Вечер перед рождеством

               
                рассказ

                ***

    Зима была в самом разгаре. Погода выдалась морозная и солнечная. Настоящая русская зима! И сколько же было радости у детворы, когда к Рождеству на стадионе залили каток. Днём здесь резвились дошколята и младшие школьники. Большинство из них с разбега катались просто на ногах на ледяных дорожках, раскатанных по периметру катка. В пятидесятые годы, да и в начале шестидесятых, коньки были редким удовольствием. А у кого они были, то их привязывали верёвочками прямо к валенкам, используя специально оструганные палочки, которые вставляли под верёвку и крутили, притягивая туго - натуго конёк в валенку.
   Это было очень неудобно: то, если сильно перекрутишь, верёвка рвалась, то палочки мешали бежать на коньках, упираясь в валенки, а то и вообще они терялись. Бывало в самый неподходящий момент конёк слетал с валенка и приходилось ковылять по льду до укромного местечка, чтобы снять его совсем и, досадуя, отправиться домой в полном разочаровании.
     И я в детстве училась кататься на коньках - снегурках, используя такой же способ.  Часто с подружками украдкой бегала на озеро, за что здорово попадало от мамы и бабушки. Они боялись, что я угожу в полынью или прорубь. Каждую зиму я мечтала о настоящих коньках с ботинками, надеясь на Деда Мороза, функцию которого исполняла конечно же мама.
    И вот неожиданная радость – на стадионе, который находился рядом со школой и недалеко от нашего дома, залили каток. По вечерам на катке гремела музыка. «А снег идёт, а снег идёт…» -- звучал голос Майи Кристалинской из репродуктора. На высоченной и пушистой сосне, которая росла при входе на стадион, сверкали разноцветные лампочки, зазывая посетителей. Это конечно не то, что современные гирлянды, лампочки покрасил разной краской сторож, а школьный электрик собрал их в гирлянду, которую он и повесил на сосну, используя пожарную лестницу. Лампочки горели ярким цветом, настроение у детей и взрослых было весёлое и озорное! Но я загрустила, вот мне уже исполнилось пятнадцать лет, а настоящих коньков с ботинками у меня ещё не было. Но я понимала, что Дед Мороз исполнить мою мечту не торопится, по видимому у мамы не хватало средств приобрести их.
       Зато у меня был новый красивый, по тем временам, лыжный костюм сине-серого цвета. Сшит он был из толстой материи,
 которую называли -- «чёртова кожа». На курточке и брюках красовались большие накладные карманы с отворотами,
манжеты на брюках и рукавах куртки плотно обхватывали щиколотки ног и запястья рук и не давали снегу и холоду доставлять неудобства. А главное, спортивная курточка застёгивалась на длинную металлическую змейку. Это был писк моды! Такого костюма не было у подружек. Я украдкой от мамы по вечерам вертелась перед зеркалом, с улыбкой разглядывая себя со всех сторон. Мне очень хотелось поскорее похвастаться своей обновой и я с нетерпением ждала повода.
       По вечерам молодёжь тянулась на каток. В городе было две начальных и три школы десятилетки, так что посетителей хватало, каток стал удобным местом для знакомства и общения. И поэтому сюда, имея коньки или нет, спешили и млад, и стар, а особенно молодёжь. А если не было коньков, то некоторые ребята договаривались друг с другом и катались по очереди, переобуваясь тут же, на лавочке около входа. Я, как и многие, не раз приходила сюда поглядеть, как катаются другие и издали полюбоваться на особо способных, крутившихся на льду, выделывая всякие выкрутасы по одиночке и в парах. Я с завистью смотрела на девчат, скользивших на коньках под музыку по кругу. Особенно завидовала тем, кого удостаивал своим вниманием высокий мальчик из параллельного класса соседней школы. В ярком спортивном костюме, красиво скользивший по льду, он выделялся из толпы и привлекал к себе взгляды. А уж если он подхватывал какую-то девочку за руку и катался с ней в паре, все девчонки смотрели на них с откровенной завистью.   
