Книга вторая. Что такое любительская лингвистика 1

Книга вторая. Что такое любительская лингвистика 1
Олег Глазов
(из серии “Рассказы детям о Языке”)
Начинаем...

:
- ВОТЯК, - практикующий лингвист-любитель, но “любитель” совсем не по А. А. Зализняку, а скорее вопреки ему, - то состояние в котором, по его мнению, сегодня находится лингвистика, это... - а, впрочем, он клятвенно обещал, что не будет здесь материться, а потому всё это мы узнаем из их беседы.

ЛИНГВИСТ, - считает, что истина есть, но что она есть сама, он не понимает совершенно. Как не понимает, что есть Язык, что есть слово, контекст и т. д., поэтому Вотяку постоянно приходиться ему всё объяснять. Начитан, однако знания, которыми он обладает, какой-нибудь серьёзной структуры в его сознании не образуют. А потому про многие из них он не может сказать даже, зачем они ему вообще нужны. Лауреат премии Солженицына. -

- Тут вот Вотяк недоумевает: “А, что, разве настоящий учёный позволит себе в таком дерьме испоганиться?” И сам же себе отвечает:”Да ни в жисть!” А потому Лингвиста за учёного он не считает, впрочем как и лингвистику за науку. А потому, -

К барьеру!



Язык как предмет для размышлений


ЛИНГВИСТ:
Для большинства людей язык, на котором они говорят, представляет собой не только необходимый для практической жизни инструмент, но по крайней мере в какие-то моменты также и объект живого бескорыстного интереса.

Люди самых разных жизненных занятий и уровней образования время от времени задаются вопросами, связанными с языком. Чаще всего это вопросы о том, что правильнее из тех или иных встречающихся в речи вариантов, например: как правильно – про;дал или прода;л? Волнующий или волнительный? Везде, где бы он ни был или везде, где бы он не был? В этих случаях ответы на такие вопросы могут иметь и некоторую значимость для практической жизни.

ВОТЯК:
“Правильней” в Языке, это как? Считаю неправильным само употребление применительно к Языку понятия “правильный”, - один и тот же язык в разных контекстах (т.е. в том числе для людей разных жизненных занятий) может иметь абсолютно разные правила. Так для моряков правильно будет “компАс”, а для всех остальных “кОмпас”. Для физиков-атомщиков “атОмный”, а для всех остальных “Атомный”.   

Значимость таких отклонений в Языке безусловна, - мы все хотим, чтобы нас правильно, - вот здесь это слово уместно, - понимали в любом контексте, а отсюда и желание соответствовать ему. Именно, что не говорить правильно, такого в принципе в Языке быть не может, а чтобы правильно понимали.

ЛИНГВИСТ:
Но часто возникают и вопросы, так сказать, бескорыстные, порожденные чистой любознательностью.

Что в точности значит, например, слово аляповатый? Откуда оно произошло? Когда оно появилось?

Есть ли какая-то связь между некоторыми похожими словами, например, мятый и мята? Или суд и судно? Или калий и кальций? Или укусить и покуситься?

Каким было первоначальное значение имени Юрий? Или названия Москва? Или названия Украина? (Заметим, что в этих случаях обычно спрашивают просто: «Что значит Юрий (Москва, Украина)?», что, конечно, неточно, потому что никакого собственного «значения» такие наименования в современном языке уже не имеют; см. об этом ниже, в разделе «Фантазии о значениях слов»).

ВОТЯК:
Как в своё время заметил Айзек Азимов, - любопытство, это то, что отличает человека от животных. Сегодня это знание я бы добавил, - необходимость иметь наиболее совершенную структуру собственного сознания мотивирует человека на постоянное увеличение в нём и самих знаний признаков, и знаний связей между ними. (Знания признаков и знания связей между ними образуют невещественную структуру Сознания. От того, насколько она совершенна, зависит эффективность работы Сознания целиком.)

Вопросы, которые вы здесь привели как примеры, направлены именно на получение ответов (знаний), наличие которых эту (невещественную) структуру сознания совершенствует.

Замечу один интересный момент, - это хорошо, что здесь вы используете понятие “значение”, и это плохо, что вы используете его в кавычках. Это и есть пример  вообще отношения лингвистиков к Языку. Впрочем мы об этом ещё поговорим, - а иначе мы зачем здесь собрались?

ЛИНГВИСТ:
Школьная традиция, к сожалению, такова, что все такие вопросы остаются за рамками обучения. В школе обучают грамматике и орфографии родного языка, и элементам иностранного, но не дают даже самых первоначальных представлений о том, как языки изменяются во времени. И в значительной части случаев этих представлений нет и у людей с высшим образованием, в частности, у школьных учителей. Между тем именно к этой сфере относится множество вопросов, которые вызывают интерес у самых разных людей.

ВОТЯК:
Насчёт школы полностью с вами согласен, но как атеист замечу: и слава богу, что столь сомнительное знание, каким безусловно сегодня является лингвистика, в школе не преподают. Таким образом у некоторых из ребят появляется, пусть и не очень большой, но шанс однажды стать настоящим учёным, а не каким нибудь там лингвистиком.

ЛИНГВИСТ:
В результате для удовлетворения живого интереса к вопросам, связанным с языком, большинству людей приходится довольствоваться случайными сведениями, которые им довелось прочесть или услышать по радио или телевидению.

