, хотел. Но это неправильно. Они чё виноваты в чем-то? Все из-за этой дуры. Да ладно! Все нормально. Только с бандитами осталось утрясти , тут тяжелее. 
    - Как же ты с ними свяжешься?
    - Да все известно. Офис есть. Ты думаешь, это те же слоны как в 90-х? Да, рожи те же. Но все культурные теперь, с портфельчиками ходят. Евроремонт, все чисто. Финансовые услуги. Таким, слышь, тупым как жена моя. Одному, конечно, стрёмно к ним идти. 
     - Возьми меня, - предложил Веня 
     - Тебе надо? Ну давай, ты сам предложил. Да, друзья должны помогать друг другу.
     Веня рассчитался и они встали. Напоследок Леха флиртовал с официанткой.            
     - Какие девушки, смотри, тут красивые.         
     - Спасибо, - улыбнулась молоденькая толстушка.
     - Странный ты человек, - усмехнулся Веня. – Заигрываешь, а дальше - что? Ничего. Хочешь ее, так действуй. А? Хочешь? 
     - Да фигня это все, бесовщина. Тебе не понять, что можно просто так поболтать и все… Тебе кажется, что надо сразу её в постель. Ты во власти лукавого, брат. Очнись. Тебе точно надо на катехизис.
     - Опять ты…      
     - Смотри, я год встречаюсь с одной девчонкой – ей 43 года. Мы целуемся, говорим друг другу – я тебя люблю. И все. И хватит. Зачем нам обязательно в постель? Мы с ней даже прикалываемся. Я ей говорю что мы все уже этапы прошли, в кино ходили, только перепихнуться осталось. Другие бы уже давно перепихнулись. А мы – нет, нам не надо, нам достаточно и так.
      Леха восторженно улыбался.            
     - Да, да, нам достаточно. Потому что у нас есть Бог.
     - Бог? А причем тут Бог? Он что, блокирует вам всякие органы? Ты уверен, что она не хочет тебя? 
     - Нет, не уверен. У нее муж алкоголик. Вот он, как ты - неверующий. Каждый день бухает. Да, наверное ей хочется.
       Веня и Леха подошли к старинной двери, возле которой на стене громоздились бесчисленные таблички с названиями организаций и услуг. В том числе золотая с надписью: - Финансово-юридические услуги «Пегас». В парадной обнаружился облицованный плиткой камин, может быть самого Петра Ваулина, и старинный пол. Друзья поднялись на один этаж и постучались в ещё одну антикварную дверь. В этот момент Веня ощутил лёгкое волнение и посмотрел на Леху. Тот казался невозмутим. 
    - Нам бы с Эдуардом Валентиновичем переговорить, - сказал Леха противной молодой секретарше, открывшей им. Она молча развернулась и шмыгнула в следующую дверь.
     - Эдуарда Валентиновича, - сказала она там, после чего воцарилось долгое молчание. Потом секретарша вернулась, а за ней вынырнул молодой приземистый спортсмен со сломанным носом, одетый в голубую рубашку и строгие брюки. 

  - А, это вы? – сказал он Лехе, наморщась. – Я же вам все объяснил. Вам надо быстрее собрать сумму, чтобы не набежали проценты.
    - А можно поговорить с Эдуардом Валентиновичем? – попросил Леха.
    - Эдуард Валентинович занят. Но вам незачем к нему обращаться. Вся информация есть в договоре, читайте.
    - Да, но это не по-христиански, - сказал ему Леха. -Давайте искать компромисс. Консенсус. Чтобы и вам хорошо и мне… Давайте, я отстегну 30% сверху и разойдемся.
    - Сейчас, - сказал тип со сломанным носом и скрылся за дверью. После некоторой паузы он вылез обратно и помотал головой. 
    - Сожалею, но это невозможно. Вашей жене надо было…
    - Ну – дура, да – дура, - каялся Леха. – Но надо идти навстречу друг другу.
    - Лех, ты теряешь время, - взвился вдруг Веня, которому категорически не нравился спортсмен. -Что за бред! Не плати им вообще ничего. 
     Спортсмен повернул голову и впился в Веню черными глазками.
     - Тогда будут правовые последствия.
     - Какие, к черту, последствия? У его жены ничего нет, никакого имущества. Где этот Эдуард? Он что, не может выйти? 
     - Э-э, куда? – возопил спортсмен, но Веня уже открыл таинственную дверь и зашёл внутрь. Там за большим столом сидел тяжелый курносый мужик и смотрел на Верю.
     - Эдуард, к вам пришли, подойдите! – велел ему Веня, но тот даже не шелохнулся. 
     - Выйдите! – звучно голосил молодой спортсмен. – Эдуард Валентинович занят.
     - Да ничем он не занят, - настаивал Веня, распаляясь. – Эдуард, выйдите. Вам деньги человек принес. Сейчас он уйдет и все.
     Наконец бугай встал и не отрывая глаз от Вени, вышел в коридор. 
    - Это кто? – спросил он Леху.
    - Это мой друг. – ответил Леха. Он мне помогает.
    - Какая разница – кто я? Вы с Алексеем поговорите, - сказал Веня дрогнувшим голосом. 
    - Ну а вы сюда пришли, вы – кто? – не мигая спросил Эдуард Валентинович, продолжая буравит Веню чудовищно криминальным взором.       
     - Он серьезный человек, - ответил ему Леха. – Не простой, сеть магазинов.      
      - Перестань, Лех: Они не понимают, что ты сейчас уйдешь и они останутся без денег. Пойдем отсюда.
    - Без денег, значит, останемся? – тупо повторил за Веней бугай. - Сеть магазинов, да?               
     - Беатрис, - гордо сообщил Леха. Типа Франция.
     - Значит – Беатрис? И без денег останемся?
     - Пошли, Лех, - попросил Веня.
     - Нет, я этого не говорил, - сказал Леха.- Я все по– честному люблю. Я все понимаю, Богу богово, как говорится, у вас тут приличная контора. Ну ладно, давайте я сорок процентов сверху добью, но не сразу. Часть завтра, часть через месяц.
      Бугай наконец оторвался от Вени и перевел глаза на Леху.
     - Ладно, - тихо пробурчал он. – Подготовь документы, – велел молодому спортсмену и опять обратился к Вене.
     - Беатрис? А что там продается?
     - Неважно, - сказал Веня. – Я сюда не торговать пришел.
     - Женская одежда из Франции. – гордо воскликнул Леха. – Бренды.
     - Бренды? Это хорошо, – пробурчал Эдуард Валентинович и вернулся в свой кабинет. 
    - Слышь, брат, ну все! – радостно взвизгнул Леха на улице – С этими решили! Классно!
     - Чего классно? – неудовольствовал Веня. – Не надо было им вообще ничего давать. Упыри сидят! 