            Наступил вечер перед Рождеством. Бабушка ушла в церковь на службу, родителей дома не было и мы с братом затеяли игру в прятки, зная заранее, что нам здорово попадёт от мамы за беспорядок, которым всегда сопровождалась эта игра в доме. Неожиданно кто-то постучал в окно. Я, не заботясь о том, что брат обнаружит моё укрытие, с грохотом уронив стул, подбежала к окошку и обомлела от увиденного. Перед окнами,

прямо на сугробе, лежал большой яркий бумажный свёрток, перевязанный широкой голубой лентой. Она мне показалась
очень знакомой, но было не до неё. Едва успев всунуть ноги в огромные отцовские валенки, не надевая шубейку, я стремглав выбежала за калитку и, не разбирая дороги, утопая выше колен в рыхлом сугробе, кинулась к свёртку, манящему к себе яркой обёрткой. Вот цель достигнута и, прижимая холодный свёрток к груди, я вбежала в горницу, оставляя на полу снежные следы. И каково же было моё удивление, когда обнаружила в свёртке новенькие блестящие коньки - бегунки на ботинках с ярко красными шнурками. Братишка был тут как тут! Он схватил один ботинок и, визжа от счастья и радости, прыгая на одной ноге и высунув язык,
устроил тут же примерку. Мне ничего не оставалось, как примерить другой ботинок. И каково же было моё разочарование, когда выяснилось, что мне ботинки были малы, а брату – очень велики, ведь он был младше меня на семь лет. Но братишка вышел из положения и надел две пары шерстяных носков, радуясь удаче. А я ходила по горнице в коньке, еле сдерживая боль, мои пальцы на ноге скрючились, потому, что ботинки были на размер, а может и на два меньше нужного. Но настроение моё тут же улучшилось, когда на дне свёртка я обнаружила новую спортивную вязаную шапочку красного цвета с большим помпоном. Я ловко надела её и, посмотрев на своё отражение в зеркале, осталась очень довольной. Не думая о неудобствах в связи с ботинками, мы с братом спешно стали собираться на каток. Желание было велико, и мы договорились кататься по очереди, по одному кругу, и с нетерпением стали ждать вечера.
      Вот завечерело и по улице поплыла красивая музыка, доносившаяся с катка. «А у нас во дворе есть девчонка одна, среди шумных подруг не приметна она…»
И, подпевая в полголоса Кобзону, положив коньки в старенький портфель, мы с братишкой поспешили на каток. Я очень волновалась, но старалась сохранять бодрость духа. Новый лыжный костюм и красная вязаная шапочка, которых ещё не видели мои подружки, вселяли в меня уверенность. А вот мысли о том, смогу ли я уверенно кататься на новых коньках, вызывали волнение и опасение стать посмешищем. Молодёжь умела высмеять и приклеить кликуху, – неумеха или квашня… Или, ещё хуже, увидят моё неумение мальчишки, особенно тот, который был лидером на катке. Прокатиться с ним по кругу было мечтой всех девчонок. Я же об этом боялась и подумать. Ведь пришла кататься на настоящих коньках в первый раз.
       По жребию моя очередь была первой, но я уступила брату, чтобы немного привыкнуть к обстановке. Братишка надел коньки и уверенно заскользил по льду, размахивая руками и вереща от счастья, как резаный поросёнок. Тут я пожалела, что уступила ему очередь. Своим поведением он привлёк столько внимания, что на нас смотрели все: и катающиеся, и просто отдыхающие. Мне захотелось стать невидимкой потому, что неожиданно передо мной оказался тот самый мальчик в красивом костюме и, улыбаясь, спросил, почему я не катаюсь. Я растерялась, хотя была не из робкого десятка и, ответив что-то бессвязно, ссылаясь на брата, поспешила отойти в сторонку. Гремела задорная музыка, сверкали на сосне разноцветные лампочки, искрился снег на обочине по периметру катка, веселилась молодёжь, а я почему-то готова была убежать и спрятаться в норку. Братишка, счастливый от того, что не требую отдать коньки, легко скользил по льду уже не первый круг, но вот совесть в нём заговорила и он сел на лавочку переобуваться. Протянув мне коньки и, шмыгая носом и озорно ухмыляясь, он подмигнул и сказал, чтобы не дрейфила.
