Книга вторая. Что такое любительская лингвистика 4

Книга вторая. Что такое любительская лингвистика 4
Олег Глазов
(из серии "Рассказы детям о Языке")

Вольные игры со звуковым составом слова



ЛИНГВИСТ:
Из сказанного выше понятно, что профессиональный лингвист уважительно, с полным вниманием относится к каждой фонеме (соответственно, в письменной форме – к каждой букве) изучаемого им слова.

ВОТЯК:
Тем более и я, как любитель.

ЛИНГВИСТ:
 Его гипотеза о происхождении некоторого слова будет признана полноценной только в том случае, если получила удовлетворительное объяснение каждая фонема в его составе. Если хотя бы для одной фонемы (соответственно, буквы) такого объяснения найти не удается, вся гипотеза либо просто отвергается, либо переходит в категорию не вполне надежных.

ВОТЯК:
Жду объяснений, что есть в вашем понимании “удовлетворительное объяснение”, потому как в науке нет такого понятия, а есть одно, единственно возможное, - “доказательство”.

ЛИНГВИСТ:
Напротив, лингвисту-любителю подобная строгость ...

-!?! - (Вотяк вроде как поперхнулся,  но, слава богу, кажется обошлось)

... в оценке своих гипотез совершенно неведома. В частности, говоря о сходстве внешней формы двух слов, любитель никоим образом не ограничивает себя случаями их полного совпадения. Его вполне удовлетворяет приблизительное сходство. Такое сходство не имеет никакого точного определения и оценивается каждый раз совершенно субъективно. Например, любитель считает вполне допустимым, чтобы вместо требуемого при точном сравнении б во взятом им слове выступало в, или п, или ф; вместо конкретной гласной – практически любая другая гласная. При сравнении какие-то буквы он считает возможным отбрасывать, т. е. не принимать во внимание, какие-то другие, напротив, домысливать. Допускается также перемена порядка букв и т. и. Многочисленные примеры всех этих приемов читатель встретит ниже.
В целом отношение лингвиста-любителя к рассматриваемому им слову можно оценить лишь как крайне неуважительное: «не одна буква, так другая – велика ли разница!».

ВОТЯК:
Любителя обидеть может каждый...

ЛИНГВИСТ:
Выше мы видели, что даже при строгом подходе к одинаковости внешней формы сравниваемых слов мы время от времени сталкиваемся со случайными совпадениями, т. е. с такими ситуациями, когда между двумя сходными словами нет никакой исторической связи. При этом чисто внешние совпадения не так уж редки; редки лишь те случаи, когда одновременно совпадают (или близко сходны) и значения.

ВОТЯК:
Может хватит уже? Я никакой другой связи у вас кроме “исторической” пока не встречал. Уберите наконец из своего сочетания ничего не значащее слово-паразит “историческая” и говорите просто - “связь”. Ведь намеренное его употребление предполагает, что существует что-то ещё, а это не так. Нет у него значения, понимаете? Ибо нет связи кроме связи (в Сознании) и нейроны образуют её! Аминь.

ЛИНГВИСТ:
Ясно, что если при сопоставлениях слов внешнее сходство понимается столь широко и неопределенно, как это принято у лингвистов-любителей, то число случаев, когда между сопоставляемыми словами в действительности нет никакой исторической связи, возрастет в десятки и сотни раз. Это значит, что «сходство в любительском смысле» никоим образом не может служить свидетельством исторической связи двух слов.

В самом деле, почему бы любителю не сопоставить, исходя из наличия, широко понимаемого фонетического сходства, например, слова пилот и полёт, гроб и короб, саван и зипун, сатир и задира, катер и катать, кричать и рычать, гребет и скребет, шалаш и залазь, и т. д. до бесконечности. В действительности ни в одной из этих пар между словами нет никакой исторической связи. Иначе говоря, любительский подход к сравнениям слов, может быть, иногда и поможет найти пару оригинальных рифм, но не имеет никакого отношения к проникновению в подлинную историю слов.

ВОТЯК:
Коли речь зашла об истории...
Это о какой такой истории вы говорите, если известно, что в эпоху Истории,  до появления там мыслительного инструмента “письменность”, вы (лингвистики) заглянуть не способны? А ведь Язык к тому времени существовал по меньшей мере несколько десятков тысяч лет (точнее не скажу, - границы на сегодня ещё не определены). И какое-такое может быть “проникновение” в эти несколько десятков тысяч лет Истории у лингвистиков, если необходимых знаний на то у них просто нет и быть не может? Чем хвастаем, Андрей Анатольевич?

