Книга вторая. Что такое любительская лингвистика 5

Книга вторая. Что такое любительская лингвистика 5
Олег Глазов
(из серии "Рассказы детям о Языке")



Фантазии о значениях слов



ЛИНГВИСТ:
В ходе эволюции языка могут изменяться не только внешние оболочки слов, но и их значения. Семантические переходы, т. е. изменения значений слов, подчиняются определенным закономерностям.

ВОТЯК:
Я знал! Я верил!А они мне “нет!”, а сами все ещё говорили... Простите, нет, это я совсем даже не плачу. А слезы? Так это от радости за вас, за всех нас, вообще за русский язык! Вот же, - значения! Сейчас мы,  конечно, будем о них говорить?

ЛИНГВИСТ:
Правда, эти закономерности пока еще не столь полно изучены лингвистами, как закономерности фонетических изменений. Но неограниченной свободы в этой сфере безусловно нет.

ВОТЯК:
Простите, я не расслышал. Пожалуйста, ко всем обращаюсь, - не шумите! Я ничего не понял, - не могли бы вы ещё раз повторить?

ЛИНГВИСТ:
ЗАКОНОМЕРНОСТИ ИЗМЕНЕНИЙ ЗНАЧЕНИЙ ПОКА ЕЩЁ НЕ СТОЛЬ ПОЛНО ИЗУЧЕНЫ ЛИНГВИСТАМИ, КАК ЗАКОНОМЕРНОСТИ ФОНЕТИЧЕСКИХ ИЗМЕНЕНИЙ.

ВОТЯК: (после долгой паузы)
Пипец! Вот и приехали... Закономерности, говорите. В бросании кости вы что называете “закономерностью”? Впрочем не важно, проехали, не отвечайте,  потому как её там не было и нет. Это нелинейный процесс, а потому говорить о какой-то его закономерности просто бессмысленно. Смысл в этом один, - вы абсолютно не представляете в чём здесь смысл.

ЛИНГВИСТ:
Между тем в любительских построениях гипотезы о переходе одних значений в другие не знают практически никаких ограничений.
Здесь следует принять во внимание то, что людям вообще свойственно быстро и без затруднения придумывать некую возможную связь (или возможную ситуацию взаимодействия) между почти любыми двумя случайно оказавшимися в соседстве понятиями. Например, люди без труда справляются с заданиями типа «Придумайте словосочетание или фразу, где участвуют два слова, которые вам сейчас будут указаны». Эти слова могут быть из чрезвычайно далеких друг от друга семантических сфер, например: дурак и остановка, брать и солёный. Без долгих размышлений люди дают ответы вроде: Дурак говорит без остановки; Беру соль из солёного моря. Читатель легко может устроить себе самому подобный тест и убедиться в том, что практически невозможно найти такие два слова, для которых сочинить требуемую фразу не удалось бы.

ВОТЯК: (ещё не совсем отошедший от потрясения)
Что поделаешь, если эти связи реально существуют в нашем Сознании. Вы считаете, что это очень плохо, да?

ЛИНГВИСТ:
В силу этой способности человек нередко переосмысляет непонятное слово (например, иностранное), «подправляя» его так, что в нем начинают звучать понятные ему морфемы и тем самым слово приобретает для него (хотя бы частично) некоторую внутреннюю мотивированность. А смысловая связь с общим значением слова примысливается тем же способом, как в указанном выше тесте. Это так называемая народная этимология.

ВОТЯК:
Теперь я кажется начинаю догадываться, почему у лингвистиков со значениями всё так плохо. Нет, конечно, ещё не полностью, но я уже чётко “внутреннюю мотивированность” вполне ощущаю, да так, что даже на ней мне уже сидеть неудобно. Кстати, я вот сейчас подумал, - а во время подобных диспутов, разве присутствие доктора не обязательно? Впрочем, нет, не отвечайте, -  нам обоим сейчас лучше не волноваться, а потому продолжайте говорить, пожалуйста.

