Эффект яблочка

Рассказ написан для проекта lgbtkvartal.com

***

Это было невыносимо! Он стоял спиной и с упрямым молчанием заклеивал скотчем коробки, которые медленно вырастали в маленькие горы возле входной двери. Через какое-то время Игорь обернулся и посмотрел как будто сквозь меня.

— Это последняя, — проговорил он, держа в руках большую коробку. — Я вызвал машину, сейчас они приедут.

— Я слышал, — ответил я и кивнул на упакованные вещи: — Что, даже ёлочные игрушки заберёшь?

— Извини.

Игорь отвернулся и шмыгнул носом. Я закрыл лицо ладонями, потёр глаза и переносицу. Что происходит, чёрт возьми?! Всё это какой-то бред… Как же так? Мои хаотичные мысли прервал звонок в дверь, по лестнице зашумели торопливые шаги двух грузчиков, выкрики и указания эхом катились по пространству подъезда, а потом… Я почувствовал лёгкий поцелуй в макушку.

— Прости, Паш, — шептал он и гладил пальцами мои руки, прижатые к лицу. — Я поехал…

Вот и всё, подумал я, вот всё и закончилось. В голове разверзлась чёрная бездонная пропасть, в которую я с мрачным удовольствием упал.

В таком оцепенении прошла неделя, и я даже не подозревал, как же хорошо живётся на автомате, с отключенной головой и глухим сердцем. С лёгкостью отказался от предложения друзей отпраздновать наступающий новый год вместе, со спокойной совестью солгав, что в этот раз железобетонно отмечаю с родителями. И с такой же лёгкостью обманул родителей, сказав, что уезжаю на горнолыжный курорт в Европу. И ни одна струна во мне не задрожала, когда я услышал расстроенный вздох мамы и её напускное радостное пожелание удачной поездки и хорошего отдыха.

Я сбрасывал звонки, не желая общаться с кем-либо, равнодушно выполнял свой минимум по работе, при этом умудрился совершить несколько грубых ошибок, а по вечерам бездумно смотрел сериалы один за другим. Вокруг кипела предновогодняя суета. Город, украшенный яркой неоновой иллюминацией, сверкал каждым своим столбом и деревом. Ёлки, гирлянды, украшения виднелись в каждом окне, в каждой витрине, а люди спешили совершить тысячу покупок.

Немного очнулся 30 декабря, когда в последний рабочий день начальник пригласил к себе в кабинет. Уволит, подумал я и тут же усмехнулся этой мысли. Ну, а что, это было бы кстати, нечто завершающего штриха уходящего года.

— Павел, — вежливо, но со сталью в голосе начал Алексей Петрович, — мне очень жаль сообщать об этом, да еще перед праздниками, но я принял решение о твоём увольнении. Зайди в бухгалтерию, все бумаги и расчёт уже там.

Алексей Петрович встал и протянул ладонь. Мы скрепили прощание крепким рукопожатием и дежурными пожеланиями счастья в новом году. Ну, а дальше всё снова погрузилось в бесцветный сон.

Я брёл по проспекту, залитому разноцветными огнями, и лениво размышлял о причудах и поворотах судьбы. Никогда бы не подумал, что стану героем одной из этих историй, в которых жизнь летит под откос аккурат перед новым годом. Как же это прозаично, даже обидно немного. Ну, сделанного не воротишь, время вспять не повернёшь. .

— Сынок…

А что мне теперь остаётся? Голая ёлка и новый год в одиночестве. Может, всё-таки поехать к родителям? Нет. Это плохая идея. Своей кислой миной я испорчу им праздник. Да и рассказывать придётся всё заново…

— Сынок, милый…

Я обернулся и поднял глаза. Передо мной стояла маленькая бабулька, а возле её ног три огромных пакета с продуктами, которые чуть ли не вываливались на заснеженный тротуар.

— Не откажи, помоги, пожалуйста! Не рассчитала силёнок, накупила сдуру, теперь вот донести не могу, а помочь-то и некому, — быстро заговорила бабушка. — Тут недалеко, через три двора я живу…

— Конечно, бабуль, — согласился я, поднял пакеты, перехватив их поудобнее, — ведите, раз такое дело.