 «Чёрный кот от усов до хвоста»…-- доносилось из репродуктора, прилаженного к столбу в центре катка. Мелодии сменяли одна другую. «Пришли девчонки, стоят в сторонке…» 
   Сама не знаю, почему, но я разозлилась и на пёстрого кота, сидевшего на лавке, и на девчонок, которые стояли в сторонке и с ухмылкой смотрели на меня, и на саму себя. Под оценивающие взгляды подружек, надев коньки, я уверенно ступила на лёд.
Ярко голубой бант в моей косе трепетал на ветру, щёки пылали от задора и удовольствия, а я в такт музыки легко заскользила по льду, забыв о том, что пальцы ног неудобно скрючены и доставляют некоторое неудобство.
       Проехав полкруга, я вдруг почувствовала, что кто-то догоняет меня и пытается взять за руку. Повернув голову, чтобы посмотреть, кто это, я неуклюже на всём бегу плюхнулась на лёд и по инерции проехала «на пятой точке» ещё метра три. Было больно, и обидно, и досадно.         Слёзы готовы были брызнуть в разные стороны, когда я поняла, что рядом со мной тот самый красивый мальчик. Падая, я своим коньком подбила его, и, теперь он лежал со мной рядом на льду, громко смеясь.
      Моя шапочка валялась около бортика, бант в косе развязался и волосы тяжёлой волной струились по спине.
 А я, как каракатица, вертелась с боку на бок и старалась быстрее подняться и убежать куда глаза глядят. Но встать, без чьей либо помощи, не получалось. А мальчик быстро вскочил на ноги и ловко помог подняться мне. Отряхивая снег с моей курточки он, лукаво улыбаясь, надел мне шапочку на голову и поздравил с боевым крещением. А потом взял за руку и вторую половину круга мы проехали в паре, на зависть любопытным девчонкам, внимательно наблюдавшим за мной.
    «А снег идёт, а снег идёт…» -- мелодично доносилось из репродуктора. Мы начали скользить второй круг, мальчик не отпускал мою руку, я была на десятом небе. Но тут-то и подбежал к нам мой братишка и начал громко требовать, чтобы я вернула ему коньки. Он бежал рядом со мной, теребил за рукав и кричал, что настала его очередь. Ох! Как мне в это время хотелось треснуть его по затылку.  Под пристальными, насмешливыми взглядами завистливых подружек, мне пришлось вернуться на скамейку, чтобы переобуться и отдать коньки брату.



    Но он был отмщён! В воротах появились наши родители и велели идти домой. Я тут же убрала коньки в портфель и побежала догонять родителей. Брат ворчал и недовольно плёлся
сзади, грозя мне кулаком. Но моё настроение никто и ни что не могло испортить. Показав братишке язык, я счастливая и довольная побежала домой. Рождественский вечер удался! Я его запомнила на всю жизнь.
     А жизнь распорядилась так, что наши тропинки с этим мальчиком через пару лет пересеклись снова.


                ***
      И вот мы окончили школу и каждый пошёл своим путём. В нашем городе началась комсомольско-молодёжная стройка, строили ГЭС и химкомбинат. В городе стало много молодёжи, парни и девчата приехали по комсомольским путёвкам на стройку, и я, работая в цехе по переработке химволокна, затерялась среди них. А тот мальчик уехал в областной город и поступил в физкультурный институт. К родителям он наведывался на каникулах.
