Триггер

- А ты кто?
- А и-я, бы-й-янист.
( из диалога с Сергеем Лебединским )

Весна.1984 год. Май. Середина дня. Выпускные экзамены в Волгоградском училище искусств.

Самое важное выступление того времени для нас - баянистов.
Программы у некоторых серьезные, все волнуются. От экзамена по специальности зависит судьба каждого, то есть дадут или не дадут рекомендацию для поступления в высшее учебное заведение.
Я играю на следующий день, но подхожу к камерному залу, где происходит действо, послушать из-за двери выступления своих друзей-конкурентов (нас в зал не пускали - только комиссия слушала, решала).

Подошел я вовремя - перед закрытой дверью, ожидая, когда закончит предыдущий исполнитель, с "Ясной Поляной" на ремнях , стоял Сергей Рурак.

Рурак - один из моих друзей, четырех-пяти "гвардейцев" курса. Мне - восемнадцать, ему - девятнадцать. Парень он - здоровый, склонный к полноте. Из-за косоглазия он носил очки с толстыми линзами, оттого в немодной "бабушкиной" оправе. Когда снимал очки и начинал кого-нибудь... это было страшно, поверьте - "глаза в кучу", "тормоза" отпущены, кулаки - приличные.
Ну, холерик, где-то.
Играл на инструменте тоже эмоционально, с чувством, даже несколько излишним, сопел шумно, чуть ли не одновременно с движением меха. Затраты большие психофизические - не рационально.

Звали мы его "бракушей", так как, в свободное от учебы и баб время, он занимался браконьерством, ловлей осетровых. Жил он в Волжском - Ахтуба, пойма, сама Волга - рай.
А ребятки там очень серьезные, ну, те, кто ...

Стоит, значит, такой, вот, Рурак, вижу - в совершенно невменяемом состоянии. И трясет его, "сиротинушку", и колотит его, любезного. Думаю: "Щас наиграет, надо помочь другу".

Я тогда и слова-то такого не знал. В голову само пришло, мгновенно.

Подхожу к нему, завожу разговор какой-то, спрашиваю что-то, он отвечает, но видно, что человек ничего не соображает, бывает.

Я-то разговариваю, но одновременно жду момента, когда ему уже заходить непосредственно. Момент нужно было уловить предельно точно, иначе эффекта нужного не было бы.

Дверь открывается, кто-то выходит, его приглашают в зал, он делает движение. чтобы зайти, но я, продолжая что-то лопотать, вдруг замолкаю, делаю коротенькую паузу и говорю внезапно, со злостью: " - А пошел ты на х...!"

Глаза у него округляются, видно даже через линзы, но ему надо идти. Он заходит, двери закрывают... Я простоял прослушал все его исполнение через дверь, приоткрытую чуть-чуть, это - минут пятнадцать-двадцать, по четыре произведения мы играли. Сыграл он отлично.

Выходит...

Повторяю - самый важный экзамен в жизни, и первое, что он меня спрашивает при выходе:"А ты чего меня послал-то?"

Понимаете, не о чем больше подумать ему.

Я говорю : "А. смотрю - ты волнуешься, решил тебя чем-то отвлечь, таким, вот, образом".

Он начинает хохотать. "Я", - говорит, - "как зашел в зал, иду к сцене (а там идти метров двадцать) и недоумеваю: "Чего я ему сделал, что он меня "послал", что случилось?" Сел на стул, и все думаю об этом, никакого волнения вообще не было. Ну ты", - говорит, - " и даешь, спасибо".

Понятно, всем "раззвонил" о моих психологических изысках...

А назавтра, на своем выступлении меня, в одном ответственном месте, во время исполнения прекраснейшей (органной) фуги до минор Баха - "переклинило".

Я остановился и начинал несколько раз кульминацию - несколько раз!!!

Но, разозлился и продолжил... Комиссия поняла и простила, - все остальное, и до и после остановки, было отлично и качественно - играл я тогда действительно хорошо, лучше всех на курсе.

Рекомендацию дали только мне и еще одному пианисту без "красных" дипломов, в виде исключений. Тогда у нас без "красных" не давали. Заварыкин, пианист, фамилия, очень хорошо исполнял Листа.

А Рурак женился на домристке, уехал в Москву - жена поступила в Гнесинку и играла, затем, в Осиповском.

А Сережа устроился работать плотником в ЦК КПСС. Где сейчас - не знаю.

А, интересный я был - "вьюнош".