Женщина бодро улыбнулась, кивнула и зашагала впереди, поминутно оборачиваясь и указывая рукой в вязаной рукавице на известные ей тропинки в тёмных дворах. Мы подошли к типичной пятиэтажке, бабулька достала ключи из кармана и придержала дверь.

— Помоги до квартиры, — снова попросила она, — я в долгу не останусь.

— Не вопрос, бабуль, какой этаж-то?

— А пятый, пятый этаж.

Поднимаясь, я думал о том, как должно быть тяжело старикам подниматься каждый день и преодолевать столько ступеней.

— Ничего, милый, мы уже привыкшие, — ответила женщина, словно прочитав мои мысли. — Конечно, иногда бывает тяжело. Колени прихватит или бедро, вот тогда тяжко, а так — ничего, ходим потихоньку. По телевизору доктора сказали, что наоборот надо ходить почаще и по лестницам подниматься, даже если лифт есть, чтобы не дряхлеть…

Она совсем запыхалась и замолчала, костлявым пальцем указала на нужную дверь и снова загремела ключами.

— Вот за порог занеси, сынок, а я пока за гостинцем для тебя схожу, погоди здесь.

Я поставил пакеты и принялся рассматривать узкий коридор. Судя по всему, бабулька жила одна, но в её квартире было чисто, вкусно пахло какой-то выпечкой, а на зеркале красовались блестящая мишура и бумажные фонарики, немного криво вырезанные и с большим количеством клея по краям.

— Это мне внуки подарили! — с нескрываемой гордостью сказала хозяйка, заметив, как я разглядываю украшения. — А я всегда ценю подарки, сделанные от души.

Я улыбнулся и кивнул. Из комнаты выглянул кот, чёрный, как ночь, и сверкнул зелёными глазами.

— Познакомься, Стёпа, это мой помощник… — и она вопросительно посмотрела на меня.

— Павел.

— Павел! — закончила знакомство с котом бабушка. — А я — Мария Прокофьевна.

— Очень приятно, — ответил и сделал шаг к двери, собираясь уходить. — Счастливого Нового года.

— Ох, ну погоди же ты минуточку, — всплеснула она руками и принялась ворчать вполголоса, — торопится он, вы гляньте, горит там, что ли, у него…

Я снова невольно улыбнулся, слушая, с какой доброй интонацией она всё это проговаривала.

— Держи вот, возьми, благодарность моя за твою помощь, на ёлочку повесишь, — весёлым тоном сказала Мария Прокофьевна и подмигнула. В этот момент мне показалось, что кот тоже подмигнул. Я уставился на него с удивлением.

Бабушка протянула ёлочную игрушку. Ею оказалось старинное, почти невесомое, ярко-красное яблочко из папье-маше, потёртое в нескольких местах, а снизу едва виднелись следы от маленьких зубов. О, как же я понимаю того ребенка, который попытался съесть это яблочко! Я потрогал крошечные впадинки пальцем и вдруг осознал, что вот уже с минуту стою, как вкопанный, и рассматриваю эту необычную для нашего времени вещицу.

— Спасибо, — смущённо поблагодарил я. — Красивая игрушка.

— На здоровье, — ответила Мария Прокофьевна, в её глазах плясали лукавые огоньки. — И на удачу! С новым счастьем!

— С новым годом! До свидания!

Я вышел на улицу и заторопился домой, сжимая в кармане пуховика чуть шершавую, но мягкую ёлочную игрушку. Меня захлестнуло тёплой волной, сердце вдруг затрепетало от праздничного духа, витавшего в воздухе. Запахи корицы, мандаринов, ванили и ароматного кофе, парившие рядом с витринами магазинов и кафе, сменялись один за другим и смешивались. Из чьего-то окна донеслись звуки весёлого джаза. Вспомнилось детство и все те новогодние праздники, которые я провёл с родителями, под задорные мелодии, лившиеся с виниловых пластинок в нашем доме.


Ну, а в моём доме сейчас было темно и уныло. У окна в гостиной стояла голая ёлка.