        Прошло два года. Я из угловатой озорной девчонки превратилась в стройную, высокую девушку. Следила за причёской, модно одевалась, числилась в передовиках на работе и, как говорится, была на виду. По выходным и праздникам бегала с девчатами на танцы. От поклонников не было отбоя и стоять в сторонке не приходилось. Там и познакомилась с высоким кудрявым парнем, приехавшим по комсомольской путёвке для строительства ГЭС. Парень был бойкий, легко танцевал модные танцы, непринуждённо вёл себя, носил длинные волосы, вьющиеся по плечам, стильно одевался и тусовался в компании стиляг. Держались они особняком, часто были навеселе, городских парней не уважали и при любом случае раздували конфликт, нередко переходящий в драку.  Все считали его главарём этой компании и кличка у него была – «Махно».
Многим девочкам он нравился, но он, почему-то, обратил особое внимание на меня и просто не давал прохода. На танцах я
должна была танцевать только с ним. Не дай бог кто-то из городских парней останавливался около меня в перерыве, даже
просто поговорить. Разборка была неизбежна! А уж о том, что кто-то из парней пойдёт провожать меня после танцев – не было даже и речи. Только он или никто! Я не один раз пыталась наладить дружеские добрые отношения, но всё было тщетно. Я чувствовала, что превращаюсь в собственность. Это мне очень не нравилось! И однажды, серьёзно поссорившись с ним из-за этого, я решила не появляться некоторое время на танцах, в надежде, что общение забудется и жизнь пойдёт своим чередом. Но наступили январские праздники и подружки уговорили меня пойти на танцевальный вечер. Мне надоело сидеть дома и я, чуть поколебавшись, согласилась.
     Зимой танцевальные вечера проводились в доме культуры, который располагался в старинном красивом купеческом доме с колоннами и высоким потолком. Внутри здания стены были украшены лепниной и зеркалами. Лестницы были широкие и длинные, покрытые красной бархатной дорожкой. Танцевальный зал находился на втором этаже. И вот в один из январских праздничных вечеров мы пришли с подружками на танцы. Раздевшись в гардеробной, поправив причёски и модные юбки колоколом, улыбаясь и перешучиваясь, стали подниматься на второй этаж.
Поглядывая с осторожностью себе под ноги, туфли были на высокой шпильке, я не сразу заметила красивого, аккуратно постриженного парня в классическом чёрном костюме и ослепительно - белой рубашке, который, стоя на площадке второго этажа, внимательно и откровенно рассматривал меня. До конца лестницы оставалось ступенек десять, когда я заметила его и тут же в моей голове промелькнул эпизод, происшедший на катке. Я узнала в парне того мальчика, и тут же представила, что сейчас свалюсь с лестницы и кубарем покачусь вниз, сверкая пятками и нижними, туго накрахмаленными, юбками, которые были необходимым атрибутом в праздничной одежде девушки шестидесятых. Голова у меня закружилась от воспоминаний, но, удачно схватившись за перила, я, изображая улыбку на лице и
 сдерживая дрожь в коленках, благополучно поднялась на второй этаж.