В то время, как у любителей давным-давно формируется понимание, что есть Знание, процесс Осознания, Сознание, Коллективное сознание (а с ним и Язык), и т.д., - вообщем вся та система знаний, что необходима для осознания столь сложного процесса, каким и является Язык. Зная структуру значений всего Языка, уже сегодня можно восстановить не только слова, которых в нём давно уже нет, а и сами исчезнувшие языки (детализации Языка). Проблема в том, что при наличии возможности соответствующая потребность ещё не сформировалась (тем более в контексте нашей страны) , -  мы этого  (структуры значений Языка) сегодня ещё не знаем, лингвистикам не до неё. Похоже, им кто-то шепнул (-Томас, неужели ты?!)  что если просто копить знания, даже совсем не связанные между собой (проще говоря, без знаний связей),  то однажды сам собой случится переход их количества в качество, - откуда ни возьмись вдруг откроется лингвистикам истина, и будет им за то счастье.

Не откроется, троечники! Копить тоже надо с умом... Объяснять почему не берусь, потому как процесс этот (Язык) нелинейный и посредством линейного процесса Осознание его так просто не объяснить, нужны соответствующие возможности (ограничения). А у нас (нашего Сознания) таких просто нет.  А потому не верьте тем, кто посредством книжки собирается объяснять, что есть Язык вообще, - это невозможно. Как невозможно слепому объяснить, что есть огонь. Как невозможно зрячему в том числе представить, что есть магнитное поле. Так вот, Язык мы с нашим Сознанием не можем не осознать, не представить, настолько это огромное знание. Мысль совсем не простая, а потому поясню...

Осознать, значит создать соответствующую (невещественную) структуру знаний в Сознании. Язык как совокупность знаний является частью (невещественной)  структуры знаний в Сознании, но при этом часть эта, безусловно, связана вообще со всеми знаниями, что в нём есть. Потому как Язык является инструментом гораздо более мощного (по своим возможностям) Коллективного сознания. А теперь представьте, что наше Сознание в состоянии осознать самое себя, - другими словами, в состоянии симулировать свою вещественную структуру связей  за счёт невещественной структуре знаний на вещественной же структуре связей.  Но, таким образом, это будет последнее знание, что оно вообще способно будет осознать,- ничего сверх того у него осознать не получится. Будь это иначе, то наше Сознание давно бы уже “плюнуло” на свою вещественную составляющую, а занималось бы исключительно развитием невещественной структуры знаний.

(Примерно как дать футболистам не один, а два мячика, чтобы они сразу играли в две игры. А потом и три, и четыре, и т.д. Вопрос: каким может быть максимальное число мячиков у футболистов, чтобы игра у них была именно что игрой (имела цель, правила и т.д.), а не носила характер случайного отбивания мячика. Не торопитесь с ответом, всё зависит от ограничений, а я ведь в условиях не назвал ни размер поля, ни количество игроков в командах, ни ..., и т.д. Т.е. так мы снова упираемся в том числе и в вещественную составляющую игры. А это значит, что соотношение вещественного и невещественного в Сознании, - оно существует. (Напоминаю, - в действительности нет ни вещественного, ни невещественного, это всего лишь граница в нашем Сознании, и кроме как в нём она больше нигде и не существует.)  Из чего следует, что невозможно это соотношение изменить, тем более отменить, оно будет всегда. К чести Человека следует заметить, что он таки несколько  его изменил в свою пользу (чем собственно и выделился из мира зверей),  - создал механизм веры, который с успехом с тех пор и использует, но не более. Соотношение изменилось, да, но никуда само при этом не делось. Впрочем, тема эта большая, а потому не здесь.)

Прошу вас, аккуратнее со словами, у каждого из них есть структура значений и она очень сложная. А вы так запросто “история”, понимаешь...
 
ЛИНГВИСТ:
Следует также специально отметить невнимание любителей к морфемному составу слова, то есть к его членению на приставку, корень, суффикс, окончание. Лингвист-любитель, загипнотизированный внешним сходством каких-то двух привлекших его внимание слов, может совершенно не замечать, что сходство возникло совершенно случайно за счет контакта корня с некоторым окончанием (или суффиксом) и мгновенно исчезнет, если взять то же слово в другой грамматической форме. Например, его вполне может заинтриговать сходство между русским хитришь и французским tu triches «ты жульничаешь», хотя достаточно взять форму хитрю, чтобы от сходства ничего не осталось.