ЛИНГВИСТ:
В некоторых случаях народная этимология проникает и в общенародный язык. Например, древнее слово близозоро;кий (буквально: «обладающий близким зрением», от зо;рокъ «зрение», ср. зракъ, про-зрач-ный) со временем фонетически упростилось в близоро;кий (в силу утраты одного из двух одинаковых слогов зо). В этой новой форме элемент рок- был уже непонятным, и говорящие часто заменяли его на понятное рук- от рука; в результате слово получило вид близорукий. Ясно, однако, что «обладающий близкой рукой» – это бессмыслица, причем никак не связанная с общим значением зрения лишь на близком расстоянии (которое у слова, конечно, сохранялось). Поэтому здесь возникло другое осмысление, приблизительно: «видящий близко, лишь на расстоянии своей руки». И поныне русский человек, если попросить его объяснить, почему данное свойство называется близорукостью, обычно предлагает примерно такое осмысление.

См. также ниже (в главе 2, в разделе «Любительские поиски происхождения слов») примеры наивно-поэтического осмысления слов в Библии.

ВОТЯК:
Хватит, можно теперь я скажу.

 Лингвистики, а теперь слушаем очень внимательно, если, конечно вы на самом деле хотите представлять, что есть значения, как они появляются в нашем Сознании, и как потом в нём изменяются. Говорю только то, что вам необходимо знать обязательно, всё не могу, местный формат не позволяет. Очень коротко.

Слово, это знание соответствия знания звучания знанию признака.

Уже из этого следует, что изучать Язык по одной его звуковой составляющей, это абсолютный нонсенс. Кстати, абсолютным в слове является только знание признака, а вот знание связи и знание звуковой составляющей относительны языка, в котором они используются. А потому, если и изучать Язык, то “отталкивайтесь” именно только от значения, и ничего больше, в противном случае ничего и не получится.  (И так и да, - знание звуковой составляющей это именно, что знание, а знание связи и знание признака, это обычно всегда совокупности знаний. Просто для удобства вашего осознания слово “совокупность” я здесь не употребляю.)

Процесс детализации слова в Языке

Детализация признака

Сначала в Сознании возникает знание некого признака (действительности или сознания). Чтобы удержать его в Коллективном сознании, ему необходимо задать в соответствие знание некого звучания. В самом начале (появления Языка)  знание соответствия было просто связью, но, по мере развития Языка, оно усложняется и становится совокупностью знаний признаков сознания того или иного языка (проще говоря, правил в этом языке). Формирование знания связи в Сознании не предполагает его осознания. (Последнее утверждение вам здесь осознавать совсем не обязательно, достаточно лишь знать, что языку можно научить и младенца, безо всяких на то знаний им правил в языке.)

Знание признака для слова, которому оно соответствует, является его (слова) значением. (Не путать значение со знанием связи! - чтобы знать значение слова, нам не обязательно знать каким образом оно образовано (как устроена связь между знаниями звучания и признака), достаточно знать, что такая вообще есть.)

Слово со значением, или просто слово, есть минимальная структурная еденица Языка.

С накоплением знаний признаков в действительности, одновременно происходит осознание части из них в Сознании, как накопление знаний признаков  действительности и знаний признаков сознания, и знаний связей между ними и другими признаками. (Так формируется невещественная структура знаний сознания, у каждого сознания очень и очень индивидуальная.)

Детализация знания признака представляет собой деление прежнего его знания на два других. Для слова это выглядит так: одному и тому же знанию звучания в языке (как в одном из контекстов вообще Языка) с осознанием нового признака начинают соответствовать два абсолютно разных знания признака в Сознании. (Проще говоря, у одного и того же слова в этом языке появляются два разных значения.) До тех пор, пока сами эти значения не встречаются в одном в нём контексте, с таким языком всё нормально, - так обеспечивается условие необходимости и достаточности для слов в Языке, а именно, - однозначность всех используемых в нём слов.

Как только эти (с одной и той же звуковой составляющей) значения начинают использоваться в одном и том же контексте языка, то одновременно возникает и необходимость задать им отличные друг от друга звучания в языке. Чтобы таким образом устранить в нём возникшую вдруг многозначность.