Сдержанно поздоровавшись и независимо тряхнув пышной чёлкой, я проследовала в зал.  Долго ждать не пришлось. Парень пригласил меня на медленный танец. В те времена молодёжь танцевала твист, буги-вуги, чарльстон. Я была в этом мастерица. Но он эти танцы почему-то не танцевал, а наблюдал за мной со стороны. Но когда оркестр играл вальс, то непременно приглашал меня и мы красиво и легко кружились под эти нежные завораживающие звуки. Он приглашал ещё и ещё… И вдруг во время танца перед нами, как из - под земли, вырос «Махно», хотя в начале вечера его в зале не было. По видимому играл в билиард, а кто-то из ребят сообщил ему, что я в танцзале и он, бросив игру, незамедлительно явился. В модных узких брюках серого цвета и яркой рубашке с засученными рукавами и приподнятым воротничком, со шнурком вместо галстука, он визуально резко отличался от моего партнёра. Тряхнув копной длинных вьющихся волос, скрестив руки на груди и оценивающе в упор рассматривая нас с головы до ног, играя желваками, «Махно» попытался отстранить парня от меня, на что сразу же получил отпор и с его стороны, и с моей.  Я негодовала! Весь мой вид говорил, что подчиняться я не буду. Оркестр в это время смолк и молодёжь, толпившаяся вдоль стен, с интересом смотрели на нас, стоявших по среди зала в воинственных позах. Нас знали все! И всем было интересно, чем кончится этот поединок. Кучка парней - стиляг с ухмылкой смотрела на городских ребят, предвкушая назревавший конфликт. Я забеспокоилась, почувствовав запах алкоголя, и с ужасом заметила в руке «Махно» пистолет, отобранный им когда-то у дворовых мальчишек, что было не редкостью в послевоенные годы. Он ранее хвастался, что у него есть настоящее оружие, и я, не раздумывая, заслонила собой своего партнёра. Видимо никто не ожидал от меня такой реакции, кто-то крикнул, что идут дружинники, охрана порядка. Мой партнёр смело и внешне очень спокойно предложил выйти для разговора на улицу. Я и несколько парней быстро направилась к двери, но были тут же остановлены жестом. «Сами разберёмся!» -- строго сказал парень, как отрезал, и соперники направились к выходу.
         Заиграла музыка, оркестр играл чарльстон и молодёжь, будто ничего не произошло, начала танцевать. Я отошла в сторонку. Меня била мелкая дрожь. Боязно было представить, что происходит там, на улице. Мне было и стыдно, и горько, и обидно, и страшно. Так неожиданно праздничное настроение было испорчено. Я не слышала музыку, не видела танцующих, в голове стучало, а сердце застыло от плохого предчувствия. Хотелось выйти, нет, выбежать из зала, но ноги не слушались. Отсутствие парней мне показалось вечностью. Но вот они вернулись в зал и, отыскав меня глазами, подошли ко мне. «Махно» внимательно посмотрел на меня и, прищурившись, спросил, буду ли я любить его. Я уверенно ответила: «Нет!»  Тогда он резко повернулся ко мне спиной и вышел из зала. А я, немного успокоившись, опять танцевала вальс и чувствовала себя победительницей. А мой партнёр не отходил от меня ни на шаг, а в конце попросил разрешения проводить до дома. Я, даже не раздумывая, согласилась.
    По стечению обстоятельств, получилось так, что моя родственница по отчиму, (кстати у нас и имя, и фамилия были одинаковые, и жили мы рядом), дружила с товарищем этого парня, и он пошёл провожать её после танцев. Компания получилась весёлая. Мы договорились на следующий день по полудню пойти на озеро кататься на лыжах. 


                ***

    Ну, с этого всё и началось. Он был на каникулах и мы встречались каждый день. То, на зависть всем девчонкам, катались в паре на коньках, то бегали на озеро, чтобы покататься с гор на лыжах. По воскресеньям встречались на танцах, а иногда просто гуляли по улицам и любовались искристым снегом, который сиял как-то по особенному и каждая искорка отражалась в наших глазах. Восхищались лунной дорожкой и пушистым колючим инеем на ветках деревьев… Не смотря на январские морозы, мне рядом с ним было тепло и уютно. Начитанный, умный, спокойный и очень рассудительный он был мне, эксцентричной и взбалмошной девушке, тормозом и примером. Мне хотелось быть сдержаннее и соответствовать ему. Мы оба любили стихи, он много знал наизусть и часто читал их мне. Иногда читал свои, но при этом очень смущался. Я заметила, что он отличался от основной массы парней тем, что не одевался, как стиляга. (В то время это было модно!) Любимая его поговорка была: не всё модно, что красиво и не всё красиво, что модно.
(И он действительно был прав. С этим я и сейчас согласна.)
           Я чувствовала себя счастливой и каждый день ждала новой встречи.