ВОТЯК:
Опять наговариваете... Это вы, лингвистики начинаете работать со звуком (фонемой по вашему), когда он уже собственно буква. Т.е. звук таким образом посредством мыслительного инструмента “письменность” получает зрительный образ, но при этом окончательно теряет какое-нибудь собственное значение. (Исключениями в русском языке являются звуки, которые соответствуют знаниям признаков сознания: “к”, “в”, “с”, “и”, “а” “у”, “о”. Но только не “я”, который на самом деле является объединением двух звуков “йа”, которое соответствует знанию признака действительности.)  А ведь в самом начале возникновения Языка, когда ни о какой письменности и речи не было (потому как и речи не было тоже), звук имел значение, - этого вы, лингвистики, в своих рассуждениях не учитывает совершенно.

И не только звук, но и их объединения в том числе. А значение объединения складывается не только из значений самих звуков, но и из значения порядка в котором они в объединении находятся. А  ведь порядок это вовсе и не звук, - у него даже действительной составляющей нет! - а первое в Языке знание признака сознания. А больше двух звуков со значением в объединении быть не может, а иначе у него самого пропадает однозначность, условие для Языка обязательное. А говорил я сейчас про звуки со значениями, т. е. сути. А ими могут быть исключительно только согласные звуки, -  в силу особенностей их произношения с ними можно задать однозначное соответствие, а с гласными нет. А... и т.д., и т. п....

Всё это я упомянул здесь для того, чтобы вы понимали, что если вы, лингвистики,  начинаете работать с морфемами имея исключительно только знание, что они вообще существуют, то со мной, как с любителем всё вовсе не так. Я начинаю работать с морфемами имея огромный багаж соответствующих знаний, а потому и связи, которые я посредством их устанавливаю, гораздо более эффективны для Сознания, чем те, что вообще могут быть у лингвистиков.

ЛИНГВИСТИК:
Особое место в операциях, которые лингвисты-любители считают возможным производить над словом, занимает прием, именуемый «обратным прочтением».

ВОТЯК:
Простите, но баловство и надо воспринимать как баловство, а иначе в этом Мире уже не останется места шутке. Уж не слишком ли вы серьёзно относитесь к ребусам, загадкам, шарадам?

ЛИНГВИСТ:
«Обратное прочтение» – это попросту прочтение слова задом наперед, например, рим вместо мир, налим вместо Милан, заквак вместо Кавказ, алут вместо Тула и т. п. Как заверяют нас любители, это то, что легко может случиться, например, с арабом или этруском, поскольку в их письменности слова читаются справа налево. Например, араб якобы видит запись Тула и читает ее привычным для себя способом как алут. И таким образом якобы может возникнуть новое слово Алут, которое и станет употребляться как название города.

Подобный рассказ отражает столь младенческое понимание того, что такое письмо и чтение, что в первый момент просто невозможно поверить в серьезность тех, кто его нам преподносит.

Каким образом вообще араб может увидеть написанное слово Тула? Если его записал другой араб, то он сделал это, естественно, арабскими буквами и в арабском порядке, то есть справа налево. Никакому «обратному прочтению» в этом случае неоткуда взяться.

Если это слово написал русский, то он записал его кириллицей, если, скажем, англичанин, то латиницей (в обоих случаях, разумеется, слева направо). Но ведь простой араб не знает кириллицы и латиницы. Если же он не простой араб, а такой, который обучился кириллице и/или латинице, то его, естественно, должны были обучить также и тому, в каком направлении читаются кириллические и латинские буквы.

Единственный персонаж, который может удовлетворить нашего лингвиста-любителя, – это такой араб, который выучил кириллические или латинские буквы, но не подозревает о том, что они читаются слева направо. Реален ли такой персонаж? В качестве редчайшего отклонения от нормы может встретиться всякое, так что, возможно, один такой человек на миллион арабов и найдется. И вот именно этот недоучка однажды увидел где-то написанное по-русски слово Тула и прочел его как Алут (но при всей своей недоученности он все-таки каким-то образом понял, что это не что-нибудь, а название города!). И вот это-то его прочтение и было принято и усвоено миллионами арабов, ближних и дальних, грамотных и неграмотных, простых и образованных!

Кто может поверить в такую сказочку? Здравомыслящий человек не может. А вот лингвист-любитель, как выясняется, может, и без труда.

В рассуждениях лингвистов-любителей «обратное прочтение» – это событие, которое то и дело происходит в истории слов и порождает в языке «слова-перевертыши». И весьма примечательно, что любители довольно быстро перестают прикрывать «обратное прочтение» апелляцией к неким восточным языкам, где читают справа налево, а начинают использовать эту операцию просто как удобный рабочий инструмент везде, где им хотелось бы получить другой внешний вид для того или иного слова. Например, точно такое же «обратное прочтение» у них может случиться и просто в рамках русского или английского языка.

