Не до смеху

         
  Шуточка про тест на ковид, на которую Вера наткнулась в социальной сети, вывела  ее из себя:
- Эх вы, шутники! Тоже мне, нашли над чем смеяться! Вообще, глупая шутка! Доморощенные клоуны  считают  ковид  смешным  заболеванием!

 Вера понимала, конечно, что так шутят те, кто не переболел этой гадостью, кто считает этот ковид либо выдумкой,  либо чем-то вроде гриппа.  Да ведь, что душой кривить, и она сама еще недавно считала угрозу  ковида  сильно преувеличенной.  Ей представлялось, что это какая-то политическая игра.  Она морщилась, читая сообщения, что заразившихся новой болезнью становится все больше по всему миру и многие люди даже умирают.

 Когда кто-то из ее  знакомых  рассказал ей, что переболел ковидом и  лежал в больнице в тяжелом состоянии,  Вера  несколько изменила свое отношение к странной болезни.  Но никак не ожидала, что и ее это коснется.

  Она весело встречала  новый год,  лакомилась  вкусняшками  за новогодним столом, слушала веселую музыку и строила  планы на будущее.  Последний месяц,  подводя  итоги уходящего года,  Вера  пришла к выводу, что  для нее год  был  удачным. Она многому научилась,  немало полезного сделала. И теперь предвкушала, как пойдет дальше.
 
 Только, как говорится, человек предполагает, а... Словом, не тут-то было!
Кто-то невидимый неожиданно  рванул рубильник,  отвечающий за жизненные силы, и разом  отключил  Веру от сети. Состояние начало стремительно ухудшаться.  Еще пару часов назад она смеялась и шутила, а теперь силы покинули ее, как-то все и сразу. Голова сделалась тяжелой и запылала.  Она прилегла на свой диван. Ей никак не удавалось уложить голову, ставшую вдруг свинцовой.  Любое положение быстро утомляло. Сил двигаться не осталось. К тому же, возникло состояние тошноты,  заболел живот.

 - Я, что, вкусняшек  переела или отравилась чем-то? - медленно проплыла мысль в ее голове, оставив болезненный след.

 Потом  была  мучительно-долгая  ночь. Вера лежала, раздавленная болезнью, без сил, с пылающей тяжелой головой, ее мутило.  Медленно, через силу, она поднялась и пошла попить. Путь показался  тяжелым и долгим, словно она шла не на кухню, а поднималась едва заметной тропой в горы, норовя сорваться в пропасть каждую минуту.
 -  Пить хочу!  Во рту пересохло, - думала она, с трудом  наливая себе воды в кружку.

 У воды оказался  отвратительный вкус,  и она, чуть помедлив, налила чаю. Но и чай отдавал привкусом болота.  А от вида банки с кофе, стоящей на столе, ее замутило.
 - Как плохо! Почему-то все болит! - думала Вера, медленно пробираясь в свою комнату. Она поставила себе градусник. Температура оказалась очень высокой.
 - Так я заболела! Вот в чем дело. Видимо, простудилась.  А, может, это грипп...
 
  На другой день был  вызван врач.
 Сначала по телефону ее расспрашивали, что с ней, а через несколько часов к ней приехала молодая девушка, одетая в защитный костюм, и прямо на пороге дома предложила открыть рот. Она взяла мазки из горла и носа, маленьким приборчиком замерила уровень кислорода в крови.
- Результаты будут готовы через два-три дня, - сказала девушка и быстро покинула дом Веры.

 Три следующих дня  Вера спала тяжелым сном.  В голове что-то вспыхивало и  оседало болью и тошнотой.
 Есть не хотелось. Вкус пищи изменился до неузнаваемости. Те салатики, которые оставались от новогоднего стола, которые всегда уходили на "ура", теперь казались отвратительными.  Вера попробовала намазать на маленький кусочек вкусного ржаного хлеба намазку, которая всегда была ее самой излюбленной едой,  но на этот раз хлеб показался каким-то горчащим, а намазка  показалась  омерзительной.
 
 Теперь жизнь Веры превратилась в бесконечный сон, который изредка прерывался для похода в туалет или на кухню за водой.  Вода приобрела неприятный привкус, но пить все же хотелось.

 Через пару дней  ей  сообщили, что тест на ковид  подтвердился, и привезли лекарство. Это был обычный  препарат от гриппа,  ведь особых лекарств от ковида еще нет.
 Но  организм выталкивал лекарство  как что-то мерзкое и чужеродное. И, помучавшись, Вера решила, что не будет пить то, что не принимает ее организм. Она пила чай и спала, спала, спала.

 Однажды ей приснился очень странный сон. Вера увидела  какой-то  огромный темный  сад, заросший кустами.  Среди кустов были проложены  дорожки, и повсюду вдоль дорожек  стояли лампады. Какие-то из них были побольше, другие совсем маленькие.  В некоторых огонь горел ярко, а в других  едва теплился. Вера стояла пораженная этим зрелищем, не зная, как это понимать.  Навстречу ей вышел высокий сгорбленный старец с длинной белой бородой, которую чуть шевелил легкий ветерок. Он подошел к Вере и взглянул на нее добрыми лучистыми глазами:
- Здравствуй, радость моя!
- Дедушка, - встревожено  заговорила Вера, - где я? Почему здесь столько огней? Разве я уже умерла?
-  Пойдем со мной,  я покажу тебе твою лампадку, - мягко проговорил  старик и повел Веру за собой.

 Они прошли в дальний конец сада и подошли к маленькой лампадке темно-синего стекла, в которой едва теплился огонек. Он слабо мерцал через стекло.  Вера испугалась,  что сейчас он вспыхнет последний раз и погаснет.