Тогда мне казалось, что так будет всю жизнь. Но жизнь играет в свои игры, которые мы не можем предугадать. А произошла вот такая, банальная на первый взгляд, совсем не простая история.
          Каникулы у него кончились и пришла пора расставания. В последний вечер мы гуляли по заснеженным улицам и говорили…, говорили…, говорили… У нас всегда находились какие-то общие темы для разговора и мы долго не могли расстаться. Мама строго смотрела из окна, наблюдая, как мы уже в который раз подходили к калитке и, постояв немного, снова уходили по дорожке вдоль домов. Но было за полночь, и нужно было расходиться по домам. Он попросил меня приехать на вокзал к поезду, который на следующий день должен был увезти его в другой город к месту учёбы. Автобусы ходили плохо,
 трещали рождественские морозы. Приехать на вокзал загодя я не смогла, а парень, за долго до отправления, был уже там и взволнованно ходил вдоль вагонов туда-сюда, часто поглядывая на часы. Увидев меня, он быстро подошёл, приобнял за плечи и взволнованно прижал к себе. Мне показалось, что я слышу, как стучит его сердце.  Нежно, но застенчиво и как-то неумело поцеловавшись на прощание, мы пообещали друг другу писать письма. В те далёкие времена начала шестидесятых не было ни планшетов, ни интернета, ни компьютеров, ни сотовых телефонов. Сейчас это многим покажется странным, но такова история нашей жизни. На прощанье, он согрел своим дыханием мои, озябшие, пальцы рук. Второпях я забыла дома перчатки, и он надел мне на руки свои, связанные из козьего пуха, варежки. Проводница уже в который раз объявляла об отходе поезда, а мы всё стояли около вагона и никак не могли расстаться. Но вот он прыгнул на ступеньку вагона и поезд, медленно набирая ход, увёз его далеко от меня. А я долго стояла на опустевшем перроне и взволнованно прижимала к груди варежки, сохранившие тепло его рук.
          И так, продолжалась у каждого своя жизнь. Я работала и училась в вечернем техникуме в своём городе, он учился в институте и жил в другом. До весенних каникул было долго и мы писали друг другу письма и посылали их по почте. Не знаю, как он, а я письма ждала с нетерпением и радовалась, когда находила в почтовом ящике долгожданный голубой конвертик, подписанный чётким красивым почерком.
     И вот в один тихий, ничего плохого не предвещавший, вечер я получила очередное письмо. Нетерпеливо раскрыв конверт и прочитав несколько первых строк, я пришла в недоумение. Перечитав эти строчки несколько раз, наконец поняла, что письмо написано не мне. По видимому парнем было написано два письма, мне и его товарищу, но второпях он перепутал конверты, заранее подписанные. Так мне пришло письмо, написанное для товарища, а ему, должно быть, доставили письмо, предназначавшееся для меня. Переступив через себя, мой принцип никогда не читать чужих писем, я дочитала до конца.
    Сердце моё колотилось, как пойманная птица, но не от счастья и радости. То, что там я прочла, обескуражило меня и я с трудом понимала, явь это или дурной сон.
Парень в письме делился со своим товарищем ситуацией в которой он оказался. Нахваливая меня и наши чистые и нежные отношения, он писал, что, как бы не хотел, продолжать эти отношения со мной он не может. Как выяснилось, что до встречи со мной у него была девушка. Но отношения у них никак не ладились. Однако она решила добиться его любыми путями и после какой-то вечеринки они оказались в одной постели. А когда он приехал после каникул, девушка гордо сообщила при однокурсниках, что ждёт ребёнка и свадьба неизбежна.
     Прочитав эту исповедь я долго не могла прийти в себя. Сидела и смотрела в одну точку. В голове стучали тысяча молоточков. Кто-то вошёл в комнату и нужно было взять себя в руки и не раскисать.