     Незаметно, в сумбуре военных сводок и подготовки к осенне-зимнему сезону, прошел июль. 18-го августа Веня опять улетал во Францию. Зимой, бронируя отель и покупая авиабилеты, он не думал, что возьмёт с собой Ритку. Но теперь ему стало ясно, что оставаясь одна, Ритка не владеет собой и отдается власти гормонов. По сути вопрос стоял так – бросить её до отъезда и не мучить нервную систему или взять с собой. Был момент, когда Веня действительно собирался расстаться с ней. Но потом решил, что это слишком хлопотно, и разумнее будет перенести это мероприятие на осень. Веня позвонил Джону и тот прислал для Ритки приглашение , где было сказано, что она, как деловой партнер такой-то фирмы, приглашается посетить Францию. Ещё через неделю Ритка обрела деловую визу аж на 5 лет и отличные перспективы на ближайший месяц.
      Ситуация на фронтах Донбасса была в это время непонятна для Вени. С одной стороны украинская армия обложила крупные города и от новообразованных республик остались жалкие огрызки, но с другой стороны та же самая армия застряла в котлах и перебегала в Россию, бросая оружие. Потом, перед самым Вениным отъездом, произошло невероятное – Стрелков – Гиркин пропал, а на место Бородая – главы ДНР, был назначен Захарченко, о котором доселе никто ничего не слыхал. Конечно, это был сигнал, но сигнал чего? Нет, верить в то, что Украина вот-вот одержит победу Веня отказывался. Где, черт возьми, Путин? Неужели он допустит кошмарное унижение для всей России, для него- Вени?
     И он улетел, а на следующий день все вдруг решилось. Веня узнал об этом лежа на пляжной террасе любимого отеля Пульман Мандельё Канн Казино Рояль. Веня прочитал в новостях, что в боевых действиях вдруг произошел  перелом и армия ополченцев уже наступает по всем направлениям. Кто нынче реально командовал было неясно. Украинские войска были отброшены, потеряв груды военной техники. Внезапно окрепшие ополченцы уже наступали на юг, в результате чего территория Донецкой республики потянулась к Азовскому морю. И Веня сказал Ритке, лежащей возле него спиной кверху:
     - Победа.
      Потом еще раз громче:
     - Победа! Победа!
     Ритка повернула лицо и улыбнулась. И тогда Веня вскочил, бросился в воду и поплыл кролем. Счастье утроило его силы.
     - Победа! Победа! – вопила его душа и пела «Марсельезу». Молотя волны, Веня греб, пока не оказался далеко за буйками, среди маленьких парусников. Победа была ошеломительной, такой победы у Вени еще не случалось. Даже когда он выиграл международный турнир памяти Дзержинского, он не был так рад. И когда впервые овладел женщиной. И даже тогда, в 1996 году, когда возвращался из гаража и понял вдруг, что стал богатым. А все потому, что тогда Веня сомневался в истинной ценности своих побед. Сейчас же была другая победа, настоящая, тяжелая и блестящая.
      А секрет этой неожиданной победы Веня вскоре узнал, изучая сайты и социальные сети. В наступление пошли «отпускники», то есть российская армия, наконец-то Путин решился. И узнав об этом, Веня потребовал уже полного и окончательного разгрома врага с выходом на правый берег Днепра и присоединением всего Юго-Востока Украины. И стихи забили фонтаном из Вениной души:
    - В составе взводов и полков
     Летит кулак Новороссиев.
     Ура, да здравствует Стрелков!
     Вперед, на Харьков и на Киев!
     Бегут остатки банд и сект.
     Среди полей мелькает попа.
     Бросай железо, правосек!
     И – чемодан, вокзал, Европа.
     И Веня вдохновенно гонял на арендованном кабриолете Renault, демонстрируя Ритке красоты Прованса. Мотал её по бесконечным церквям, руинам и музеям древностей, а Ритка стоически терпела, считая это необходимым в таком случае злом.  Она мечтала о светской жизни и вечерних мероприятиях, чтобы пускать в глаза пыль, а ей приходилось ложиться в 22.00, чтобы с утра пораньше гнаться два часа в Экс-ан-Прованс или Вердонский каньон. Но что был для нее этот Сезанн?
      Их вояж по югу Франции заканчивался в Сент-Мари де ля Мер, этой тиши в дельте Роны. Здесь Ритке пришлось кататься по болотам на лошади и слушать вечерние цыганские шоу. Веня свозил ее в Арль, показал римский амфитеатр и рассказал о несчастной жизни Венсента Ван Гога. И тогда Ритка не выдержала:
     - Вень, тут совсем нечего делать! Старики кругом ходят.
     Этим она сама все решила. Веня был поражен в самое сердце и решил наконец разойтись с ней. Он больше не собирался метать бисер перед этой низкопробной дурехой.
     Из Марселя они перелетели в Париж, где провели еще два дня. Веня плотно занимался закупками осеннего товара, а Ритка одна бродила по магазинам и радовалась, потому что местные арабы, которых она принимала за французов, к ней пристают и делают недвусмысленные намеки. Ужинали они в живописном японском ресторане на Rue Turbigo. Считая вопрос расставания с Риткой решенным, Веня перестал ей рассказывать что-то умное и поучительное, вообще стал мало разговаривать. В аэропорту имени Шарля де Голля, когда они ждали посадку, и Веня изучал в телефоне новости, Ритка сказала ему:
     - Вень, да знаю я – чего ты сердишься! Дурочка я. Но ты же ведь не бросишь меня?
     - Нет, - соврал Веня.  И тут же, в парижском аэропорту Веня принял неожиданный звонок.
      -Вениамин Юрьевич! – взволнованно кричала в трубку Юля Р, продавщица его магазина на улице Восстания.
     - Тут к нам пришли. Милиция. Хотят товар забрать.
     - Что! – вскричал Веня, еще надеясь, что ослышался.
     - Я вам дам трубку, Вениамин Юрьевич. Вот поговорите сами.
     - День добрый, - раздалось в телефоне. – Майор Ильинский. У нас предписание, вам надо подъехать.
     - Зачем мне надо подъехать?
     - Расписаться. Чтобы все было в вашем присутствии.
     - Я за границей. Я не могу подъехать.
     - Я вам могу дать час, но не больше, - будто не слыша Веню продолжал майор.- Вам лучше приехать.
     - Послушайте, майор! – прокудахтал Веня, срываясь. – Давайте обойдемся без бумаг. Скажите адрес, куда приехать и там все решим. Так как это устроит нас обоих.
     - Вы не поняли, - отозвался молодой майор. – Это отдел по борьбе с экономическими преступлениями. Мы просто так не приезжаем.
    - Что я такого сделал? Я – малый бизнес.
    - Вы подозреваетесь в контрабанде. У вас есть документы на реализуемый товар?
    - Конечно. Он в офисе, – брехал Веня, пытаясь одурачить служителя Фемиды. – Я вам их привезу. Завтра. Скажите во сколько?
    - Сожалею, - ответил майор. – Сейчас мы арестуем товар, а потом приезжайте, адрес тут на бумаге.
    - Как это арестуете? Вы не имеете права. Это собственность, у вас нет решения суда! – закричал Веня, чувствуя, что это необратимое.
    - Не волнуйтесь, - отозвался майор. – Вы не первые, мы и к Вэнити приезжали. Знаете их? А вам посоветую, в следующий раз, не ссориться с серьезными людьми.
    - Я ни с кем не ссорился! Подождите, майор. Я перезвоню, - и Веня нажал отбой.
     Да, отчаяние охватило Веню, но сказать, что он был совсем безоружен против подобных наездов было нельзя. Были у Вени кое-какие знакомства, был крутой адвокат Козлик Александр Абрамович, бывший начальник ОБ ХСС всего Ленинграда. К нему Веня обращался, чтобы вернуть водительские права, изъятые за нетрезвый вид. Но старые знакомые не брали трубку, а адвокат Козлик предложил ему зайти через пару дней. 
     Самолет уже выруливал на взлетную полосу, и Веня сдался на милость судьбы. Он отключил телефон. Это была катастрофа, нелепая и случайная, как если бы на его машину вдруг упал метеорит или вертолет. Что это – божья кара?
    Веня взлетал, молча уставившись в спинку сидения. Почему? – думал он. И вдруг он вспомнил ту жуткую бандитскую рожу, под названием Эдуард Валентинович. Она, не мигая смотрела ему в зрачки.
    - Беатрис? Бренды? Это хорошо.
     -Неужели? – подумал Веня. -Неужели это оно? Вот я дурак!
    Из Пулково Веня помчался вместе с Риткой в магазин на Восстания. Мчался он на своем Мерседесе, который оставлял  в аэропорту. По пути Веня молчал и никому не звонил. В магазине на Восстания его встретила продавщица Юля с отчаянными влажными глазами. Магазин был пуст.
    - Все забрали, - сказала Юля. - Какие-то нерусские. Покидали в большие пакеты, знаете, как на рынках. Мы хотели считать, но, понимаете, не успели. Они все похватали. У них грузовик такой небольшой, мы расписались.
     -Зачем! – взвизгнул Веня. -Ладно. Ничего.
     На протоколе было написано то, о чем говорил майор: Веня подозревался в контрабанде. Подпись – майор Ильинский и мобильный телефон.
    Веня тут же принялся звонить в другие свои магазины и узнал, что всем звонил сегодня неизвестный мужик и спрашивал о часах работы. Веня велел немедленно всем закрыться и не выходить на работу вплоть до особого распоряжения. Началась, конечно, истерика. Продавцы не хотели терять трудодни и становились в позу:
     -Так что, нам может, вообще уже другую работу искать?
     Впоследствии выяснилось, что все они дружно выдали себе зарплату за август, а некоторые даже за первую неделю сентября.
     Веня стоял посреди опустевшего зала и чувствовал себя бедным и голым. Он лихорадочно перебирал в мыслях свои активы – что у него останется, если он вдруг лишится всего товара. Потенциальные покупатели совали нос и удивлялись:
    - А вы что- закрываетесь?
    - Мы еще не знаем, - стонала Юля. – Мы ничего не знаем.
    - Нет, что вы? Заходите через недельку – ответил вдруг очередной посетительнице Веня, взяв себя в руки. Его взгляд стал осознан и сфокусирован. Веня решил позвонить Владу.
     Владислав Гинзбург был его арендодателем на Загородном 9, пока Веня не закрыл тот магазин в 2010 году. Это был очень серьезный человек, очень серьезный. Веня даже не знал насколько он значителен и благоговел перед ним. Веня не думал, что решится позвонить Владу из-за своих ничтожных проблем. А, решившись, почувствовал себя тоже более значительным и серьезным. Это был весьма колоритный персонаж - авторитетный предприниматель из лихих 90-х. И Веня надеялся, что ему, как бывшему бандиту, понравится эта история. Потому что бывшие бандиты обязательно скучают по своей лихой молодости и ждут настоящего бандитского дела. Например, авторитетный предприниматель Барсуков-Кумарин, став по-сути миллиардером, все равно скучал по настоящему делу и не побрезговал он отжать небольшой ресторанчик на  Невском. Но Барсукову- Кумарину не повезло, владелица ресторанчика оказалась подругой самой губернаторши Матвиенко.
     Владу было в районе 50, лысый импозантный одесский типаж с добрым и наглым взором. По нему, конечно, плакала сцена. Потому что он-  готовый артист для постановок Додина или криминальных сериалов типа "Ментов". Влад всегда находился в образе. Даже встречи с Веней, чтобы забрать у него 10 тысяч и разойтись на месяц,превращались в шоу. Вене надлежало явиться в такой-то час в такой-то дорогой ресторан, например плавучий клуб"Летучий Голландец", где Влад сидел за огромным столом в компании немолодых мужчин в вечерних костюмах.
     Как-то они встречались на углу Итальянской и Караванной, у Кавказ-Бара. Влад выставил свой огромный Мерседес-купе GL посреди перекрестка так, что всем приходилось его объезжать, отворил дверь и ждал Веню. Деньги, конечно, передавались у всех на виду, потому что мир для Влада Гинзбурга был зрительным залом, где он играл роль теневого кардинала. Насколько он был богат, Веня не знал, но было известно о его двух коммерческих помещениях и усадьбе в Репино.
До Влада аренду на Загородном 9 получал Валера, суетливый тип с уголовным прошлым. Потом что-то произошло, видимо Валера совершил какую-то оплошность, и деньги стал забирать сам Влад.
    - Теперь будешь знать, кто здесь главный, - сказал он Вене тогда.
     И вот, расхрабрившийся Веня, набрал Влада и тот, слава Богу, ответил. Владу, конечно, понравилась Венина история.
    -Давай забьем стрелку, братан, - сказал он. – Смотри, я иду в БДТ на концерт, то есть спектакль, потом где-то полчаса сижу в Виолетте. Из Виолетта я значит еду на Фурштатскую, оттуда еду в Репино. Вот давай, по пути лови меня где-то на Невском. У входа в «Европу» давай? В 2l.15, братан, не опаздывай. Всё .
    Веня разволновался, ему даже стало тяжело управлять машиной. Казалось, что кто-то вдруг выскочит сбоку, а он не успеет отреагировать. И начнется еще одна тяжба с ГАИ и со страховой компанией. Но все-таки ощущение, что часть ответственности уже переложена на крепкие плечи Влада, уже не покидало его. В любом случае, это был максимум того, что Веня мог предпринять. Тщательно маневрируя обеими руками, он подъехал к «Европе». Веня не опоздал. Влад стоял у открытой двери нового уже мерседеса GL. За пять лет он нисколько не постарел, даже наоборот. Возле него навытяжку стоял швейцар, видимо принимая Влада за какого-то важного гостя.
     - Слушай сюда, братуха. Не дрейфь. Все решим. Вещи свои вернешь.
      Влад говорил энергично и слова его звучали для Вени как ночная серенада Моцарта.
     - Но как ты это сделаешь? – все равно произнес Веня, чувствуя себя жалким.
     - Не дрейфь, сказал, решать будем в высоких кабинетах. Но ты мне должен будешь немного бабок.
     - Сколько?
     - Ну потом побазарим об этом. Не меньше, думаю, трехсот косарей
      -Ну хорошо, - ответил Веня изо всех сил сохраняя озабоченную важность.
 -Понимаешь, вдруг принесли предписание, вещи похватали… Это бандиты навели. Какая-то группировка.
     - Что за группировка? Как называется – не знаешь? Ладно, все фигня.
     - Даже вещи не сосчитали. Майор Ильинский. И подпись.
      -Эй, не бузи, друг. Майор, майор, группировка. Мы сильнее – я тебе говорю. Был Кумарин, слышал? Вот там было бы трудно. Но он в тюряге сидит. Короче, я тебе дам сигнал. Все, давай.
     Его рукопожатие было неожиданно мягким. Провалившись в свою чистейшую тачку, он газанул и выскочил на Невский проспект. Вслед ему салютовал восхищенный швейцар.
     А Веня сутки томился, забыв обо всем, что недавно казалось жизненно важным. – о войне на Донбассе, о том, что собирался показать Ритке на дверь, даже забыл купить на завтрак яиц. Следующим вечером грянул звонок.
     - Вениамин Юрьевич, добрый вечер. Сможете завтра к нам подойти в три часа? Фурштадская 10, второй этаж.
     - Это майор Ильинский?
     -Да, да, правильно.
     - А что с вещами?
     - Подпишем бумаги, это недолго и поедете получать вещи.
     Веня взвизгнул и бросился на кровать. Чудо случилось, теперь лишь бы Влад не содрал слишком много.
     Майор Ильинский оказался молодым и невысоким. Сидел он в малюсеньком кабинете, заваленном папками и старыми мониторами.
    - Да, да, очень приятно. Как себя чувствуете? Все нормально? Здоровы? – подозрительно суетился майор. – Я понимаю. Неприятно. А у Вас высокие покровители. Сейчас. пару минут.
     Веня решил молчать, чтобы не сказать что-то не то. Вскоре он уже ехал на Шкиперский проток, получать товар. В этом странном месте, похожем на большой гараж обнаружились Венины вещи. Выдавал их узбек, а может таджик, толстый, черный, с сочным фингалом под глазом. Несколько мягких китайских баулов как раз уместились в Венин ML. Веня подозревал, вернее он был уверен, что весь товар магазина не уместился бы в его мерседес. И оказался прав, почти половина, лучшая половина, самые дорогие, новейшие и ликвидные вещи пропали, а то, что Вене осталось было так варварски перемято, что нуждалось в реанимации.
     Да, Веня попытался что-то сделать. Звонил майору Ильинскому, доказывал, обвинял, пока тот не перестал снимать трубку, звонил Владу.
     -Плохо, братуха, - отвечал Влад. – Будут теперь ментовские жены ходить в твоих шмотках. Ну, как мы состыкуемся по деньгам?
    - Влад, я тебе очень благодарен, но можно чуть-чуть подешевле?
    - Да ты охренел, братуха, я тебе и так скотчуху сделал по-знакомству. Сколько там я говорил – четыреста?
    - Нет, триста.
    - Ну ладно, давай триста.
     Веня смирился. Воображение еще рисовано ему какие-то мощные картины мести и расправы с обидчиками, но он уже знал, что ничего больше делать не будет. За пару дней он резким движением перекинул кой-какие излишки из других магазинов на Восстания, и все закрутилось своим чередом. Через неделю Веня уже не помнил о своих злоключениях. Потому что он все таки был достаточно состоятелен, имел запас прочности. Можно даже сказать, что Веня почувствовал себя лучше, чем до этого происшествия. Сам факт, что его ничтожную проблему решил сам Влад , превознёс Веню в собственных глазах .
     - А у вас высокие покровители, - постоянно  звучало теперь в его мозгу.
     Противно было лишь то, что общался с Владом он снизу вверх, потому что в бытность свою арендатором постоянно прибеднялся и жаловался, боясь, что повысят аренду. Это была разумная тактика, но теперь Вене хотелось бы быть с Владом на равных, может быть даже подружиться с ним. Это было смешно, ведь Веня и нужен был Владу в качестве жалкого подносителя, а не друга. Это была его роль в спектакле, который разыгрывал стареющий бандит и несостоявшийся артист авантюрного жанра. Другой роли у него для Вени не было.
     Тут уместно вспомнить Венину теорию о маленьких и больших людях. Родилась она от его собственного опыта. Маленьким или большим, согласно Вене, человеку суждено было быть от рождения, как стать женщиной или мужчиной. Большие имели другую энергию и другую душевную силу. Им не свойственны обычные черты маленьких- зависть, мелочность, самолюбование, звёздная болезнь, алкоголизм, застенчивость, тревожность. Их движение вперёд не знает границ. Они имеют возможность подняться вверх и управлять маленькими. Им сопутствует удача, светят путеводные звёзды. Больших очень мало.
     Это отнюдь не означает, что все богатые и добившиеся в жизни успеха - большие. Нет. И маленьких судьба изредка выдвигает наверх, также как и большие, имеющие огромный потенциал так и живут нередко всю свою жизнь ничего не предпринимая. Их настоящую величину обнажит только случай или общественный катаклизм. Больших, но обречённых прожить незаметно, выносят наверх войны и революции. Это Чапаев, Сталин или Наполеон Бонапарт. Наверху случайно бывали и маленькие, как  Людвиг Второй и Николай, опять же кстати Второй.  Маленьким не суждено стать большими, как ни работай они над собой и как ни учись в зарубежных вузах. В общем нехитрая была у Вени его теория, и понятна любому. Узнавши о ней, маленький человек смертельно на Веню обидится, большой же наоборот будет польщен. Осталось нам, собственно говоря, спросить самого Веню, к кому он относит себя — к большим или маленьким? Но мы забываем при этом, что и родилась то эта теория, когда он искал в девяностых годах причину своих неудач. Она оказалась именно в том, что Веня был маленьким, что боялся возвысить голос. Но теперь, достигнув своей ДольчеВиты, Веня решил слегка исказить собственную теорию и присвоить эксклюзивно и только себе самому эдакий промежуточный статус между обеими категориями. Статус этот был весьма неустойчив, то и дело вылезал на свет божий тот самый маленький Веня.

                Глава 9. Осень


     6 сентября он уезжал в Москву на очередную выставку. Надо было срочно решать с Риткой. Впереди был новый осенне-зимний сезон, поездки, впереди была окончательная победа над зарвавшейся бандеровской Украиной, впереди были новые картины, новые стихи. Может быть даже роман из истории Древнего Египта или поэма о судье кардинала Мазарини. Ритке больше не было места в этом праздничном будущем. И она знала об этом, как барашек, которого скоро зарежут, как только в придорожное кафе приедет группа туристов. Кислое лицо её выражало тоску и беспомощность. Надо было скорее покончить с этим. Неприятно, но Веня умел.
     - Ритка, тебе надо будет переехать, - сказал он, сидя напротив неё за обеденным столом.
     - Ну так я и знала! - взвизгнула Ритка и раскраснелась. Лицо её стало жестоким и каменным.
     - Я помогу тебе, не волнуйся. Сниму квартиру и оплачу 2 месяца.
     — Это все из-за этого?
     - Нет. Что ты! Я просто старый уже для тебя. Найдешь кого-нибудь помоложе, и все будет хорошо.
    Она впала в прострацию, уселась на диван и уставилась в свой телефон. Потом стала тыкать в него пальцем - наверное жаловалась на Веню маме или делилась с Олеськой.
    Так как намечался малоприятный вечерок, Веня пригласил Ритку в "Марчеллис" - ближайший итальянский ресторан у метро "Приморская"
    - Вень, да нашла я уже квартиру, - объявила Ритка, как только они сделали заказ. — Это на Добролюбова, однокомнатная, ты завтра поможешь мне?
    - Конечно, - обещал Веня. - А знаешь, все было нормально. Но когда-то все заканчивается.
    - А я что? Я ничего, - ответила Ритка.
    - Ты красивая, даже очень Ритка, найдешь себе парня, молодого, а не старика. Выйдешь замуж, родишь.
    - Ладно, Вень. Не парься, - серьезно велела ему повзрослевшая Ритка.