«Но разве обратного прочтения вообще не бывает? – спросит читатель. – Ведь бывают же, например, палиндромы – фразы, которые одинаково читаются слева направо и справа налево, вроде А роза упала на лапу Азора!». Да, обратное прочтение бывает – но только в словесных играх, вроде сочинения палиндромов и т. п. Есть люди, которые развлекаются тем, что читают задом наперед вывески на улице (ср. об этом известное Номис, выходит, рефаук в стихотворении Маяковского). Иногда результат шуточного обратного прочтения может превратиться в некое семейное (или узкокомпанейское) словечко, непонятное окружающим и выступающее как знак причастности к данному микроколлективу. Но нигде и никогда таким путем не возникало новых слов, вошедших в общенародный язык.

И все же абсурдность версии о происхождении каких бы то ни было слов из «обратного прочтения» чего-то другого состоит не только и даже не столько в том, что люди не читают слова задом наперед. Главное заблуждение здесь – это наивная презумпция, что слова вообще легко могут рождаться из «прочтений».

Здесь проявляется еще одна характерная особенность любительской лингвистики – преувеличение роли письменной формы слова и непонимание того, что любой живой язык – это средство устного общения, тогда как письменная форма на протяжении последних, скажем, четырех тысяч лет (за вычетом последних двух веков) существовала никак не более, чем для одной сотой части языков, а доля грамотных людей в составе человечества была, вероятно, еще в тысячу раз меньше.

Каким образом в этих условиях в живой речи миллионов что-либо могло зависеть от чьего-то правильного или неправильного прочтения какого бы то ни было письменного текста?

Но разве все-таки неправильное прочтение совсем уж никогда и ни при каких условиях не может закрепиться?

Как и в прочих подобных случаях, события, вероятность которых ничтожна, все же иногда происходят. Мне известен ровно один случай такого рода. Арабский астрономический термин s;mtu rra's «зенит» (буквально: «направление головы») был заимствован средневековой европейской астрономией в сокращенной форме semt. Но в европейских почерках того времени буква т очень слабо отличалась от сочетания ni, и иноязычное слово semt довольно часто копировали в виде ошибочного senit. А позднее из двух конкурирующих вариантов – semt и senit – постепенно победил второй (возможно, как более похожий на обычные европейские слова). Отсюда и наше зенит.

«Ну, вот видите! – воскликнет здесь удовлетворенно любитель. – Значит, все-таки бывает!».

Здесь проявляется еще одна важная особенность, резко отличающая лингвиста-любителя от профессионала. Профессиональный лингвист любую гипотезу, например, гипотезу о том или ином происхождении конкретного слова, прежде всего проверяет на то, соответствует ли она имеющимся надежным данным о том, что происходит в других случаях того же ряда. И всегда стремится к тому, чтобы его гипотеза во всех своих звеньях опиралась только на регулярные, многократно подтвержденные другими фактами звуковые и смысловые отношения, а ни в коем случае не на исключения из них.

В отличие от профессионала, лингвист-любитель либо вообще не интересуется тем, бывает ли в реальных языках то, что он предположил, либо совершенно удовлетворяется тем, что один подобный случай ему известен, – даже если этот случай представляет собой редчайшее исключение из постоянно действующего правила. Иначе говоря, любителя не волнует вопрос о том, велика или мала вероятность того решения, которое он предлагает.

Допустим, он предположил, что слово S возникло путем трех последовательных преобразований из слова R. Если выяснится, что вероятность каждого из этих трех предполагаемых событий в действительности очень мала (допустим, 1%), то профессиональный лингвист немедленно забракует всю гипотезу, поскольку вероятность того, что она верна, составляет одну миллионную (1% в кубе). Но на любителя этот расчет впечатления не произведет. «Но ведь каждое из этих трех событий все-таки иногда бывает – скажет он (если, конечно, он вообще согласится участвовать в таком обсуждении). – Почему же мне не предположить, что тут как раз произошло и первое, и второе, и третье!».

ВОТЯК:
(очень тихо, только чтоб дети не слышали)
Однако, как-то раз получив из популярной литературы знание о степени надёжности презерватива как средства контрацепции, я теперь каждый раз после секса подозреваю, что моя партнёрша становится так чуточку беременной, - ну, хотя бы на одну миллионную (1% в кубе). Вы тоже так считаете? Впрочем сейчас не говорите, не надо, здесь дети, - пошлите на перерыв, там всё и расскажете.