Многие же пытаются получить ответы на эти вопросы путем собственного размышления и догадок. При этом значительная часть таких людей даже и не знает, что есть специальная наука, занимающаяся этими вопросами, или во всяком случае над этим не задумывается. Свободное владение родным языком порождает у них ощущение, что все необходимое знание о предмете им тем самым уже дано и остается только немного подумать, чтобы получить правильный ответ.

Так рождается то, что можно назвать любительской лингвистикой.

ВОТЯК:
Если бы только  телевидение и радио, эти старинные инструменты пропаганды, тогда возможно всё было бы не так ещё и плохо. Но сегодня уже есть Интернет, а его воздействие на сознания как авторитета гораздо более сильное чем у телевидения с радио. Да, не всем ресурсам, что есть в Интернете, следует доверять. Но даже на тех, что, якобы, защищены от проникновения на них всякой чуши (знаний  неполных и/или неверных), сегодня присутствует её столько, что “настоящие” знания (по Т. Куну) в ней отыскивать очень и очень трудно. А ведь, согласно же их (ресурсов) протоколам, основными источниками этой чуши там являются именно профессионалы, любителям туда путь заказан. Да и не стремятся они туда, - а зачем? Чтобы в чушь же потом по уши вляпаться?

 (Давеча узнал случайно, что мне, оказывается, нельзя вносить дополнения и тем более изменения в Википедию, чего делать совсем никогда не собирался, - там столько “дерьма”, что мне собственной жизни не хватит, чтоб вынести его всё! Тут приходиться выбирать, - или знание о Языке развивать, или чужое дерьмо из него выгребать, а чтоб и то и другое вместе, так это никак не получится. Тем более это ваше “дерьмо”, лингвистики, а потому и убирайте его сами. Моя же задача дать вам знания, как это правильно сделать, чтобы вы случайно чего не размазали. А потому, - эй, лингвистики-дурилки, - к вам обращаюсь:

- Ребята, хватит выпендриваться, вы меня к себе коврижкой не заманите. Ну, прямо как дети! Перестаньте уже гордиться тем, что сами в жопе и меня к себе не пускаете. Лучше скорей выбирайтесь оттуда и принимайтеь же наконец за настоящее дело. )

Что же остаётся в такой ситуации, - когда кругом кроме чуши почти и нет ничего, -  делать человеку хоть сколь нибудь мыслящему? Да, только “рож(д)ать” любительскую лингвистику, любительскую историю и т.д. Заметили? Что-то нет у нас желающих рождать ни любительскую математику, ни любительскую физику, ни любительскую химию, - даже позывов ни у кого к тому нет. А вот любительскую лингвистику, так пожалуйста! Почему? - а сами-то, что думаете?

ЛИНГВИСТ:
Нельзя не признать, что часть вины за такое положение вещей лежит на самих лингвистах, которые мало заботятся о популяризации своей науки. В частности, этимологические словари, которые призваны служить основным собранием сведений о происхождении слов, существуют только в научном варианте, где терминология и аппарат часто оказываются труднодоступными для непрофессионального читателя. Напротив, лингвисты-любители подкупают своих читателей внешней простотой своих рассуждений – читателю импонирует то, что, судя по простодушному характеру этих рассуждений, никакой особой хитрости в таком занятии нет и он может и сам в нем успешно участвовать.

ВОТЯК:
Как гладко вы всё причесали! Выходит всё дело только в рекламе (популяризации), а виноваты сами лингвистики,  - слишком мало рекламируют себя и лингвистику. Вот только проблема в том, что и у рекламы возможности не безграничны, в смысле, даже с её возможностями из дерьма хорошего товара (услуги) она никогда не сделает. (Я сейчас исключительно о свойствах рекламы, а вы что подумали?)

Впрочем, зачем это я? - вы и сами всё прекрасно понимаете, что дело то ведь совсем не в рекламе, а иначе не вспомнили бы вдруг терминологию. Один очень умный человек заметил, что тот учёный, который не в состоянии объяснить даже школьнику суть науки, которой сам занимается, вряд ли сам понимает, что делает. А вы ведь сейчас даже совсем не про школьников, а вполне зрелых, взрослых людей. Простая мысль, что терминология здесь всего лишь средство и способ спрятать незнание, в смысле знание, которого нет, - почему не приходит? Возьмите сегодня самый авторитетный у лингвистиков этимологический словарь Макса Фасмера, - объясните мне, как, имея под рукой ничего кроме абака (первый компьютер появился, когда словарь уже вышел), Макс при этом запросто “лепит” направо и налево знания происхождения слов? (Интересная деталь, - у немца Фасмера происхождения большинства слов получались немецкими, у финна Кастрена за век до него - финскими, оба “творили” русский язык на русские деньги). Ну невозможно это (знание происхождения) сегодня ещё объяснить для подавляющего большинства слов в Языке, а тем более это было невозможно ещё тогда. Потому как и до сих пор отсутствует визуализация структуры Языка, а это значит, что отсутствует и она сама. А без неё как?!

А появление любителей, это верный признак того, что лингвистика и лингвистики к науке никакого отношения не имеют (невозможность посредством одной объснить чего-либо другим).