     6-го сентября Веня ехал в Москву. В вагон-ресторан он не пошел, забился в своем углу у окна и нервно перебирал ленты новостей. Дело было в том, что за день до этого Путин заключил Минские соглашения. Тем самым он остановил неотвратимое наступление России и Донбасса прямо накануне окончательного разгрома украинских войск. Мариуполь, железнодорожный узел Дебальцево и даже кусок Донецкого аэропорта остались за Украиной. Веня не понял решения Путина. Что это - отсутствие реальных сил, сговор олигархов, подкуп, предательство?  Но хуже всего было то, что сам Веня так и не принял участия в этих эпических событиях, которые случаются теперь редко. Ведь ему уже 47 лет и другого шанса уже не будет. Конечно, в глубине души, Веня еще надеялся на продолжение. Это обязано было произойти в ближайшие дни, иначе армия Украины опомнится, её накачают американским оружием и инструкторами, так что победа станет совсем невозможна.
Один лишь Донбасс с его углем и металлургией не нужен России. У нее есть Кузбасс. Поэтому, думал Веня, две куцые республики - ДНР и ЛНР нежизнеспособны и обречены вернуться на Украину. А это означает предательство того самого, объявленного священным Русского Мира, а еще - бессмысленность жертв и крах надежд миллионов людей, ожидавших прихода России. И Веня грустил, глядя на проплывающие мимо луга. Обида зазвучала вдруг в его голове неожиданными стихами. Вене было плохо, и он вспомнил армию, казарму, плац, бетонный забор, там ему тоже было плохо, и он тоже ничего не мог с этим поделать.
    - О Русь, - писал Веня,
    Я был твоим солдатом.
    Мой тусклый взор тебе знаком,
    Ты на меня орала матом
    И била в морду кулаком...
    А еще впереди был кризис. Веня чувствовал это. Вводились новые санкции, падал курс евро, Венин товар дорожал. Впереди было то же, что и в 2008 году. Вместо нового и красивого будут покупать старое и дешевое. Нарядные тетушки из банков и жилконтор, охапками скупавшие французские кофточки, будут жаловаться на несчастную старость и покупать китайский банлончик за 1750 рублей. По-этому Веня собирался увеличить закупку китайщины на рынке Садовод и сократить заказы из Франции.
     В этом переломный момент, момент раздумий о перспективах бизнеса и о судьбе страны, вдруг обнаружился Леха. Он внезапно овладел сервисами VIBER и Whats App,и атаковал Веню своими мыслями. Половину августа Леха сидел в Белоруссии вместе с детьми и мамой. Там обосновалась его сестра, вышедшая недавно замуж во второй раз. Леха жил в сельском доме. Косил траву, копал грядки, что-то чинил и возился с детьми - своими и сестры. Словом, вел жизнь самую, что ни на есть, древнеславянскую. Молился в местном деревянном храме. В середине августа Леха вернулся, поругался с женой, продал комнату и уплыл паломником на Валаам. К Вене прилетели десятки фотографий. На них Леха позирует с матерыми бородатыми мужиками на фоне сосен и ладожских валунов. Вот Леха рядом с неухоженным батюшкой среди золотых интерьеров, вот он сидит у костра, подперев подбородок и смотрит, как другие поют под гитару. Там он - единственный седой из всей разнополой братии.
     - Гость на празднике молодости, - резюмировал ему Веня.
     - Я счастлив. Бог сделал мне великий подарок, - отозвался Леха. - Тут так круто, слов нет. Отряд у нас что надо.
     Веня не хотел обижать Леху, но шутил на грани, наслаждаясь своим остроумием.
     - Отец Олексий, богомолочку не желаете отведать, - написал Веня по Whats App и прислал голую толстуху с наглой физиономией.
     - Она мне не нравится, - ответил Леха. - Давай другую. А лучше не искушай.
     - Девушка настаивает, - не унимался Веня. - Она готова сыграть на твоем инструменте. Божественную рапсодию.
     - Хватит, - возмутился Леха. - Забыл, что нам уже не 18, Альцгеймер. Помнишь, как девчонок цепляли на Невском?
     Веня подумал и написал Лехе:
    - Может, прислать тебе омары с паюсной икрой, и бутылку Шато Нуар 1976 года урожая.
    - Это твоя сущность, покайся, - велел Леха.
    - Или может тебя записать на жемчужный массаж и ванну с армянским вином? Бокал просекко и девушки входят в стоимость.
    - Ты в плену, - отвечал Леха. -Ты раб. тебе надо сказать Богу: "Господи, я в тебя не верю, но понимаю, что так жить нельзя, у меня нет сил измениться. Сделай меня другим, освободи". Ну или просто скажи: "Господи, спаси меня".
     - А ты в плену своего Бога. Давай, я пришлю тебе вертолет с оманскими розами и ящик шампанского Дом Периньон.
    - Ты спятил, Альцгеймер! Я же не баба. Прекрати писать бред.
     Тогда Веня отступился от богобоязненного друга и завершил так:
    - Ладно, до встречи. С тебя копченая форель по-монастырски, чувак.
     Через пару часов, когда Веня уже подъезжал к Москве, пришли новые фотографии. На них Леха купается в Ладоге, косит траву и позирует возле гигантского колокола.
     В Москве было тепло и солнечно. Утром, после обильного нездорового завтрака, Веня сидел в номере "Краун Плазы" и смотрел на Москву. По Краснопресненской набережной нервно сновали автомобили, рабочий день в мощной гигантской Москве уже начался. Оттуда из окна, казалось, что здесь нет и быть не может никаких кризисов. Работали бутики и рестораны, строились небоскребы, люди получали огромные деньги и могли себе позволить все что угодно. Веня подумал, что мог бы переселиться в Москву. Найти работу каким-нибудь менеджером по продажам и плюнуть на эту бесконечную возню с женскими косточками. Не надо будет посещать выставку CPM с её надменными итальянцами в тугих синих костюмах, которые бросают на Веню презрительные взоры, если он ничего не заказывает, и, наоборот щебечут и мельтешат, если он заказывает у них новую коллекцию. Также Веню раздражали дилетанты-продавцы, нанятые с улицы специально для работы на выставке. Вене хотелось так вот сидеть и сидеть у окна в тишине и смотреть на Москву. Перед ним красовались любимые высотки, напоминающие готические соборы. Ближе всех - гостиница "Украина", за ней еще одна слева вдалеке еще одна. Напротив Вени стояло здание Государственной Думы. Веня был выше толпы,  выше всех тех, кто суетился внизу, не в силах оплатить себе номер-люкс, чтобы забраться в него и бездействовать.
     Зазвонивший вдруг телефон спустил Веню с небес, как скоростной лифт Башни Монпарнас. Откуда-то из параллельного мира гулко и задорно звучал голос Джона.
    - Бенджамин, как ты? У меня готовы коробки, когда отправлять?
    - Отлично, Джон. Сейчас оплачу. - ответил Веня и продиктовал данные свой карты. Так он оплатил целых семь тысяч евро. Узнав, как там дела в Гонконге, Веня сказал серьезным голосом:
    -Джон, эти новые материалы не нравятся покупателям. Они сухие.
    - Сухие?
    - Да, грубые, толстые. Дискомфорт. А платья слишком короткие, как туники. Я их верну назад.
    - Ноу проблем, - тоскливо откликнулся Джон. - Ноу проблем. Это наши дизайнеры. Бывают ошибки.
    Потом Веня уехал на выставку. В первый день он бродил от стенда к стенду набрасывая план будущих заказов. Кризисы научили его осторожничать. Он тщательно распределял финансы, боясь прихватить ненужного и спорного. Дорогой, но красивый товар, который очень хотелось повесить в своем магазине, Веня теперь игнорировал, собрав волю в кулак, хотя когда-то, в начале 2000-х охотился и выслеживал подобные вещи. За несколько часов напряженных усилий Веня дошел до изнеможения. Озорные продавцы, имеющие свой процент, высосали последние соки. Возвратившись в отель, Веня бросился на кровать и полчаса лежал без признаков жизни. Потом вдруг вспорхнул, посетил душ, одел белую рубаху навыпуск и отправился в ЧАЙХОНУ №1, расслабляться и подводить итоги дня. В 20-00 должны были звонить продавцы с Литейного и улицы Восстания, в 21-00 с Владимирского пассажа и, наконец, в 22-00 звонили из Невского Атриума и торгового центра "Космос".
     Отхлебнув из бокала Вальполичелло, Веня заглянул в телефон.  На Донбассе воцарилось затишье, только в аэропорту Донецка, где так и остались сидеть окружные националисты, продолжалась взаимная перестрелка. Веня осмотрел карту боевых действий. Новоиспечённые республики образовали толстый нарост на российской границе, упирающийся в Азовское море. Он был похож на чагу, нарастающую на больном дереве. Мариуполь, важнейший азовский порт, остался на Украине. Логика Путина, командира происходящих событий, была понятна Вене. Он прекратил наступление, спасая российских солдат, за гибель которых ему пришлось бы ответить обществу. А еще Владимир Владимирович считал, что побеждать Украину неправильно. Не должно быть ни победы, ни поражения, чтобы не создавать себе врага на долгие долгие годы и не закладывать будущим поколениям эту мину. Стало ясно, что Украина сопротивляется, она больше не хочет становиться Россией, превращаться в отсталую провинцию, где не умеют нормально изъясняться по-русски, не хочет быть объектом едких шуток и анекдотов. И Путин остановил войска, изобразил миротворца и затеял выгодный торг с Западом. Однако проблема была в том, что Веня не согласился с ним. Потому что знал уже таких «миротворцев» и «гуманистов», оказавшихся у разбитого корыта. «В драку вступать остерегайся, но вступив, так действуй, чтоб остерегался недруг». - говорил Веня вместе с Шекспиром. Первый, кто ослушался этого правила - Гитлер, остановивший наступление возле Дюнкерка и протянувший руку дружбы Британскому льву. Англичане воспользовались этим и эвакуировали обреченные уже войска, а Черчилль сказал: "Мы их будем преследовать повсюду, на всех континентах и океанах, пока не прикончим". Так и получилось. Еще один, решивший поберечь свои силы и керосин - японский адмирал Ямамото во время нападения на Перл-Харборт. Благодаря этому американцы быстро оправились и перехватили инициативу в войне, а сам Ямамото на самолете спикировал в лес. И слава Богу. На том же погорел и Наполеон, усевшись в Москве, и ожидая, когда ему принесут договор о мире и капитуляции. Отвергая ошибочную стратегию Путина, Веня выдвигал собственный план. Он предусматривал полную оккупацию Украины до Днестра и Дуная, после чего Веня возвращал бывшего президента Януковича, безжалостно расправлялся с националистами и провозглашал эту новую Украину конфедерацией равных и независимых областей - по типу Соединенных Штатов Америки. И, надо отдать Вене должное, он собирался вернуть этой дружественной конфедеративной Украине Крым. Тогда враждебный Запад, покричав, конечно, быстро бы успокоился. Потому что не было бы тогда никакой аннексии территорий. Но ведь Путин ошибся, остановил окрыленные успехом войска, и теперь уже ничего нельзя было изменить, кроме как приготовиться к длительной глухой обороне. Путин думал, что играет вничью, а Веня же считал, что Путин проиграл, и время будет теперь работать против России, как оно работало против  Гитлера, Ямамото и Наполеона Бонапарта. Веня страдал, потому что не хотел и не умел проигрывать. Он тяжело переносил поражения, помнил их всю свою жизнь, анализировал, представлял, что бы было если бы когда-то тогда со страху не поменял своего решения, если бы нашел силы взять себя в руки. Все было бы лучше и сейчас был бы лишний повод гордиться и уважать себя. 
     Случались, конечно, в Вениной жизни победы. Выиграл он пару юношеских турниров по настольному теннису. Последней его спортивной победой стал кубок общества "Буревестник", где Веня в финале одолел упрямого украинца Бондаренко. Извещение об этом висело даже у деканата.  Еще одна победа случилась у Вени за год до развода с Наташей в 1993 году. Они вместе набили чемоданы сигаретами Мальборо и полетели в Стокгольм. Риск был огромный, на этой операции, а сигареты потом были проданы местным арабом, было заработано 1500 долларов, большущие деньги. Правда, через месяц, случилось и поражение - они полетели снова и оказались в шведской тюрьме. Но бедность с тех пор уже не висела над головой как Домоклов меч. Конечно, главная Венина победа - начало его Дольче Виты. Он ощутил её глубокой осенью 1996 года, возвращаясь в темноте из гаража, и лавируя между глубоких луж. В тот неприветливый день в комиссионных магазинах, где Веня размещал в те суровые годы свой товар, было продано сразу пять дорогих пальто. Это была победа, над страхом, сомнением, неуверенностью в себе и в будущем. Восходила звезда настоящей блестящей жизни со всеми её атрибутами и удовольствиями. Это была только Венина победа, её не с кем было делить, он тогда уже развёлся с Наташей и жил один.
    - "Разное случалось", - подумал Веня. И "конфузы, и то, что давало повод гордиться". Теперь Вене было 47, сидел он в Чайхоне №1, ел щучьи котлеты с пюре и думал обо всем сразу. А Лёха слал ему по Whats App Валаамские виды и клялся в верности Богу.
    - Завтра назад. Чай будем? —написал наконец Леха.
     -Давай в 22-00 во Владимирском Пассаже,-предложил Веня. Его поезд в 21-30 прибывал на Московский вокзал.
     Поужинав с двумя бокалами Вальполичелло, Веня вдруг решил поехать на Красную Площадь. Просто так, без дела, для атмосферы, стать маленькой, незаметной черной точкой у подножия мощных и вечных сооружений. Так Веня благоговел в Соборе Святого Петра в Риме, благоговел в готических соборах Толедо, благоговел недавно во  Франции, катаясь с Риткой на водном велосипеде по Вердонскому каньону.
     Веня понимал, что придется выслушивать Лехины проповеди, навеянные общением с Богом на острове Валаам, но все же больше был рад встретиться, чем не рад. Ритка исчезла из его жизни, и стало одиноко. Кому-то надо было показывать блеск. И не только это конечно...
      - Ну что, брат? Не надумал еще? - бездумно зачинал Леха их разговор.
      - К Богу идти?
      - Да, ты прав. И начать помогать Отеческому дому. Смеешься? А я вот Бога ощутил. Проснулись, значит, утром сегодня. Я дрова разгрузить помог, и как раз мой корабль уходил. Он монастырю принадлежит. Возит паломников. Так слышь, только сел, и туман опустился. И вообще ничего не видно, даже воды. Так и плыли три часа в нулевой видимости. А ты говоришь, как Бога ощутить? Вот оно!
     - Круто, я рад за тебя.
     - Ты рад? Я рад за себя! Это счастье, брат! - Леха вытаращил глаза так, что они чуть не упали на стол. - Я вот сейчас думаю, а ведь он всегда был со мной. И когда я из "Крестов" вышел, и потом. И с гепатитом С. Ведь нет его больше, этого гепатита!
     - Ты прав, Леха. Надо что-то менять. Надоело все, - подхватил вдруг Веня, чувствуя биение сердца. Бывает, конечно, я всем доволен, счастлив. У меня все есть, все круто. Мерседес. А бывает начнешь искать смысл, идею какую-то. А её нет. Я тебе говорил про Эрхарда Толле. Ты его конечно читать не будешь. А зря. Я тогда в 11 году полгода счастливый ходил. Потом прошло. Опять надо перечитать.
    - Иди крестись, говорил же тебе, - велел Леха. - Этот твой Эрхард, слышал я. Это он сам что-ли придумал? Все из Библии повытаскал. Крестись, короче, брат.
    - Не дури, Леха. Что-то другое надо. Реальное. Я на Донбасс поеду.
    - Что за фигня - на Донбасс? Там война. Убьют тебя, и чего я буду делать?
    - Я тебе нужен? У тебя свой круг общения.
    - У меня до фига друзей, - подтвердил Леха. - Но такого, как ты не будет. Так что ты не дури, включайся в наше дело, ощутишь себя по-другому. Вот я сейчас - мне 45 лет, а я чувствую, что у меня все впереди, я готов работать, как вол, готов вперед идти. Это кайф!
     И Леха сверлил Веню совиными голубыми глазами. Голова его уже полностью поседела. Валаамский красный загар горел отдельными пятнами.
     - Слушай, давай еще по этой булке хряпнем, и по кофе? - Предложил Веня. - Реально вкусно.
     - Давай я угощу тебя, - расхрабрился Леха, но у кассы заколебался.
     - Давай, все-таки, булку я оплачу, ну а кофе ты? Извини, брат.
     Веня не осерчал.
     Сентябрь прошел отлично, так что Веня каждые три дня отсылал Джону заказы. И в Москву отсылал, на рынок Садовод, новым контрагентам - Саиду, тот заведовал пуховиками, и Бэме - она заведовала китайскими джемперами. Но в октябре курс валют пополз вверх, и продажи резко упали. Магазины у Вени переполнились и выглядели, как склады секонд-хенда. Среди туго забитых вешал, напоминающих спелые грозди, тяжело было уже что-то отыскивать и подбирать. А потом загрустили продавцы и стали жаловаться на маленькую зарплату.
     Веня взялся за дело. Он перевешивал товар так и сяк, переодевал манекены, расчесывал парики, парил пуховики. Это не помогало. Постоянные покупатели испарились, вместо них появились злые субъекты женского пола, которые искали дефекты внутренних швов, говорили, что вещи делаются в подвале, а не в Париже, а переворошив пол-магазина они по-английски прощались. Тогда Веня взялся за продавщиц, применяя к каждой индивидуальный подход . Одних хвалил и успокаивал, другим демонстрировал бодрость и вселял оптимизм. Были и те ленивые натуры, на которых он слегка повышал голос и даже намекал на возможное увольнение. Все неожиданно удостоились Вениного внимания. Всему персоналу Веня предложил заключить корпоративный договор, который сам сочинил. Договор содержал исчерпывающий перечень всех обязанностей продавца и возможные наказания за их невыполнение: настоящая кабала. Это взбесило несчастных женщин. Вене пришлось оправдываться сто раз, уверяя что этот договор - чистая формальность и демонстрация добрых намерений. После провала с договорами Веня записал на флэшки лекцию ведущего специалиста по маркетингу Джона Котова из США и раздал каждому продавцу для домашнего изучения. Изучив, продавцы заявили конечно, что нет в этом никаких откровений, и что все это они знают и применяют.
     - Почему ты, черт возьми, сидишь, когда люди заходят? - раздражался Веня. - И опять это - чем вам помочь? Спрашивайте размерчики. Да нельзя так говорить! Но и стоят над душой нельзя. Поздоровалась и бродишь поодаль, типа чего-то делаешь. И нельзя никогда говорить: - "Этого нет, это закончилось. Никакого отрицания, никакого негатива. Этого нет, но есть другое, лучше. Посмотрите, померьте." Меряют кофту, ты им к кофте юбку, меряют юбку - ты уже кофту к ней предлагаешь.
      Ничто не принесло Вене успеха. Продажи как упали, так и остались на новом уровне. Продавцы хандрили и жаловались, и даже на глазах постарели. Успех, маленький или крупный - неважно, это главная составляющая счастья. Успех дает надежду на движение вперед к следующему успеху. Но успеха не было.
     И ситуация на Донбассе тоже не сулила Вене успехов. Тогда он глубоко погрузился в живопись, чтобы преуспеть в этом. Купил сразу четыре холста и начал четыре разных произведения. На первом он изображал себя и маму, причем сам Веня был на картине, а мама стояла возле этой картины, как посетитель выставки и держала в руках книгу с Вениной же картиной на обложке. Другой холст посвящался Донбассу, он изображал сцену ночного боя среди сельских домов, там фигурировало несколько ополченцев с георгиевскими ленточками и горящий БМП с эмблемой украинской армии. Ещё один холст должен был изображать Веню крупным планом с поворотом головы и кистью в руках. Перед Веней стоял мольберт с картиной Малевича " черный квадрат». Веня хитро улыбался, а на его повёрнутой к зрителю спине было написано: GENIUS. Это был укол всем мошенникам-абстракционистам.  На последнем небольшом холсте Веня изображал умилительный вид Парка Победы с утками, колоннадой, лодками и фигурами мамы и папы. Хотел Веня потом написать ещё и пятый холст, чтобы изобразить Наташу со старой совместной фотографии, сделанной в Сочи, но потом передумал. Потому что, долго глядя на фотографию, почувствовал снова обиду и ревность, те забытые эмоции из далёких 90-х годов.

