Волшебство висячих болот

Следуя конной тропе, я оступился и подвернул себе правую ногу в голеностопном суставе. Боль оказалась такой дикой, что продолжить движение дальше со своей группой я не смог. Старший группы вручил мне сигнальные фальшфейеры, оставив со мной одну из проводниц – девушку лет двадцати трёх - двадцати четырёх достаточно пышных форм – с небольшой сумочкой для оказания первой помощи. Она должна была наложить мне на ногу тугую повязку и отвезти обратно в лагерь, что располагался в нескольких километрах ниже по склону.
«Как же так?! – думал я, - я так долго мечтал побывать здесь, так долго готовился к этому походу, а теперь, получается, всё было зря, всё было впустую!..»
Слёзы готовы были заполнить мои глаза и ринуться наружу. Сжав волю что было мочи в кулак, я не допустил этого.
«Не сейчас, по крайней мере, не при ней», - стараясь не смотреть на свою проводницу, тем не менее, я заметил на её полном лице гримасу недовольства и злости. Учитывая, что она, несмотря на то, что работала проводницей, также как и я ни разу не была на вершине горы Нуорунен, её недовольство мной было вполне объяснимо.
Сильно дёрнув бинт, она туго затянула его на моём голеностопном суставе. Так туго, что я аж вскрикнул от появившейся резкой боли. Девушка сделала вид, что не заметила этого. Я заплакал. Заплакал сколько не от боли в ноге, сколько от обиды и досады, что это случилось со мной.
- Хватит реветь, знал же куда шёл, - резко сказала проводница, видя, что я никак не могу успокоиться.
Она подыскала мне довольно длинную, толстую и изогнутую ветвь, хорошо подходящую для наведения страха на диких животных, нежели для применения её в качестве трости. Вручив мне импровизированную бадожку, девушка, поправив футболку на себе, встала передо мной, уперев руки в свои широкие бока:
- Что ты сидишь? Поднимайся! Я тебя тащить на себе не собираюсь.
Я был старше этой девицы на несколько лет точно, но чувствовал себя перед ней каким-то беспризорным мальчишкой, натворившим каких-то гадостей и в чём-то провинившимся ребёнком, который не может самостоятельно что-либо сделать. Паршивое чувство. Но оно захватило меня буквально полностью. Я даже возразить ей толком ничего не мог. Психологическое преимущество всецело было на её стороне, психологическая победа была одержана ею в бесконтактном бою со мной чисто и безоговорочно.
Осторожно поднявшись, я опёрся на изогнутую ветвь карельской сосны. Наступать на правую ногу было невозможно. Мне приходилось прыгать. Девица-проводница шла за мной и что-то бухтела себе под нос.
«Так продолжаться не может», - вдруг подумал я и остановился.
- Что встал? Так мы до завтрашнего утра не дойдём с тобой до лагеря, - резко и грубо бросила она, надеясь, что я начну прыгать дальше.
Но я не стал.
- Можешь идти за группой, - не поворачиваясь к ней, произнёс я вполголоса, но так, чтоб она слышала.
- Что? – демонстративно переспросила проводница.
- Можешь идти за группой, - повторил я. – До лагеря я доберусь сам.
Мимолётная тишина показалась мне самым продолжительным затишьем в моей жизни перед грозой, в данном случае перед «человеческой грозой». А потом она разверзлась в негодовании и оскорблениях:
- Да ты с ума сошёл! Что ты несёшь?! Ты совсем дурак?!
Я не видел её лица, но я был уверен, что оно перекошено злобой, ненавистью, проклятиями.
- Фёдор Михайлович специально оставил меня с тобой, чтобы ты не потерялся, чтоб тебя звери дикие не съели…
Я не хотел её слушать. Медленно я продолжил движение в сторону лагеря маленькими прыжками на левой ноге, опираясь на очень неудобную «трость».
- Куда ты пошёл?! Ты не понимаешь что ли – я несу ответственность за тебя!..
По крику девушки-проводницы я понял, что она из тех людей, кому нравится кричать и унижать других людей. Мне стало жаль её, но быть с ней в одной компании я не хотел:
- Я освобождаю тебя от этой ответственности… - как и ранее вполголоса ответил я ей, уже не заботясь о том, слышала она меня или нет.
- Ну и ползи! – крикнула мне вслед взбешённая девушка. – Надеюсь до лагеря ты сможешь добраться!..
Развернувшись, она отправилась догонять нашу группу. 
Карельские сосны под действием небольшого ветра медленно качались из стороны в сторону. Некоторое время понаблюдав за ними, я двинулся дальше.
