День поэта

Убль, убль, убль… Застряло… Сдохну, что ль? Три глотка встали в ряд в горле. Дыхание остановилось. Совершаю глотательные движения, надеясь, что вино пройдет… Но оно не проходит… Боб твою мать… Клянусь, что брошу пить, только бы не так сдохнуть! Боль в пищеводе, еще больше боль, скручивает всего, и вот – прорывает книзу. Вино прошло. Отпыхиваю, вдыхаю несколько раз, убеждаюсь, что пищевод освободился, и выпиваю глоток вина прямо из бутылки – на пробу. Жидкость прокатывается по пищеводу, царапая все, что только можно поцарапать, хоть жидкость царапать и не должна. Ну слава Богу! Жив! И что за чушь я нес, обещая бросить пить? Во всяком случае, вслух я этого не произнес. Так что прости, Господи, клятва эта была не настоящая.

Еще пять бутылок на комоде стоят, еще суеток меда, посуда квашеной капусты, да три хлеба – рано выходить из дому… Да и я выгляжу в зеркале пока что прилично. Небритый, да я и бреюсь нечасто, с красными глазами – так это от недосыпу и трудов ночных. Руки пока что не трясутся, сам уверен в себе… Ведь я поэт, я всем указ. Налить да выпить, что ли? Да кто ж стучится в такую рань?

«Да что б ты сдохнул, Савелий! Екартини, да публицисти твою матушку родимую, дай бог ей здоровья. Ну что встал, входи, коль вошел! Чего тебе надобно, родной мой?» 

«Ваше благородие велели разбудить вас в 12 дня, да пока не успокоитесь, то и силою удерживать от пития вина. Вот я и здесь. По вашей глубочайшей просьбе. Мне, конечно, неудобно, ну да вы как распорядитесь…»

Зараза… Выпить-то как хочется… Да бы не нужно – я и сам понимаю… Да и Савелий-собака – так некстати… Тянет меня как будто к бутылке, да послать его-то, Савелия, к такой-то матушке, да, может, съесть чегой-то – вроде покушать хочется. «Савелий!»… Тот воспрянулся наготове… «Сваргань-ка яичницу побыстрее, что-ли?»

«Да вот и славно, - заворковал Савелий, - вот и славненько… Сию же минуточку будет готово. Да вы пока умойтесь да побрейтесь покудова, а все и будет готовенько…»

«Да выпью чуть позже, пока и правда, побреюсь», - размышляю я. Намылил лицо, поглядел… Да вроде и ничего пожалуй… А ну-ка проведу бритвой по левой половине лица… Да хороша кожа, пожалуй что… А ну-ка по правой – да и та ничуть не хуже… А вот шею как побрею – как она? Да хорош я, пожалуй…Ну-ка смою мыло-то, да умоюсь, да гляну на себя в зеркало… Хорош, подлец, ну как есть хорош, ни одна девка не устоит. Кстати, Катенька сегодня приглашала, а я распился, подлец, как есть подлец. А, небось, под юбкою сегодня разрешит мне пошуровать…»

Естество напряглось на мыслицу такую, и лицо в зеркале глянуло озорным глазом, и яишня зашкворчала приятным звуком и запахом… Другой человек стоял предо мною, ничем не похожий на жгучего пьяницу… Пожалуй, и стишки-подлецы начали просачиваться в мою головушку. Озорные стишки, не для всякого… Зато для моих дружков веселые, да для забавы моей приятные.

«Ну где там яишня твоя», - прикрикнул я. «Да вот и она, ненаглядная, вкусна, свежа да питательна». – Савелий вмиг преобразился в радостный вид, увидев настроение мое. Да и сам я уж был не тот, что спросыпу… Глаз горел, яишня с аппетитом залетела вместе с хлебушком, как нектар пифагорейский. Еще бы чаю… Да бог с ним с чаем-то… Чаю у Катеньки напьюсь с пряниками… Да и еще чего-нибудь пожалуй что, к пряникам-то, оне пожалуют… Хороший видится мне день…