                Глава 10. Гейша.
 
      Веня решил рисовать и не тратить время на бессмысленных девушек. Это получилось случайно. В Кавказ-баре, куда Веня, бывало, заезжал отобедать с грузинским акцентом, то есть с хинкали, хачапури и бокалом Киндзмараули. Днём, во время бизнес-ланча, ресторан кишел приличными и не очень людьми. Она сидела одна за двухместным столиком у окна и задорно провожала глазами мужчин, проходящих в сторону туалета. Крашеная блондинка лет 30 с хвостиком, с длинным острым носом и большими опытными глазами. Веня вошёл, и их взгляды немедленно схлестнулись. Веня замешкался, перевел глаза на её декольте и сказал: 
    - Вы не против, если я вам составлю компанию?
    А другого свободного места вообще-то и не было. 
    - Садись, - фамильярно хихикнула незнакомка.
    - Часто тут бываете? - начал Веня, изучая её лицо.
    - Конечно. Я  напротив работаю. Обед у меня.
    - Чем занимаетесь?
    - Да так, маникюр-педикюр. Да это временно. Смотри - во молодцы ребята, бутылку водки усосали и за руль. Вон черный Галенваген. 
    - Деньги есть, - резюмировал Веня.
     Странную особу звали Анжелой. Она была даже красива отцветающей последней красотой, привлекательна именно потасканностью и бывалостью. Уловив, Венин к себе интерес, она тут же взяла его в оборот. На другой день они уже встретились на Малой Морской у ресторана Христофор. Она приехала на совсем новом БМВ 3-й серии. 
    - У тебя неплохая зарплата, - пошутил Веня в своем стиле, открывая ей водительскую дверь. 
    -Ты о тачке? Это муж подарил. Он у меня немец.
    - А-а, - тактично выдохнул Веня.
    - Да ты не волнуйся, его больше нет. Уехал к себе в Германию. Обиделся на меня и уехал.
    - А-а, - облегчённо вздохнул Веня, хотя и не волновался из-за её мужа. Все что Вене нужно было, это качественная близость. Он ещё вчера решил, что не будет жить с этой хваткой и циничной особой. В тишине дорогущего ресторана они съели что-то мудреное и невкусное, и Анжела спросила:
    - Ну чего, я что-нибудь должна? 
    - Нет, я сам.
    Они забрались в БМВ и долго там целовались, да так что Веня натёр себе губы. 
    - А с тобой прикольно, - резюмировала она. - Заезжай на недельке ко мне, я живу в Озерках у метро, в сауне посидим.
    Веня согласился и вышел, отметив приторность её духов. БМВ резко по-мужски стартовал и унесся к Адмиралтейству. 
    Через пару дней, после тренажеров и плавания, Веня поехал к ней в Озерки. И чем ближе приближался он к Озеркам, тем сильнее чувствовал страх. Похоже, он боялся разочаровать её в постели. Тогда Веня взорвался. "Неужто она слишком крута для меня, "эта парикмахерша?!" - закричал он, пытаясь перезагрузить мозг.  Но не вышло. Так и привёз он к ней домой этот животный страх. А она понимая это, сразу же предложила: - Хочешь вискарика?
    - Давай немного.
     Её квартира была просторна и современна.Но она была не её. Муж-немец разрешил ей пожить в этой квартире 5 лет, до совершеннолетия сына.
    — Вот гляди, тут ванна, там туалет, там спальня, там комната сына, - водила она окостеневшего Веню. Сын оказался в своей комнате за письменным столом. 
    - Артем, поздоровайся, - велела она. Сын подошёл к Вене, и не глядя на него, улыбнулся. 
     Гостиная была совмещена с кухней, образуя просторную залу. Зеркальная стена делала её ещё больше. На стене были закреплены перила. 
    - Тут мой балетный станок. Я подхожу и делаю так - раз, раз...
    - Ты занималась балетом?
    - Когда-то в детстве.
    Виски не действовало на Веню, а момент истины подступал. Началась паника. Правильно было извиниться и уйти, придумав себе оправдание. "Ой, забыл, срочно надо бежать, позвоню". Но Веня был не менее упрям, как породившая его мать. И стал играть до конца проигранную уже эту партию.
    -Артемка, сходи ка к Наташе. Только не далеко. Туда за метро не ходите.
    -Ну что, потанцуем? - спросила она, как только сын удалился.
    -Ну давай,- Веня пожал плечами.
    Заиграла неожиданная музыка типа аргентинского танго.
    -Ну, давай же, - она протянула Вене руку. Он подскочил и обнял ее за крепкую талию, все еще надеясь разбудить в себе теплые чувства.Они совершили несколько па, и Веня запутался в ногах.
    -Что-то никак,- пожаловался он.
    -Ну, давай еще. На-на-на! На-на-на! Как мне это нравится!
    Веня снова запутался в ногах.
    -Вот низкопробное представление,- подумал он и предложил: -Может пойдем в спальню?
    -А-ааа!- наигранно хихикнула Анжела и взяла его руку: -Идем. 
     Они полностью обнажились и легли поверх одеял. И Веня приобнял её как, как привык обнимать своих девушек. Но это вдруг оказалось совсем не то, это было что-то другое. Вене показалось, что лежит он не с женщиной, а с крепким мужчиной, такой же примерно комплекции как у него самого. А когда она, перехватывая инициативу, начала ласкать Веню крепкими руками, тут же все его существо затормозило так, как даже не тормозил его Мерседес с толстыми шинами и огромными тормозными дисками.
     - Подожди, я все сделаю, - уверяла она.
     - Нет, - сказал Веня.
     - Что ты, Веньчик? Что-то не так?
     - Нет, все так. Проблема — вот где, - ответил Веня, показывая пальцем на голову. 
     - Ладно, ерунда, - пропела она. - Но ты не очень переживаешь?
     - Да нет. Что-то странное. Не было никогда. -В этот момент она повернулась задом кверху, и поверх её немолодых ягодиц, там, где копчик, Веня заметил большую шишку коричневого цвета. 
     - Что это у тебя? - машинально спросил он, и, конечно, на этом их нежные отношения закончились не начавшись.
     - Ну чего, будем одеваться? - сказала она. - скоро Артёмка придет. 
     - Ага, я душ приму? - обрадовался Веня. Ему хотелось быстрее убраться. Но ушел он лишь через час. Потому что, вернувшись в гостиную, они пили чай, и Веня слушал её историю. После школы в институт она не пошла, вышла за одноклассника, развелась, опять выскочила, родила и опять развелась. Профессии никакой не приобрела, восемь лет работала в Стриптиз-клубе MAXIMUS, разменяв там на деньги молодость и здоровье. Там же подцепила 50-летнего немца, и изобразила ему семейные ценности. Но надолго её ,естественно, не хватило. Все лицемерие и грубость однажды всплыли и предстали бедному европейцу.  Она показала фотографию веселого лысого иностранца с румяным лицом, видно только из сауны.
     - Я, говорит, пью-пью воду, потом иду на велотренажёр, потом писаю, потом опять пью... Представь - какой козел! 
     Вене стало обидно за него, дурака, решившего поискать в стриптиз-клубе нежную русскую душу, и взявшего на несколько лет на себя заботу об этой паразитке и её сыне. В ближайшие планы Анжелы входило: продать БМВ, избавиться с помощью интриг от сменщицы, которая сбивала цену на маникюр, и съездить в Австрию к пожилому бизнесмену, с которым она списалась по интернету.
    И, конечно, ежедневно ходить в Кавказ-бар, в надежде поймать богатого идиота с помощью глубокого декольте и ударного макияжа. Раскрыв свои карты, Анжела вдруг процитировала Шекспира, и Вене стало совсем омерзительно. Обладая, видно, хорошей памятью, эта мымра заучила несколько лестных цитат и ловко вворачивала для понта, общаясь с приличными мужиками.
     -Мое призвание, - вещала она, — это гейша. Заботливая, покорная. Вообще все японское мне как-то близко. Поэзия, философия... Это мастер Такцан, это Дзен, Конфуций. Ветер дует, трава склоняется.
    - Напомни, по поводу чего Король Лир сказал это дочери? - уточнил Веня.
    - Да-а, хрен его знает. 
     Веня засобирался.
    - Ну, извини, если что не так было. 
    - Да ладно - фигня. - Она прищелкнула языком. Затем, вдруг, её лицо исказилось чудовищной мукой, и она попросила у Вени денег. Тысяч аж 20-30! Ребенка упомянула. 
    - Прости, сейчас закупки, а у меня самый сезон, - посетовал Веня и дал ей 3000 рублей. 
    - Эх, ну хотя бы так, - вздохнула она. 
     Веня ехал домой, охваченный новыми чувствами. Ему хотелось работать - копаться в коробках с товаром, заполнять таблицы, изучать заказы на следующий год. Он больше не хотел объятий и поцелуев.
    Через пару дней она позвонила .
    - Вень, приветик. Ты в порядке? Хорошо. Может пересечемся в кафешке? Небольшое дельце есть к тебе.
    - Ну давай, - согласился Веня.
    - Может на Ваське, на второй линии в Анданте. Там, кстати, неплохие роллы. 
      И вот они снова сидели друг напротив друга в полуподвале с кирпичными стенами и дешёвыми стульями из металлических трубок.
     - Как дела? - вяло спросил Веня.
     - Вень, я хочу тебе объяснить. Понимаешь...
      И она развернула Вене сложный и ловкий расклад. Для чего и когда Веня должен ей одолжить мощную сумму, и, как и когда она ему эти деньги в несколько этапов вернёт. Что-то говорила об Австрии, что-то о продаже БМВ, что-то о кредите. Видно было, что этот искусный план она вынашивала и оттачивала все три дня. И, этот план, по её понятию, был безупречен. Веня про себя усмехнулся.
     -Ладно, я понял. - ответил он, не пытаясь ничего понимать. - Ты сказала - я подумаю и позвоню.
    - Вень, но мне завтра надо знать, на крайняк послезавтра.
   - Я тебя услышал. - откликнулся Веня, решив отказать, но потом. Ему хотелось, чтобы эта мерзавка помучилась в ожидании.  Но она, видимо, все поняла.  Они вышли и сели в её БМВ.
     - Ну чего? - спросила она, изображая улыбку Джоконды.
      Веня протянул руку и погладил ей грудь. Она безразлично ждала, а потом остановила его.
    - Вень, люди ходят, могут увидеть. 
    И Веня ушел. А в последний раз он увидел её на Исаакиевской площади. Она стояла возле своего БМВ с молодым мужиком. Очевидно, то был покупатель машины. А Веня замечательно пролетел мимо них на чистом лоснящемся Мерседесе. 


                Глава 11. Взрывы.