Вот вам самый простой и распространённый пример подобного рода во всех языках, - это называние племени и места, где оно было, одним и тем же словом - “племя”, например. (В разных языках само это знание звучания было разным, а потому, собственно, и языки разные.)  По нашему, по научному говоря, знанию признака “племя” и знанию признака “место, где племя есть”, соответствовало тогда в языке одно и то же знание (объединения звуков). Потому как тогда это был один и тот же признак действительности, - племя вело кочевой образ жизни, а потому, где есть племя, там есть и его место. Место менялось вместе с племенем, а потому и значение [племя/место] разделить было невозможно. (Примерно как невозможно уйти от своей тени, или своего изображения в зеркале.)

С появлением признака действительности “дом”, т.е. когда с кочевого образа жизни племя перешло на оседлый, оказалось возможным для племени быть отдельно от места, где оно было. (Одновременно по этим же причинам параллельно происходит детализация значения [есть] на [быть] и [жить] с последующей детализацией знаний слов им соответствовавших в языке.) А это значило, что теперь в Сознании присутствовали уже два совершенно разных (потому как могли существовать отдельно друг от друга) знания признаков с одним и тем же знанием соответствия одному и тому же знанию звучания в языке. А так как сами эти значения постоянно использовались в одних и тех же контекстах языка, необходимость в создании для каждого из этих значений отличных друг от друга знаний звучания в языке  была налицо. Так в языках появились разные слова с разными значениями [дом] и [племя].
(Не во всех, в языках самых отсталых народов такая необходимость так и не возникла. Почему? - это несколько уже иное знание и здесь мы его не касаемся.)
Вы приводите похожий пример с “Ираном”, но я бы здесь не рассматривал его, - в процессе детализации изначального для ”Ирана” слова слишком велико было участие мыслительного инструмента “письменность”, потому и сама схема получилась у вас не такой простой и очевидной. В то время, как для нас сейчас гораздо важней осознать сам процесс детализации знания признака без всяких на него побочных влияний.

Детализация знаний соответствия значениям (знаниям признаков у знаний звучаний) (или по другому, - правил в языке)

Это знание одновременно включает и знание признака и знание звучания. Когда-то знаний признаков у Человека было мало, как и звуков, которые он мог произносить. Потому и само знание соответствия знания признаку знанию звучания (всё вместе - значению) было тоже очень простеньким, - знанию признака задавалось в соответствии знание звука, который Человек (т.е. все человеки одного Коллектива)  безусловно мог уже произносить,- элементарнее уже просто быть не может. Но, знания признаков в Сознании накапливались гораздо быстрей, чем Человек, как форма Жизни научался произносить новые звуки (т.е. получал знания новых звуков). Потому со временем такая схема просто уже не работала, тем более, что структура знаний Языка построенная таким образом была абсолютно неэффективной.

(Кстати, если на секунду только представить, что мы, как форма Жизни, были бы способны издавать огромное количество самых разнообразных звуков, а и с каждым из них задавать соответствие в своём языке типа “один к одному” со знаниями признаков, чтоб таким образом получить для собственного языка необходимые слова, то окажется, что такой наш язык потребует столько ресурсов, что голова наша должна была бы быть размером со слона. А жить с такой головой никак не возможно, там уже “вмешиваются” другие ограничения, а они однозначно “против”. (Кстати в кстати: подобная проблема, - неэффективная невещественная  структура сознания, - сегодня существует у китообразных. Связано это в первую очередь с отсутствием в достаточном количестве развитых исполнительных механизмов у самой их формы Жизни.) )

Прежде, чем продолжить дальше, несколько слов о частотном анализе звуков в языке, - лингвистики, а я почему о таком от вас ничего не слышал? Каюсь, времени нет, - да просто жалко! -  перечитывать всю вашу чушь, но только подозреваю,  это вовсе и не потому. Сдаётся мне, что у вас его вообще нет. А как же вы тогда Язык изучаете? Ведь без него же никак! Он как прогноз погоды, точнее как констатация изменений случившихся в языке, в том или ином его контексте, он должен высчитываться каждый день для всех его звуков, благо сегодня на то уже есть соответствующие возможности. Только так мы сможем изучать Язык как процесс, только так мы сможем фиксировать и сами изменения в нём, и природу явлений их вызвавших. А вы чем занимаетесь? Всё названия чисел записываете? - ну-ну...