На душе была горькая обида и разочарование, ведь я лишился возможности исполнить давнюю свою мечту – побывать на вершине горы Нуорунен, в священном месте древних саамов. А ведь я так долго готовился к этому походу! Грусть охватила моё сердце, и я заплакал. Не видя тропы, я ковылял дальше. Вдруг случилось неожиданное - моя лесная опора провалилась в одну из луж здешних «висячих» болот, и я вслед за ней. Мгновенно наступила кромешная мгла, а потом также мгновенно белый свет. Что случилось, я так и не понял, но оказался я на вершине той самой горы, о которой так мечтал. Я понял это по одному из крупнейших сейдов в нашей стране, представившемуся моему взору и находившемуся именно в этом месте. Спутать его с каким-либо другим камнем я не мог – уж слишком хорошо я запомнил его по фотографиям.
Природа вокруг была потрясающая! Затянутые синей дымкой реликтовые леса и озёра, лежащие у подножия горы, навевали мысли о чём-то своём, внутреннем, глубоко личном, откидывая в сторону все житейские и обыденные вопросы. Заставляли задуматься о своей жизни, судьбе, предназначении в этом мире, совсем не возвращаясь к тому, что где-то там внизу у тебя есть семья, дом, друзья, от которых ты и которые от тебя зависимы. Я настолько погрузился в свои раздумья, что совершенно забыл о телепортации сюда.
«А телепортация ли эта была?» - и отвечал сам себе: «Несомненно, она самая».
«Но как?» - ответа на этот вопрос уже не было.
Я попытался встать, опёршись на ветвь карельского дерева. К моему глубочайшему удивлению, опора мне была уже не нужна – боль в ноге отсутствовала, да и вообще какие-либо другие характерные для вывиха симптомы также демонстрировали своё полное отсутствие.
Осмотревшись вокруг, я заметил позади себя очередную лужу «висячего» болота, характерного для этой местности. Вода в ней была настолько тёмной, что невозможно было понять, насколько она глубока. Ветвью я решил проверить глубину лужи, но до дна её так и не достал. 
Через три с половиной часа на вершину поднялась моя группа. Сказать, что они были удивлены, значит ничего не сказать. Они были просто ошеломлены, а та девушка, которую руководитель группы, Фёдор Михайлович, назначил моим проводником, так вообще пребывала в шоке. На вопрос как я здесь оказался, мне пришлось придумать, что нога была уж и не так сильно повреждена, а следуя за группой, немного заплутал и, видимо, нашёл более короткий путь, нежели тот, которым шёл наш отряд. Никаких чудес. Никакой фантастики. Всех вроде бы удовлетворила моя история, но только не Олю, именно так звали моего проводника. Она взъелась на меня ещё больше – о причине такой неприязни мне оставалось только догадываться.
На обратном пути, как только мы сошли с вершины Нуорунен, нашу группу стала преследовать стая волков. Нападать в открытую они не решались – всё-таки у нас было чем отпугнуть их, - а вот идти по пятам и окружать было в стиле лесных хищников. Добравшись до места, где я подвернул ногу, старший отряда дал команду на пятиминутный отдых. Как я ни всматривался в окружающие лужи «висячих» болот, «знакомую» лужицу найти я так и не смог, хотя вроде бы местность была та же: и тропа, и расположение окружающих деревьев, и даже трава, на которой я сидел, также оставалась смятой.
- Никому не расходиться! – всё время кричал Фёдор Михайлович.
Вдруг вой волков сменился грозным и устрашающим рычанием. Абсолютно все, кто сидел, встали. Старший и ещё несколько человек взяли в руки фальшфейеры и специальные перцовые аэрозоли, предназначенные для отпугивания хищных животных. Сомкнувшись в круг, участники похода, в том числе и я, стали озираться по сторонам в поисках причины такой резкой смены поведения волков. Одна из девушек начала всхлипывать. Ей оказалась та, которая сопровождала меня в качестве проводницы.
 - Никому не разбегаться, стоим на месте! – старший группы действовал уверенно. Видно было, что походником он был матёрым и опытным.
Позади послышался громкий рёв. Все обернулись. На тропу в пятидесяти метрах от нас вывалился огромный бурый медведь. Девочки закричали. Медведь, встав на задние лапы, издал оглушающий свирепый рык, в мгновение заглушивший женские крики.
- Боже, какой он большой!.. – услышал я за спиной чей-то дрожащий голос.
- Никому не двигаться с места, - медленно и твёрдо произнёс Фёдор Михайлович, - пока мы вместе он на нас не нападёт.
Я сжал в руке один из сигнальных фальшфейеров, готовый хоть сейчас зажечь его и кинуть в медведя. Рычания лесных санитаров утихли.