       В конце октября вдруг похолодало, и Венины родители простудились. Лечить их было нелегко. Звать врача они не хотели, тратиться на лекарства тоже. Веню они не слушались и спустя неделю им стало совсем уже плохо. Однако они продолжали упрямиться. Веня привозил им продукты и слушал одну и ту же песню: -" Лечит койка, никто ещё этого не избежал, поговорим, когда тебе будет 75". 
          - Если что со мной, дождись письма из Минского архива и закончи родословную. На обороте напишешь...
      Наконец, Веня вызвал скорую, и их увезли в больницу. Они уже не сопротивлялись. У мамы выявили свиной грипп, у папы – ещё и воспаление лёгких. Три бесконечных дня их возвращали к жизни врачи. Веня гонялся по городу и потел. Забыл он в эти три дня и о торговле, и об Украине, и о рисовании. А думал только о лекарствах, витаминах, иммунитетах и высших межпланетных силах, решающих сколько кому и сколько отпущено жить.
     Наконец, упрямые пенсионеры пошли на поправку, а Веня ощутил лёгкость своего бытия. Но ведь это был год кризисов, и, конечно, один тут же сменился другим. На Донбассе возобновились бои. Ополченцы ДНР попытались отбить, наконец, донецкий аэропорт, откуда велись обстрелы пригородов, в Украина сконцентрировала силы в Дебальцево, надеясь одним броском вернуть территории по хорватскому сценарию. Тонны металла стороны обрушили друг на друга. Чаша весов пошатнулась, и Путин снова решился вмешаться. Произошло это сразу после Нового года. 
    Свой хорватский бросок Украина совершила, организовав встречные удары из под Горловки и и с Дебальцевского плацдарма, но так и не сдвинулась с места. Присланные из России сборные формирования, из ветеранов, добровольцев и бог знает кого штурмовали Дебальцево. Украинская группировка, накачанная техникой и американской аппаратурой, утратила управление и попала в котел. Путинская артиллерия, наводимая через спутники, безошибочно крошила перемешавшиеся украинские части.
     Вскоре все было кончено. Кто-то сумел выскочить через лес и поля в сторону Попасной, большинство же сдались пока не поздно, вместе с грудой вооружений.
     Завершив эту нелегкую операцию, Путин поспешил заключить новые Минские соглашения, слегла увеличив территории куцых республик. Одновременно было покончено и с окруженными в Донецком аэропорту "киборгами". Последние из них были похоронены мощным снарядом, окончательно разрушившим аэропорт. Дальнейшая война была невозможна, она приносила слишком много потерь той и другой стороны. Веня все понимал и грустил. Успех Дебальцева ничего не решал стратегически. Впереди была деградация и ослабление, как двух нежизнеспособных республик, так и самой русской идеи, ради которой все затевалось. Стрелков- Гиркин, всплывший вдруг на просторах Руси, тоже соглашался с Веней. Он, не стесняясь, писал где-то глубоко в соцсетях, где только Веня мог его обнаружить, короткие и язвительные пассажи. Для Вени Стрелков стал вождём и мессией, хотя и был православным монархистом в отличие от Вени, не любившего ни православие, ни монархизм. Стрелков обладал бесценной для Вени информацией. Но раскрывать её не спешил. По отрывочным сведениям, Веня узнал, что, уходя из Донецка Стрелков был окружён, чудом избежал гибели, и что был спасён только путинским наступлением "отпускников". Сам Стрелков об этом молчал, как и о том, кто и зачем сбил малайзийский Боинг. Копаясь в социальных сетях, Веня узнал и о существовании сборного пункта добровольцев прямо у Петербурга. Кто-то даже делился опытом вступления в ополченцы. Брали профессионалов, имевших армейские специальности. В первую очередь нужны были танкисты, артиллеристы и специалисты из связи, а также медицинские работники. Автора одной из заметок приняли на должность водителя БМП, он проходил 3-х месячную подготовку и надеялся повоевать. Это вдруг оказалось легко, - сделать шаг от сытой питерской жизни к настоящей войне. И, наверное, обратно. Повоевал, совершил подвиги, испытал себя и вернулся назад к своим магазинам и банковским реквизитам. То, о чем Веня мечтал. С этого дня мысль о вступлении в ополчение уже не оставляла его, она была с ним всегда, и утром, и вечером, и дома, и за рулём, и за ужином в ресторане. Веня то склонялся к этому могучему и решительному шагу, то объявлял, что уже опоздал, что тот героический момент, вроде сражения за Саур-Могилу, когда не жалко было и саму жизнь поставить на кон, прошел и больше никогда не наступит. По сути своей это были размышления про стоимость жизни, которая, конечно, бесценна и не должна выставляться на рынок. Но, наверное, это главное свойство людей - всему на свете назначить цену, обратить в товар и попытаться выгоднее реализовать. Даже собственное здоровье и жизнь.
    Размышления делили Веню напополам. Один Веня, флегматичный и уравновешенный, объявлял поход на войну невозможной глупостью, как и саму войну, как решение проблем общества. Другой Веня, охваченный воодушевленными порывами, заявлял, что поход этот прекрасен и обязателен, чтобы потом, уважать и любить себя, и чтобы потом на старости лет сидеть ногами к камину и писать мемуары. -Когда если не сейчас? - спрашивал этот второй Веня и отвечал, что именно теперь, когда ему еще нет 50- ти, но есть уже 45, и есть тот самый момент украсить свою неприметную жизнь крупными мазками настоящего приключения.
     Время шло, наступил уж февраль, а Веня все думал и фантазировал о войне. А война продолжалась, несмотря на бессмысленность. Противники зачем-то терзали друг друга обстрелами и диверсиями. А значит Вене, вроде как, еще оставалось место для подвига. Прекратить войну, не одержав полной победы, оказалось трудно. Обе стороны еще строили планы своих наступлений и, конечно, подозревали в тех же намерениях своего оппонента.
     Однако война войной, а Венина Дольче Вита катилась своим чередом, несмотря на падение его доходов. Денег хватало. Убедившись, что родители снова здоровы, Веня забронировал индивидуальный тур в Шри-Ланку, 20-го февраля 2014 он улетел, планируя возвратиться через Москву, дабы посетить выставку СРМ и рынок "Садовод».
В Коломбо, столице Шри-Ланки, Веню встречал добродушный толстяк - гид - водитель. Следующую неделю Веня провел в поездках по джунглям. Там, то и дело, обнаруживались то старинные храмы, то слоны, то спа-отели, то плантации чая. Вене пришлось освоить азы буддизма и изучить аюрведу. Под конец экскурсионной программы, он так нагрузился новыми знаниями, что ощущал себя как перед сессией в институте. А когда это кончилось Веня почувствовал счастье. У него не треснул мозг, его не похитили тигры Тамил-Илама. Ещё неделю Веня читал книги в шикарном отеле на берегу океана. Читал, купался  в теплейшей воде, возвращался и снова читал. 
      Лишь однажды Веня решил совершить променад по окрестностям. Выйдя за ворота отеля, он нанял тук-тук, то есть такси в виде мотороллера с пассажирской кабиной. Он надеялся прикупить сувениры, но оказавшись в ближайшей деревне почувствовал отвращение. Наследники великих цивилизаций древности жили на уровне железного века. Их чернота и чернота всего вокруг родила у Вени ощущение заразы и нечистот. На местной фабрике сувениров костлявые беззубые люди - почти обезьяны мастерили примитивные фигурки из дерева.
     -Давай назад, ком бэк, - скомандовал Веня водителю. Они тронулись, но вместо отеля Веня приехал в другую деревню еще более грязную и черную. Тут он не на шутку встревожился, осознав, что все дальше удаляется от цивилизованного мира. Таксист его или совсем не знал английского или делал вид, что не знает 
     -Стоп! - вскричал тогда Веня и стал вылезать из кабины. -I take another car!
     Только теперь физиономия водителя приобрела осмысленный вид. Он смирился с невозможностью вытрясти что-то еще из этого белого ходячего кошелька, которым ему казался каждый турист, и веселый тук-тук запрыгал обратно к отелю, выбирая самые мерзкие ямы и кочки.
    -Шри-Ланка Герлз? -вкрадчиво предложил водитель уже возле отеля.
    -Нет, спасибо, -ужаснулся Веня и дал ему жалкий надорванный доллар.
     В общем и целом, Веня остался доволен поездкой. Это были впечатления, и даже приключения, о которых потом, через десятки лет приятно будет вспомнить, листая альбом. Вот Веня возле спящего Будды, который почти неотличим от Будды мёртвого, вот местные купают слонов, вот Веня с наглой мартышкой, вот пьет из разрубленного кокоса, вот покупает многорукого Шиву.
   -Кстати- сказала мама, когда Веня листал перед нею альбом с фотографиями. -Ты должен сфотографировать те золотые вещи, которые я отдавала тебе на хранение - серьги, брошь и заколку. Я помещу эти фотографии в родословную. Помнишь я тебе рассказывала, какие они древние? Сделай это быстрее. Сделаешь? 
    Мама не знала, что ранила Веню в самое сердце. Два года назад он положил эти предметы на камин под телевизором, да и забыл о них. Массивная заколка лежала там, это Веня знал точно. А серьги и брошь? Они оказались на месте, только выглядели теперь по-другому, будто куплены были в лавке с дешёвой китайской бижутерией.  Веня все понял и ударил кулаком по матрасу так, что тот издал душераздирающий скрип. В этот момент Веня ненавидел не Ритку, подменившую золото бижутерией, он ненавидел себя, вечно проявляющего лень и инертность в самых ответственных ситуациях. Что ему стоило пройти три шага, открыть сейф и положить туда фамильные драгоценности? 
     - Будда, ступа! - орал Веня, стоя на коленях возле кровати и плакал. - Черт бы побрал все на свете. 
     Веня бросился, конечно, звонить Ритке, но телефон её был отключен. Мерзавка, видно, начала уже новую страницу постыдной своей биографии. Веня поехал на Добролюбова, он дежурил у той квартиры, но Ритка не появилась. Все было кончено. Вещи, прошедшие с еврейской семьей через  пять или шесть веков, созданные, может быть, где-нибудь в Кёльне или во Франкфурте при таком-то курфюрсте, вещи вывезенные из Белоруссии всего за месяц до начала войны, Веня прошляпил, подарил неблагодарной пустышке.
     Во всем обвинил он свою Дольче Виту, превратившую его из мужчины черт знает во что. И Веня лишился сна. Он пил корвалол и валериану, но кое-как забыться удавалось только к утру. В одну из таких ночей Вене приснился сон, а во сне оказалось, что живет он теперь на Литейном в доме Мурузи, где когда-то жил поэт Бродский. И оказалось, что он, Бродский, так и живёт в той  квартире с видом на Спасо-Преображенский собор. Веня страстно хотел прочесть Бродскому свои лучшие стихи, но стеснялся позвонить ему в дверь и представиться. Он решил, что лучше будет встретиться с ним в подъезде, как бы случайно, завести по соседски знакомство, а потом прочитать стихи. Веня был готов, что стихи его Бродскому не понравятся,  что он даже скажет что-то едкое и обидное. Веня бродил в темноте по двору и подъезду, но Иосиф не появлялся. Наконец расхрабрившись, Веня позвонил в дверь той квартиры. Открыла Венина мама.
    -Ты его знаешь? - ошеломился Веня.
    -Беги быстрее,- сказала мама. -Ты еще успеешь поймать его в аэропорту. Он улетает в Нью-Йорк.
    Веня выскочил на Литейный ловить такси. Машины тормозили у светофора, и Веня кричал :
    -Отвезите в аэропорт! Я заплачу, сколько вы скажете.
    -Сколько? – спросил его кто-то.
    - Это серьезная сумма. Вы будете довольны. Вы ничего не пили сегодня?
    - Сто пятьдесят, по-традиции, - ответил водитель, чем-то похожий на священнослужителя.
    В аэропорту Веня наткнулся на Бродского. Тот стоял в шляпе со старинным кожаным чемоданом. Он был мокрый с головы до ног, будто гулял под дождем.
    - Исаак, - сказал Веня, - То-есть Иосиф, мы больше не увидимся?
    - Не сейчас, вы же видите, в каком я положении? – ответил Бродский. – Но вы можете оставить свои стихи в почтовом ящике. Их потом перешлют в Нью-Йорк.
    - Спасибо, - умилился Веня. – Если надо, я оплачу расходы. Любая сумма, без разницы.
    - Деньги – маргинальный эквивалент мудрости, - сказал Бродский.
    - Как это неожиданно! – воскликнул Веня, хотя смысла фразы не понял.
    Тут они и расстались. Бродского увели какие-то генералы с лампасами. А потом вдруг раздался взрыв, и Веня бросился к стойке информации:
    -Это взорвался самолет до Нью-Йорка? - кричал он.
    -Сохраняйте спокойствие, -ответила девушка в пиджаке на голое тело. -Мы вам сообщим.
   -Но там- Бродский!, - заорал Веня и пробудился.


                Глава 12. Подготовка.
 
    А потом Веня уехал. В Таиланд. Так он сказал всем, и родителям, и продавцам. Это была официальная версия. На самом деле Веня отправился под Петербург, в Сертолово, в лагерь подготовки добровольцев Донбасса. Произошло это при следующих обстоятельствах:
    Есть в интернете, а может быть и на самом деле, некий Жуковский, координатор добровольческого движения. Каждую неделю он публикует в контакте отчеты по пожертвованиям и купленным на эти средства товарам. Там фигурирует и сам он - Жуковский на фоне тюков и коробок. Там же на этой странице есть контактные телефоны- для желающих вступить в ополчение.
    Внезапно, будто получив сигнал свыше, Веня схватил телефон и позвонил. Наверное все переживания и бессонные ночи снизили у него порог самосохранения, а может еще почему-то. Ответила Вене женщина, выслушала его пожелания и записала номер. А поздно вечером Вене перезвонил мужик, наверное, сам Жуковский. 
    - Вечер добрый, - сказал он. – Вы чем-то интересовались?
    - Да. – отвечал Веня. – Скажите, как это выглядит?
    - Что?
    - Все – подготовка, форма, какие-то бумаги.
    - Вы интересуетесь лагерем, который под Питером? Сколько вам лет? Ну, наверное, 18 есть, я так полагаю? В армии служили?
    - Был, - твердо ответил Веня, сосредотачиваясь.
    - Специальность имеете?
    - В армии я был химиком в ракетном дивизионе, права есть, легковые, - честно поведал Веня.
    - Ну химики, положим не нужны. Значит специальности нет? Ладно. Личные расходы оплатить сможете?
    - Да.
    - Физподготовка? 
    - Я спортсмен.
    - Записывайте номер, Евгений, ему все скажете. Он вам все объяснит. Нет – значит нет, да — значит… Договаривайтесь с ним.
    Тот второй, Евгений, Веню сильно не мурыжил. Велел подъехать туда-то и тогда-то, по иронии судьбы туда как раз, где Веня полгода провел в учебке, в поселок Песочное. И осталось у Вени трое суток на моральную подготовку, - сторговаться с самим собой о стоимости собственной жизни, оценить риск и сделать последние распоряжения по бизнесу. Решающий шаг был сделан, и Веня уже гордился собой.
Два дня разбирал он коробки с летним товаром, подбирал хвосты с отчетностью и бегал кругами по всей округе, закаляя дыхалку. Эти два дня Веня держал в секрете свои героические намерения. Выложить карты на стол он собирался только перед отправкой в Донбасс. Бизнес он собирался доверить сыну - больше некому, а Лехе думал поручить некие функции надзора. Веня не думал, что воевать ему придется долго, и если вдруг доведется вернуться назад в целости и сохранности, конечно подхватит он вновь узды правления и поплывет дальше по волнам своей Дольче Виты, только теперь гордясь и вспоминая военный свой опыт.
    А на третий оставшийся день Веня разволновался и, ради успокоения души, решил устроить отвальную по самым лучшим стандартам. Готовиться Веня начал после обеда - принял ванну и стал примерять одежду. Часа через три он наконец нарядился. На нем была новая рубашка DIESEL, белая с мелким орнаментом, джинсы, опять же DIESEL, вареные и дырявые в двух местах. Они имели небольшой клеш, что по мнению Вени придавало оттенок 60-х. Ботинки MINELLI были отделаны металлическими пузырьками, он одел их впервые. На рубашку Веня набросил слегка удлинённую черную кофту на молнии фирмы GUESS. В прихожей он облачился в пальто синего цвета от RALF LAUREN, вышел из дома и выехал на такси бизнес-класса в салон красоты LE PETIT. Из салона, получив укороченный вариант своей обычной мальчишеской стрижки, он отправился на Итальянскую в ресторан LUCE, что на верхнем этаже Гранд Паласа.
    Ужинал Веня не спеша, контролируя степень своей нервозности, - с утра еще началась у него какая-то мелкая дрожь. Это был страх. Но разве хорош солдат, у которого перед боем не случился понос? Так  решил Веня и пил замечательный рислинг. Выпил он 5 бокалов, когда наконец, наступило равновесие нервной системы. Только теперь Веня отвлекся от мыслей о смерти и вернулся на Землю, в этот шикарный почти безупречный кабак. Вместо панической дрожи пришла эйфория, он стал неожиданно разговорчив и обсудил с официанткой летний отдых в Крыму. А за окном переливалась теплыми огоньками Площадь Искусств, там проходило мероприятие и бродили толпы людей.
     Окрылившись, выпорхнул он на Невский и повернул в сторону Голден Долс. Дышалось легко. Веня был бодр и силен, также как 30 лет назад, когда, выпив с Лехой портвейна шел в этом же самом месте Невского в обратную сторону к незабвенному «Северу». Было еще десять, и Веня стал первым посетителем клуба. Поприветствовав всех, кого знал, он расположился в угловой нише.
    - Вам, по-моему, водку и апельсиновый сок? – спросила официантка.
    - Нет, давайте алкогольный мохито. И скажите бармену, чтобы все нормально. А то верну. А-ха-ха.
     Музыка уже звучала, но девушек не было видно. Наконец администратор дала сигнал и шоу началось. И перед Веней предстала она. Веня видел её впервые. Она танцевала и смотрела на него, посылая упоительные флюиды. И он тоже смотрел на нее, стараясь быть серьёзным и сохраняя напыщенное достоинство. Во время второй песни она разделась до трусиков, оказавшись тонкой и одновременно округлой. Тогда Веня вдохновенно выпил мохито и заказал еще. В это время она уже приближалась, глядя прямо ему в глаза. А потом, не отрывая этого гипнотически зовущего взгляда, она вскинула ногу и взгромоздилась у него на коленях. Большие тёмные соски оказались прямо напротив Вениных глаз. Инстинкт звал обнять её за талию, прижать к себе и начать целовать, но допустить потерю лица Веня не мог.
    - Как тебя зовут? – спросил он.
     -Руна.
    - Такого имени нет. Но неважно, если ты Руна, значит я Одиссей. Откуда ты?
    - Из Казани.
    — Значит татарка?
    - Русская. А ты здесь часто бываешь? Любишь на девушек смотреть?
    Последний вопрос ещё больше околдовал Веню. Он почувствовал, что погружается в сладкий клубничный мусс.
    - Возьми себе что-нибудь, - предложил он, когда принесли мохито.
    - Нет, не надо, - ответила Руна, продолжая сидеть на Вене и смотреть прямо в глаза. – Я здесь не из-за денег. У меня папа богатый, менеджер нефтяной компании.
    - Зачем же ты тут? Принца ищешь? Тут не найдешь. Тут такие принцы, как я.
    - Да? Но я никого не ищу. Я танцую и все. А вообще-то я вэб-дизайнер. Закончила художественную школу.
    - Так ты художница? – умилился Веня. – Знаешь, я тоже хотел, но я занимался теннисом. Я мастер спорта.
     Руна приблизилась так, что их носы соприкоснулись. Веня не мог уже удержаться и сладко поцеловал её  в губы.
    - Ты всегда такой меланхолик? – спросила она. – Или только когда пьяный?
    - Наверное, - смутился Веня. – Но я не пьяный, я в порядке.
    — Значит, когда ты пьяный, ты веселый?
    - Да. Я, кстати, рисую маслом. Что? Всякие картины. Портреты, пейзажи, натюрморты. Сразу несколько картин. Учиться надо, да. Но главное – это видеть. И воображение. Уметь представить, иметь образ. Я абсолютный реалист. Реализм позволяет выразить все, любую идею. А всякие там абстракции – кубизм и другое, это мошенники и недоучки. Всякие Шагалы, Сезанн, Матисс.
     Руна слушала, обвивая тонкими руками его шею и немного кривлялась.
     -Соглашусь, - продолжал Веня. – Есть интерьеры, где уместны абстракции. Да, я ведь также дизайнером интерьером занимаюсь. Своих, конечно. Чужие мне не интересны.
     -Ты местный?
     -Да, я коренной петербуржец. Мой предок знал Петра Великого. Серьезно.
     Веня отпил мохито, и они снова поцеловались.
     -Может, ты хочешь приватный танец? -спросила она.
     -Нет, у меня другое предложение. Поехали ко мне прямо сейчас.
     -Нет, я не езжу с клиентами, - спокойно ответила Руна.
     -Ты не понимаешь, это важно. Я заплачу, я знаю цены.
     -Нет, - сказала Руна, касаясь носом носа и улыбаясь.
     -Ты обязана. Другого раза не будет. Никогда.
     -Никогда-никогда?
     -Да. Я уезжаю завтра. На войну. -Руна прижала его и пожалела. 
     -Бедный.
     -Соглашайся.
     Руна вспорхнула.
     -Подожди, я должна танцевать, моя очередь.
      И она действительно вышла к пилону, подпрыгивая и делая акробатику. А потом Руна исчезла. Веня ждал её, а потом отправился искать по всему Голден Долсу. Но не нашел. Ему то и дело казалось, что он видит её в другом конце зала. Но, видимо, это были галлюцинации, вызванные действием кубинского рома, что входит в состав мохито.
     -А Руна еще здесь? - спросил он официантку.
     -Ой, не знаю, тут их так много.
     Тогда Веня вызвал такси и уехал.
     - Руна, - позвал он, проснувшись утром. Но оказалось, что он один и пора собираться в дорогу – на сборный пункт ополченцев Донбасса.