 Именно с помощью частотного анализа звуков в языке я доказал себе собственную же гипотезу о существовании когда-то  давным-давно у Человека звука “(св)” как первого, который образовал первую же связь со знанием признака. (Тот признак был одновременно и вещественным признаком действительности, - “вода”, и невещественным признаком действительности, - “звук”, и признаком сознания, - “питьё с поверхности”.)

Именно с его помощью я узнал, что появление знания первого искусственного признака действительности “коллектив” происходит несколько  позже.

 Именно с его помощью я узнал....,
- а, впрочем, достаточно выпендриваться. Лингвистики, так как же вы без него? Ведь сегодня без него уже просто никак. Однако... Продолжаем.

Чтобы лучше понять, как происходит изменение самой этой связи (соответствия), лучше, чем на примере знания первого искусственного признака действительности,  и быть не может, с него и начнём.


Как показывает частотный анализ звуков в языках, первыми звуками , которыми овладел человек (помимо “(св)”, - он издавал его каждый раз, когда пил воду из лужи) были “Д” и “Н”. Затем во всех языках происходит детализация звука “(св)” на “С” и “В”, вот только у всех она происходит уже по разному, из чего следует, что происходила она уже в разных языках. Т.е. до детализации “(св)”, это был один и тот же язык, а с началом детализации “(св)”, это были уже разные языки. А разные потому, что знания связей соответствия в них были уже разные.
! -  И вот здесь я хочу предостеречь вас,  лингвистики, - формулировка “один и тот же язык” вовсе не предполагает происхождение языков от одного и того же (древнего) языка, вовсе нет. Потому думать (проводить границу), что тот или иной язык произошёл от другого языка, - чушь абсолютная. Это у вас от незнания, и тем более непонимания, что есть структура значений слова. Тем более, что есть процесс Детализации  в Языке вообще.

Знанию звука “Д” (F “д(т)”(русс) =659) в Сознании в соответствие было задано знание признака действительности “коллектив”. (Кто нам мешает сегодня провести здесь границу, и сказать, что отсюда появился Язык?) Здесь не объясняя, - времени нету, - предлагаю перейти на “нормальные” термины: суть [Д] (суть - значащий звук) стала соответствовать значению [коллектив]. Но, с появлением самого Языка сразу же начинается и его детализация (на разные языки), потому ничего удивительного, что где-то этому же знанию признака в соответствие задали звучание сути [Р]. Мы же здесь рассмотрим ту детализацию Языка, в которой значению [коллектив] соответствовала суть [Д].

На самом деле значением [коллектив] было вовсе не одно какое-то знание, а целая их совокупность. Нас же сейчас интересует только то, что в процессе детализации первоначального значения сути [Д] стало [тот, кто занимается с другими передачей генетической информации]. Потому как первой связью объеденивших человеков в коллектив, была связь их совместного (друг с другом) занятия передачей внутри его генетической информации. (Размеры таких коллективов определялись соответствующими ограничениями, среди которых было и количество знаний, - чем больше был коллектив, тем больше знаний он мог удержать со всеми отсюда вытекающими следствиями. )

Если коротко, мы можем то же самое значение сформулировать как [член коллектива], без привязки к полу (мужской/женский), - главное, чтоб “на лево” не ходил. И тут вопрос, а этот “д” - [член коллектива], - он уже был человек, или всё ещё зверь? Вопрос для нас важен потому, что так мы попытаемся определить когда вообще появилось значение [человек] и что оно сегодня значит. Т.е. на этом примере мы исследуем появление самого значения, а затем дальнейшую его детализацию в Языке, с тех самых времён и до наших дней.

Похоже зверь, потому как сегодня в наиболее древних языках значению [человек] соответствуют слова вроде “адам”, “адями”, и т.д. Эти слова безусловно возникли много позже (десятки тысяч лет) “Д”, потому подозревать их в схожести их же значений не приходится. Если [Д] просто “Д”, то “адам”, это уже целый рассказ, - это объединение модуляции (тоже объединения, но только с гласными звуками) сути [Д] с сутью [М]. Существование подобного объединения без знаний признаков сознаний данного языка (правил языка) просто невозможно. Не задача сейчас объяснить их природу, задача показать, что они уже тогда были.