- Почему так плохо горит огонь моей лампадки? - взволнованно  спросила старика  Вера.
- Ее надо почистить и добавить масла, - ответил старец.
- Пожалуйста, почистите ее поскорее! - взмолилась Вера.
- Я  присматриваю  за лампадами,  но ничего менять не могу.  Это можешь сделать только ты сама! - ответил старик.
- Как? Но я не знаю, я не умею, - забормотала  Вера испуганно.
- Тебе ничего особенного уметь и не нужно. Просто подумай о своей жизни. Может,  в ней накопилось много лишнего, от чего пора освободиться. Подумай, куда ты идешь и с кем ты, кому ты служишь, кого согреваешь...Все просто...

  Тут Вера проснулась.  В комнате было темно и тихо. Ночная рубашка на ней была мокрой. Ее знобило.  Вдруг сделалось страшно. Казалось, что в комнате кто-то есть и он смотрит на нее сквозь мрак.

  Вера быстро включила свет. Оглядела комнату - все на своих местах, никого нет.
 Глаза женщины наполнились слезами:
- Неужели мне осталось так мало? Огонек едва горит, а маслица в лампадке совсем чуть-чуть...Что я должна делать?

 Она почувствовала себя маленькой, старой  и беспомощной.  Было ощущение, что кто-то безжалостно поставил ее с ног на голову и грубо размешал все внутри  огромной палкой, так что ничего целого в ней не осталось. Только летали и больно бились  обрывки воспоминаний,  и  из глубин потрясенного существа  поднимался  острый страх смерти.
 
- А я думала, что лет двадцать,  а то и больше,  еще проживу.  Зарядку делала, в бассейн ходила,  настроение научилась держать на позитиве.   Гордилась собой. Такая продвинутая пожилая дама, я казалась себе отличницей в Школе Жизни.  Даже миссию свою определила -  красиво и достойно стареть.
 А что сейчас? Нет у меня никаких преимуществ!  Я больная старая женщина, которая очень боится смерти  и совершенно  не знает, чем защититься.

 Вера включила свой планшет, чтобы не чувствовать страха и одиночества.
- Что бы такое посмотреть?

 Удивительно, что и пристрастия  тоже сильно изменились. Не хотелось ничего политического, никаких разоблачений,  никакого пошлого юмора. Потянуло к доброму, теплому и человечному.  Она нашла подборку старых хороших советских песен и тихо включила музыку.
 От  песен, которые вдохновенно исполнял молодой Муслим Магомаев, у  Веры  слезы брызнули из   глаз...

  Следующие  несколько дней  в перерывах между сном она бродила по мирам, уже давно не существующим. Слушала песни, смотрела отрывки из фильмов. И словно наполнялась чем-то добрым и чистым.
 Болезнь не отпускала ее, хотя прошло уже дней семь или восемь.  Сил было мало. И все-таки Вера решила хоть по чуть-чуть заниматься хозяйством.  На кухне не осталось чистых тарелок. Вся еда закончилась.
 Собрав все силы, Вера  приготовила  горячую похлебку. И вымыла немного посуды.
  Сделав это, она почувствовала такую огромную усталость, что ушла в свою комнату полежать и почти сразу провалилась в тяжелый сон.

 Теперь, когда она просыпалась ночью, и густая тьма обступала ее, Вера быстро включала свет и искала в сети что-нибудь доброе: пение монахов Валаама или фильм, где героями были чистые и светлые люди. От этого  становилось легче. Тьма рассеивалась, и потрясенная душа начинала наполняться теплом, капля за каплей.

 Днем было  легче.  Вера собиралась с силами и старалась  сделать хоть что-то полезное.  Она мыла  по несколько тарелок. После чего садилась передохнуть. А потом снова бралась за дело. Готовила  самое простое, чтобы только можно было поесть  немного теплой еды. А потом снова ложилась и долго спала. Силы  кончались быстро.
 
 Подумав,  Вера решила  все-таки  пить лекарство. Теперь организм, хоть и с неохотой, принимал его.
- Надо делать все возможное, - решила  женщина.

 Время от времени  ей звонили из поликлиники:
- Вера Сергеевна?
- Да.
- Как Ваше самочувствие?
- Чуть лучше. Только температура держится. И сил почти нет, - рассказывала Вера в трубку.
Трубка сочувственно выслушивала ее и предлагала продолжать лечение.

 Через десять дней к Вере снова приехали брать мазки на ковид.
Тот день был первым, когда температура была нормальной. Сил прибавилось. Теперь Вера днем готовила и потихоньку наводила порядок в доме.
 Наконец, еще через два дня, ей позвонили и сообщили, что анализ на ковид отрицательный.
- Я могу выходить на улицу? - спросила Вера.
- Да, теперь можете, - ласково сказала трубка и отключилась.

 Вера собиралась на улицу, словно на праздник. Просто пройтись по двору, вдохнуть морозный воздух, увидеть привычные места. На улице у нее закружилась голова, сердце застучало как-то прерывисто. Дойдя до угла соседнего дома, она почувствовала, что очень устала, и вернулась домой.
- Ничего, потихонечку, шаг за шагом, я приду в себя и буду жить. Главное - жить!
Теперь Вера, день за днем, чистила и налаживала свою жизнь. Она убирала все ненужное, все, что давно ничему не служит.
 
*****
Несколько дней спустя ей прислала сообщение одна из ее приятельниц:
 - В больнице лежу. С ковидом. У меня нашли больше тридцати поражений в легких. Давление скачет. Ох и плохо. Но жить хочется!
- Держись, дорогая! Тебя непременно вылечат! - пожелала Вера.

 Вот тебе и шуточки про ковид! Эх вы, шутники доморощенные, желаю вам не подхватить эту заразу. А то, боюсь, не до смеху станет.