      Лагерь этот или сборный пункт являл из себя обычную военную часть. Попав туда, Веня, конечно, должен был застонать, ибо худшие воспоминания его жизни связаны были с армией. Вечной недосып, голодуха, скандалы, издевательства «стариков» и тоска, вызванная несвободой. Но нет, Веня не застонал, он переступил порог КПП с суворовским энтузиазмом. Последствия вчерашней отвальной были устранены с помощью кофе и двух колёс аспирина. Не прошло и десяти минут, а Веня уже сидел в бывшем ленинском уголке, где ,кажется, ничего не изменилось за последние 30 лет. Не было только членов Политбюро и Ленина в детстве. Напротив Вени сидел лысый человек с бесцветными усами в камуфляже и безразлично смотрел в глаза. А Веня, волнуясь, глядел на лысого. Они помолчали и лысый спросил:
     -Понимаете, зачем и куда пришли?
     -Да, - четко по - военному отвечал Веня. – Мотивация есть.
     -Телевизор смотреть у всех есть мотивация. – А реально трудиться, действовать…
     -Я служил в армии.
     -Так вот, - продолжал лысый. – Есть армия, а есть реальные боевые действия. Некоторые не понимают, а потом… Кем работаете?
     -Торговая организация.
     -Товар – деньги -товар? Подумайте, может вам не стоит…?
     -Мне сорок семь лет, - повысил вдруг ноту Веня. – И я уже подумал. Если вам не нужны люди…
     -Люди нужны, нужны профессионалы, знающие технику, нужно держать фронт. А пушечное мясо не нужно. Убьют вас и будет жена горевать. Ладно. Запишу вас пока, 6700 готовы сдать на питание? Веня отдал лысому наличные и тот записал его в толстый амбарный журнал. От разговора с лысым Вене стало противно, но он решил терпеть всё и до предела сил. Лысый вручил ему список необходимых покупок – форма, ботинки, еще куча всего. Веня поехал обратно в город, назавтра в 9 утра намечались первые его занятия.
     Закупился он в Военторге на Васильевском острове. Бросил рюкзак с амуницией в багажник и поехал по своим магазинам, дать последние указания продавцам. После магазинов он позвонил сыну.
    -Привет, я сейчас подъеду. Выйди во двор.
    - Я тут овощи варю, - ответил сын. – А ты что – подняться не можешь?
    - Выключи и выходи. Это будет не долго.
    - Ладно, - согласился Андрей.
     Вышел он к Вене, страдальчески улыбаясь.
    - Ну, как ты?
    - Слушай, - начал отец. —Я, как ты знаешь, часто летаю туда и сюда. Всякое может произойти.
    -Улетаешь опять?
    -Да, но речь не о том. Предположим – нет больше меня. Ты должен знать, как себя вести, иметь четкие представления. Так вот – магазины сразу не закрывай, подожди месяцев 5 или 6. Пускай работают, пока выручка больше расходов. Ты понимаешь?
    -Чего уж тут понимать?
   - Продавцам ничего не говори раньше времени, а то разбегутся. Потом увидишь – выручка падает, делаешь распродажу – две недели 30%, потом 50%, потом 70%. Последние дни – 90%. И всё, ты так соберешь максимум денег. Сам вести дела не пытайся. Это сложно. У тебя не получится.
    — Это почему? – всполошился Андрей.
     -Да потому что бизнес – это я. Нет меня – нету бизнеса. Главное – выбрать товар. Ты не сможешь, только деньги угробишь.
    - С чего ты взял? Может ещё лучше получится?
    -Чтобы что-то получилось, надо учиться, надо много знать, надо приобрести опыт. У тебя нет компетенции.
    -Чему тут учиться? И так всё очевидно. Ты вон учился, ну и что?
    -Ну и что?
    -Вам при Советской власти один бред в голову вбивали. Ты вон в курсе, например, что Земля то, совсем и не шар, как вам говорили?
    -А какая она?
   - Да плоская.
   - Ну ты даёшь! Ты географию в школе проходил?
   - Враньё это всё, то, что в школе.
   - Ну, если как ты говоришь, Земля плоская, значит у неё есть края, то есть идешь– идёшь и упал. Так что-ли? И значит у неё есть обратная сторона. А что на ней? Ничего? Или там к верх ногами всё. Вот смотри, я тебе докажу, что это абсурд?
    -Зачем, не надо. Я и так знаю. 
    -Хорошо, ты знаешь. Тогда докажи свою точку зрения. Я свою могу доказать, а ты можешь?
   - Чего доказывать? В интернете всё есть, я тебе ссылку пришлю.
   -Странно, ты веришь всяким мошенникам в интернете, а не родителям. Ну ладно, веришь и верь.
   -Да, верю. Каждый имеет право верить. 
   - В общем, я тебе всё рассказал. Давай беги, у тебя овощи убегут. Здравый смысл надо иметь и мыслить критически.
    Они попытались улыбнуться друг другу и, вслед за этим, простились. Веня уехал на встречу с Лёхой в «Чайникофф». Лёха был важен и респектабелен. Веня сделал заказ и смело поглядел в зрачки собеседнику.
     -Слушай, Лёх, я…
    - Подожди, стой. Я знаю. ты мне сейчас нагрузишь, как ты крут- купил то, купил это. Но у нас, слышь, простых смертных, не таких как ты небожителей, тоже бывают свои радости.
    - Верю.
    - Квартиру, например дали. Новую, на Костюшко.
    - Круто, Это как это?
     -Вот так, многодетная семья. Я сам не верил, и вдруг – бах и всё.
     -Когда переезжаешь? 
     -Такая фигня, брат. Дети здесь, в центре в школу ходят, кружки во Дворце Пионеров. Короче, пока я сдал эту хату.
    -Сколько дали? Тридцатку?
    - Да нет, брат. Побольше – Восемьдесят. Там, слышь, бордель у меня.
    -Бордель?
    -Да, чувак молодой арендует, лет двадцать ему.
    - Милиция не придет?
    -Нет, там всё схвачено. У него папаша мент. Полковник милиции. Я его видел. Приезжает такой на «Крузаке», одет по гражданке.
    -Восемьдесят – это здорово, - порадовался Веня за друга. – А что тебе Бог говорит? Или он молчит?
   - Я только хату сдаю. Ну да – нехорошо это. А кто бы отказался? Все люди грешны.
    - Лёх, я уезжаю, на Донбасс.
    - Чего? Ты офигел? Значит ты, взрослый седой дядька, добившийся чего-то в жизни, бросаешь всё – маму, магазины свои, и поедешь в войну играть, в русскую рулетку. Слушай – я  тебе говорю, я. Не делай этого!
    - Пока еще не на 100%. Сперва будет лагерь подготовки, тут под Петербургом. Но потом, я тебя хочу попросить— пригляни за Андреем. Я ему всё оставлю.
    - Иди ты… Зачем мне твои магазины? Я в этом ничего не смыслю. И вообще, чего тебе не хватает? Квартиры есть, бизнес есть, тачка крутая. Говорю тебе – не делай этого.
    - Да с чего ты взял, что я счастлив? Может был когда-то там? Когда Наташа была, а может раньше, когда в Север ходили. Тогда по-другому всё было. Полной грудью дышалось.
    - Да помню я, - махнул Лёха. – Ты вечно был всем недоволен. Всё, типа, плохо. Тут болит, там болит. С института выгоняют. Знаю я таких…
    -Лёх, давай я тебе ещё один маффин куплю и кофе?
     Лёха встал, чувствуя своё лидерство.
    - А вот и не надо! Не нужен мне маффин. Пойду я – дел до фига. Если что – звони.
      Веня вернулся домой, когда потемнело. У своей парадной увидел он невысокого парня в серой одежде.
    - Чего, не пускают? – спросил его Веня
В ответ незнакомец выдохнул алкоголем.
    - Вы знаете, что сегодня покрытие Марса луной? Такое раз в десять лет бывает. Это фантастика. Там выход на крышу открыт?
    Незнакомец держал в руках телескоп на треноге.
   - Не знаю, ответил Веня. -А вы, значит, выпиваете, получается, стаканчик водки, берете эту штуковину и смотрите на Луну? И это вам приятно? Да?
   - Тут года три назад наблюдал комету, тут у вас на крыше. Непередаваемо! – взвизгнул молодой астроном, не обижаясь на Венины колкости. 
   - Ну, давайте, удачи вам, - попрощался Веня, выходя из лифта.
   - А помните, лет десять назад было соединение трёх планет? Не помните? Тогда ещё дядька мой жив был, так мы с ним…, - неслось Вене вдогонку.
   -Стойте, не уезжайте! – всполошился вдруг Веня, но двери уже сомкнулись, и астроном поехал наверх. Веня хотел спросить, что для него предвещает сегодняшнее небесное явление, и не случались ли после подобных явлений какие-то войны и катаклизмы.
     Перед сном Веня принял на грудь сорок восемь капель валокордина, но так и не смог уснуть.  Ему было очень тревожно и зябко. Утром, скрипя суставами, он с трудом поднялся с кровати и приготовил завтрак. Надо было ехать, рюкзак с амуницией давно ожидал в прихожей. Последняя контрольная проверка, и Веня вызвал такси. Ехал он той же дорогой что и двадцать пять лет назад, когда папа возил его в увольнение, а потом обратно. Это был крёстный путь на Голгофу. Там, в казарме, ждали его озверевшие от скуки однополчане, полные зависти и тестостерона. И сейчас Веня вновь испытал эти чувства. Надо было мужаться, и Веня мужался.
     Проехали пост Гаи. Однажды, двое провинциалов с Западной Украины ночью напились и уехали в город на Уазе химической разведки, который напрямую относился к Вене, как командиру взвода. На посту ГАИ их пытались остановить, а потом пустились в погоню. В Озерках УАЗ протаранил дерево. Друзья угодили в больницу, а Веня остался без химической разведки. Правда, это не имело значения, потому что вся техника в ракетном дивизионе, давно уже не могла не стрелять, не ехать. Не было запчастей.

                Глава 13. Казарма.