Ещё раз, смотрите, - суть [Д], никаких знаний связи, простая и понятная связь. Объединение “адам” - “а[Д]а-[М]”, уже достаточно сложное объединение, у него присутствует значение порядка и внутри его тоже объединение, в котором тоже в свою очередь присутствует значение порядка. (А в “адями” ещё и смягчение.)

Так кем же был человек тогда? Для этого достаточно “прочитать” древнее написание, которому сегодня в том или ином языке в соответствие задаётся значение [человек]. Итак: “а[Д]а-[М]”- [член моего племени], или попросту [соплеменник]. (”Читаем” только значения, отнюдь не буквы, - “а[Д]а” - значение его безусловно гораздо больше, чем тот редуцированный вариант, что я привожу: [половозрелый член племени] и “[М]” - [принадлежащий мне, говорящему].)  Таким образом человеком тогда был только тот, кто был со мной из одного племени, - все остальные человеками не были.

Налицо детализация значения [соплеменник], - соплеменник может быть и у того в том числе, кто мне совсем не соплеменник. Потому мой соплеменник это уже точно человек, а что это за соплеменник у совсем мне не соплеменника, так это ещё разбираться надо. Или, говоря по научному, появление знания “мой” в совокупности знаний признака действительности “соплеменник”, приводит к образованию совокупности знаний признака действительности  “человек”. Что это так, можно убедиться в том числе и на другом примере, но для этого необходимо предварительно немного подготовиться.

Знание существования объединения звуков в устной речи и тогда и сейчас отмечалось и отмечается как отсутствие между звуками временных интервалов. В объединении хотя бы уже двух звуков возникает порядок,  - может быть (АВ) или (ВА) и это будут разные (с разными значениями) обьединения. Потому как первое знание связи в Языке предполагало знание порядка в объединени. Т.е. в образовании объединений двух сутей в древнем языке последняя (вторая по следованию) выступала как знание признака, а та, что была перед ней, в соответствии со значением порядка, выступала как знание признака знания признака. (Тяжело осознавать, правда? А представляете, как древние мучились? Но ведь в итоге “знали” же! Только, вы уж сильно за них не переживайте, потому как всё это у них в отличии от нас здесь и сейчас было неосознанно, -  вот так вот, играючи, сами не понимая как, в то время мы Языку и учились,- примерно как дети сегодня.)

То, что это, самое простое знание связи до сих пор присутствует у нас в языке и активно в нём нами используется, видно по тому, как мы строим саму фразу, - точно так же, как делали это наши предки. Только у них были объединения и сути, а у нас уже слова и словосочетания. Так словосочетание “тухлое мясо” значит, что та тухлятина, которая так воняет, это именно мясо, а никакие не грибы или рыба. А вот “мясо тухлое” будет значить, что мясо именно, что не свежее, а тухлое. Т.е. таким образом последнее знание признака в сочетании является одной из возможностей, что вообще могут быть у знания признака, что было (названо) перед ним. Таким образом достигается главное условие необходимости и достаточности в Языке для слов, - их однозначность в контексте.

Именно таким образом в древнем языке были образованы в том числе объединения с [Д], - сначала назывался некий признак (знание признака, а затем он конкретизировался через называние возможного у него признака (знания признака, - в нашем случае это [Д]). Т.е. само такое объединение было по сути разновидностью [Д], - [[Д] с признаком], или по другому -  [некий коллектив] . 

Русский же язык потому русский, что само это знание связи соответствия в нём несколько уточнили, - между сутями в объединении появляется звук “у”, значением которого в русском языке был один из видов принадлежности. Ещё одной особенностью русского языка (но только не именно, что знания в нём связи соответствия, а вообще) является смягчение, там, где это возможно сутей. Но, это другая тема, а потому не здесь.

И ещё, детализация признаков, как и их знаний происходила у человеков постоянно, и им постоянно требовались новые слова. Поэтому человек использовал знания связей, что у него уже были “на полную”. Это значит, что на основе знания одной и той же связи, он старался создать вообще все возможные объединения, что могли в Языке уже быть. (Проще говоря, задействовал все звуки, что в Языке уже были.)

