Униженные

                УНИЖЕННЫЕ.               
За неимением звонка Николай негромко постучал в дверь, обитую дермантином.
Некоторое время было тихо, потом послышались торопливые шаги и женский голос:
- Иду, иду! Кто там?
-Свои.
Дверь открылась, в дверях женщина лет тридцати, простоволосая, в халате. Посторонилась:
-Входи. Мой руки и проходи на кухню. Сейчас покормлю.
Николай помыл руки, прошел в кухню, устало опустился на стул…
Это семья Приваловых. В ней пять человек. Кроме них, еще трое мальчишек. Двое старших-уже школьники. Третьему только год. Сейчас сладко спит в своей кроватке, старшие у бабушек-дедушек в деревне.
-Как вы тут?
-Нормально.
-Маленький как?
-Спит. Прямо перед тобой уложила.
Ирина, жена, принялась накрывать стол. Поинтересовалась:
-Ты-то как съездил?
-А…- махнул тяжелой рукой Николай. – Пока ничего.
-А я тут без тебя в собес ездила, детские оформляла.
Николай посмотрел на жену:
-Когда успела?
-Вот успела. -  Ее глаза почему-то наполнились слезами.
-Ты чего? Обидел кто?
-Не обращай внимания, я так.
-Что значит так? Ты не крути, знаю я тебя. Рассказывай, что случилось?
-Да ничего особенного, -  сказала Ирина, подавая мужу еду. – Знаешь, пока дома сидишь, вроде ничего, все нормально, а как сунешься куда, такое насмотришься и наслушаешься, что не дай бог.
-Да что случилось-то?
-Намоталась я с этими льготами, Николай. Пришли мы с Сергунькой в эту контору, а там столпотворение, почти сплошь мамочки, да с ребятишками. Крик, визг, плач, духотища. Ко всему, присесть с ребенком негде.
Ну, заняла я очередь, а очередь не двигается. Спрашиваю, в чем дело? А у них, говорят, технический перерыв. Вон, на двери табличка висит.
-И долго этот перерыв будет? - интересуюсь.
-На табличке-десять минут, а так-уже около часа топчемся.
Дождалась я, вошла… Кабинетик маленький, а столов натыкано - едва пройти можно, сотрудницы за одним столом собрались, чай пьют. Тут у меня Сергунька расплакался, нервы у меня не выдержали, сорвалась, раскричалась:
-Как вам не стыдно, женщины? У вас очередь до небес, а вы чаи распиваете!
Лучше б молчала. Напустились они на меня, будто стая ворон. Я, мол, и такая, и сякая, и таким как я нельзя рожать детей, если не могу их прокормить, и что государство не доеная корова, и что я нахлебница ну и все такое…
Представляешь, Коля? Будто в душу наплевали. Так обидно стало, так обидно. Хотелось плюнуть на все и уйти… Ладно, бог им судья. У тебя-то как дела?
-Да никак, - вздохнул Николай. - Почти как у тебя.
-Что, совсем нет работы… или не берут?
-Да где как, где берут, где не берут. Работу можно найти, только платить не хотят.
-Как, совсем? - удивилась жена. - Что ж, бесплатно работать?
-Ну почему бесплатно. Обещают, где десять, где пятнадцать рублей.
-Как десять рублей? - округлила глаза жена. - Это где ж сейчас такие зарплаты?
Николай посмотрел на нее и невольно рассмеялся:
-Ну и наивная ты у меня! Тысяч, конечно.
-А… Ну все равно- какие это деньги? С такой зарплатой мы не проживем.
-Вот и я так думаю. А больше пока ничего. У нас как с деньгами?
-Кончаются. Хорошо еще, родители   хотя бы с едой помогают.
-Да, спасибо им, выручают нас здорово, а то совсем хана бы…
Когда Николай имел работу, он неплохо зарабатывал. Не шиковали, но концы с концами сводили, пару раз даже на море всей семьей побывали. Кроме того, жена его по чуть-чуть откладывала денежку. Так, на всякий случай.
И будто в воду глядела. Около месяца назад Привалова вызвали в отдел кадров завода, где он проработал больше года, и раздувшаяся от чувства собственного достоинства дамочка вежливо предложила подыскать ему новое место.
Николая будто кипятком ошпарили:
-Вы меня увольняете!?
-Мы должны расстаться.
-Почему? Я плохо работаю?
-Нет, этого мы не утверждаем. Нареканий на вас нет.
-Тогда в чем дело?
-Видите ли, уважаемый Николай…
-Сергеевич, - подсказал Привалов.