     Веня сделал глубокий вдох и вошел на КПП. Не прошло и пяти минут как он уже размещался в пустой казарме. Никого не был, пост дневального предусмотрен не был. Пожилой прапорщик —алкоголик,  встретивший Веню, сказал, что занятия далеко и лучше теперь подождать до обеда. И Веня лёг с облегчением на скрипучую койку, задумался о своём, а потом вдруг уснул, провалился в черную пустоту. Разбудили его громки голоса.
    -Чё, новые у нас что-ли? – взвизгнул мужик у самого уха.
    -Уже спит! – подхватил другой.
    -Привет, ребята, - махнул им Веня и принял сидячее положение. Ночью не спал, а тут вдруг…
    -А чего не спал? с женой всё прощался?
   - Нет, - сказал Веня.
     Тут вслед за первыми двумя, в казарму, ввалилась толпа, густо матерясь. Люди были разные – и по возрасту, и по телосложению. В среднем лет 35-40, многие с бородами. Надо было с кем-то знакомиться, налаживать отношения, обмен информацией. Общаться совсем не хотелось, диковатые матершинники – явно не его круг. Вот если бы кто-то изъявил вдруг желание обсудить с ним картины Рембрандта или что– нибудь из истории Второй Мировой, или хотя бы последние голливудские фильмы. Нет, это был другой контингент. Когда-то в армии Веня дорого заплатил за своё нежелание разговаривать на мелкие темы и презрение к провинциалам. В мужском коллективе такое недопустимо. Помня об этом, Веня подошел к плотному мужичку с бородой, занявшему соседнюю койку. Тот казался простым и задумчивым. Веня представился и протянул руку. Мужичок охотно пожал её, даже привстав. Тут Веня заметил блю-тус-наушник, надетый на ухо бородача.
     -Музыка? – спросил Веня.
     -А? Что? Нет, это лекция одного известного человека. И, кстати, я вам скажу, очень цепляет. Знакомы с саентологией?
     -  Слышал. Это типа религии.
     - О, это совсем не так. Вернее, совсем не так.
      Мужичок, а звали его Игорь, уставился на Веню маленькими живыми глазами.
     - Я очень скептически отношусь ко всем этим теориям, - поделился Веня. – Но Эрхард Толле мне понравился.
     - Слышал, но не читал.
      -А сам откуда? – спросил Веня.
      -Петрозаводск.
      -Да. Помню, был там один раз, на соревнованиях. А чего сюда решил?
      -Да вот, позвал, значит, внутренний голос. Пора, видать, за Русь нашу матушку.
      На этом Веня иссяк, решив, что для первого знакомства достаточно. А саентолог растянулся на койке и погрузился в свои лекции, закрыв глаза. Подумал было Веня знакомиться ещё с кем-то, но ненавистная матерщина удержала его. 
    -Ну чё, обед? – раздался вдруг чей-то внутренний голос, и Веня, вслед за другими, устремился на улицу, накинув новую камуфляжную куртку. Неровным строем добровольцы зашагали в столовую.
     Кормили обильно и просто. Веня остался доволен. А самым первым его занятием оказалось что-то типа политподготовки. На месте доски висела большая карта Донбасса, возле неё туда и сюда ходил мощный усатый военный и показывал линию фронта. Здесь стреляют, здесь атакуют, здесь диверсионные группы – всё это было известно из новостей. Ласкали слух, созвучные сердцу фразы – Святая Русь, отстоим, бандеровцы, сволочи, дойдем до Киева. Веня не мог смолчать:
      - Мне кажется, большой войны уже не будет.
       -Большой может и не будет. А может и будет, —сказал учитель.
       -Дорого, - добавил Веня.
      - А терпеть под боком американскую сволочь не дорого?
       -А как у Мотора? – спросил кто-то задиристым голосом.
       -Берут к нему? – добавил другой.
     -  Батальон «Спарта» ведёт боевую работу в аэропорту. Противник не прекращает попыток атаковать из лесополосы. Порошенко не может смириться со своим поражением. Натовские инструкторы замечены в Авдеевке. Негры из частной военной компании высадились в Попасной. 
     После политподготовки «учитель» вывел людей на улицу и скомандовал: - Направо и бегом марш. Пробежавши метров пятьсот, Веня вдруг утомился и начал мучиться. Другие бежали нормально, а он, мастер спорта и посетитель фитнесс-клубов, сдох. Тогда Веня взвился и заорал на себя: – Умри, умри старая кляча!
Это помогло, он втянулся, перешел на автопилот и дотянул до конца. А первые прибежавшие сразу хватали лопаты и рыли окопы неполного профиля. И Веня тоже схватил лопату, оперся на неё и стал отдыхать.
      -Ты, слышь, мужик не тормози! -крикнул кто-то ему.
      -Да, сейчас. – И Веня принялся бойко копать.
      Через час окоп был вырыт и оборудован. Ополченец – преподаватель показал следующее упражнение – с разбегу прыгать в окоп, бросать гранату, открывать огонь из автомата. Вместо последнего использовался деревянный муляж. Потом ещё… К ужину Веня был уничтожен, волочил ноги и молчал, ничего не соображая. Новые ботинки чудовищно намяли нежные ноги, привыкшие к дорогим обувным технологиям. Есть не хотелось. После ужина новобранцы разбрелись по углам казармы.
     -Браток, прости ты не плотник? – спросил Веню смешливый тип. – А то мы тут церквушку ставим.
     -Нет, ребята, - отозвался Веня. -Первый день, я совсем никакой.
     Веня лёг на койку, слушая забористый мат. Где-то обсуждали спортивное питание, где-то жарко схлестнулись болельщики. Компания, собравшаяся недалеко от Вениной койки возле окна, состояла из явных уголовников. «Маргиналы» - окрестил их Веня. На свою беду он поглядел в их сторону и встретился глазами с тупым и отчаянным типом, лет тридцати пяти-сорока. «Блатной» - сразу пришло на ум. Веня прислушался к разговору этих людей, но ничего не разобрал, потому что у них был свой специфический сленг, вполовину разбавленный матом. «Блатной», очевидно, считался у них за старшего.
     -Ну чё, заразы, бросаем по двести? Кто подгребает?- призвал он вдруг невыносимым для Вени тоном.
     -Не, я отдыхаю, - отозвался кто-то.
     - Бабла принеси и отдыхай, -шутил в ответ блатной: - Кто ещё? Эй, слышь, как тебя, третьим будешь?
     Веня с тревогой обернулся и обнаружил, что обратились к нему.
      -Чего?
      -Да вот – мы тут скинуться порешали, давай в долю, братишка.
      -Не, я не пью. Вообще, - замотал головой Веня.
     - Не пьет, говорит, - прихихикнул «блатной» и отвернулся.
      А вскоре двое принесли водку в тяжёлых гремящих пакетах. Их появление встретили одобрительным гулом. Любители выпить быстро сгруппировались и вынули карты. Постепенно казарма наполнилась шумом и жаром. Веня достал телефон и вышел на лестницу звонить продавцам. Правую ногу его совсем развезло. Кроме намятой ступни страшно болело колено. Чтобы никто не подслушивал, Веня разговаривал, приложив телефон к уху, от чего тут же разболелась башка. Возвратившись, Веня лёг и попытался смириться. Он с ужасом осознал, что завтра не сможет ходить. Соседи шумели и лихо перерабатывали кислород. Понимая, что пытаться уснуть бессмысленно, Веня спустился на улицу, превозмогая боль. У подъезда двое курили.
     - Не уснуть что-то, голова болит, - пожаловался им Веня.
     - Плохо. К врачу может надо? – Откликнулся один из курильщиков.
     - Да ну – к врачу! Молока стакан засади, а лучше с медом – сказал другой. -А ещё круче какой-нибудь спиртяги прямо туда капнуть.
     - Старость что-ли?-  предположил Веня.
     - Старость? Рано тебе ещё! Сороковник то скоро?
     - Да был уже.
     - О, ни фига! А выглядишь моложе.
      Веня уснул часов в пять утра, слушая дружных храп. Приснились ему родители, а рядом с ними жена Наташа. Сидела она полуголая и держала младенца.
     - Привет, - сказал Веня. – А ты что, ещё одного родила?
     - Да, он тоже от тебя, - сказала Наташа, покачивая дитя.
     - От меня? Но это не реально. Или ты тоже веришь в эту фигню?
     - Ты имеешь ввиду любовь?
     - Любовь? – встрепенулся Веня.
      Вдруг голова ребенка съехала вниз и повисла на неестественно тонкой шее. Веня в ужасе потянулся к нему и в этот момент пробудился. 
     - Э, братва, чего все лежим? – провозгласил кто-то хорошо поставленным голосом. – Давай вставать, ща Василич придет.
     Веня встрепенулся, но адская боль в колене вернула его в горизонтальное положение.
     - Не встать чего-то, нога, - пожаловался он саентологу.
     - Тогда лежи, - разрешил Игорь, будто прощая Вене грехи.
      Когда, после пробежки, толпа возвращалась в казарму, Веня опять за страдал:
     - Игорюш, не могу идти. Не захватишь мне какую-нибудь булку?
     Саентолог принес Вене кружку с кофе, накрытую блюдцем. На блюдце лежал шмат густой каши и бутерброд с докторской колбасой. Веня умилился до слез. Потом все ушли, и он снова оказался один. Обнаружил его пожилой прапорщик-алкоголик.
    - Чего, заболел что-ли?
    - Нога. Не встать совсем.
     Вене вызвали фельдшера из танковой части, молодого и беспомощного.
     -Есть у меня мазь одна, не знаю, поможет или нет, - сказал фельдшер. Сильный отёк, но вывиха, кажись, нет.
     Когда начали мазать колено, Веня пронзительно застонал. Прошёл и час, и другой, но лучше Вене не стало. Так и провёл он двое суток он, лёжа в постели, изредка пробираясь, как тень, вдоль стенки в сторону туалета. Игорь, саентолог, исправно носил Вене еду – полный набор вместе с компотом и хлебом. Пока Веня ел, Игорь садился напротив, смущая Веню ласковым пронзительным взглядом. 
    — Вот знаешь, - говорил он. – Боль физическую, к примеру твоё колено, можно душою лечить. «Тэтан» - она так у нас называется. Люди просто давно позабыли, что это возможно, и душа, их тэтан, оказалась в ловушке реальности, матери, времени. 
      Веня получивший полный обед, конечно, не смел возразить. 
     - Душа, - продолжал Игорь, - сильнее реальности, сильнее нашего тела, она и родилась то на много раньше, миллионы лет назад. За эти все годы она обросла, конечно, как золотой самородок, знаешь, разной человеческой грязью. Но внутри она неизменна, если её обнажить, можно делать любые вещи. Трудно? Да, и мне, естественно, тоже. Я к чему? Нога то твоя поправится, куда она денется, а вот воевать надо сильной душой, сильным тэтаном. Советую. И верю, что у тебя получится, если начнешь прямо сейчас, месяца за два, успеешь набрать динамики. Человек с динамикой, по сути, неуязвим. 
     — Это хорошо, - резюмировал Веня.
     - Если решишь – скажи. Начнем с самых азов. Ты человек думающий критически, и это как раз хорошо. 
     На второй день Веня также лежал и питался, а Игорь уже рисовал перед ним таинственные фигуры и описывал ему степени просветления. Это устраивало обоих.
    - Вкусно? Нормально я тебе приношу?, -улыбался Игорь, смешно тряся бородатой башкой. – Он подсел к Вене на кровать и приобнял за плечи. Добрейшие глаза его светились.
    - Мамоньки мои, - подумал Веня, готовы провалиться сквозь землю. – Неужто он голубой?  Священник – извращенец? Этого не хватало. 
    - Вениамин, значит, Бенджамин? Как тебя жена то зовёт?
    - Да нет жены, мы в разводе. А раньше звала меня Вэйн.
    - Вэйн, - возвеселился Игорь. А мама как тебя называет?
    - Мама? Венечка
    — Значит ты Венечка?
     -Но лучше Вейн, - строго сказал Веня.
    - Да, конечно, Вэйн -солдат отечества. Защитник Родины.
    - Но, а тебя как мать называет? – здесь же перехватил инициативу Веня.
    - А меня Игорюшка.
    - Но вот познакомились. Вэйн и Игорюшка.
     Веня беспокойно оглядывался, не видит ли и не слышит ли кто-то их подозрительную беседу.

                Глава 14. Решение.

        А на утро третьего дня Веня спокойно поднялся вместе со всеми и убежал на пробежку, потому что нога его абсолютно прошла. Через окна в казарму врывалось теплое весеннее солнце, и Веня почувствовал счастье. Он бегал, не чувствуя усталости, потом с аппетитом завтракал, потом слушал политподготовку и учился разбирать автомат за 30 секунд. Но счастье не может и не должно быть постоянно и беспрерывно, тогда ты просто перестаёшь его ощущать. Оно даже может наскучить и утомить, как утомляет яркое солнце. Наверное  поэтому после обеда перед Веней появился лысый Васильич – с которым он беседовал четыре дня назад, в свой первый приезд. 
     - Добрый. В аудиторию подойдите, - велел он Вене.
      Они вновь оказались одни друг против друга.
    - Вы у нас недавно, - сказал Васильич. - Так что Вас побудило приступить к занятиям?
     - Наверное, телевизор, ответил Веня волнуясь. – Шучу, конечно. Что побудило? Чувство долга, чувство что… 
     - У меня тоже есть чувство, - серьезно заявил лысый. – Что вам тут не место. Лет вам, скажем, немало. Воинской специальности не имеете. Мы сейчас тут, значит, будем с вами работать, учить, вы потом, значит, наиграетесь, домой вернетесь, будете в социальные сети писать, как тут у нас и что…
    Веня растерянно глядел в его голубые глаза и лихорадочно собирал разлетевшиеся во все стороны мысли.
     - Скоро мы будем распределять личный состав, кого в миномётчики определим, кого-то в артиллерию, кого-то в связь. Ну, а с вами что делать?
    - Вы хотите ответ?, - нашёлся Веня. – Или вы хотите выгнать меня?
    - Выгнать? Нет, вы не поняли. Нам нужны бойцы. Тут же не группа здоровья, скажем…
    - Слушайте, командир, -перешёл в наступление Веня. – Если я для вас лишний, так и скажите. Но я думаю, что солдату нужна мотивация. Или вы считаете – у меня её меньше, чем у этих алкашей?
    — Это у каких алкашей?
    - Есть тут такие. Неважно. Давайте подведем итог. Какое решение?
     Лысый неожиданно обмяк на стуле и даже слегка улыбнулся, растянув пшеничного цвета усы.
    - Вы, значит, бизнесмен? Предприниматель. Предлагаю вам перейти на коммерческие условия. Подпишем договор, как положено, вы сами знаете, и мы вас обучаем. Как говорится, любая прихоть за ваши деньги. Хоть в танкисты, хоть в штабисты.
    - Сколько это стоит? – обрадовался Веня.
    - Не, это не ко мне, это к нашему бухгалтеру. Знаю, что это около 30 штук в месяц, - схитрил Васильич.
    -Что ж, подойдет, - сказал Веня.
    -Тогда будьте здоровы. Как ваша нога? Подумайте, трое суток, скажем. Как решите – к бухгалтеру на третий этаж, мне потом бумагу покажете – и всё. Вперед и с песней.
     - Чё старшой хотел? – подскочил парень с озабоченным некрасивым лицом, когда Веня вышел.
     - На счёт распределения.
     - А когда на фронт? Ничего не сказал?
     - Какой там фронт! – откуда-то сбоку заквакал «блатной». – В штабе «бумажки малять» да? Шинельку там, сапоги почистить начальнику. Там, видать и медальку дадут «За Отвагу».
     Веня покраснел от негодования, но ничего не ответил. Ему стало ясно что он чем-то раздражает эту сволочь, и что рано или поздно предстоит им выяснить отношения. Также случилось в армии. Один крепыш из Волгограда тоже возненавидел Веню и стал приставать. Кончилось дракой. Веня прыгал и махал ногами, потом пропустил прямой по зубам и упал. Вывод был очевиден – отвечать словами, не допускать потерю лица, не играть по чужим правилам, не позволять манипулировать. Но одно дело знать теорию, а другое, применить её в жизни, когда душа охвачена страхом и сердце бьётся о рёбра. Не нашёлся Веня и в этот раз, что ответить «блатному», как грамотно отшутиться, заслужить уважение. Зря смолчал.
     После обеда Веня думал было уже идти в бухгалтерию подписывать договор, но из-за расстройства не смог сосредоточиться и определиться с родом войск. Потом бежали небольшой кросс до полигона, где по очереди стреляли из автомата в мишени и даже пальнули два раза из ручного гранатомёта «Муха». что Вене особенно нравилось эстетикой позы. И Веня постановил: быть ему пехотинцем – гранатометчиком, изучит он РПГ от А и до Я, будет поражать танки и живую силу противника. 
     А вечером на ночь глядя снова зачиналась возня в стане «блатных» , опять скидывались на водку. Веня в это время сидел на койке и переписывался по Vibery с продавцами.
   - Вон, слышь, спроси у этого педика, - вдруг раздалось за Вениной спиной. И спиной он ощутил, что имеют ввиду его. Тут же огромная застенчивая рожа появилась возле правого уха, дыша какой-то кислятиной.
    - Э, -э, друг денег нам дашь немного?
    - У меня нет денег, - заволновался Веня.
    - Нет, говорит, денег – сообщила рожа собутыльникам, будто имея ввиду кого-то отсутствующего, а не Веню.
    - Чтоб у педика, да денег не было! Да нивжись! – прихихикнул «блатной» где-то рядом. 
     И слышала это куча народу. Этого Веня стерпеть не мог. И наступил для него «момент истины». 
    — Это кто педик? Сам ты педик! – хриплым незнакомым голосом закричал Веня.
    -Чё? – приблизился «блатной» торжествуя. – Это ты кому, браток? Матка что ли разбухла? 
    Они стояли лицом к лицу, люди из разных миров – неандерталец и кроманьонец. Персонажи из разных фильмов. И спустя несколько мгновений получил Веня легкую оплеуху с левого борта. Но, видно, не ждал «блатной» от Вени никакого ответа. А Веня съежился, отступил назад и залепил вдруг «блатному» под глаз забытый давно теннисный «топ-спин».
    -Ни хрена! – опешил «блатной» и тут же встретился с левым Вениным кулаком.
Казарма ахнула и вскочила на ноги, ожидая, что будет дальше. Спустя мгновение Веня уже прыгал, отбиваясь ногами от наступающих маргиналов. Но ведь было ему не 23 года, и не мог он долго прыгать таким макаром,. Так что, слава богу, что между ним и атакующими возник саентолог Игорь.
   - Все, перестали, взрослые вы люди! – громко велел он раскину руки, как рефери. Маргиналы его послушались. Проклиная Веню омерзительными словами, они отступили в свой угол, а затем, гуськом устремились на улицу, давая понять, что замышляется нечто кошмарное. А Веня, едва успевая дышать, принимал поздравления.
     -Слышь, а молодец, мужик. Умеет постоять за себя.
    - С правой наглядно впаял.
     И у Вени будто выросли крылья, будто стало ему снова 23 а не 47. 
     А всё, потому что не был он теперь одинок, что стал он вдруг частью коллектива, где его приняли и уважают. Потому что впервые его успехи оценило общество. Ведь ни тогда в 90-х когда он продал 5 пальто фирмы «MOTYS», ни ещё раньше, когда впервые был с женщиной, ни когда выиграл кубок Буревестника, не было людям дела до его достижений. А тут, в 47, когда он, как говорится, едет назад уже с ярмарки, случился с ним такой восхитительный момент славы. Веня пожимал руки обступивших его однополчан, не боясь уже ничего на свете. Ни маргиналов, готовящих месть. ни суворовской боевой подготовки, ни боевых действий против бандеровской сволочи. Из-за этой зашкалившей эйфории Веня, конечно, не спал, прокручивая назад и вперёд свой подвиг. А вокруг него все беспроблемно похрапывали, и ненавистные маргиналы тоже, вернувшиеся в казарму подозрительно трезвыми. Изредка Веня поглядывал в их сторону, готовый к сражению. Понимал он конечно, что инцидент не исчерпан, что маргиналы жаждут реванша. И что одобрение окружающих ничуть не является ему защитой от маргиналов. Те всё равно для них больше свои, чем Веня. Главную защиту он видел в Игоре, бесстрашно вступившегося за него. И Веня решил держаться поближе к Игорю, несмотря на его подозрительные заскоки. В общем ближайшее будущее обещало проблемы: Веня хотел стать незаметным бойцом, а оказался в центре скандальных событий.