Медведь двинулся на нас. Мне казалось, что даже на четырёх лапах этот хищник ростом с меня.
- Никому не двигаться!.. – как заклинание всё громче и громче стал произносить наш руководитель, судорожно перебирая пальцами перцовый баллончик в своей правой руке.
Медведь перешёл на бег. Рычание его усилилось. Несмотря на то, что было нас тринадцать человек, что девушки стали панически визжать, а один из парней зажёг фальшфейер, хозяин леса даже не подумал останавливаться.
- Нам нужно создать шум!.. – кричал во весь голос Фёдор Михайлович. - Кричим!..
Справа от меня красным светом зажёгся ещё один фальшфейер.
- Уходи, уходи!.. - орал что было мочи наш главный походник. - Всем оставаться на месте!.. Оставаться на месте!..
Только я подумал о том, что медведь не будет нападать на нас, что он сейчас замедлит бег и остановится, потому что нападать на обезумевшую орущую толпу сумасшедших со сверкающими огнями даже такое грозное и сильное животное, как бурый медведь, не захочет. И ведь я был абсолютно прав – хищник замедлил свой бег, и уже готов был остановиться, как вдруг случилось непредвиденное – одна из девушек не выдержала и с визгом кинулась бежать в направлении лагеря. Этой девушкой оказалась Оля. Круг был разомкнут, «добыча» не выдержала противостояния и сдала свои позиции в инстинктивной борьбе с животным – это и  стало причиной нападения на нашу туристическую группу хозяина карельского леса – бурого медведя. 
Последнее, что я услышал от Фёдора Михайловича, перед тем, как в нас врезался полуторатонный зверь, это «на месте, стооой!..».   
Кто-то сильно толкнул меня в бок, и я отлетел в сторону. Ещё не успев приземлиться, краем глаза я увидел, как медведь разрывает нашего руководителя на две части. Кровь брызжет в разные стороны, попадая в том числе и на меня. Перцовый баллончик падает рядом со мной. Словно в каком-то аффектном состоянии, я резко хватаю его, слыша хруст чьих-то костей, приподнимаюсь на одно колено и вижу, как лесной хищник прыгает в мою сторону. Взмах тяжеленной лапы – с распоротой грудью я отлетаю в карельский сухостой. Изо рта начинает струиться кровь. Окружающий воздух превращается в жгучий перец.
Первой мыслью, посетившей меня, стала мысль о том, что умру я быстро, что медведь сейчас подойдёт ко мне и просто отгрызёт мне голову. Никакой боли. Никаких страданий. Быстрый стремительный конец. Но медведя не было. Зато появилась сумасшедшая, невыносимая, нестерпимая боль в груди, парализовавшая все мои телодвижения. В глазах потемнело, что, однако, не помешало мне увидеть общую картину разыгравшейся трагедии. Тело Фёдора Михайловича было разорвано на несколько частей; парень, что зажёг фальшфейер красного света, лежал в неестественной позе со сломанной шеей; одна из девчонок с оторванной рукой лежала по другую сторону тропы в метрах десяти от меня и тихо стонала; ещё две девушки лежали поодаль, не подавая признаков жизни. Остальные участники нашей туристической экспедиции разбежались кто куда. «На съедение волкам…» - только подумал я, как моему помутнённому взору открылось невероятно-тошнотворное зрелище: один из серых хищников схватил оторванную руку и убежал с ней в лес, второй начал тащить тело девушки, которой принадлежала эта рука, в том же направлении, третий принялся грызть бедолаге лицо прямо по ходу движения. Стоны девушки прекратились быстро.
Кровь заполнила рот и попала в горло. Я закашлялся. От возникшей при кашле тряски всё тело пронзила неимоверная боль. Я застонал. Один из волков заметил это и обратил на меня внимание. И без того выпрыгивающее из разорванной груди сердце заколотилось ещё сильнее – всё-таки пожить на этом свете мне ещё хотелось. Серый хищник направился в мою сторону. Я попытался нащупать рукой какую-нибудь палку, но вместо этого моя рука окунулась в прохладную водицу. Я понял, что это была одна из луж здешних «висячих» болот. Волк приближался. Подтянувшись поближе к воде, я решил напоследок обрызгать зверя водой, понимая, что это меня, конечно же, не спасёт. Не спасёт, не спасёт, а вдруг… Надежда умирает последней – я убедился в подлинности этой фразы только сейчас, когда конец был так близок и неизбежен.