Так в русском языке в том числе возникла целая серия разных [Д]ь:

F “й”(русс.) =990
“[Й]-у-[Д]ь” - сегодня в русском языке отсутствует. Осталось если только в составе объединений, например: “иудей” - [человек из племени иуд] (о том, что это было безусловно “Й” свидетельствует существование английского “juwish” - [еврейский]). Или: “чудо-юдо” - [безусловно живое, но что-то непонятное, удивительное, невиданное, не такое, как все]. Но мне гораздо интереснее “юдоль”, - в нём весь тогдашний (когда оно возникло) русский язык. Впрочем,тема эта большая, а потому не здесь. А здесь лишь можно пока осторожно предположить, что в структуру значений объединения  “[Й]-у-[Д]ъ” входит в том числе знание “иной”, а само его значение при этом определить как [иные (с оттенком некоторой уважительности и почитания в смысле) Дь].

С другой стороны говорить о “русскости” самого объединения не приходится, всё дело в [Й]. Да, она имеет своё значение в русском языке, - [обладающий вещественной структурой]. Но столь сегодня высокий её в нём статус (F = 990, -такой же есть только у мягкого знака F = 990, - в то время, как у ближайшего к ним [Д(Т)] он всего лишь = 659) объясняется её ролью в русском языке, - она как и мягкий знак, участвуют в образовании в нём знаний связи. А для этого собственные значения совсем не нужны, достаточно только значений порядка. (Мягкий знак похоже вообще никогда собственного значения в русском языке не имел, потому и знак.)

Ещё раз, суть [Й] используется в этом объединении в соответствии с правилами древнего языка, но при этом совсем ещё не русского. Русским он становится тогда, когда в нём возникают соответствующие знания связи использующие не само значение [Й], а её значение порядка. В объединении же “[Й]-у-[Д]ь” используется только её собственное значение. Проще говоря, знание связи у этого объединения вполне русское, а вот наличие значения у [Й] это совсем не по русски.

F “Д(Т)”(русс.) =659
“[Д(Т)]-у-[Д]ь” - никогда в Языке не существовало, потому как является тавтологией. А “удвоенное” написание [Д] как [Д(Т)] есть напоминание о неком событии, которое произошло с русскоязычными, а затем нашло отражение у них в языке. Впрочем об этом чуть позже.
[Д] - [коллектив].

F “н”(русс.) =607
“[Н]-у-[Д]ь” - похоже, что так в русском языке и не сформировалось, связано это может быть с тем, что одновременно из этого же объединения в русском языке формировалось отрицание “нет” . Что интересно, в удмуртском языке существует отрицание “у[Д]” и это не просто совпадение, - тогда, когда эти объединения возникли, совпадений просто быть не могло. Сути имели собственные значения, а знания признаков в любом языке одинаковы. Потому то же английское “not” безусловно связано с русским “нет”. Проблема в том, что и сегодня мы не имеем структуру значений этих слов, чтобы понимать сами эти связи.

На самом деле, и это следует из частотного анализа русского языка, объединение “[Н][Д]” возникло одним из первых в древнем языке. Настолько первым, что самого знания связи превращающего его значение в [некий коллектив] ещё не существовало. А когда оно появилось, объединение оказалось занятым, так не было и нет в русском языке слова “нудь” в значении [некий коллектив].
[Н] - на сегодняшний день более менее её точное значение я назвать не берусь. 

F “с”(русс.) =545
“[С]-у-[Д]ь” - “судь” - [эти “Дь” очень умные, успешные ребята, всегда с солью, у них её прорва, они ей торгуют, беспристрастны, потому справедливы, мы их зовём, когда про меж нас какой спор надо разобрать] ;
[С]- [соль]. 

F “в”(русс.) =531
“[В]-у-[Д]ь” - “водь” - [эти “Дь”, которые воду называют на древний лад - “во”, потому как шибко отсталые, у всех “нормальных” русскоязычных она давно уже “вода”] ;
[В] - [вода].
(Была детализация в Языке: “[В]” - (”[В]у”; “[В]а”; “[В]о” - в зависимости от языков) - [вода], а с ней в русском языке: “[В]-у-[Д]ь” - “[В]у-[Д]ь” - “[В]о-[Д]ь” - “водь”.)

