Оттепель

               
                «За продолжение жизни мы платим старостью…» 
                М. Жванецкий

    Капли монотонно били по железному отливу подоконника. От этого звука старик проснулся, почувствовал, как ноет сердце.  Снова давление подскочило. Уже знал, что сейчас два часа ночи,  может быть, начало третьего. Он привык к такому  ночному пробуждению. Лежал подолгу с закрытыми глазами, вспоминая свою жизнь.

 Жена умерла восемь лет назад, а до этого несколько лет лежала после инсульта, прикованная к постели. Он был рядом  с ней до последнего дня. Шутка ли, 60 лет прожили.  Всякое бывало, но он её любил: был предан и верен до самого конца.
 
  Дети разъехались, заняты своими проблемами. Изредка наведываются: пару раз в месяц, звонят раз в неделю. Проверяют: не помер ли. Внукам, и подавно, не нужен.  Молодость страшиться старости, потому что не хотят себя видеть стариками. Думают, что будут вечно молодыми…

«Ох-о-хо, хо-хо…», - тяжело вздохнул и в темноте, нащупав ногой стоптанные тапки, пошаркал на кухню за лекарством.  С тоской взглянул в окно. Тусклый свет фонаря в сыром тумане слабо освещал двор.
- Ну, что за зима?... Январь, а температура плюсовая. Оттепель. Только снега насыпало, чтобы землю прикрыть, а вона, опять все растает, - в последнее время он начал разговаривать вслух. 

 Тут он вспомнил, свой сад с маленьким домиком, который пришлось продать, чтобы ухаживать за  парализованной женой. Сколько труда они с женой в него вложили – а никому из детей не нужен.
 - Работать не хотят! – проворчал себе по нос.
 - А летом как было там хорошо…
 
 Но он уже не надеялся дожить до лета.  Устал жить. Потерял интерес к жизни.  Отгородился от неё. Одиночество разъедало душу, как остеопороз кости. Старик стал раздражительный, никого не хотел видеть.
   
  Он жил на свою скромную пенсию, и не хотел принимать помощи от детей. Дни, когда приезжали к нему дети с маленькими внуками, забирали у него последние силы.  Малыши кричали, бегали, всегда что-нибудь роняли, а их безалаберные родители не могли их успокоить.
      - Воспитывать с малолетства надо, пока поперек лавки лежат,- затягивал дед свои нравоучения.  И тогда «гости» быстро собирались, похватав детей, уезжали, а он несколько часов отдыхал в тишине пустой квартиры, а затем снова наваливалась тоска и грызла душу.

 Соседи донимали старика своими перманентными ремонтами. Казалось, что  ремонтам и перестройкам  у них не будет конца. Старик звонил и писал жалобы в разные инстанции – безрезультатно, как ему казалось. Он перестал с ними здороваться, когда встречал на лестничной площадке, и тихо их ненавидел.

  Больше всего он ненавидел машины, которые  жильцы парковали ему прямо под окна. Он отчаянно ругался с хозяевами этих «навороченных» иномарок, хотя в марках машин и не разбирался, но дышать выхлопными газами не собирался. Поэтому иногда он мстил им, втихоря выбрасывая на капот мусор. Так немного, чтобы не причинять материального вреда, зато получал моральное удовлетворение.

 Выпив корвалола, старик лег и попытался задремать, но капель от таявшего снега с крыши не давала ему уснуть. Услышал, как подъехала машина. Музыка, громкие разговоры, хлопанье дверьми.
- «Этот»…  Сверху. Сколько раз просил, чтобы музыку выключал перед подъездом. Шарятся ночами, а потом дрыхнут полдня.
 
 Старик поднялся и поплелся вновь к окну проверить своё предположение. Машина была припаркована на другом конце тротуара.  Кинуть мусор – не долетит.

 И вдруг он увидел, как светлый  комочек подбежал к колесу и пытается залезть под капот.
- Так это же котенок. Греться полез к радиатору. А завтра, когда «этот» запустит двигатель, котенок может и погибнуть. Вчера вон в новостях для водителей рассказывали. А «этот» точно проверять под капотом не будет! Сразу срывается! Торопится все куда-то!

  Старик прошаркал до кровати. Лег. Капель била по подоконнику, по измученным нервам. Оттепель. Он думал об одиноком котенке.  Стало нестерпимо жаль это одинокое бездомное существо. Он вспомнил, как тот бросался под ноги прохожим, выпрашивая еду. А если отгоняли, стремительно убегал в приоткрытое окно подвала. Сердце разволновалось. Не уснуть. Встал, оделся и вышел на улицу, прихватив кусок засохшей сосиски из холодильника.

 Про мусор он уже не помнил. Старик позвал котенка, поманив его сосиской.
Голод сильнее страха. Котенок высунул голову из-под крыла переднего колеса. Старик с несвойственной ему до этого ловкостью, схватил худенькое тельце. Сунул его под куртку за пазуху. Дома он подогрел молока, налил в блюдце, скормил и сосиску. Котенок ел с жадностью и мурчал.
 - Мурыська… Ну, что, Мурыська, поживем еще?

Они уснули. Котенок, свернувшись клубком, спал у старика в ногах. Засыпая, старик почувствовал, как  сердце отпустило. Душа его начала оттаивать. Оттепель…

 Одинокими мы часто делаем себя сами, но, если попробовать поселить в сердце доброту, мир переменится к лучшему.