-Да… видите ли, уважаемый Николай Сергеевич, вы не сумели влиться в нашу семью. Вот в чем дело.
-Что значит не сумел влиться?
-Вы работаете у нас больше года, но так и не сроднились с нашим маленьким, но дружным коллективом. Вы как бы в стороне от всех нас. Это раздражает сотрудников и в конечном счете отражается на производительности и на качестве нашей продукции и на моральном, если хотите, климате.
-Да разве это главное-личные отношения?
-А вы как думали? Вот отмечали юбилей нашего шефа, собирали ему на подарок, вы не рубля не внесли, а ведь получаете достойную зарплату. Более того, не пришли на вечер, хотя мы и вас приглашали. Почему?
-Ну…
-Вот именно, что ну. Вы во всем такой. А нас ваше особое к нам отношение не устраивает.
-До сих пор почему-то устраивало.
-Мы к вам приглядывались, надеялись, что изменитесь, полюбите нас, -съехидничала дама. - Не вышло. Так что извините, у нас вы не прижились.
Так Николай Привалов потерял работу. Начались хождения по мукам…
                ------------------------------
На последнее место трудно устраивался. Перед этим побывал почти на всех больших и малых предприятиях своего городка. Прежде он и не подозревал, что их так много.
Чаще ему отказывали, хотя в своей профессии сварщика слыл классным специалистом, имел дипломы, грамоты, призы и прочие поощрения. Увы, это не срабатывало.
Где-то и предлагали работу. Разную, вплоть до черной. Тут он сам отказывался. Не потому, что чурался или брезговал- зарплата не устраивала, минималку давали. Правильно жена говорила: на такую зарплату надо еще умудриться прожить.
С последней работой друзья помогли, поговорили где и с кем надо и скоро пришло Привалову приглашение на собеседование. Знающие предупредили:
-Гляди, чтоб с иголочки все было. Костюмчик, белая рубашечка, галстучек ну и все такое прочее: побритый, помытый и надушенный. И с этим делом / похлопали по горлу/ ни-ни. Учуют- и разговаривать не станут, взашей погонят.
С этим делом У Привалова полный порядок, сам спиртным не увлекался и других, которые из любителей, не одобрял. А тут еще высокая квалификация, большой стаж, награды, кубки… Так что шансы у него были.
Жена Ирина была счастлива, но и тряслась, как лепесток на осеннем ветру:
-Коля, а много обещают?
-Еще не знаю, но ребята говорят, зарплата приличная.
-А не откажут, Коля?
-Это почему же?
-Ну мало ли… Вдруг не понравишься, или другого найдут? Времена-то какие.
-Успокойся, все будет хорошо-примут.
-И правильно сделают. Ты у меня вон какой заслуженный - перезаслуженный. Одних наград целый чемодан. Если таких не брать, то уж и не знаю, какие им нужны.
Николай махнул рукой:
-Эх, Ириша! Не те сейчас времена, похоже, другие теперь в цене.
-Это какие другие? Ты гляди мне, не ляпни там чего-нибудь такого.
-Не ляпну, не ляпну.
Ирина Привалова возилась с мужем, как с малым дитем, тщательно готовила его к встрече с работодателем. Она без устали чистила, стирала, гладила, то и дело гоняла Николая в ванную, а однажды плюхнула перед ним стопку книг.
-Это еще зачем? - изумился Николай, и без того измученный всей этой бестолковщиной. - Я же не к президенту на прием собираюсь.
-Читай! -коротко распорядилась жена. - Захотят там поговорить с тобой на отвлеченные темы, а ты у меня ни в зуб ногой. Вот, скажут, чурбан, на кой он нам такой сдался. И другого возьмут.
-Да не сходи ты с ума! -рассмеялся Николай. - Какие там еще темы?  Дело свое надо знать, вот и все. Да и что-я книг не читал? Ты за кого меня держишь?
Через месяц проверок и перепроверок, бесконечных собеседований Николаю сообщили наконец, что он нужный предприятию человек и что он принят на работу. Жизнь Приваловых наладилась, семья обрела устойчивость. По крайней мере, до новых испытаний, которые, как показало время, были не за горами.
                -------------------------
Дни шли своим чередом, работа не подвертывалась, деньги, прикопленные Приваловыми, неумолимо таяли. Те деньги, что жена давала Николаю на проезд и пропитание, он экономил, старался ходить пешком, питался в основном булочками и чаем в какой-нибудь забегаловке, да и то через раз.