— Ничего, — сказал я, отмечая про себя, что разговариваю с ёлкой, — завтра куплю тебе новых красивых игрушек. Будешь красавицей!

С этими словами я повесил подаренное яблочко на ветку, улыбнулся, вспоминая забавную старушку, и улёгся спать. Думать о плохом больше не хотелось. Не может быть, чтобы жизнь всегда шла чёрной полосой. Случается в ней много хорошего, и люди встречаются добрые и отзывчивые. С этими мыслями и уснул.

— Паш…

— Мм?

— Ну, милый… Вставай. Нам нужно многое успеть за сегодня.

Сонный голос Игоря ворвался в моё всё ещё спящее сознание. Я тяжело застонал, вспомнив, что его больше нет рядом, и попытался обнять подушку. Но вместо этого обнял вполне себе тёплое плотное тело. Сон моментально исчез, и я, с трудом веря увиденному, не сводил широко раскрытых глаз с любимого и родного человека. Жадно всматривался в черты его лица, целовал податливые губы и закрытые веки, зарывшись пальцами в светлые, слегка вьющиеся волосы. Игорь не то заурчал, не то замурлыкал, заулыбался и поцеловал в ответ.

— Люблю, когда ты с утра первым делом целуешь меня.

— Я буду делать это каждое утро, даже если мне будут сниться кошмары, — горячо пообещал я и навалился на него сверху…

За завтраком, разблокировав телефон, я в недоумении почесал затылок.

— Слушай, — обратился к Игорю, — дичь какая-то, телефон глючит, показывает, что сегодня 30 декабря.

— Ну, так и есть, — засмеявшись, ответил он, — так что ничего он не глючит.

— Не может быть! Тридцатое было вчера. Меня даже босс уволил!

— Милый, ты чего? — Игорь посмотрел на меня обеспокоенным взглядом. — Заболел, что ли?

Он приложил ладонь ко лбу и, сказав, что вроде нормально, показал экран своего телефона. На нём тоже отображалось «30 декабря». С мгновение потупив, я включил ноутбук, но и там тоже было 30 декабря.

— Ничего себе сон! — ошеломлённо произнёс я. — И так реалистично всё! И бабулька эта…

— Паш, какая бабулька?

Игорь разволновался не на шутку, перестал жевать бутерброд, обогнул стол и прижал мою голову к своей груди, зацеловывая макушку и лоб.

— Приснится же всякое, гони от себя плохие сны, — прошептал он ласково.

— Ты прав. К черту кошмары! Реальность лучше.

Я обнял его за талию и стал задирать футболку зубами и носом, целуя живот и грудь. Игорь захохотал.

— Ну всё, всё! Опоздаем на работу. Сегодня последний рабочий день.

— Ага, и меня уволят.

— Никто тебя не уволит.

— Вот увидишь, — заспорил я. Игорь закатил глаза и продолжил молча пить свой кофе, показывая этим, что на этот раз спор не состоится.

День прошел в спешке, суете и в бесконечных поздравлениях. Алексей Петрович не собирался меня увольнять, хотя в глубине души я с тревогой ожидал этого, но ничего подобного не произошло. А вечером, завалившись с Игорем на диван, бросил взгляд на нашу сверкающую ёлочку и застыл. Красное яблочко висело ровно там, где я его повесил! Красовалось среди остальных игрушек, блестя матовым светом. Подойдя к ёлке, я первым делом отыскал на нём следы от детских зубов.

— Надо же, — пробормотал я. — Как? Неужели всё было правдой?

— Паш, ты чего там? — Игорь подошёл ко мне и, увидев яблочко, спросил. — О, это новая?

— Точнее, очень старая.

— Что-то не помню, чтобы у нас была такая игрушка, — и он тоже принялся осторожно щупать её.

— Её и не было, — всё ещё поражённый происходящим, проговорил я. — Это подарок. От Марии Прокофьевны.

— Твоя новая подружка? — шутливо улыбнулся Игорь.

Я притянул его к себе.

— Мой ангел-хранитель, — и прижался к губам в долгом поцелуе.