F “л”(русс.) =439
 “[Л]ь-у-[Д]ь“ - ”люди” - [эти “Дь”, которые живут возле “и[Л]ь”, в смысле у моря, у них этой соли! - хоть ложкой ешь каждый день, - соль прямо в воде растворена, представляете? потому они все очень здоровые и очень умные, короче, настоящие люди, не чета некоторым] ;

[Л] - значение этой сути я сформулировать затрудняюсь,  но похоже оно полностью совпадает со значением его объединения “[Л]ь” - [мелкий, илистый водоём с нечёткой береговой линией]. Т.е. смягчение сути  ([Л] в том числе) без изменения её значения является вообще особенностью русского языка.

F “р”(русс.) =433
“[Р]-у-[Д]ь” - сегодня в русском языке отсутствует, возможно никогда в нем  и не было. Ведь значение этого объединения “читается” как [коллектив мужиков занимающихся друг с другом процессом передачи генетической информации]. А это невозможно, - процесса не будет, - а значит и  коллектива такого тоже не будет. А значит и само такое объединение смысла не имеет. (Примерно как “жидкие гвозди”, “птичье молоко”, “раковая шейка”, и т. д.)

А вот и интересное пошло:

F “К”(русс.) =357
Если до этого все сути участвовавшие в объединении имели значениями знания признаков действительности, то уже все последующие имели значениями знания признаков сознания. Не со всеми такими знаниями признаков сознания вообще можно было создать похожее объединение (образовать связь) [некий коллектив], а потому с той же [К] ничего такого не случилось. 

F “Т(Д)“(русс.) = 335
Нет, это вовсе не второе пришествие звука “Д” в русский язык. Хотя, те, кому это нравится, могут считать это так. На самом деле происходит детализация сути [Д], теперь вместо неё и вместе с ней в русском языке появляется суть [Т], это мы знаем точно из существования в русском языке слова “делать” - “[Д]ь-э [Л]а [Т]ь” - [”Д” (говорить) как “Т”]. Тема огромная, а потому не здесь, а здесь мы только отметим, что объединения “[Т][Д]” возникнуть просто не могло, - иначе тавтология, понимаешь. Да, значением [Т] было то, что и у [Д], но уже в совокупности с некими новыми знаниями у той. Собственно появление этих новых знаний и стали причиной этой детализации. 

Так вот, задача всех последующих объединений, - разделить “наших” от “ненаших”,  - самое очевидное, каким вообще может быть, свидетельство полыхавшей тогда жестокой войны. (И сегодня, любому подонку, прежде чем начать войну, требуется чётко разделить народ на “наших” и “ненаших”.)

F “м”(русс.) =314
“[М]-у-[Д]ъ” - “мудь” (сравните собственное его “прочтение” в древних значениях с его сегодняшним значением, и сами решите, что это были за “Дь”, - я надеюсь матом все здесь владеют в совершенстве?).
[М] - [принадлежащий мне, говорящему].


F “Ч”(русс.) = 113
“[Ч]-у-[Д]ь” - “чудь” - [эти “Д” совсем чужие будут, всё у них не так, как у нас, чудаки одним словом] ;
 [Ч] - [чужой].

F “х”(русс.) = 112
“[Х]-у-[Д]” - “худь” - [эти “Дь”совсем нехорошие будут, хотя в признаках у них суть [Х] со значением [хорошо]], потому как в значении [Д] присутствуют уже очень и очень плохие (с плохими значениями) знания.
[Х] - [хороший]

 Последние три объединения возникли, когда суть [Д] в значении [член племени] уже приобрела крайне негативный оттенок, отсюда и крайне негативный оттенок значений самих объединений. При этом сами значения [М], [Х] и [Ч] никак изменится не могли, они возникли уже позже детализации звуковой составляющей сути [Д] на [Т]. Так, что же такое должно было произойти, чтобы все последующие объединения подобного типа: “хороший член племени”, “мой член племени” и “чужой член племени” в одночасье вдруг стали в своих значениях весьма гадкими?

Конечно, подобная детализация значений с точностью до наоборот (вспоминаете свой пример с “очаровательный”?) могла произойти только в случае появления в структуре значений этих слов каких-то новых, при том очень негативных знаний. Давайте разберёмся, и в этом нам поможет знание другого похожего объединения, а именно “[Р][Д]”.

(продолжение следует, - в диспуте объявляется перерыв)