Хождение 30 день Лукоянчев Николай Степанович Тер

Лукоянчев Николай Степанович родился 17 мая 1919 года в многодетной семье в селе Солдатская Ташла Тереньгульского района. Окончил 5 классов местной школы и стал помогать родителям, жизнь на селе была трудной, прокормить ватагу детишек родителям было сложно. В 1939 году он был призван в ряды Красной Армии, где прослужил до мая 1941 года, но домой так и не вернулся, видимо, международная обстановка диктовала свои правила, и отслуживших по домам не распускали. С первых же дней войны Николай попал на фронт. В 1942 году получил ранение, оправился и продолжил воевать, и снова ранение в 1943. Опять госпиталь - и в строй. В 1944 году Николай вновь ранен и после госпиталя направлен в танковый батальон на должность водителя танка.
Долгожданный день Победы Николай Степанович встретил в госпитале. Танк его был подбит в последних боях, из экипажа в живых с ожогами и ранением остался только он один.
Из рассказа его дочери Антонины Николаевны.
 "25 мая 1945 года запомнился мне навсегда. На улице было жарко. Вода была только в речке. До реки было далеко. Набрали мы воды с мамой и возвращались уже домой. Мне тогда была 5 с половиной лет. Видим, бежит соседка нам навстречу и машет руками, кричит что-то. Издалека было не разобрать, что кричит, какие-то возгласы и имя Николай. Прибавили мы ходу и уже слышим ясно: «Николай, муж твой, вернулся!" Бежим мы с мамой, вода плещется из ведер. Видим, народу у дома уже много и всё прибывает, словно всё село уже собралось. Подбегаем, а к калитке и не пройти, точно, вся деревня пришла встретить первого фронтовика, вернувшегося с Победой. Я смелая была, растолкала всех соседей, мама за мной. Дверь в дом открыта, но и там кругом люди толпятся, темно. Я правую руку выставила вперёд и крикнула: «Дайте мне к папеньке пройти". Люди расступились, и светлая дорога открылась передо мной, а в конце её сидит мой папка. Никогда я его не видела, призвали его в армию, когда я ещё не родилась, но сразу узнала в этом уставшем человеке своё, родное. Сидел он на табурете, рука правая лежала на столе. А рядом - куколка, шитая, с фарфоровой головкой и ручками, и большой кусок белого-белого сахара, подарок нам. Кинулась я ему на плечи, обнял он меня, прижал к себе. А запах от него странный, горелый, не понимала я тогда, почему такой странный запах был. За мной и мама подбежала, дождалась наконец- то своего мужа. Долго не уходили люди из дома, никто поверить не мог, что кончилась эта проклятая война. Лишь позже, когда все разошлись, разглядели мы моего папеньку и поняли, отчего запах этот странный исходил от него. Увидели его ботинки разные, да форму прожженную. Ему ещё надо было лежать в госпитале, а он сказал, что нужно домой торопиться. Так и ушёл в своей фронтовой одежде, порванной и горелой, не стал дожидаться выздоровления и обмундирования нового, так спешил к жене, ко мне и родителям своим.
А потом началась жизнь мирная, без боёв и взрывов, без смертей и налётов, но не менее трудная. Нужно было восстанавливать колхоз, мужчин на селе совсем не было, все хозяйство было на плечах женщин, стариков и детей. Но об этом уже другая история. Все годы мирной жизни раны былые сильно беспокоили отца, порою ложился он на широкой скамье и плакал от боли невыносимой. Вспоминать о войне не мог без слёз, и потому, чтобы не беспокоить его, мы ничего не спрашивали. Любил он меня сильно, старался порадовать маленьким подарочком, за что я ему была всегда благодарна. Вскоре в семье нашей народились мои сёстры и братья. Жизнь пошла своим чередом".