К концу дня сильно уставал, домой приходил весь разбитый, виноватый, жене в глаза совестился глядеть. Ирина понимала состояние мужа, зря не тревожила, поддерживала как могла.
От природы добродушный и незлобивый, в какой-то момент Привалов почувствовал, что постепенно наливается злобой, становится раздражительным. Причину он понимал, но не любил себя такого, волевыми усилиями гасил в себе недоброе.
Однажды, вдоволь набегавшись по разным шарашкам, изрядно устав, завернул в один из торговых центров перекусить и отдохнуть. Жарко было, взял несколько стаканов чая и булочку с запеченной сарделькой.
Ел не спеша, с удовольствием пил чай, посматривал за публикой… в голове копошились самые разнообразные и тревожные за семью мысли.
Сидел поблизости от входа. Тут отворяется автоматическая, стеклянная дверь. Входит, очевидно, семья. Он, она и мальчонка лет семи. Он здоровенный, как слон, и такой же безобразный. Она –трепетная лань: тоненькая, изящная и очень хорошенькая.
Привалов по какому-то наитию стал следить за этой семьей. Вот женщина взяла мальчика за руку, и они отправились бродить по огромному как сарай торговому залу. Их слоноподобный повелитель, видимо ослабленный духотой и собственными габаритами, остался у входа.
Держался этот человек довольно вызывающе, на людей поглядывал с презрением, свысока, особенно на тех, кто попроще одет, кто выглядел победней.
Бывает так: пересечешься с совершенно незнакомым тебе человеком, и против воли почувствуешь к нему что-то вроде неприязни. С Приваловым это и произошло, в нем опять тяжело и грозно зашевелилась озлобленность. Ему захотелось от всей души дать этому самоуверенному мастодонту по его раскормленной роже.   
«-Ты, брат, совсем уже с катушек сходишь, - остудил себя Николай. – Чего это на людей бросаешься?»
В это время вернулась женщина с мальчиком. Она подошла к мужчине и до Привалова донеслось:
-Дорогой, дай нам немного денег.
-Зачем? - прогудел супруг.
-Я кое-что приглядела для нашего Мишеньки. Недорого.
Женщина плотней придвинулась к мужу и что-то тихо сказала ему. Тот кивнул головой, царственным жестом выудил из брючного кармана толстенную пачку денег, перетянутую резинкой, и стал отсчитывать купюры, поглядывая при этом вокруг: все ли видят, какой он богатый?
Чувство отвращения охватило Привалова.
«Аттракцион неслыханной щедрости!»-чертыхнулся он и не допив чай, быстро вышел из помещения.    
Ему почему-то стало жаль эту красивую женщину и ее сына, который все время доверительно жался к матери. Он оскорбился за нее, полагая, что этот ее бугай принародно унизил собственную жену. В их семье было все по-другому, он никогда не прятал деньги от жены, не заначивал, более того, он отдавал ей всю зарплату до копейки, зная, что жена распорядится деньгами умнее и рачительнее его.
Кое-кто из друзей считали Привалова подкаблучником, втихаря подсмеивались над ним. Но это было не так, жена тоже не имела привычки что-то запирать или прятать, в том числе и деньги, они всегда лежали, если можно так сказать, на виду. Знали о том и старшие дети, но не было случая, чтобы пропала и копейка.
Жена не раз ему говорила:
-Коля, оставляй себе хоть немного денег.
-Зачем, Ириша?
-Ну мало ли… вдруг понадобятся.
Николай обнимал жену, добродушно улыбался:
-Понадобятся, у тебя спрошу. 
                -------------------------------
Летний день скатывался к сумеркам, но все еще было душно и липко.  Опустив голову, Привалов шагал домой, не замечая прохожих. Случай в торговом центре повлиял на него, в нем забурлило что-то непонятное, целый ворох разнообразных мыслей закрутился в голове. Как ни странно, он думал о той женщине, он ощущал незримую с ней связь и даже некую духовную близость. И он пытался понять, в чем тут дело, с какой это стати его взволновала судьба незнакомой женщины?
Вдруг что-то вроде смутной догадки мелькнуло в его голове.
-Стоп! - сказал себе Привалов и так резко остановился, что на него налетела позади шедшая женщина.
-Мужчина, вы чего как конь топчетесь? -  буркнула та недовольно.
-Простите, девушка, - рассеянно отозвался Николай.
-Тоже мне, нашел девушку, - хмыкнула женщина, обгоняя Привалова и обдавая его целым букетом парфюмерных запахов. – Так и под машину залететь недолго.