Хищник прыгнул. Я зажмурился и заорал что было мочи, извергая из себя с булькающей хрипотой свою собственную кровь. «Кинуть» водицу у меня не получилось – в последний момент рука перестала меня слушаться, «наградив» за приложенное усилие всё той же нестерпимой болью.
Вдруг всё погасло, а через мгновение я сидел на вершине горы Нуорунен, в том самом месте, где оказался первый раз. Ошарашенный, я огляделся по сторонам. Ничего не понимая, я посмотрел на свои дрожащие руки.
- Что происходит? – немой вопрос, застывший в воздухе.
Природой вокруг я уже не наслаждался. В голове начала вертеться мысль о том, что всё повторилось, а именно моё перемещение оттуда сюда. Так же, как и в первый раз, с того же самого места, при схожих обстоятельствах, с исчезновением каких-либо травм и повреждений организма.
- Что это?.. – не мог никак прийти я в себя.
Минут тридцать-сорок мне понадобилось, чтоб успокоиться, взять себя в руки, вернуть рассудку ясность и прозрачность, а сознание поставить в рамки действительности. Пусть я многого не понимал в происходящем, но факт телепортации остаётся фактом.
«Самое главное, я остался жив», - и как бы в доказательство я ущипнул себя за руку, боль почувствовал при этом самую настоящую.
- Что же с остальными, неужели они все погибли, или всё-таки выжили подобно мне? – я отказывался верить в их смерть, тем не менее, на душе стало мерзко и гадко, ведь в глубине души я понимал, что вероятность остаться в живых после нападения разъярённого бурого медведя крайне мала.
В данной ситуации, когда непонятно, что происходит в твоей собственной голове, невозможно сделать очевидные соответствующие реальной обстановке выводы и заключения. В противном случае, они будут такими же искажёнными и неверными, как и сама действительность. 
Кинув беглый взгляд на каменную глыбу, стоящую на трёх маленьких камешках, я побежал в сторону лагеря, что остался (или, по крайней мере, должен был остаться) у подножия этой аномальной горы. Не успев пробежать и двадцати метров, я остановился и замер. Навстречу шла родная туристическая группа. Вёл её невредимый и здоровый Фёдор Михайлович.
«Вроде бы надо радоваться», - подумал я про себя, но что-то здесь было не так. Что именно, я не мог пока определить.
 Экспедиционный отряд подошёл ко мне. Когда руководитель группы начал говорить, я понял в чём дело, от чего внутри у меня всё похолодело. Его слова, движения, поведение остальных участников похода были мне знакомы, и не просто знакомы, они повторялись, словно… я вернулся назад, вернулся к тому моменту, который предшествовал встрече с медведем!.. В сердце закралась тревога, а мозг стал болезненно пульсировать: «А не сошёл ли я с ума?!»
Невероятно, но мне пришлось придумать ту же историю моего появления здесь, на вершине горы Нуорунен, что я рассказывал ранее.
Пока остальные наслаждались фантастическими красотами карельской природы, я решил переговорить со старшим нашей группы по поводу обратного пути. Если всё повторяется, то и встреча с хозяином леса неизбежна. Нужно что-то предпринять, чтобы избежать этой роковой встречи.
- Фёдор Михайлович, по дороге сюда я видел в двухстах метрах от тропы крупного бурого медведя, - начал я свой разговор. – И он был явно не в лучшем расположении духа…
Мужчина преклонных лет внимательно меня слушал. Я знал, что, если до нашего руководителя довести нужную информацию правильно и убедительно, он обязательно примет мудрое и верное решение. Так было и в этот раз. Всё-таки увиденное и пережитое при встрече с опасным и агрессивным хищником не оставит равнодушным абсолютно никого. Учитывая, что по природе своей человек я впечатлительный, обращение моё к Фёдору Михайловичу получилось эмоционально насыщенным, красочным, и, благодаря этому, достаточно обоснованным и мотивированным.   
В обратный путь мы двинулись на час позже, нежели это было «в первый раз». К тому же, по моему совету, замыкающие нашего отряда побрызгали себя перцовыми баллончиками – дозы применили самые минимальные, дабы никто из людей не пострадал. На готове были фальшфейеры и походные фонарики. Музыка, доносившаяся из сотового телефона одного из участников нашего маршрута, создавала не только громкий отпугивающий звук, но и дарила приятную непринуждённую атмосферу нашему путешествию. Наказ Фёдора Михайловича о перемещении только в составе группы все выполняли неукоснительно. 
Примерно через шесть с половиной часов мы прибыли в лагерь. Прибыли в целости и невредимости, оставив в памяти только самые яркие и положительные эмоции и впечатления от этого необычного похода. Необычного, в первую очередь, для меня.