    Вошла моя родственница, которая дружила с товарищем моего парня и я ей всё рассказала. Подумав, мы решили идти к её другу и обменяться письмами. Мне было очень интересно, какие слова были написаны мне. Надо было выяснить до конца, честный человек был около меня или он подлец и враль. Я понимала, что между нами всё разрушено, но мне важно было не разочароваться в нём.
      И вот мы на пороге квартиры товарища. Он встретил нас с возгласами, чтоб я сплясала, а то письмо не отдаст. Настроение у него было приподнятое и я не хотела его портить до поры, до времени. Притопывая одной ногой я обошла вокруг стола и выхватила конверт из рук весельчака. Взамен протянула ему тот конверт, который жёг мне руку.
   По мере прочтения переданного мной письма, лицо дружка меняло своё выражение и цвет. Он то краснел, то бледнел, то недоумённо таращил глаза, то щурился и поджимал губы. Дочитав письмо до конца, он тихо спросил, читала ли я письмо
 написанное ему. Я молча кивнула.
  Товарищ клялся, что письмо, написанное мне, не читал до конца, потому, что первые слова были: «Здравствуй, милый Галчонок». Я видела по глазам, в них прыгали озорные огоньки, что он обманывает.
    От негодования в меня будто вселился бес и я, как в детстве, встала на скамеечку и выразительно, наигранно утрируя, прочитала вслух письмо, переданное мне. В нём было много ласковых слов по поводу меня и наших отношений, но в конце скупо и мелко приписано, что нам, по совершенно непредвиденным обстоятельствам, придётся расстаться, как бы не было больно и тяжело. Дочитав письмо до конца, я горько вздохнула и села на скамью.
       В комнате стояла напряжённая тишина. На меня вопросительно смотрели две пары глаз, ожидая взрыва моих эмоций. А я тихо сидела на скамеечке и задумчиво смотрела на оконное стекло, замысловато разрисованное морозом. Все мои мысли были заняты красивым мальчиком из детских воспоминаний, а всё, что произошло в данный момент, было как бы не со мной. И вдруг я ощутила, будто что-то изнутри вынули, а там оказалась зияющая пустота. Это состояние описать невозможно.
           Я не чувствовала ни злости, ни обиды, ни разочарования. Для меня было главное -- эта приписка. И, не смотря на то, что где-то в глубине души промелькнула догадка, а может быть он специально перепутал письма, в надежде, что всё разрешится само собой, я не думала о нём плохо. Возможно таким образом он хотел избежать неприятного объяснения со мной. Но я быстро отогнала эти гнусные мысли в надежде, что это не так. Я уверовала в то, что он порядочный человек. Это было главное.
       А потом случилось то, что должно было случиться.
   Он, по слухам, женился на той девушке, родилась у них дочка, но вскоре они расстались, так как наладить семейную жизнь им не удалось.
   Осмыслив создавшуюся ситуацию, я через год выскочила за муж за «Махно», который опять мне не давал прохода и клялся, что любит меня до безумия, что бросит дружков и будет примерным семьянином. Я поверила ему, согласилась на брак и переехала жить в новый микрорайон.
          Но жизни было угодно, чтобы с парнем мы встретились ещё раз.
     Прошёл год. В один из тёплых июньских дней мы случайно встретились на тротуаре, занесённом, словно снегом, тополиным пухом. Неожиданная встреча обескуражила нас и мы, встретившись глазами, замедлили шаг и на секунду остановились. Мы взволнованно и растревожено посмотрели друг на друга, не произнося ни слова, и внимательно заглянув друг другу в глаза, будто надеясь увидеть там что-то главное для нас, медленно пошли каждый в свою сторону. Я не знаю, оглянулся ли он, я же изо всех сил сдерживала себя, чтобы не сделать этого.
    В моей семейной жизни было много всего: и хорошего, и плохого. И, как говаривала моя бабушка, нажилась, всю жизнь надеясь, что «стерпится и слюбится.»
    А с мальчиком из детства наши дорожки разошлись навсегда, оставив в памяти только хорошие воспоминания.