«Стоп, брат! - думалось Привалову. - Вот где закавыка, вот она-ниточка: эта женщина унижена своим мужем, унижена его достатком, унижена зависимостью от него. Возможно, она не любит мужа, но вынуждена с ним жить, потому что ее судьба и судьба ее сына в руках этого бугая. Что он эффектно и продемонстрировал.
Но это же подло, так подло-зависеть от прихотей какого-нибудь держиморды! Получается, и со мной точно так поступают, и меня унижали и унижают. Только я почему-то не замечал…»
Тут Привалову вспомнилось последнее его собеседование на одном из городских предприятий.
После почти часового ожидания в предбаннике, его принял наконец высокий заводской чин-специалист по кадрам.
Кадровик одет с иголочки. На нем черный пиджак, белая рубашечка, галстучек. А морда одутловатая, красная, хоть прикуривай. Коротко глянул на Привалова:
-У нас хотите работать?
-Да, - сознался посетитель.
-Давайте документы и присаживайтесь.
Привалов протянул кадровику кипу бумаг, сам осторожно устроился на краешке одного из стульев. Его слегка лихорадило: томясь в предбаннике, он пропотел и теперь опасался, что от него нехорошо пахнет.
Хозяин кабинета, не отрывая глаз от стола, за которым сидел, долго листал приваловские документы. Но было видно, что их содержимое его не интересует, голова его была занята чем-то другим.
Чтобы не отвлекать специалиста по кадрам от дум, Привалов стал глядеть в огромное окно. Там сверкало солнце и шевелились высоченные деревья.
-Вас как зовут? - вдруг услышал он.
-А? - не понял Привалов.
-Звать как? – неожиданно раздражился кадровик.
-Привалов Николай Сергеевич.
-Расскажите о себе, Николай Сергеевич.
Привалов настроился говорить долго и обстоятельно. При этом, как учила жена, старался глядеть на начальство лучезарными глазами.
Получалось плохо: хотелось есть и пить, сосало под ложечкой, некультурно и громко урчало в животе.
Через пару минут его остановили:
-Хорошо. Кем раньше работали?
-Да это… газоэлектросварщик я. Там же написано.
Кадровик снова принялся лениво листать документы…
-А, правильно-сварщик.
-У меня дипломы, грамоты, кубки…
-Хорошо, хорошо… С алкоголем как-дружите? - посмотрел кадровик на Николая и слегка улыбнулся.
-Нет, что вы!
-Как, совсем? А почему?
-Не приучился.
Хозяин кабинета некоторое время посидел молча, подперев тяжелую голову массивным кулаком.
-Хорошо, - повторил он. – Вы нам подходите. Оставьте ваши координаты, через недельку мы вам позвоним и сообщим свое решение.
Звонка Привалов так и не дождался.
«Ну разве это не издевательство над человеком? - продолжал распалять себя Николай, вышагивая по мостовой. – Я без малого месяц обиваю разные пороги, хочу работать, а мне не дают. Почему? Это в родной-то стране, в городе, в котором родился и который знаю вдоль и поперек. Я ведь не попрошайка, не милостыню прошу, я опытный рабочий, а выходит, никому не нужен…»
Привалов опять остановился, огляделся: прохожих мало, почти одни машины, машины… Ветра нет, выхлопной чад низко над землей, лезет в ноздри, щекочет.
Он вздохнул, пошел дальше.
«Черт побери, кто устроил весь этот бардак, кому он нужен? Наверное, кому-то нужен. Деньги людей с ума сводят, совести лишают. Равнодушных стало много, каждый за себя. Я вот проедаю последние гроши, женой скопленные, детей, можно сказать, объедаю, и никому до этого нет дела.
Как жить-то? Да как хочешь, у нас теперь, оказывается, свобода. Хоть воруй, если, конечно, можешь, если совесть позволяет. А некоторым она позволяет. Этот бугай в магазине не от праведных, похоже, трудов разбогател. Интересно, кем он был прежде? Небось, какая – нибудь мелкая сошка. А теперь вот в люди выбился, элитой сделался, хозяином, решил перед людьми покуражиться… Сволочь сытая!»
                ---------------------------
Так думал Николай Привалов, тяжело шагая по мостовой. Он вспоминал прежние свои годы, проведенные на родном предприятии. Тогда он действительно ощущал себя подлинным хозяином завода. Его уважали за трудолюбие, за мастерство, за порядочность. Его портрет не сходил с заводской Доски почета, ему жали руки не только товарищи по бригаде, но и руководство завода и уважительно называли Николаем Сергеевичем.
А теперь он кто?
                ОЛЕГ ОКОЛОТИН.