                Глава 15. Бег.

    На другой день Веня крутился возле Игоря, как бабочка у источника света, то приближаясь, то удаляясь. В том, что маргиналы замышляют неладное не было никаких сомнений. Веня не спускал с них глаз. Они шушукались, искоса поглядывая на Венины действия, будто бы пытались определить слабое место в системе его обороны. Охота на Веню началась во время вечернего кросса. Маршрут пролегал по сильно пресечённой местности то углубляясь в лес, то возвращаясь на истерзанную дождями дорогу. На полигоне компанию ожидал прапорщик со своими заданиями. Погода была мрачновата, отдельные капли то и дело попадали в лицо, но дождя так и не было. Квадратная спина Игоря долго была впереди, но в середине маршрута Веня отвлёкся и потерял контроль. Встрепенувшись, он вдруг увидел, что впереди уже кто-то другой, не Игорь. Адреналин добавил Вене динамики, он ускорился и догнал группу из 5 человек.
    - А, наш Тайсон прибежал, - поприветствовали товарищи Веню.
    - Не, он Касиус Клей.
     -Кто это?
    Компания недолго держалась вместе, потом растянулась и соединилась с ещё одной группой бойцов. Внезапно Веня обнаружил возле себя маргинала с большой застенчивой рожей.
     -Слышь, дружок. Подожди, отдохнём, пару слов, - зашептала Вене застенчивая нечёсаная башка.
    Веня шарахнулся в сторону и прибавил, обнаружив левее ещё одного маргинала.
   - А, сука! – раздалось вдруг за Вениной спиной. Кто-то рухнул на землю, видно зацепившись о корень. Не оборачиваясь, Веня опять ускорился, но чувство что некто вот-вот настигнет его не отпускало теперь несчастную жертву!  Среди плотных кустов бузины, на опушке Веню настигли. Слава богу, это был Игорь.
    -Ну, отлично бежишь. Молодец, Бенжамин.
    -Эти хотели напасть, - выложил Веня.
    - Знаю, знаю, спокойно.
    И Веня действительно успокоился, и красиво размашисто, как лучший эфиопский бегун, подбежал к финишу. Отпали последние сомнения – Игорь не отдаст его на съедение волкам.
    Прапор Никандров поднялся не с той ноги, а может не обедал, потому что реально устроил кино. Новобранцы преодолевали полосу препятствий, а он с озверевшим лицом палил боевыми поверх голов.  Веня был счастлив, именно за этим он и приехал. Грохот был страшный и пули свистели по-настоящему. Наблюдая происходящее, Веня заметил, что маргиналы всё делали не хуже других, несмотря на свой нездоровый образ жизни. Если бы он ежедневно принимал перед сном двести грамм и курил, то, ясное дело, превратился бы в старую развалюху. Истратив, кажется, целый ящик боеприпасов, прапорщик выстроил ошалевший личный состав!
   - Страх, это хорошо, - сообщил он. Надо бояться. Это называется чувство самосохранения. Были у нас в Чечне такие ребята, герои, жалко их. Лезли, знаешь, вперед. Вспоминаю теперь. Ладно, давай по домам, пацаны. Бегом марш. 
     Кто-то и в самом деле пустился бежать, а большинство побрело не спеша, мелкими группами. Логику собственных последующих действий Веня потом долго и безусловно пытался понять и простить. Так получилось, что маргиналы шли позади, а Игорь вдруг зацепился с языком с одним из бойцов. И тогда испытал Веня какое-то раздражение – что Игорь забыл про него и не следит за его безопасностью. Может быть ревность? Что Игорь обменял его, Веню, на какого-то другого более интересного собеседника? И что из этого? Разве он, 47-летний мужик не в состоянии разрулить собственные проблемы? И тогда стартовал он полный сил мастер спорта и победитель международного турнира памяти Ф. Дзержинского. И пролетел эти пять километров на одном лишь дыхании, будто нёс народу известие о великой победе при Марафоне. 
    Опередивши всех, Веня свалился на койку и принялся размышлять. Конечно, он размышлял о серьёзных вещал, о жизни, о смерти и о войне, а не о полуживотных, как кентавры, маргиналах и не о презренном чувстве ревности, свойственной мелким ущербным людишкам. В своих размышлениях Веня, наверное, достиг бы высот Шекспира и Канта, но мало-помалу однополчане наполняли казарму, мешая бурному потоку мыслей. Вот, кажется, все вернулись, кроме двоих маргиналов и, как ни странно, саентолога Игоря. Может быть засел в туалете, или опять заболтался с кем-то на улице? С двумя маргиналами? Тогда Веня разыскал того бойца, с которым последний раз видел Игоря.
    - Игорюху не видел? – спросил Веня.
    — Это какого? А! Понял. Соседа твоего? Так он побежал через лес, наверное, срезать хотел.
    - Нет его.
      Веня посмотрел в туалете, потом спустился на улицу, где наткнулся на двух маргиналов – «блатного» и «застенчивую рожу». Сердце упало. Никого вокруг не было. Это был идеальный момент отомстить. Взгляды их встретились, и Веня окаменел, как жертва змеи, пытающаяся притвориться мертвой.
     -Ну, всё хорошо, брат? – спросил «блатной» странным голосом.
     -Да, - отозвался Веня.  -Игоря, моего соседа, не видели?
    - Мы не следим, - с усмешкой ответил «блатной», и они удалились к Вениному восторгу.
     -Может быть это всё? – подумал Веня. – Вопрос исчерпан? Маргиналы остыли? 
     Он стоял на улице, пока бойцы не стали спускаться на ужин. Веня присоединился к ним. На ужине Игоря не было. Это было больше, чем странно, но поднимать вопрос Веня не стал. Если маргиналы уже успокоились, то и важность дружбы с Игорем устремилась к нулю. Было понятно, что что-то произошло, но из-за этого не хотелось Вене лишних хлопот и общений. Удивило его, что и другим новобранцам будто – то бы не было дело до исчезновения одного из них. Перед сном Веня сбегал на КПП, однако ничего об Игоре не узнал. Смеркалось, искать кого-нибудь или чего-нибудь в лесу было поздно, и Веня улёгся. Утром, на построении он собирался поднять-таки вопрос перед всеми.
       И опять ему что-то мешало спать. Теперь это была совесть – то немногое что отличает людей от животного мира. Вдруг, где-нибудь в тёмном овраге находится человек, защитивший его от врагов, и нуждается в помощи? А помощи нет, и не будет, потому что лень и потому что в темноте страшновато. Веня ворочался с боку на бок, пока не понял, что мешает ему спать не только совесть. Что-то твёрдое лежало у него под матрасом и противно давило на бёдра. Веня пошарил рукой под собой и вытащил увесистый складной нож.
     -Что за чёрт, -проворчал он. – Кто это подложил мне?
     -А? – раздалось в ответ со стороны маргиналов. – Слышь, братва, смотри, что это у него? Перо!
     И тут же несколько тёмных фигур кинулись к Вене и опрокинули на пол.
    -Эй мужики! У чувака нож! Зачем тебе нож? Я гляжу, слышь, шарится под матрасом. А потом - нож у него!
     Включили свет и вокруг прижатого к полу Вени собралась толпа. Кто-то стукнул его сбоку по голове.
     -Гляди, там кровь на ноже! Не трожь, там отпечатки! – голосили счастливые маргиналы.
    - Да что за фигня? какой нож! я первый раз….
     -Ага, первый раз. Что делать будем, братва? Надо его начальству сдавать. Ни фига, баклан!
     -Не, пацаны, пусть объяснит.
     -Сейчас он тебе объяснит!  Пускай Васильичу объясняет. Давай его до утра в Ленинский уголок.
    - Чего объяснять? Это не моё! – взвизгнул Веня и тут же его подняли на ноги и пинками погнали в аудиторию. Чувствовал он какую-то катастрофу, будто падал с десятого этажа. Захлопнулась дверь, и Веня остался один в тёмном помещении со столами, стульями и портретами Путина и Медведева. С той стороны вешали полотенца на ручки и матерились. Можно было расслабиться и всё осознать. Телефона у Вени не было, он остался на тумбочке. Веня выглянул за окно. "-Бежать? Это будет признание некой вины. А если ещё поймают? Игорь, наверное, мертв. Его зарезали эти животные, а нож подложили мне. Нет, перебор. Чтоб отомстить за удар по морде,  зарезали человека? А меня решили подставить? Риск. Кто им поверит? Я  бизнесмен, а эти, наверное, отмотали по сроку."
     Веня подошёл к двери и раскрыл уже рот кого-то позвать, чтоб обличить маргиналов, но потом передумал. Переговоры с толпой бесполезны, нужно всё объяснять лысому, когда он придёт. А  маргиналы вскоре подтащили к двери кровать, и один из них улёгся на неё.
    — Вот так точняк не уйдет, - резюмировал он.
     Веня составил несколько стульев и попытался улечься. Это оказалось столь неудобно, что он забрался на стол. Нет, невозможно.
     -Матрас принеси, - велел Веня, подойдя к двери.
     -Чего? Иди ты…, - послышался голос «блатного».
     -Пришили парня и хотите свалить на меня? Ничего не выйдет. Получите по пятнахе, тупые, - Веня пытался изъясняться доступным «блатному» языком. - Слышь, матрас не дашь, - я тебя урою.
    - Эй, пацаны, он там чего-то пищит! – послышалось с другой стороны. -Готовься на зону, петух. Там будешь умничать.
    - Я жду, матрас. Не принесешь – пятнаху я тебе гарантирую. У меня прокурор знакомый.
    -Чё, на понты что-ли? Слышь, пацаны, он напрашивается. Чё ему – матку вырвать?
    На этом диалог завершился. Веня устроился на полу и попытался забыться. До утра, когда за дверью забегали, вёл он беседу с незримым Васильичем, готовясь обличать маргиналов. Малую нужду отправлял в окно. С утра Веня не пытался стучаться, - «сами, когда надо, откроют». Потом стихло. А потом – неожиданный грохот ботинок, и в аудиторию ворвался Васильич.
    -Здрасьте, - сказал Веня. – Это какой-то бред!
    Васильич железобетонно смотрел в глаза. Было неясно, что он намеревался сделать – дать Вене в морду или что-то сказать.
    -У вас был нож?
    -Нет. Мне кто-то подсунул. Надо искать моего соседа. Он пропал. В лесу.
    - Понятно.
     -Можно мне выйти?
     -Нет. Пока будете здесь.
     -Может он ещё жив.
     Веня снова остался один в тишине. Через окно он видел, как рой добровольцев  с Васильичем во главе устремился в сторону полигона. Веня промаялся до обеда, пока, наконец, не вернулась толпа. Увидев её за окном, он ощутил, как запрыгало беспорядочно сердце. Шло по нарастающей и уже не хватало воздуха. Веня открыл окно и думал уже закричать, когда, наконец, начало отходить.
    - Надо брать на войну корвалол, - усмехнулся он, радуясь, что ещё поживет. – Это главное, пусть даже тюрьма, жизнь дороже всего.
     Ещё через полчаса явился Васильич.
    - Садитесь.
    - Нашли его?
    - Нет. Сейчас вы соберете монатки и уедете. На высокой скорости. Даю вам 10 минут. И забудьте, что были здесь. Это в ваших интересах. Не хотите больших неприятностей – никому ничего…
     Веня обрадовался, он, конечно, был согласен на что угодно, лишь бы покинуть эту ловушку.
    - Вы меня поняли?
     -Да. Если что-то произошло с Игорем, это сделали они – справа от меня
    - Ничего не произошло. Вы меня не поняли? Ничего не произошло. Мы тут все на птичьих правах. Нам не надо тут, чтобы что-то произошло. Я что – неясно объясняю? Идите.
    Веня кивнул, выпорхнул на волю, схватил что-то из тумбочки и устремился на выход. Васильич окликнул его и протянул телефон.
     -Возьмите такси. И никому, никогда… Вас тут не было, поняли?

    - Да. Спасибо, - дрогнул Веня и серой тенью выскользнул через КПП на шоссе. Он думал было вызвать такси, но потом побежал просто в сторону дома, подальше от приключений . Дышалось ему хорошо, он миновал Сертолово, пробежал мимо того самого поста ГАИ, мимо автобусного кольца, где однажды встретил в наряде Новый 1987 год. Забежал Веня на новый огромный мост, и тут на мосту охватила его эйфория. Наверное, так он чувствовал себя, когда бросил спорт, и потом, когда его выгнали с 4 курса за спекуляцию. С одной стороны -катастрофа, с другой- гигантское облегчение.
      Впереди снова была несравненная Дольче Вита – магазины, рестораны, курорты. Новые стихи и картины. Красивые девушки. Впереди было лето.